По праву крови

Длилась вторая неделя пребывания пирата в Аране. Время, словно восточная нуга, тянулось медленно, не оставляя ни малейшего шанса вернуться в Кларис в кратчайшие сроки. Сону одолевала невыносимая скука, отчего он изучил каждую трещину в замке, обмыл медовухой все стаканы в тавернах и перечитал все труды по магии, что были доступны на знакомых языках. Сейчас же бета шёл по затемненным коридорам и вспоминал совет, закончившийся пару часов назад. Точку в вопросе жилья для Феля и Грема он не поставил, но всё же смог внести небольшую определённость в их жизнь. Дом, куда их уже давно должны были заселить, принадлежал двум хозяевам, и чтобы получить его во владение, нужны были подписи обоих. Пожилой бета с радостью взял предложенную сумму и продолжил жить в своём роскошном поместье, но со вторым возникла небольшая проблема. Никого не предупредив, он срочно покинул Арану и на данный момент находился в Эду. Что за дела повели его в соседнее королевство никто не знал, но даже гонцы, сбившись с ног, не смогли его убедить подписать нужные бумаги. Уж очень упёртым оказался старик. Сложившаяся ситуация до нервного тика раздражала Сону. Почему все эти бумажные вопросы нельзя было решить до их приезда? Как будто королевский совет специально тормозил дело, чтобы потянуть время. В итоге совет затянулся на три часа, что тоже изрядно подпортило настроение пирата. Сидеть среди чернильных душ была та ещё каторга, но зато ему удалось поближе познакомиться с наследником Араны — Йоханом. Сона не знал почему, но будущей весной именно второй принц должен будет взойти на королевский трон. Альфа оказался полной противоположностью, нежели представлял себе бета в их первую встречу. Он был словно нежный букет ромашек с ярко-золотой сердцевиной. Мягкий тембр голоса, добрый взгляд и постоянное спокойствие в любом вопросе. Весь совет Сона просидел словно пришибленный, постоянно пялясь на солнечную улыбку старшего принца и огрызаясь на постоянные тыканья Рикмана. Магия да и только. По итогу было решено совместить несколько накопившихся дел и завтрашним утром отправиться в Эду. Как бы бета не хотел остаться в стороне, но задания, данные архивариусом Клариса, нужно было выполнять. О чём он и сообщил, вызвавшись составить компанию в коротком путешествии. Впереди показался поворот, и пират, замедлив шаг, резко заглянул за угол. Никого. За небольшой лестницей тоже было пусто. Пират уже начинал считать себя сумасшедшим, ведь ему казалось, что за ним следят. Любая попытка поймать преследователя всегда заканчивалась провалом. Казалось, что вот он, стоит за углом и прожигает твою спину взглядом. Слышно его поверхностное дыхание и шорох одежды, но как только бета поворачивал за угол, место уже пустовало. Сона замечал, что за ним следили в королевских коридорах, в саду и даже в библиотеке, что означало лишь одно: его преследователь либо работал в замке, либо был его непосредственным жителем. Лишь один раз пирату удалось увидеть, как чёрный хвостик мелькнул в одном из коридоров. Вот и сейчас, направляясь в сторону чёрного входа, бета заглядывал за каждый угол и статую. Уже пересекая дорожку из расположившихся по бокам роз, Сона услышал странный звук. Решив, что ему показалось, он сделал ещё один шаг, но шелест листвы вновь потревожил уже более громкий звук. Позади него, до самой двери хозяйственных помещений, никого не было, поэтому пират решил обойти замок вокруг. Справа от здания располагались высокие кустарники диких роз, и ему пришлось едва не с боем пробираться сквозь колючую преграду. Звуки временами стихали, но по мере продвижения вперёд становились всё громче. Проклиная колючие розы, бета наконец-таки вынырнул из пахучих кустов на небольшую лужайку. Едва взгляд пирата устремился вперёд, как возглас ужаса застрял в гортани, а с лица сошла вся краска. В паре метров от него, облокотившись на стену, спал тот самый омега, которого он испугал во время первой вылазки в город. Сона беззвучно выдохнул напряжение и, поведя одеревеневшими плечами, потянулся к кинжалу в голени сапога. Металл лязгнул о пряжку, и тварь, что стояла возле омеги, повернула свои головы на звук. — Выдери меня морской чёрт, если это не арагул, — прошептал бета и уже смелее вытащил кинжал. Сона видел подобных чудовищ лишь на страницах бестиариев, и, насколько он помнил, они старались избегать мест с большим скоплением людей. Если на человеческие жилища и случались нападения, то это были небольшие домики на окраинах деревень, но никак не королевский сад в огромном городе. Почувствовав воинственный настрой противника, тварь раскинула угольные крылья в стороны и, выставив все пять змеиных голов вперёд, мерзко завизжала. От крика омега проснулся и, вскочив на ноги, принялся заполошно смотреть по сторонам. Заметив причину переполоха, он начал махать руками и топать ногами на тварь. От неожиданности Сона растерялся и с широко раскрытыми глазами смотрел, как омега гонит монстра, словно это ручной горностай. Арагул нехотя сделал шаг назад и зашипел на парня. Перспектива покинуть предстоящее поле битвы его явно не прельщала. Слюна капала со змеиных пастей и, падая на траву, выжигала небольшие участки земли. Но омега, несмотря на жгучий яд, всё равно продолжал гнать монстра в противоположную сторону. И чего Сона уж точно не ожидал, так это того, что арагул ещё немного пошипит и, оттолкнувшись когтистыми лапами от земли, взлетит в небо. Как только он отлетел на достаточное расстояние, пират вернул кинжал в сапог и подошёл к омеге. — Ты вообще с головой не дружишь? — повысил голос пират. Но омега, казалось, и не услышал упрёка. С негодованием в голосе он начал издавать непонятные звуки, как будто именно Сона в чём-то провинился. А затем и вовсе начал размахивать руками, едва не тыкая пальцем в грудь. — Я смотрю, вы познакомились, — раздалось позади, и