— Долго же ты шёл ко мне, — раздался глубокий голос из приоткрытой двери.
Сона повёл напряжёнными плечами и, пару секунд помявшись возле входа, нерешительно вошёл.
— Эта фраза должна стать нашим коронным приветствием, — в своей манере поздоровался бета и заметил Мариса в обществе разноцветных склянок и пыльных книг.
Седой пучок волос, собранный на голове, смешно подрагивал, когда мулат резко наклонялся вперёд, боясь переборщить с золотистым порошком, что медленно сыпался в колбу.
— Значит, ты медлишь с визитом целую неделю ради традиции? — оторвавшись от колбы, улыбнулся глазами Марис.
Сона промолчал и, присев на стул, примостил подбородок на руки. Взгляд привлекла пыль, что падала в большую сосуд, и он невольно залюбовался хаотичным танцем песчинок.
В отличие от позитивного мулата бету в последнее время одолевала хандра, и начинать и так непростой разговор не было ни малейшего желания. Хотелось, чтобы Марис заварил ему очередной травяной сбор и рассказал интересную легенду. О былых днях, всё ещё храбрых альфах и приводящих в трепет древних существах.
Чашку ароматного чая ему не поставили, сказку рассказывать не собирались, и, устав медлить, бета заговорил:
— Как распознать заклинания, скрывающие магию, и насколько они эффективны?
— Однозначного ответа нет, так как нужно учитывать множество факторов. Какое заклинание было использовано, магический уровень скрывающегося и ищущего мага, — отложив порошок, полностью включился в разговор Марис.
— А как же маги-поисковики? — на ум сразу же пришли маги, которых специально обучали поимке чернокнижников.
— У них больше шансов на распознавание, но и их магия не всегда бывает точна. Например, истинные чёрные маги, коих мы ищем. Шанс, что их обнаружит белый маг или простой чернокнижник, почти равняется нулю. Потому что у них разный уровень. Они на порядок выше, в их жилах течёт древняя магия. Конечно, есть вариант создания специального артефакта, который будет настроен на определённую природу магии, но это уже другой разговор. Создание такой сильной вещицы требует огромного количества магии и многих лет исследований.
— Тогда скажи мне, на кой чёрт я этим занимаюсь? Я похож на существо высшего порядка? — привстав со стула, навис над мулатом Сона.
— У тебя особый талант, — всего лишь произнёс Марис, а бета словно почувствовал плевок в лицо.
Марис как всегда недоговаривал.
Стало обидно. Разве он создавал впечатление наивного дурачка, которого можно сколько угодно водить за нос?
Дракон, что неправильно истолковал жалобу и отправил его в качестве помощника в поиске несуществующих магов. Прозвучавшее из уст мулата объяснение было не более, чем глупой сказкой для маленьких детей. И если поначалу он счёл происходящее за простую шутку, то с каждым месяцем находил всё новые нестыковки и странности. Бета не знал, какова его настоящая роль, и ему откровенно осточертело пребывать в неизвестности. И главная проблема заключалась в том, что выяснять хоть что-нибудь было бесполезно. Взгляд Мариса откровенно говорил: «Ты знаешь то, что нужно. Дальше не суйся».
В любом другом случае бета непременно бы встал на дыбы и если не напрямую, но попытался бы докопаться до истины. Но перед ним сидело древнее существо, которое водило дружбу с драконом-божеством. Сей факт немного сдерживал напор пирата.
Сона действительно хотел быть честным по отношению к Марису. Хотел поведать о том, что произошло на севере и в том числе о своих подозрениях насчёт Альва. Но услышав единственное: «У тебя талант», — сдался. Он не имел права рисковать жизнью брата Рикмана, когда доверием в их сотрудничестве и не пахло.
Бета разочарованно вздохнул и, поднявшись со стула, направился на выход.
— Возможно, ты изъявишь желание рассказать правду, когда узнаешь, что я теперь диво дивное. Или на восстановление раздробленных костей за один день ты тоже расскажешь про талант? — не сдержавшись, напоследок всё же съязвил Сона.
Бета не сдержал удивлённый возглас, когда Марис задеревенел и едва не выронил пустую склянку. Спустя мгновение мулат вернул прежнюю выдержку и, поднявшись из-за стола, подошёл вплотную.
— Я разберусь с этим, обещаю. Пойми, я сам не в восторге держать тебя в неведении, но я точно также связан, — погладив браслет на руке, произнёс Марис. — Пожалуйста, не снимай его до тех пор, пока я не разберусь во всём до конца.
Небольшой сдвиг всё же случился, но это было не то, на что рассчитывал Сона. Ответы на вопросы до сих пор не прозвучали, поэтому он молча вытянул кисть и, не прощаясь, покинул Волшебный молот.
Уже вышагивая по отбитой мостовой, он позволил себе последнюю вольность. На пути ему попался небольшой камень, и бета, не пожалев силы, запустил его ногой в реку.
В последнее время держать эмоции под контролем с каждым разом получалось всё хуже и хуже. Настроение менялось по три раза на дню, а желание почесать кулаки о чьи-нибудь кости не покидало даже во сне. Единственный, кто его останавливал от бессмысленных драк, был Риас. Он не хотел бросать тень позора на альфу, когда до свадьбы оставалась жалкая неделя.
Сона видел, как Риас ежедневно ходил на занятия, изучая придворный этикет и историю знатных родов, организованные Калемом. По одной кислой мине можно было понять, как ему осточертела внезапная школа, но ради Линара он стоически терпел приказы королевского двора. Сона знал, что альфа медленно вытравлял из себя так долго носимое звание Морского Дьявола. Потому что больше не мог делать всё, что вздумается. Не мог послать всех на четыре стороны и удалиться в закат под белыми парусами. Теперь у него были Линар и малыш, что омега носил под сердцем.
Для беты Риас словно повзрослел за одну ночь. Конечно, он не стал бездумно кивающим на всё болванчиком, но явно присмирел. Старался подбирать правильные слова в разговоре и его нередко можно было застать в компании Варда. Сона опасался, что первая встреча двух альф закончится переломанными рёбрами, но на удивление они быстро нашли общий язык. Возможно, сказалось то, что Вард знал Риаса с детства и до сих пор хранил нежные чувства по отношению к бывшему мальчишке-оборванцу.
За неделю Сона навестил молодожёнов лишь несколько раз, так как из-за отказа брать услуги королевского портного их комната превратилась в первозданный хаос. Повсюду валялись ткани, макеты, шёлковые ленты и пучки ниток доселе неизвестных цветов. И если поначалу, когда Сона пребывал на севере, Шима занимался костюмами в своей комнате, то теперь полностью переехал к Линару. Ему нужно было постоянно примерять готовые модели и советоваться с выбранными деталями. Зная фантазию и золотые руки навигатора, бета был уверен: костюмы произведут настоящую встряску в мире королевской моды.
В замке ожидалось главное торжество для высшего сословия, а на городской площади организовывали развлечения для всех желающих выпить за счастье молодоженов. Поэтому каждый житель столицы старался внести свой вклад в подготовку к празднику, один лишь Сона пинал камни на мостовой и барахтался в собственных чувствах. Он каждый день слонялся по шумным улочкам и мозолил глаза хозяину любимой таверны на пару с Зоргом, который порой разбавлял его одиночество.
Главной причиной его душевных терзаний был северный альфа. Сона старался себя убедить, что всё происходящее с ним всего-навсего привычка, не больше. Ведь они на протяжении двух с лишним месяцев постоянно находились в обществе друг друга. Но как бы бета себя ни убеждал, его сердце заходилось бешеным галопом, стоило только подумать об их отношениях. Вспомнить, как после ранения с альфы будто слетел ледяной покров, и его взволнованный взгляд навсегда отпечатался в душе.
С той поры и до прибытия они стали неплохо общаться, что в конечном итоге закончилось общим на двоих дыханием и тихими стонами в сырой каюте. Сону бросало в сладкую истому, когда он вспоминал о двух горячих ночах, которые они успели разделить до прибытия. Видел, как наяву, горящие скулы, взгляд грозовых глаз и рельеф мышц на алебастровой коже. Сона был согрет солнцем Шакара и омыт морским бризом большую часть своей жизни, отчего кожа была подёрнута золотистым загаром. Рикмана же целовало тусклое северное солнце и промозглые Сумрачные земли. И даже жизнь в Кларисе в течении последних двух лет не согнала с него белый налёт. Сона слукавил, если бы сказал, что после прибытия не дрочил на альфу парочку раз, а, может, и больше.
Бета проскользнул сквозь шумную площадь и, добравшись до замка, направился на кухню. Утром в королевство привезли добытое ночью мясо виверны, на которую охотилась лучшая гильдия юга. Дядя Ральф собирался хорошенько закоптить сочную тушку и использовать как одну из основных закусок на свадьбе.
Сона собирался умаслить повара на небольшой кусочек лакомства. Он будто наяву представлял, как обваляет мясо в винном соусе и, завернув в маисовую лепёшку, съест сырым. По горлу тут же прокатился пряный привкус, а рот наполнился слюной. Желудок возмущённо запротестовал, когда вдалеке послышалась громкая ругань.
— Это тебя не касается.
«Голос Рикмана», — узнал бета и застыл посреди коридора.
— Это ты не понимаешь, что творишь. Думаешь, это любовь? Тебе не хватило прошлых уроков? — сорвался голос Варда.
Шаги затихли, и бета понял, что они точно также остановились.
— Арнэ, заезжий актёр, который выкачивал из тебя золото, курносый омега-торговец из Ломеля, спавший ещё с двумя альфами помимо тебя. Мне перечислить всех? Ты всегда находишь полных отморозков, которые в итоге причиняют тебе боль. И этот раз не исключение. Вокруг тебя полно сладких элитных омег, трахай кого угодно. Я не понимаю, зачем тебе эта пусть и красивая, но дворняжка. Своенравные омеги, а уж тем более беты давно не в твоём вкусе, или я ошибаюсь? Тебе напомнить, как ты заливал слезами сапоги Арнэ, а он тебя оттолкнул, словно ты валяющееся под ногами дерьмо. Забыл собственное обещание, что отношениям подобного рода больше не место в твоей жизни? Сколько времени ты себя склеивал, сколько лет тебе понадобилось, чтобы забыть этого бету. Мы высшая кровь, Рикман. Ты должен как никто другой знать, что унижение и пресмыкание — это самые постыдные вещи в нашей жизни.
— И именно поэтому ты по первой же возможности засунул свой член в Сону… — выплюнул Рикман.
Фраза эхом пролетела по коридору, и Сона осознал, что это не тот разговор, который ему следует слышать. Нужно было поскорее убираться из злосчастного коридора, но ноги намертво приросли к полу.
— Ты, чёрт побери, знал, что он мне нравится, — раздался глухой стук удара.
Сона задохнулся и прикрыл рот ладонью.
— Именно поэтому я и засунул в него свой член. Может быть, тогда ты бы увидел, что он не достоин твоих чувств. Что, так называемая симпатия, — это всего лишь романтическая труха в твоей голове, обычный всплеск гормонов. Какую любовь тебе может дать человек, который целую неделю провёл в борделе и не особо печалился о своей участи. Человек, который в жизни не гнушался грязных методов для достижения целей, и одним богам известно, скольких славных людей он лишил жизни. Даже последнему дураку понятно, что он не создан для любви и уж тем более для семьи. Может он и заслужил твоё доверие, спасая братьев, но тебе стоит прекратить жить в иллюзии и взглянуть на вещи ясным взглядом. Даже если вам повезёт, твой отец всё равно не одобрит отношений с бетой.