пират увидел идущего к ним Рикмана. — Первый раз в жизни я так рад тебя видеть, — усмехнулся Сона. — Выглядишь нездоровым… — заметив небольшую бледность беты, забеспокоился альфа. — Если бы я знал, что к вам на огонёк заглядывают арагулы, то я бы трижды подумал, стоит ли плыть через весь континент ради шанса быть съеденным, — изрёк пират. — Перечитал местную библиотеку и теперь мерещится всякое? — скептически вздёрнул бровь принц. — У него спроси, — кивнул пират на черноволосого омегу. Конечно, Сона видел подобных чудовищ лишь в книгах, но и чтобы спутать монстра с обычной птицей надо быть слепым. Огромное летающее существо с телом орла и пятью змеиными головами. Смертельно опасный монстр, который, как теперь знал бета, мог плеваться жгучим ядом, выжигая всё живое вокруг. Рикман нахмурил брови и перевёл взгляд на омегу. Тот тут же опустил глаза вниз и начал нервно мять длинные рукава на тунике. — Я накажу страже впредь быть бдительнее, — всё ещё сомневаясь в услышанном, проговорил Рикман и похлопал бету по плечу. — Кстати, познакомься. Это Альв — один из моих братьев. Альв — это Сона, наш гость. Казалось, омега только сейчас окончательно осознал, кто перед ним стоит. Его зрачки расширились, скулы покраснели, и он тут же спрятался за спину Рикмана. — Он немного стесняется чужаков, — уже привыкнув к поведению брата, мягко улыбнулся принц. Сона сделал шаг вперёд и протянул руку. — Альв! Жаль, что наше первое знакомство не задалось. — Он вряд ли поздоровается, — едва успел договорить альфа, как омежка, хоть и несмело, вышел из-за спины и протянул руку в ответ. — Передо мной никто не устоит, — на слова Рикмана подвигал бровями бета и обратился к омеге: — Не ты ли все эти дни приглядывал за мной? — смотря на длинную чёрную косу, Сона вспомнил чёрный хвостик, что мелькнул в одном из коридоров. Альв вновь покраснел, чем подтвердил догадку пирата. Он подошёл ещё ближе и, говоря что-то на одном ему понятном языке, начал трогать одежду пирата. Сона только сейчас осознал, что с этим омегой было что-то не так. Он ни разу не произнёс ни одного знакомого слова. Даже не зная северный язык, бета смог бы отличить это грубое наречие. Альв же разговаривал непонятными булькающими звуками и вел себя словно маленький ребёнок. — Он такой… — Достаточно давно, — коротко ответил альфа и, улыбнувшись, добавил: — Похоже, ты пришёлся ему по душе. Он не то, что чужаков, порой родных к себе не подпускает. — Я это учту, — поправив резинку на косе, ответил пират. Альв пытался снять браслет с руки пирата, когда в стене фасада замка открылась дверь и в сад вышел пожилой бета. — Вот ты где, — с осуждением покачал головой незнакомец, но, заметив Рикмана, тут же склонил голову. — Ваше Высочество! — Здравствуй, Розмунд! — кивнул в ответ принц. — Альв, идём. Нам пора готовиться к завтрашней поездке, — проговорил старик и потянул омегу за свободную руку. Но Альв лишь замотал головой и крепко вцепился в запястье пирата. Сона, желая успокоить омегу, легонько погладил его по голове и проговорил: — Мы ещё увидимся, — и попытался высвободить руку, но хватка тоненьких пальцев оказалась невероятно крепкой. Альв замычал и ещё сильнее замотал головой. Тут на помощь уже пришёл Рикман. Одной рукой он приобнял брата за плечи и, нашёптывая успокаивающие слова, попытался разжать пальцы. У омежки на глазах навернулись слёзы, и он громко заплакал. — Что же вы делаете? — заворчал старик. — Ваше Высочество, Вы, конечно же, хотели повидаться с братом, но нельзя же тащить с собой всяких незнакомцев… — Он наоборот понравился… — Да-да. Я понимаю, Вы хотели показать Альву новое лицо, но последнее время ему совсем худо, так что не стоит его тревожить понапрасну. Пожалуйста, уходите, — всё ещё дергая омегу за руку, возмущался пожилой бета. Пока Рикман с Соной пытались справиться с омегой, старик подошёл ближе и нажал пальцем в основание плеча омеги. Альв тут же разжал пальцы, его правая рука словно неживая повисла вдоль тела, а глаза сковал холод. Сона уже хотел было возразить такому грубому обращению, но старик уже оттащил омегу к проёму в стене. Каменная створка с неприятным скрежетом закрылась, и последнее, что увидел бета, были стеклянные глаза на бледном лице. Сона уснул лишь под утро, и когда яркий свет уже заливал всю комнату, пират понял, что безбожно проспал. Опоздав на общий сбор на двадцать минут и выслушав целую тираду ворчания, они выдвинулись в путь. Дорога до Эду благо занимала полутора суток, но из-за большого количества людей они тащились как шакарские улитки — большие и неуклюжие создания. Их процессию постоянно тормозила беготня Альва, который специально сползал с лошади и убегал от старого Розмунда. Пару раз он взбирался на лошадь к Соне и, успокоившись, мог целый час ехать молча, но потом ему вновь становилось скучно, и салки начинались заново. Вдобавок к гиперактивному Альву в путешествие отправился Киллиан. Король почему-то посчитал, что отправить самого младшего принца в небольшое приключение будет хорошей идеей. Видимо, рассчитывал на то, что Киллиан должен привыкать к дорожному образу жизни. Настоящий альфа должен переносить любые трудности и невзгоды. Что же, удачи, думал Сона, смотря, как Киллиан едва ли не сквернословит, пытаясь отбиться от видимых только ему мух, и постоянно ворчит на неуклюжую лошадь. Ближе к полуночи они наконец-таки остановились на ночлег. Наскоро вскипятив чая и перекусив бужениной с сыром, завернутым в ржаную лепешку, все улеглись спать. Вдалеке ухал филин, а пират, раздосадовано застонав, в сотый раз перевернулся на другой бок. Уже две ночи подряд у него была бессонница. Стычка с арагулом в королевском саду всё ещё стояла перед глазами. Его кровавые зрачки и зловонные пасти, извергающие саму смерть. Немного поёрзав, бета рывком сел на холщовом полотне и, растерев щёки, поднялся на