— Во-первых: правила не вечны, — начал перечислять альфа, — уж ты-то должен знать, где я вертел мнение отца. Во-вторых: я не спешу обмениваться с ним кольцами, чтобы, как ты выразился, построить семью. А в-третьих: что за двойные стандарты? Линар без недели как законный супруг бывшего пирата, и ты смеешь говорить о нравственности.
— Я уверен, что пройдёт не один год, прежде чем Риас станет тем, кто сможет быть равным Линару. Но главное отличие в том, что Риас сдохнет за Линара. Это видно в его взгляде, действиях, в том, как он ловит каждое его слово. Он, чёрт тебя дери, прыгнет с обрыва, если омега пожелает того. В этом вся суть. У них какая-никая, но любовь, которую альфа пронёс сквозь все года разлуки.
— Я уже принял решение, так что засунь своё мнение и заботу куда подальше. И только посмей его ещё раз тронуть, обычным разговором не закончится. У тебя появился Элиас и, как я вижу, у вас обоюдная симпатия. Так что направь свою гиперопеку на него и брата, — припечатал Рикман и вновь зашагал по коридору.
— Если только он снова не прыгнет ко мне в постель. Не прибегай потом плакаться в жилетку, когда он разобьёт твоё сердце, — донеслось в ответ.
Вновь раздался звук шагов, и Сона, очнувшись, понял, что попросту не успеет убежать из длинного коридора. Всё, что оставалось, это отбежать на пару метров назад и, заложив руки за спину, направиться навстречу альфе.
Рикман вывернул из-за угла и, наткнувшись на пирата, замер. Во взгляде проскользнуло удивление, но, быстро с ним справившись, альфа заговорил:
— Я тебя как раз искал.
Сона лишь кивнул и точно так же замер, глазея в ответ. Он оказался совершенно разбит неожиданным признанием Рикмана.
— Ты приболел? Лицо красное, — приблизившись вплотную и приложив ладонь ко лбу, забеспокоился альфа.
Сердце забилось ещё сильнее, и Сона, подавив всхлип, прохрипел:
— Есть немного.
Он не отводил взгляда от лица альфы и пытался понять, как он не смог разглядеть в его словах и действиях признаки симпатии. Если судить по подслушанному разговору, Рикман влюбился в него ещё в период интрижки с Вардом. В голове сразу же всплыли все нелепые казусы, связанные с альфой, и которые сейчас стали казаться знаками внимания и ревностью.
— Сона?
Сквозь мыслительный гул зазвучал голос, и бета встрепенулся.
— Я спрашиваю: ты поможешь искупать Альва? Слугам в руки не даётся, а меня стесняется. Совсем от рук отбился, может, тебя послушает, — присматриваясь к бете, медленно проговаривал альфа.
— Я помогу, — машинально отозвался пират и отправился вслед за альфой.
Дойдя до спален, Рикман открыл дверь, и из комнаты, как чёрт из табакерки, выскочил Альв и налетел на Сону.
— Он будто чувствует чужое приближение, — потрепал брата по голове альфа и стал собирать сменную одежду.
Сона чётко проговаривал слова и показывал жестами, что они собираются делать. Альв, поняв, что от него хотят, взял за руку пирата и позволил отвести его в купальни.
Королевская купальня редко когда была занята, в отличие от той, которой пользовались жившие в замке слуги. Она была в разы просторнее и красивее. Отделанные зелёным мрамором полы, прозрачные колонны с застывшими внутри цветами и витражные окна, изображающие самые значимые отрывки в истории южного побережья.
Рикман, не собираясь никого стеснять, поставил плотную перегородку между ванной и присел на стул.
Сона начал раздевать Альва, но когда дело дошло до шнуровки на штанах, омега принялся хихикать и уворачиваться.
— Альв! Стой смирно, — придав голосу твёрдости, произнёс Сона, но омега, вырвавшись из рук, отбежал в другой конец купальни.
Бета попытался его поймать, но омега прыгнул в ванную, поднимая кучу брызг и выскользнув обратно, вновь продолжил носиться по комнате. Они ещё не начали водные процедуры, но пират уже вымочил по колено штаны, а на рубашке расползлись большие мокрые пятна.
— У вас всё в порядке? — донёсся сквозь ширму обеспокоенный голос Рикмана.
Сона почти схватил омегу за руку, но, поскользнувшись на мокром полу, расстелился посреди купальни, приложившись головой о твёрдый пол.
Раздался шум, и Сона, приоткрыв глаза, увидел нависших сверху хмурого альфу и виноватую мордашку Альва.
Затылок отозвался болью, когда бету аккуратно подняли с пола и усадили на бортик ванной.
— Крови нет, посиди немного, — ощупал затылок альфа.
Бета кивнул и спустя минуту, когда головокружение прошло, поднялся на ноги. Рикман же вернулся за ширму, а Альв, видимо, чувствуя вину, смиренно разделся и самостоятельно залез в ванную.
Сона закатал рукава и, намылив вехотку, принялся за мытьё.
— Алан определил тебя в ряд официантов на свадьбе, — устав молчать, первым нарушил тишину альфа.
Соны хмыкнул и продолжил вычищать грязь из-под ногтей омеги. Последняя надежда побыть на свадьбе в качестве гостя только что осыпалась пеплом.
— Свадьба младшего принца — это важное событие для всего королевства. Ожидается много гостей, слуг не хватает, поэтому пришлось нанимать дополнительных людей из других городов. На Калеме лежит обязанность встречать гостей, я буду помогать начальнику королевской стражи в охране главного зала. Ты не один, — как будто утешал альфа.
— Это радует, — улыбнулся Сона и, решив поддержать беседу, добавил: — Как прошёл утренний совет?
— Если не считать натянутых отношений Эрика и Алана к Риасу, то сносно. Хотя в последнее время всё чаще стали приходить дурные вести, — в голосе альфы послышалась обеспокоенность.
— Что-то серьёзное?
— Некоторые поставщики, с которыми мы имеем давние дела, начали отказываться от соглашений. Ещё ходят слухи о закупке Ротвудом зерновых в обход Клариса и хищениях на алмазных рудниках. Это самые последние новости, но подобное происходит на протяжении всего года. Кто-то очень не хочет видеть Кларис процветающим королевством.
Сона собирался ответить, но разговор неожиданно прервал бурлящий звук. Рикман засмеялся, а бета обратил внимание на Альва. Омега сидел с пеной на голове и, наклонившись, ртом бурлил воду.
Сколько бы бета не смотрел на Альва, у него не получалось даже представить, что перед ним может сидеть чёрный маг.
— У меня нет никакого права спрашивать о таких вещах, и я пойму, если ты откажешь. Чем именно болен Альв? — решился на последнюю попытку Сона.
Рикман молчал, а бета представлял, как он в излюбленной манере хмурит брови, а, возможно, и стучит костяшкой пальца по губе.
— Когда Альв появился в замке, мне уже было семнадцать. Я пробыл с ним всего полгода, после чего покинул север, — когда бета уже не ждал ответа, заговорил альфа, — несмотря на привязанность Альва, несмотря на нужду Киллиана в старшем брате я бросил их и последовал за своей обидой и эгоизмом. То ужасное событие произошло, когда Альву было двенадцать. Отец поехал проведать Гилори и взял его с собой. На обратном пути на них напали наёмники, среди которых был чернокнижник. Королевские воины смогли отбить атаку и расстроить ряды мерзавцев. Вот только маг перед тем, как получить нож в сердце, успел наслать проклятие. На его пути как раз стоял Альв.
Сона молча слушал Рикмана и смывал с головы омеги пену. Хотелось расспросить о подробностях, но он понимал, что альфа прямо сейчас вскрывает больную рану. Приносить ещё больший дискомфорт ему не хотелось.
— Он не был счастливым ребёнком. Вечно хмурый, зашуганный, не говорящий ни слова в ответ. Уличный щенок, который в глубине души по своему хотел любви. Я был единственным, с кем он мог полноценно общаться, и, честно говоря, до сих пор не понимаю, почему он выбрал именно меня. Йохан писал, что после проклятия Альв словно откатился на десяток лет назад и превратился в ребёнка. Разучился говорить и не всегда понимал человеческую речь. Единственное, что в нём сохранилось, это основные человеческие потребности. Он мог самостоятельно ложиться спать, есть и ходить в туалет. Скоро он достигнет совершеннолетия, но ни одни из написанных книг или живущих на свете магов так и не смогли ему помочь. Только главный магистр посоветовал особую терапию, которая со временем могла бы вернуть небольшую часть рассудка. Но даже эта терапия, которую каждые полгода посещает Альв, оказалась бесполезна.
— Знаешь, в западных землях есть один чернокнижник. Вылечивает и не такие… — лишь успел сказать Сона, как Рикман громко цыкнул, приказывая замолчать.
— Ты предлагаешь идти за помощью к тем, кто сотворил с ним всё это? — процедил альфа.
— Извини за мой поганый язык. Прости… — пристыдился бета и опустил взгляд в пол.
Шея горела от стыда, и Сона ругал себя за то, что посмел ляпнуть подобную глупость. Раздался плеск воды, мокрые руки обвили шею, и Альв потерся носом о щеку.
Омега будто говорил: «Ничего страшного, я жив и это главное. Не грусти, а иначе я расплачусь».
А может Сона попросту хотел верить, что Альв хоть немного, но понимал, о чём идёт речь. Может, в его голове сейчас образы печёных яблок и кусты пышных роз, за которым он тщательно ухаживал на севере.
Спустя четверть часа, когда вода уже начала стыть, Сона едва не с боем смог выманить Альва из ванны. Кожа на руках и пятках скукожилась, и ему пришлось тщательнее вытереть омегу, прежде чем надеть пижаму.
Чистый и разморенный омега был успешно доставлен обратно в комнату и уложен под толстое одеяло. Сона занимался сушкой волос, пока Рикман ходил на кухню за напитком.
Вскоре Альв цедил тёплое молоко, а пират, понизив голос, читал сборник южных сказаний. Рикман же сидел в кресле напротив и, подперев кулаком подбородок, внимательно слушал.
Бета убрал прядь тёмных волос за ухо, и на душе стало грустно от понимания, что совсем скоро Альв отправится домой. Он вспоминал слова Рикмана, да и сам видел, что в Аране омеге приходилось несладко. Все считали его обузой и неугодным королевству бастардом. Альв же нуждался в заботе и понимании, а не в постоянном порицании и дёрганье за руки. Заметив, что омега уже спит, бета подоткнул одеяло поплотнее и вместе с альфой вышел из комнаты.
— Ты же не собираешься идти в таком виде? Я дам тебе во что переодеться, — кивнул на сырую одежду альфа и направился в комнату.
Сона поначалу собирался отказаться, но решил, что идти через весь город в мокрых тряпках и правда не лучшая идея.