ноги. Крепкого сна ему сегодня точно не видать и чтобы зря не терять время, он решил собрать травы для архивариуса. Прихватив сумку с инструментами и закрепив светящийся белым светом магический кристалл на пояс, пират начал спуск в овраг. В Кларисе из-за повального количества проблем, связанных с чёрной магией, применение магических артефактов было ограничено, а вот на севере ими пользовались повсеместно. Бета успел пройти лишь половину пути, когда его схватили за руку. — Альв! — резко обернувшись, вздрогнул Сона. — Отправляйся обратно в лагерь. Омега обезоруживающе улыбнулся и намертво приклеился к руке пирата. Дальнейшие вразумления оказались абсолютно бесполезны. Поняв, что лишние споры могут спровоцировать омегу на истерику, он лишь обреченно вздохнул и, решив, что ничего плохого за полчаса не случится, сжал ладонь Альва покрепче. Весь спуск занял около десяти минут и, найдя хорошую поляну с вереском, бета принялся аккуратно срезать сиреневые цветы вместе со стеблями. — Топаешь так, что наверняка и в лагере слышно, — проговорил Сона, и за спиной раздалось шуршание. — Ты не мог меня слышать. У тебя что, глаза на затылке? — фыркнул в ответ альфа и, присев на ближайший валун, вгрызся в яблоко. — Какого рожна меня вообще отец отправил с вами? Решил, что ночёвки под открытым небом пойдут мне на пользу? — Кажется, ты с ним не согласен, — усмехнулся Сона и, отойдя подальше, принялся искать лишайник. — Пусть он сам попробует осенней ночью поспать под открытым небом. Земля, нагревшаяся за лето, уже остывает, так и пневмонию недолго подхватить, — словно маленький старичок продолжал брюзжать Киллиан, чем несказанно смешил бету. Кое-как утрамбовав растение в баночку, Сона услышал улюлюканье Альва и шорох кустов. Повернувшись на звук, он увидел небольшого зверька, бегающего по поляне. Омега же был вне себя от радости и преследовал его по пятам. Зверёк, не желая быть пойманным, проскочил мимо всех и припустился к большому холму. Сона отвечал за Альва головой, поэтому, кинув пузырёк в сумку, побежал следом, нагнав омегу лишь возле самого холма. Вокруг была плотная стена кустарников, и зверёк вместе с Альвом нырнули прямиком в них. Вытащить омегу из кустов не получалось, так как он вертелся словно маленький ураган и пират боялся причинить малейший вред. — Да что ты с ним возишься! — подбежал Киллиан и попытался ухватить омегу за ворот. Но едва он схватил Альва за рубашку, как поскользнулся на сырой траве и начал заваливаться вперёд. Сона, стоявший сбоку, попытался вернуть равновесие обоим, но вес принцев перевесил его собственный, и они рухнули в заросли, прямиком в чью-то нору. Катясь вниз, пират пытался за что-нибудь зацепиться, но размытая после дождя земля была слишком скользкой. Вскоре скат стал ещё круче, и они рухнули на дно пещеры, подняв при этом кучу брызг. Превозмогая боль во всех конечностях, пират перевернулся на бок и простонал: — Все живы? Услышав в ответ два аналогичных стона, бета с облегчением выдохнул и начал потихоньку подниматься на ноги. Кристалл, чудом оставшись целым, замерцал и осветил небольшую часть пространства вокруг. Как оказалось, они скатились прямиком в небольшую пещеру, дно которой по щиколотку застилала вода. Дыра, из которой они вылетели, располагалась слишком высоко, а гладкие каменные стены не оставляли и шанса добраться до неё. Обойдя весь периметр, Сона приметил два хода, которые, возможно, выходили на поверхность. Для проверки крикнув на всю пещеру, пират понял, что их не то, что в лагере, но и возле самой норы никто не услышит. — Похоже, выбора у нас нет. Придётся поискать выход, — заключил пират и двинулся вперёд. — Я теперь весь мокрый и грязный. Это всё из-за тебя, бастард, — рыкнул на омегу Киллиан и потопал вслед за Соной. — Я думал, вы родные братья, — как бы невзначай кинул пират. — В нашей семье законнорожденных детей всего четверо. Старшие близнецы Рогир и Йохан родились от первого супруга отца. Брак был по любви, но оказался недолгим. В те времена шли постоянные войны с дикими племенами, из-за чего отец был редким гостем в замке. Рогир тогда сильно заболел, и омега, наплевав на все указания дождаться утра, поскакал в Эду. В дороге на них напали и убили обоих, не пожалев даже четырёхлетнего Рогира. Война разгорелась ещё сильнее, и лишь спустя полгода все решили заключить перемирие, женив короля Араны на сыне вожака степного племени, а их первенца отдать в супруги тогда ещё трёхлетнему наследнику Эду. — Потерять возлюбленного и продолжать жить — тяжкое бремя, — Сона завёл разговор лишь для того, чтобы отвлечь принцев от мрачной пещеры. А в итоге ему собирались рассказать всё генеалогическое древо нынешнего поколения. — Кому и пришлось тяжело, так это нам. Детям ненавистного омеги, народ которого убил любовь всей его жизни. Сначала родился Гилори, через год Рикман, а потом король решил, что выполнил свой долг и, предоставив супруга самому себе, пустился путешествовать по далёким северным землям. Я родился лишь девять лет спустя, — кинув полный неприязни взгляд в сторону омеги, принц добавил: — А когда мне было восемь лет, отец привёз с охоты это чудо. Как оказалось, он его нагулял ещё до моего рождения. Отец бастарда скончался, а король, конечно же, не смог оставить дитятко в беде. Папа, узнав о внебрачном ребёнке, тогда чуть ползамка не разгромил. — Ваш отец молодо выглядит, — вспомнил Сона слишком молодого омегу во главе стола. — Магия, — фыркнул принц и продолжил очищать камзол от грязи. Узкий тоннель вскоре закончился, и они вышли в ещё одну пещеру. В нос ударил резкий запах тухлятины, что даже привыкший к более мерзким ароматам пират, прикрыл нос воротом рубашки. — Кто здесь сдох? — скривившись, прогнусавил принц. — Давайте проверим, что там, — кивнув на следующий проход, предложил Сона, как до них долетел едва знакомый голос. — Киллиан! — Не