Последние три дня он снимал недорогую комнату возле порта. Ему хотелось пожить за пределами замка, атмосфера в котором последнее время оставляла желать лучшего. Бегающие, словно по дну просыпающегося вулкана, шумные слуги доводили до нервного тика, а брезгливый и ненавидящий взгляд Алана, казалось, преследовал даже во сне. Раньше у пирата отлично получалось игнорировать ненависть омеги, но что-то неуклонно в нём менялось, и держать язык за зубами с каждым разом становилось сложнее. Устраивать скандалы, как последний склочник, бета не хотел, оттого и принял решение снять отдельное жильё.
Сона последовал за Рикманом и, зайдя в комнату, оказался вдавлен в ближайшую стену. Колено альфы моментально протиснулось между ног, а руки надёжно закрепили над головой.
— Есть много любовников более умелых в сексе, чем я, — опустив взгляд, просипел пират.
Было бы глупостью отрицать, что в обществе альфы он чувствовал себя как жаждущий наслаждений развратник, который только что искупался в отваре из белладонны. Вот только услышанное ранее признание теперь горело ярким пламенем запрета. Как и сказал Вард, он не был создан для отношений или семьи. Он не знал, где будет находиться через месяц, два, не говоря уж о том, чего он вообще хотел от штуки под названием жизнь. Подарить ложную надежду и в конечном итоге разбить северному волку сердце даже для такой морской шлюхи, как он, было слишком жестоко. Ведь такие альфы, как Рикман, тяжелее всех переносили душевные раны. Грозные, но безмерно ранимые звери, которые заслуживали большой и чистой любви.
— У тебя такое выражение лица, будто я тебе кольцо на палец собрался надевать, — подняв бету за подбородок и заставляя посмотреть в глаза, лукаво произнёс альфа. — Мне нет дела до остальных омег, бет или альф, — и, наклонившись ещё ближе, в самые губы прошептал: — Ведь теку я только от тебя.
— Течёшь? Ты ничего не путаешь, альфа? — от резко накатившего жара, едва не простонал бета.
— Называй как хочешь, но сути дела это не меняет, — потеряв терпение, рыкнул Рикман и через распахнутую рубашку прикусил оголившийся сосок.
Сона прогнулся в пояснице и прильнул к горячему телу. Можно было сколько угодно купаться в собственном страхе и неуверенности, но когда тебя так откровенно хотят, а внизу всё скручивает от возбуждения, отказывать было бы верхом безумия.
— Ты или я? — вылизывая ключицы, спросил альфа.
В голове стоял дурман, а в паху горело так, что Сона не понимал, о чём идёт речь. Альфа жарко выдохнул в ухо и переспросил:
— Кто сегодня сверху?
— Боги! — моментально протрезвев, задохнулся пират.
Альфа прервал поцелуи и взволнованно посмотрел на бету. Сона прекрасно понимал, что ответ здесь только один и если он покажет хоть малейший признак сомнения, Рикман может навсегда спрятаться в костяной панцирь.
— Ты позволишь мне? — поцеловав альфу в уголок рта, спросил бета.
— Я определился со своими желаниями, — твёрдым голосом проговорил Рикман и, отпустив бету, присел на широкую кровать.
Скинув рубашку, альфа нервно склонил голову набок, обнажая шею, и широко раздвинул бёдра.
Вид был шикарный. Альфа выглядел настолько горячо, что никакие работники борделей не шли с ним в сравнение.
Сона откинул ненужную стеснительность и потёр сквозь штаны стоящий колом член. Внешне он старался держать лицо умелого любовника, но внутри у него тряслись колени. Казалось, ещё минута и он кончит только от одного осознания, что альфа разрешил его взять.
Сона скинул вмиг ставшую тесной одежду и повалил любовника на кровать. Альфа шумно задышал, а бета, окончательно потеряв контроль, дрожащими пальцами пытался справиться с чужими штанами. Хотелось сделать всё правильно, но руки не слушались, из-за чего все действия получались грубыми и неуклюжими.
Из горла альфы вырвался смешок и тихое:
— Я никуда не убегу.
Сона закивал как болванчик и ещё сильнее покраснел. В одно мгновение он превратился в девственника, что желал поскорее добраться до лакомого куска.
Как только последний предмет одежды оказался на полу, пират сполз вниз и устроился между бёдер. Он смочил слюной пальцы и попробовал войти в альфу на две фаланги. Края стенок широко раскрылись, и пальцы слишком легко проскользнули внутрь. Бета вышел из альфы и, растерев масляную основу между пальцами, вопросительно взглянул на любовника.
В ответ альфа лишь скрыл лицо в изгибе локтя и окончательно затих.
Поняв, что купание Альва оказалось простым предлогом, бета улыбнулся и подул на блестящую от масла дырку.
Пират знал, что он не первый и уж точно не последний партнёр Рикмана, но ему хотелось хоть в чём-то оказаться первопроходцем. Желая облегчить их первый секс, альфа заранее подготовился, и бета жаждал сделать приятное в ответ.
— Чистый, — протянул Сона и, разведя ягодицы, широко лизнул промежность.
Рикман, как нежная омежка, громко вскрикнул и, дёрнувшись, попытался отодвинуть бету. Но пират лишь крепче вцепился пальцами в пухлые ягодицы и, не давая и шанса на отступление, скользнул языком внутрь.
На вкус слегка горьковатое, пахнущее лавандой масло создавало идеальное скольжение, и спустя пару движений в заднице альфы уже хлюпало. Бета впервые в жизни вытворял настолько развратные вещи, но ради тихих стонов и редкого румянца на лице альфы он толкал язык глубже, вылизывал усерднее и раскрывал альфу как можно шире.
— Давай же, — в нетерпении зарычал Рикман.