может быть! Нас нашли, — забыв про запах, тут же просиял принц, — мы спасены. Это отец. Мы здесь, — едва не задыхаясь, выкрикнул альфа. — Я не могу тебя найти, — с рокотом пронеслось ещё одно эхо. — Мы идём, — ответил Киллиан и направился на звук голоса. Принц сделал лишь пару шагов, как его схватили за руку и дёрнули назад. — Ты что творишь? — зашипел Киллиан. — Совсем рассудка лишился? Твой отец за несколько сотен миль от нас, — рыкнул на принца пират. — Но это же его голос, — возмутился альфа, как вновь раздался зов. — Киллиан. Выходи… — Мы здесь не одни, — отчеканил Сона, и принц моментально побледнел, — у тебя есть с собой оружие? — Я его в лагере оставил, — проблеял подросток, и бета осознал, что живыми отсюда они могут и не выбраться. Голос всё продолжал нарастать, и Сона, вытащив кинжал, начал пятиться назад. Он пытался вытащить из глубин памяти хоть какую-нибудь информацию, чтобы понять, что за чертовщина с ними сейчас происходит. Даже в районах Клариса, с расположившимися неподалёку сумрачными землями, монстры не встречались так часто, как на севере. Решив, что бегство наилучший вариант, Сона жестом показал двигаться в следующий тоннель. Едва они вступили в него, как с противоположной стороны прохода раздалось. — Сона! По спине пробежал мерзкий холодок, и бета, не веря своим ушам, застыл на месте. — Сона, я пришёл за тобой. — Я не знаю этот голос. Кто это? — пятясь обратно в пещеру, испуганно вопрошал Киллиан. — Зато я знаю, — сглотнул бета, и позади раздался глухой стук. —Киллиан! — буквально на расстоянии пару метров прозвучал голос, и из тоннеля начало что-то вылазить. Сначала показалась одна, затем вторая лапа, и спустя пару секунд огромное восьминогое существо полностью протиснулось в пещеру. Киллиан от увиденного заглушено вскрикнул, чем привлёк внимание монстра. Костлявое человеческое тело, покоящееся на красном брюхе паука, зашагало на принца, царапая стену острыми серпами, которые были у него вместо рук. Широкий рот монстра украшенный дюжиной больших и острых зубов располагался на толстом брюхе, а на безликом человеческом лице находилось восемь черных глаз, бешено вращающихся вокруг своих орбит. Сона тут же задвинул принцев себе за спину и начал двигаться в обратную сторону от твари. — Киллиан! — вновь заговорило существо. Рот монстра не двигался, а голос звучал словно из грудины. — Киллиан! Сын мой. — Нет! Это не он… — с ужасом взирая на монстра, замотал головой принц. Пока всё внимание троицы было приковано к пауку-мутанту, из другого тоннеля появилось точно такое же существо, только более крупная особь. — Сона! Как же я скучал по тебе, — зарокотала тварь и сделала шаг вперёд. Голос Риаса множественным эхом прокатился по пещере и Сона чётко осознал этот миг. Момент, когда слова: «Я скучаю по тебе», сказанные голосом капитана, не пробудили в нём должных чувств. На секунду он представил перед собой образ альфы и ничего. Абсолютно ничего. Он был пуст. Правда, момент для осознания этого факта оказался не самым удачным, и пират, отогнав лишние мысли, прорычал: — Они пытаются нас загипнотизировать. Не смейте их слушать! — Киллиан! Кровь моя. Ты единственный сын, коим я так горжусь. Услышав слова Соны, принц ударил себя по обеим щекам. Он надеялся, что боль поможет ему не потерять связь с реальностью. Все эти годы он думал, что пережил весь негатив, оставил его в прошлом. Но, видимо, он только и делал, что обманывал себя. Услышав лестные слова, он вновь осознал, как же он в них нуждался. Всё своё детство он мечтал услышал хоть капельку похвалы из уст отца. Он рвал себе живот, стараясь преуспеть в каждой дисциплине, что надобно было знать королевскому отпрыску. И никого не волновало, сколько ночей слуга обрабатывал ему содранные руки и ушибы, рассыпанные по всему телу. Если отец сказал, что боевая подготовка требует от него полной самоотдачи, значит Киллиан в лепёшку расшибётся, но приложит максимум усилий, чтобы стать лучшим. Он сдохнет, но докажет, что достоин носить королевскую фамилию. Чувство несправедливости затопило разум принца, взгляд его потускнел, и он, словно ведомый за поводок, направился в смертельные объятия лже-отца. Пытаясь увернуться от острых лап второго паука, бета заметил, что Киллиан уже не владеет собой. Наспех рубанув кинжалом по лапе чудовища, пират выиграл пару секунд и, подбежав к принцу, толкнул его в самый конец пещеры, отчего тварь лишь слегка зацепила альфу по груди. Возле лица пирата тут же клацнула челюсть монстра, который был явно недоволен упущенной добычей. Продолжая защищаться от тяжелых атак, бета проскользнул под лапами твари и, пока та неуклюже разворачивалась в тесной пещере, вспорол ей заднюю часть брюха. На камень тут же вылилась чёрная жижа, и тварь, взмыв лапами в воздух, зацепила пирата по лицу. Пятясь назад и поджимая брюхо, она завизжала: — Мерзкие выродки. Убью, всех сожру. В противоположном конце пещеры Киллиан вновь был на ногах и мелкими шажками двигался к монстру. Самая крупная особь же не пыталась двинуться навстречу, а лишь топталась на месте, переводя взгляд то на Киллиана, то на забившегося в том же углу Альва. Как будто между ним и принцами был невидимый барьер. Бета понимал, что ещё пару секунд и Киллиан, шагнув за безопасную черту, окажется в лапах твари. Тогда как Сона просто физически не мог одновременно контролировать и Киллиана, и сражаться с монстрами. — Альв, мне нужна твоя помощь, — взмолился пират, и омега поднял заплаканные глаза. — Помоги, иначе мы все здесь умрём. Сона не видел в глазах Альва ни малейшего намёка на понимание, но дальше произошло что-то из ряда вон выходящее. Киллиан громко вскрикнул и, упав навзничь, начал кататься по земле и кричать: — Ноги, где мои ноги? Их нет! Пират обомлел и, переведя взгляд на Альва, ужаснулся. Взгляд омеги был направлен на принца, вот только его глаза словно заволокла пелена тумана. Дальнейшие размышление беты прервала раненая тварь. Даже с распоротым брюхом она была смертоносна и, подобравшись ближе, пустила в ход все свои серпы. Бета уклонялся от смертельных лап, когда вторая особь, оставив в покое принцев, уже подкрадывалась сзади. Нырнув под одну из лап, пират успел полоснуть кинжалом по человеческому животу, когда монстр со всей силы откинул его к стене. Рука моментально оказалась в тисках между каменной стеной и лапой-лезвием. Острые зубы вонзились в плоть, разрывая ткани и кроша кости. Бета взревел не своим голосом, и от боли на пару секунд в глазах потемнело. Расправившись с рукой, монстр наклонился ближе и уже был готов перегрызть глотку. Решив, что с рукой хуже этого уже не будет, бета наклонился вниз и, выдернув плечо из сустава, смог поднять с пола кинжал. Сона собственной кожей ощущал зловонное дыхание монстра, когда воткнул лезвие ему в голову. Из глотки раздалось клокотание, и на лицо пирата выплеснулась горячая кровь. Выдернув кинжал, монстр повалился наземь, а Сона, выплюнув кислую на вкус кровь, упал на колени. Боль в руке была настолько сильной, что он перестал ощущать своё тело, только пульсирующую точку в правой стороне. Конечность висела мёртвой плетью и была абсолютно недееспособна. Второй монстр, наклонив туловище к земле, осматривал своего товарища или пару. Пирату было наплевать, кем они были друг другу. Он понимал лишь одно: в подобном состоянии он уже ни на что негоден. Сона потратил последние силы, чтобы подняться на ноги и, обойдя паука по кругу, присел возле принца. — Вставай, чёрт тебя дери, твои ноги на месте, — прошипел Сона. Лелеющий всё это время свои конечности, принц распахнул красные глаза и, опустив взгляд вниз, моментально вскочил на ноги. — Что за дерьмо?! — начал он сквернословить, но, взглянув на полумертвого Сону, умолк. — Нам надо уходить. Немедленно, — прохрипел бета, когда тварь вновь обратила на них своё внимание. Хоть Киллиан был и ниже в росте, он тут же закинул здоровую руку пирата себе на плечо и направился в тоннель. Тварь, и не думая отступать от намеченной цели, двинулась вслед за ними. Альв шёл впереди всех и, рыдая взахлёб, постоянно оглядывался на пирата. Киллиан орал, чтобы тот заткнулся, но омега смотрел туманными, но уже от слёз, глазами и начинал рыдать пуще прежнего. Тоннель вывел троицу к развилке, и Сона направил их в более узкий проход, думая, что тварь не посмеет туда сунуться. Однако монстр был одержим жаждой крови и, перебирая лапами по стенам, продвигался вперёд. Сона прощался со своей жизнью и думал, что не так он представлял свою смерть. Уж точно не от лап паука-мутанта. — Там лунный свет, — радостно прокричал Киллиан. Выход был совсем близко, но вот бета понимал, что если они все выйдут наружу, то и тварь тоже. На открытом пространстве у них не будет ни единого шанса спастись. Только если… Пират вывернулся из объятий Киллиана и, толкнув его в грудь, проговорил: — Уходите. Киллиан в неверии замотал головой и рукавом своего когда-то белого камзола начал вытирать чёрную кровь с лица пирата. — Нет-нет. Мы все вместе выберемся живыми. Паук-мутант приближался, и у Соны не было ни сил, ни времени спорить, поэтому он в последний раз оттолкнул подростка подальше и прорычал: — Убирайся. Киллиан со злыми глазами развернулся и побежал на выход, волоча за собой упирающегося Альва. Двое выживших куда лучше, чем никого. Сона затылком чувствовал тяжёлое дыхание и, медленно повернувшись за спину, предстал перед клыкастой пастью. Монстр заревел на всю пещеру и, взмахнув лапой, откинул пирата на пару метров. Стукнувшись о камни, мир вокруг невообразимо быстро завертелся, словно маленький мальчик раскручивал в голове беты большую юлу. Он попытался подняться на ноги, когда его плечо прошила острая лапа, намертво пригвоздив к земле. На шею закапала слюна, и Сона увидел в жутко-чёрных глазах свою смерть. Последнее, что услышал бета, это его имя, звучавшее где-то вдалеке. Дальше пустота.

***

Первое, что он почувствовал, была дикая боль в висках и сухость во рту. Самое большое разочарование в жизни. Ты уже на том свете, но организм всё равно продолжает доставлять дискомфорт. — Даже на том свете нет покоя, — попытался сказать пират, но из горла вырвался лишь хрип. Сона уже хотел было вновь вернуться в успокоительную темноту, когда в рот начала вливаться живительная влага. Он, словно новорождённый телёнок, жадно потянулся вперёд, поспешно глотая прохладную воду. — Тише-тише, — раздалось где-то сбоку. В комнате был полумрак, когда пират приоткрыл глаза, но сидящий перед ним силуэт он узнал сразу. — Что с Альвом и Киллианом? — спросил бета и попытался сесть повыше, но руки альфы тут же уложили его обратно. — Они в полном порядке, а вот тебе лучше лишний раз не двигаться. У тебя было сотрясение головы, вывих ноги и плеча. С этими травмами лекарь справился на отлично. Но твоё правое предплечье… Оно полностью раздроблено и времени на лечение уйдёт немного больше, — свёл брови к переносице Рикман. — Сколько я пробыл без сознания? — Всего сутки. Тебя было опасно транспортировать верхом на лошади, поэтому мы отправили всадника за повозкой и лекарем. В Эду мы прибыли в полночь, сейчас уже почти утро. У целителя был прогноз, что ты, как минимум, трое суток пробудешь без сознания. — На мне всегда всё как на собаке заживает, — усмехнулся бета. — Сона, — раздался громкий вскрик и в комнату в одних штанах и с перебинтованной грудью влетел Киллиан. Если бы не рука Рикмана, уперевшаяся в грудь принца, то он точно запрыгнул бы на кровать. — Ты выкарабкался, — в солнечной улыбке расплылся принц, а потом, нахмурившись, добавил: — Бастард наверняка сейчас сидит в своей комнате и жалеет, что не смог нас убить. — Киллиан, ты в пещере головой ударился? — прохрипел Сона. — Как бы не так. Я много