Не собираясь больше мешкать, бета последний раз приласкал влажную дырку и сел на кровать. Прикрыв глаза, он приставил головку ко входу и медленно вошёл в альфу. Хоть Рикман и позаботился о подготовке, но внутри до сих пор было узко. Сона пробежался руками по животу, бедрам, давая время привыкнуть к полноте, и когда дыхание любовника выровнялось, не спеша стал покачиваться на пятках.
— Такой красивый, — улыбнулся бета и, не сдержавшись, лизнул сосок. Сколько он грезил ими в плаванье — не сосчитать.
И если обычно он старался не играть в гляделки с любовниками, то сейчас с удовольствием ловил редкие смущённые взгляды и сглатывал каждый рваный стон.
Бета прекрасно понимал, что Рикман пробыл в раздумьях не один день, прежде чем решился ответить на поцелуй в каюте, прежде чем подарить ночной минет и прежде чем растянуть себя в ванной, надеясь на положительный ответ. Сона ценил решимость альфы и старался доставить как можно больше удовольствия. Осыпал тело мокрыми поцелуями, шептал на ухо глупую несуразицу и мечтал раскрепостить любовника ещё сильнее. Чтобы в один из дней Рикман избавился от строгого ошейника и почувствовал себя наконец-таки свободным.
Вскоре по комнате стали раздаваться мокрые шлепки и еле слышимые стоны. Единственный, кто сдерживал желание Соны отдаться разврату целиком, был Альв, что спал через две комнаты. Будить омегу или тем более пугать громкими звуками совершенно не хотелось.
— Любишь кусаться? — простонал альфа от очередного укуса в предплечье.
— Просто тебе к лицу мои метки, — ответил бета первое, что пришло в голову, и зализал место укуса, — ты против?
Альфа покачал головой и, скользнув пальцами в рот беты, надавил на язык. Сона облизал длинные пальцы и, продолжая двигать бёдрами, начал их посасывать.
Он прекрасно знал, что на следующий день Рикман будет стоять перед зеркалом и рассматривать каждый оставленный след, и бета гнал от себя мысли, что эта картина ему очень даже по душе. Он впервые нарушил собственное правило. Правило не оставлять и не принимать интимные следы.
Сона сбавил темп, и Рикман, воспользовавшись моментом, притянул бету ближе и принялся водить носом по шее.
— Щекотно, — съёжился пират под горячим дыханием.
— Ты сегодня ел цитрусы?
— Нет, — Соне показалось немного странным обсуждать сейчас еду, когда его член так сладко обхватывал альфа.
— Не знаю, как объяснить. Но порой от тебя исходит ненавязчивый запах цитрусов.
Сона принюхался, но кроме запаха пота и мыла ничего не почувствовал. А затем, вдохнув запах альфы, добавил:
— Я тоже чувствую лёгкий запах. Скошенная трава и что-то ещё, не могу разобрать. Обожаю этот запах, — почти промурлыкал Сона и ещё раз провёл носом по шее.
— Так же быть не должно?
Сона лишь пожал плечами и вогнал член до упора, тем самым заставив альфу замолчать. Находясь в постели, он не хотел отвлекаться на посторонние вещи. А уж тем более размышлять о природе запаха. Так что он полностью сосредоточился на альфе, пальцами начав ласкать мошонку и крупную головку члена.
Спустя пару минут дыхание альфы участилось, и внизу члена медленно начало набухать основание. Рикман, как и Сона, был на грани.
Бета, не успев осмыслить возникшее желание, вышел из альфы и, перевернувшись на спину, поманил его на себя. Рикман не понял, что от него хотят, тогда бета похлопал себя по груди и проговорил:
— Хочу тебя внутри. Ты когда-нибудь трахался с узлом?
Взгляд альфы ещё больше потемнел, и он, медленно покачав головой, сел пирату на грудь.
Сона приласкал мокрую поясницу и, лизнув головку, выдохнул:
— Запри узел внутри моего рта.
Просить Рикмана дважды не пришлось. Плечи жёстко зафиксировали бёдра альфы, и Сона, открыв рот, принял в себя изнывающий от недостатка ласки орган. Рикман стоял на коленях, руками вцепившись в изголовье кровати, и с каждым новым толчком погружался глубже.
Через пару фрикций на самом пике оргазма альфа дёрнулся и подался назад, собираясь отстраниться. Сона не знал, чего так испугался Рикман, но лично он собирался получить желаемое. Пират шлёпнул ладонью по крепкой заднице, тем самым толкая бедра на себя и загоняя орган на всю длину. Основание члена продолжало увеличиваться, и Сона постарался расслабиться, чтобы раскрыть рот ещё шире.
Рикман протолкнулся до конца, горло плотно сомкнулось вокруг узла, и он излился внутрь. На глазах беты навернулись слёзы, но он сфокусировался на распухшем узле и, полностью расслабив горло, начал глотать обильно выплёскивающееся семя.
Альфа переживал множественный оргазм, и за невозможностью громко стонать или рычать, он широко раскрыл рот и, высунув язык, тяжело дышал. Сона смотрел на полностью обнажившего животную суть альфу и успокаивающими движениями гладил его по спазмированным ягодицам.
У них были явные проблемы с головой, раз Сона не только предложил, но и лично захотел вязку, а альфа, пусть и с небольшим страхом, но согласился. Было чудом, что пирату не разорвало рот от подобных экспериментов.
Бета некстати вспомнил, что самые жестокие убийства в истории совершались во время вязки, когда альфа становился наиболее уязвимым. Даже большое желание не могло прервать начавшуюся сцепку, если только альфа не решался отрезать собственный член. В большинстве же случаев всё, что оставалось сделать альфе, это покорно подставить шею под острый клинок. Омег обычно оставляли в живых, но после пережитого они нередко трогались умом. Такой способ убийства был самым варварским, и в истории имелся лишь десяток прецедентов. Подобной смертью погибали в основном короли и высокородная знать.