размышлял и кое к чему пришёл. Он ведь сам полез к тому холму. Сделал вид, что погнался за сурком, а сам попросту заманил нас в ловушку и натравил монстров. Они ведь ни разу не попытались на него напасть. Ни разу, — горячился принц. — Следи за выражениями, Киллиан, — прикрикнул Риман. — Неужели вы повелись на его невинный вид? Может, все в нашей семье и позабыли, кто он такой, но я всё отчётливо помню. Каждое его движение, слово, каждый больной бред, что он выдавал. Он с самого начала был странный. Приехал в замок с какой-то крысой и спал с ней в одной постели. Мерзость. Слава богам эту тварь загрызли сторожевые псы. Но вот удивление, они сдохли спустя пару дней от непонятной заразы. А через год с ним приключилось это проклятие, и он вернулся ещё большим чудиком. Можете мне не верить и смотреть, как на умалишенного, но он рано или поздно покажет свою истинную сущность. Сона не хотел верить словам Киллиана, но всё же в них была некая доля правды. Монстры использовали свой гипноз только на нём и Киллиане. Они ни разу не притронулись и не попытались напасть на омегу. А когда Киллиан оказался рядом с омегой, то монстры вскоре вообще перестали обращать на него внимание. Как будто пространство вокруг Альва и всё, что в него попадало, становилось невидимым. Да и тот случай в саду с арагулом. Омега спал, а тварь просто следила за ним. Зная кровожадную натуру арагулов, бета был уверен, что они не были любителями наблюдать за своим обедом. Одним ядовитым плевком они моментально выжигали своей жертве глаза, а потом разрывали шею острыми зубами. Вот только все сказанные Киллианом слова не вязались с одним единственным фактом. Бета не знал, что именно произошло с принцем, когда он вдруг перестал ощущать или видеть свои ноги, но пират был уверен на все сто, что это дело рук Альва. И омега сделал это ради спасения брата, пусть даже таким жестоким способом. — Ты, видимо, не помнишь, так как был в бреду. Но пока я сражался с тварями, именно Альв держал тебя, чтобы ты не бросился в объятия пауков, — изрёк Сона. — У меня исчезли ноги, — вспомнив тот ужас, содрогнулся принц. — Возможно, это была очередная иллюзия тех пауков. Можешь мне не верить, но своей жизнью ты обязан именно Альву. Я бы не смог одновременно удержать внимание и на тебе, и на монстрах. Пират был уверен, Альва ругают за малейший проступок и кидать подозрения в покушении на Киллиана сейчас будет слишком поспешным решением. Сона лично узнает, что из себя представляет омега и уже потом сделает окончательные выводы. — Я думаю, Альв не смог бы причинить кому-либо вред, — вставил своё слово Рикман. — Да что ты знаешь? Ты не был рядом, когда отец привёл его в замок. Ты не был там, — выкрикнул Киллиан и, выбежав из комнаты, хорошенько хлопнул дверью. Рикман удручённо вздохнул и, наклонившись вперёд, резко уткнулся лбом бете в живот. От неожиданности Сона вздрогнул, но затем несмело протянул руки и зарылся пальцами в русые вихри. — Штанишки-то не обмочил, когда не увидел в лагере нас? Небось подумал, что мерзавец-пират похитил королевских отпрысков? — ляпнул первое, что пришло в голову пират. — Я не знаю, что стало бы со мной, если бы вы все погибли. Я бы не простил себе этого никогда. Спасибо! — подняв голову и пристально глядя в глаза пирата, проговорил альфа. Сона лишь небрежно кивнул головой и, отведя взгляд, спросил: — Как я остался в живых? Вы смогли убить ту тварь? — Мы столкнулись с Киллианом почти у основания холма и сразу же побежали на выручку. Нашли тебя возле выхода из тоннеля, но никакой твари рядом не было, — поймав недоумённый взгляд пирата, альфа добавил: — Возможно, именно наши голоса её спугнули. Бред. Тварь, что гналась за ними даже сквозь узкий проход, не могла просто так отступить. Она жаждала лишь одного: смерти. Сона видел это в её глазах. — Это у тебя врождённое? — вновь заговорил Рикман. — Что? — Постоянно влипать в неприятности. — В этом мне почти нет равных, — усмехнулся пират и замер, когда альфа протянул руку вперёд и убрал светлый локон с перебинтованного лба. — Там, в пещере… Киллиан уже наверное рассказал, что те твари использовали гипноз. Залазили в голову и вытаскивали образ человека, связанного с самыми сильными эмоциями, перенимая его голос, — откинувшись на подушку, заговорил бета. Сона не знал, для чего собирается раскрыть свою самую сокровенную тайну. Да ещё и не абы кому, а Рикману, человеку, с которым у него не самое лучшее взаимопонимание. Но прямо сейчас он чувствовал большую потребность выговориться. Первый раз в жизни он захотел рассказать о своих чувствах. Сона знал, что на корабле о его секрете догадывался Зорг и Кирстан, но он никогда не признавался в этом лично. — У Киллиана был отец, — кивнул Рикман. — Да. А у меня бывший капитан, — сказал Сона и вновь осознал, как же легко ему далось слово бывший. — Довольно долгое время у меня были сильные чувства к Риасу. Когда на корабле появился Линар, я не стал отказываться от мысли, что когда-нибудь я смогу быть рядом с капитаном. И даже расставшись с командой, во мне всё ещё теплились эти безответные чувства. Возможно, я попросту не хотел оставлять их позади, давать себе шанс на жизнь вдали от моря. Как будто эти чувства и были тем канатом, что связывали меня с пиратством. Одной бесконечной и несбыточной целью. Рикман всё это время лишь молчал и внимательно слушал пирата. — И когда в пещере я услышал его голос, во мне как будто всё рухнуло. Порвалась последняя верёвка каната. Альфа наклонился ближе и, не разрывая взгляда, спросил: — И что ты чувствуешь сейчас? — Ничего, — пожал плечами бета. — Это хорошо, — еле слышно проговорил Рикман и оставил совсем невесомый поцелуй на губах пирата. — А сейчас попробуй заново уснуть. Я побуду с тобой, если ты не против, — и перекатившись через бету, лёг на противоположном краю кровати. Сона лежал неподвижно, отчего-то боясь лишний раз пошевелиться или вздохнуть. За окном постепенно светало и висевший напротив гобелен, приобрётал чёткие очертания. Всё произошедшее воспринималось как дурной сон и лишь костяшки пальцев альфы, что касались его спины, возвращали его к реальности. Следующее пробуждение не заставило себя долго ждать. Открыв глаза, бета увидел рассвет и понял, что проспал от силы часа два-три. Рикман, уткнувшись лицом в подушку, продолжал сладко посапывать, чем разбудил желание напроказничать. Но вспомнив помятый вид альфы, пират решил смилостивиться над ним. За окном уже было светло, и он наконец-таки смог разглядеть убранство комнаты. Кровать, на которой они спали, оказалась огромным ложем с подвязанным к колоннам бордовым балдахином. Прямо напротив стоял небольшой стол с двумя массивными креслами. Диковинные гобелены, витражные окна и большие белоснежные шкуры на полу. Взглянув на всю эту роскошь, бета понял, что они находятся в королевском дворце. Приметив дверь в уборную, пират, стараясь лишний раз не тревожить руку, медленно сполз с кровати. Зайдя в просторное помещение, он направился к большому зеркалу, дабы оценить полученные увечья. Вот только пол комнаты оказался мокрым, и бета, поскользнувшись, начал падать. От падения его спасла тумба, за край которой он успел зацепиться. На пол он не упал, но со всей силы врезался плечом в стену. Подняв глаза, Сона увидел себя в отражении в позе новорождённого оленёнка и, посмотрев на забинтованную конечность, застыл. Рука не болела. Он чувствовал лишь небольшой дискомфорт от неудобного положения тела, но никакой боли в плече или предплечье не было. Сослав это на действие обезболивающих трав, пират встал в полный рост и осторожно потрогал руку. Его предплечье сейчас должно напоминать раскрошенный сухарь, как сказал Рикман и как помнил сам пират, с каким рвением его жевал паук-мутант. Однако рука была абсолютно цела, и Сона не знал ни одного заклинания или снадобья, которое бы восстанавливало кость за каких-то пять часов. Ладно вывих плеча и лодыжки, лекари могли вылечить такие увечья лишь парочкой заклинаний, но раздробленная кость… Минимум трое суток, а лучше дней пять. — Что за чертовщина здесь творится? — смотря в отражение, прошептал бета и, зачерпнув ледяную воду из бачка, плеснул в разгоряченное лицо. — Это формальность. Нам просто нужно разделить с ним завтрак и всё. Какой-то час, не больше, — вышагивая по коридору, объяснял Рикман. — Мне кажется, или ты сейчас именно себя успокаиваешь? — с перевязанной рукой шёл немного позади Сона. Какое бы чудо с ним не произошло, он решил сохранить это в тайне. Так будет спокойнее и ему, и всем окружающим. Проще притвориться на пару дней калекой, нежели стать чудо-бетой, который вырастил себе новую кость за сутки. Ковен магов в паре кварталов от замка, и Сона хотел ещё немного пожить на свободе. За ним и так есть должок в виде отравленного вина, которое он выпил, словно это был сок. Сона был уверен, Рикман всё ещё помнит. — Если бы ты знал Гилори, — заговорил Киллиан. — Поверь, через полчаса ты будешь плакать и умолять, чтобы тебя выпустили из зала. Соне даже стало интересно, что за монстром является их брат, когда обеденные залы распахнулись и они вошли внутрь. — Гилори, — склонил голову принц. — Рикман, Киллиан, проходите же скорее за стол. Вы припозднились, завтрак уже остывает. Я так понимаю, это причина вашего опоздания? — используя южное наречие, предположил Гилори и взглянул на бету. — Это наш с Вардом друг — Сона. Его Величества с нами не будет? — Он с самого раннего утра занят королевскими делами. Зиму в этом году пророчат раннюю, и нам следует подготовиться к ней заранее, — вальяжно ответил омега и вновь повернулся к пирату. — Значит, это Вы спасли жизнь моему брату? Сона мог бы вставить своё слово и напомнить о ещё одном брате в лице Альва, но, смотря на напряжённые спины Рикмана и Киллиана, припас свои остроты на другой случай. — Если это можно было назвать спасением, — поболтал перебинтованной конечностью в воздухе бета и, сев за стол, с отвращением посмотрел на овсянку. Рикман видимо заметив скуксившееся лицо пирата, положил ему на тарелку яблочный пирог. — Я хочу черничный, — еле слышно прошептал бета. — Что? — не расслышав, наклонился ближе альфа. — На столе есть черничный. Я хочу его, — прошептал на ухо Сона. Альфа лишь усмехнулся и, положив на свою тарелку черничный, поменял посуду местами. Вдруг за столом раздался нетерпеливый кашель, и все тут же обратили внимание на омегу. — И всё же я благодарен Вам за спасение этого слабого мальчишки. Да благословят боги тех, кто готов сложить головы ради бессмертной славы, — проговорил Гилори и поднял бокал. Рикман последовав за омегой пригубил сладкую на вкус настойку, а Сона с Киллианом заменили алкоголь на молоко. — Ты хоть и был пару месяцев назад в Аране, всё же не почтил меня своим присутствием, Рикман, — отставив кубок в сторону, с укором посмотрел омега, — как обстоят дела в Кларисе? — Все готовятся к сбору урожая, — коротко ответил альфа и наложил себе целую гору еды. — Учитывая, что Кларис остался без младшего принца, тяжело, наверное. Есть ли какие-нибудь вести о Линаре? — Нет. — Как жаль. Видимо, младший принц весь пошёл в своего дядю. Натирает сейчас шпагу какого-нибудь пирата. Сона едва не подавился молоком, когда услышал слова Гилори. Пират думал, что самый грязный язык был у Кирстана, но нет же. Вот уж где помойная яма. Кто бы мог подумать. У супруга короля Эду. Сона тут же затолкал в рот самый большой кусок пирога, дабы не ляпнуть грубость в ответ. — Ну да ладно. Оставим эти грязные проблемы Варду. Он всегда разгребал и будет разгребать всё дерьмо за своим младшим братом, — с филигранной точностью разрезал мясной пирог омега. — Лучше поговорим о тебе, Киллиан. Молодой альфа моментально напрягся и отложил приборы