Все десять минут, пока альфа был внутри и переживал эмоциональную и физическую встряску, Сона продолжал гладить ягодицы и массировать распухшую дырку. Когда узел немного спал и тяжесть с груди исчезла, Сона блаженно опустил голову на кровать. Шея и челюсть беспощадно ныли, а руки до сих пор била крупная дрожь.
Губы смяли в нежном поцелуе, а язык альфы проскользнул внутрь, собирая собственный вкус.
— Мне не следовало соглашаться, — спустя пару минут слез с кровати Рикман и, смочив тряпку, принялся вытирать лицо беты, — я мог нечаянно тебя травмировать.
— Пожалуйста, — просипел в ответ бета.
Кожу ласкало прохладное полотенце, а пират пытался унять дрожащие конечности. Нужно было вставать с кровати, одеваться и возвращаться в комнату. Но не получившее оргазма тело не хотело слушаться, и бета собирался попросить полежать ещё час, но альфа его опередил. Стерев последние остатки спермы с шеи, он накрыл бету простынёй и, чмокнув в лоб, притянул в свои объятия.
Тёплые руки вплелись в пальцы, и Сона едва сдержал всхлип. Он никогда не позволял себе расклеиваться, но смотрящий на него нежным и благодарным взглядом Рикман был долгожданным оазисом в вечной пустыни его жизни. Хотелось закутаться в тёплые объятия и остаться в развороченной постели как минимум навечно.
***
— Он пытался переспать с Гилори.
— Нет, — едва не хрюкнул в кулак Сона, остановив на полпути вилку с картошкой.
— Гилори ему чуть член не оторвал. А Арнэ, который должен был следить за племянником, тогда был злющий, как чёрт. Вард потом целую неделю щеголял с синяками на ушах.
Сона старался сдержать смех, но представив молодого Варда, убегающего с приспущенными штанами и сверкая причиндалами, засмеялся в голос.
Сона вытирал капли слёз и не сводил с Рикмана взгляда. Между ними происходила какая-то чертовщина, которой бета не спешил давать определение.
Выбраться из кровати Рикмана получилось лишь к утру, при этом они успели заняться ванильно-нежным сексом ещё два раза. Из которых Сона кончил пять раз. Пять чёртовых раз, в перерыв между которыми альфа принёс для него тарелку долгожданного мяса виверны с маисовыми лепёшками. Сона хотел было признаться в любви, но, не желая вводить в заблуждение, отблагодарил шатена ленивыми поцелуями и неуклюжим массажем.
На следующий день он попытался убедить себя в неправильности происходящего и даже принял решение держаться от Рикмана подальше. Вот только его задумка провалилась буквально через пару часов, когда в коридоре показался альфа с яблоком в зубах. Мозг отключился, и бета очнулся, когда уже слизывал яблочный сок с пухлых губ.
Больше всего в Рикмане прельщала его позиция не спешить. Альфа не давил, не ждал определённых слов, действий, и это успокаивало. Соне просто позволили быть рядом. Впервые со времён пребывания в архиве, когда он был ещё мальчишкой, пират вновь ощутил себя в безопасности.
Бета множество раз был на краю смерти. С костлявой он, можно сказать, играл в карты на собственную жизнь. Было чудом, что пройдя через все лишения, он смог сохранить остатки человечности. Искалеченный жизнью, он боялся дать альфе надежду, а в итоге попался сам. Пират впервые захотел почувствовать, что значит быть любимым, и попытаться полюбить в ответ. Они оба заслужили шанс на нормальные отношения, и хоть это пугало до коликов, бета в кои-то веки не собирался его упускать.
В итоге они стали видеться каждый день. Если не получалось выделить время на совместную трапезу, то непременно натыкались друг на друга в коридорах и протирали все доступные углы замка.
Сейчас они сидели за столом и делили между собой завтрак. Бета слушал увлекательные рассказы из детства альфы и поглаживал ногой обнажённое бедро.
— Ты сразу залез мне под кожу, — схватив лодыжку, перевёл тему Рикман. — Но ты был слишком красивый, походил на альфу, и для меня это была настоящая проблема. Я знал, что если не буду держать себя в узде, всё полетит к чёрту, поэтому предпочёл держаться на расстоянии. Вот только каждый день натыкаясь на тебя, мои демоны шептали: «Вот он тебя может принять. Аномальные альфа и бета, идеальнее не придумаешь». Я решил попытать удачу, но долгое время метался, не зная, как к тебе подступиться, а когда узнал, что ты начал делить с Вардом постель, стало уже поздно. Я дико ревновал, пытаясь любыми способами обратить на себя внимание. Будь то едкое слово или грязные намёки. На самом деле я трус, который боится боли. Для меня лучше нож в бедро, чем терпеть любовные муки. Я уже был готов оставить намерения на твой счёт, вот только фестиваль перевернул всё с ног на голову. Твой неожиданный поцелуй дал мне надежду. Заставил поверить, что ещё не всё потеряно, что стоит дать нам ещё немного времени и попытаться сблизиться. И я поймал удачу за хвост. Вдали от Клариса ты стал вести себя немного иначе. Конечно, ты был всё таким же наглым и острым на язык, но в то же время другим. Заботился о Феле, быстрее шёл на контакт с другими людьми и даже Киллиану ты пришёлся по душе.
— Шутишь? Эта мелочь обозлилась на меня с первого дня, — хохотнул Сона.
— Чтобы ты знал, в первый же вечер после пира он мне все уши прожужжал, спрашивая, откуда ты такой взялся. Он привык, что везде, где бы он не появлялся, с ним все сюсюкаются и кланяются в ноги, а тут ты со своим надменным взглядом. Что уж говорить, что после сражения в пещере он обрёл в твоём лице героя и поставил планку стать таким же смелым и умелым воином.