в сторону. — Ты провалил летние экзамены по фехтованию… — Я их сдал, — возразил принц. — Ты оказался третьим в классе. То, что первое место занял сын плотника, я могу понять. Но тебя обошёл, как его… Такой несуразный бета, — пытаясь вспомнить, щёлкал пальцами омега, — у него ещё лицо усыпано не пойми чем. — Мило, — нашёлся Сона и тут же захлопнул рот, поняв, что эту фразу он произнёс вслух. — Верно, так его и звали, — растянул губы в улыбке омега. — Йохан в твои годы уже вовсю помогал отцу с королевскими делами. А уж равного ему по фехтованию не было и на всём севере. Даже Рикман в твои годы хоть и был дураком, но одарённым дураком. А что ты? Это ведь неслыханно — проиграть бете. Бете, чей отец моет горшки в лечебнице Араны. — Он младший лекарь, — вскочив со стула, неожиданно огрызнулся Киллиан. Гилори на этот смелый жест лишь снисходительно взглянул и добавил: — Так я ведь так и сказал. Младший лекарь — мойщик горшков. Это ведь синонимы, разве нет? — развёл руками омега. — А ещё тебе стоит хорошенько запомнить правила поведения в высшем обществе. Повышая голос на старшего брата, ты показываешь свою невоспитанность. Принижаешь наш род в глазах остальных. А что ещё хуже — многие могут подумать, что ты неравнодушен к этому бете, вот его и защищаешь. — Вздор, — моментально ощетинился принц. — Надеюсь, ты не идёшь по стопам Рикмана, — перекинулся Гилори на альфу. — Брат, прошу, — взглянул исподлобья альфа и, потянув Киллиана за рукав, усадил его обратно на стул. — Конечно-конечно, я просто напомнил Киллиану, что предавать семью в угоду своим желаниям не самый лучший поступок. Не хочу, чтобы он, как глупый щенок, убежал из дома и в конце концов стал служить другому принцу, — скрипя ножом по тарелке, чеканил омега. — Отец сам отдал меня в Кларис, — процедил Рикман. — А что ему ещё оставалось делать, если ты смотрел на всех исподлобья и кусал при первой же возможности. Киллиан в то время больше всех в тебе нуждался. — Киллиан не был сиротой. — И на кого ты его оставил? На Йохана, которого с самых ранних лет готовили взойти на трон, что был завален проблемами по самую макушку? Или, может, на отца, которому всю жизнь было на нас плевать? — не повышая голоса, с ровной интонацией высказал омега. — Не смей перекладывать всю ответственность на меня. Позволь мне напомнить, что именно ты при первой же возможности бросил семью. Брачный договор разрешал тебе жить в отчем доме до восемнадцати лет, но ты уже в шестнадцать ускакал в Эду. Натирать нефритовый стержень будущего короля, — зарычал альфа. — Да как ты смеешь! — слегка приподнявшись, задохнулся омега. — Ещё как смею. Тебе можно всех поливать грязью, а мне прикажешь помалкивать в тряпочку? У Линара пиратская шпага, значит, у тебя нефритовый стержень. Ты стал абсолютно невыносим с тех пор, как твой муж взошел на трон Эду. Носишься со своим положением, как с хрустальным яйцом. Сона, как и Киллиан, ссутулился за столом и сидел тише воды ниже травы. Он смотрел на полупустую тарелку и боялся лишний раз вздохнуть, чтобы ненароком не обратить на себя внимание. — Ты не лучше меня! — сорвался на крик омега. — Обиженный на весь север Рикман. — Не смей! Слышишь, не смей, — указывая пальцем на грудь омеги, закачал головой альфа. — Бедный-бедный Рикман. Подумаешь, какого-то бету публично выпороли. Ты должен был оставить его в покое, позволить ему сохранить хоть каплю чести, но ты же почувствовал себя всемогущим. Героем, готовым сворачивать многовековые устои. Юношеская влюблённость окончательно проела тебе все мозги. Его изгнали из-за тебя, и ты, как дурак, потащился вслед за ним. У меня нефритовый член, а у тебя была, видимо, дырка. Вот только дырка, поняв, какой ты на самом деле альфа, послала тебя бедного куда подальше. Киллиан, казалось, не был удивлен предметом происходящего разговора, в отличие от беты. Сона с трудом удерживал безразличную маску на лице. В юношестве Рикман был влюблён в бету? Четвертый сын короля Араны… В стране, где в книге правил был записан запрет на связь между альфой и бетой? У пирата невыносимо чесался язык расспросить обо всех подробностях, и лишь страх быть закиданным овсянкой или чем поострее сдерживал его любопытство. — Я сказал: не смей ничего говорить об Арнэ, — стукнул по столу альфа. — А я буду говорить, — стукнув в ответ, не собирался уступать омега. — С меня хватит! — бросив на стол салфетку, Рикман окончательно поднялся из-за стола и отправился на выход. Сона мысленно поаплодировал выдержке Рикмана. Сам пират бы, как минимум, вылил графин воды на королевскую голову. — Ты не посмеешь уйти без моего дозволения, — вскочил из-за стола Гилори. — Ты мне не король, чтобы что-то запрещать, — выплюнул альфа и, пнув ногой дверь, вышел из зала. За столом наступила звенящая тишина, отчего Соне стало вдвойне неловко, нежели во время ссоры. — Что же, если Вы позволите, — кашлянул бета. — Идите, — раздраженно ответил Гилори, и пират с принцем поспешили покинуть злого омегу. Альфа ждал их в пустынном коридоре, облокотившись на колонну и щёлкая пальцами. — Я собирался навестить Арнэ. Вы со мной? — раздражённо спросил альфа и сразу же зашагал к выходу. Киллиан тут же побежал следом, а Сона, застыв на месте, ещё раз прокрутил в голове фразу принца. Они идут к Арнэ? К тому самому Арнэ, коего Гилори упомянул пару минут назад? Неужели бета всё это время находился в Эду и сегодня ему удастся увидеть того, кто свёл молодого Рикмана с ума? — Подождите меня, — на секунду позабыв про руку, побежал бета, но, быстро опомнившись, перешёл на быстрый шаг. Эду оказался полной противоположностью Араны. Сона находился здесь всего сутки, но уже успел склеить ласты, воскреснуть словно маленький божок без единой царапины и искупаться в ядовитом океане королевских взаимоотношений. И пират своим нутром чувствовал — это было лишь небольшое прилюдие.