Сона, задумавшись, начал хаотично водить ложкой в стакане. Он и не подозревал, что настолько смог зацепить Киллиана, и это больше смущало, чем льстило. Его, пирата, никогда не брали в пример подростки, а уж тем более младшие принцы больших королевств.
Рикман хотел добавить что-то ещё, но, передумав, тихо прошептал простое:
— Спасибо.
— Эй, — поняв, что имеет ввиду Рикман, тут же всполошился Сона, — ты не должен подстраиваться под это дерьмовое общество. Спальня — это личное, и что мы в ней делаем — не должно касаться никого. Не позволяй другим людям диктовать, как тебе жить. Ты самый горячий и замечательный альфа, что я встречал. Ещё никто не приносил мне мясной пирог в камеру под предлогом кормёжки собак, — улыбнувшись, попытался разрядить обстановку пират.
Сона всегда старался тормозить альфу и сам слишком не углублялся в щекотливую тему. Хоть Рикман и храбрился, но был всё ещё далёк от полного принятия себя, ведь со времён отношений с Арнэ на нём висело клеймо неправильного альфы.
— Я такой дурак, — хлопнул себя по лбу альфа.
— Не ты один. Всё это время я думал, что вижу тебя насквозь. Весь из себя: мой вид главный на земле, омеги шире булки, беты поклон до самой земли. Я ещё никогда так сильно не ошибался в людях. И чтобы ты знал, насколько ты особенный для меня, я никогда не спал с кем-либо в одной постели. Ты первый, с кем я разделил свой страх, — серьёзно сказал бета и погладил Рикмана по руке.
Сона не знал, какой момент можно было принять за точку отсчёта. Первая встреча, когда к его носу приложили белый платок, или пьяный поцелуй с привкусом вина. А, возможно, он стал просыпаться с именем Рикмана в голове с тех пор, как в Эду альфа лёг рядом с ним на кровать и невесомо гладил пальцами спину.
Размышлять над этим вопросом можно было бы вечно, ведь подобные критерии можно было подвести под того же Варда. Даже больше, так как Вард вытащил его из борделя, дал крышу над головой и возможность иметь хороший заработок. Вот только к старшему принцу он не чувствовал и близко того же, что к Рикману. Ему нравился их секс, но и-то до той поры, пока они с Рикманом не поссорились и альфа не подмял его под себя. Сона в тот день наведался к Варду, но у них ничего не вышло. На том и расстались.
Соне всегда казалось, что в его жизни любовные чувства — это всегда долго, трудно и обязательно за что-то. Должны пройти годы, прежде чем он разлюбит Риаса, и ещё пять лет, чтобы воспылать чувствами к другому. Капитан забылся через четыре месяца, и ровно через столько же он вошёл в состояние: «И день, и ночь рожа как у дурака». Даже команда странно на него поглядывала и просила стереть с лица слишком блаженное выражения.
Завтрак они растянули чуть ли не до самого полудня и, уже опаздывая, мазнули друг друга по губам и разбежались в разные стороны. Рикман на предпраздничное совещание, а Сона на кухню делать вид, что ему очень интересно слушать об особенностях свадебных напитков и угощений.
Хотя к некоторым блюдам бета всё же имел интерес. Записанные в меню акульи шпажки и лично замеченное в погребе черничное вино из Ротвуда пробуждали аппетит. Помимо этих двух деликатесов были и другие не менее потрясающие блюда, но Сона пообещал себе, что сегодня он сможет обуздать свой бездонный желудок. Он лично накинет на шею удавку, если хоть как-то испортит атмосферу праздника и опозорит Риаса. Так что свои желания он засунул поглубже, но напоследок томно вздохнув, бросил парочку жалостливых взглядов на акулье мясо. Повар поворчал, но всё же протянул деревянную шпажку, и бета до конца вечера заклеил себе рот. Оставалось дождаться окончания торжества, тогда и вино не заставит себя долго ждать. Рикман обещал ему, что в эту же ночь он получит шанс лично слизать с тела альфы всю бутылку черничного напитка. Бета покусывал губы и глазел на толстые ляжки пекаря. Они хоть немного, но усмиряли его неуёмный член. Будто и правда вернулся в годы полового созревания.
За постоянной беготней из подвала на кухню бета не заметил, как часы перевалили за отметку восемь. Торжество достигло своего апогея, и с минуту на минуту должна была произойти смена слуг. Те слуги, что первую половину праздника помогали на кухне, отправлялись разносить напитки и пополнять тарелки. Сона водрузил на поднос большой кувшин вина, десяток чистых кубков и шагнул в разноцветное марево праздника.
На церемонию бракосочетания бета при всём желании не смог попасть, так как дела на кухне не терпели отлагательств, а терпение у Алана было не безграничным. Свадьба Риаса и Линара была не совсем традиционная. Помимо изменения костюмов, омега наотрез отказался делать обычное застолье. Вместо этого он настоял на полупустом зале, где теперь вместо столов по периметру находились высокие, но маленькие столики с закусками. Для утомившихся и желающих уединения гостей были приготовлены специальные комнаты отдыха и лоджии с удобными диванами. Свадьба была отличным местом, где можно было обзавестись полезными связями и заключить выгодные сделки. Слуги целый месяц трудились, превращая обычные комнаты в кабинеты с широкими столами и удобными стульями.
Алан ворчал, что это полное попрание традиций, но, как мельком увидел Сона, уже спустя час от начала торжества бегал по залу живчиком и поражался, как много с кем он успел поговорить и получить личные подарки.
Долив очередному гостю вина, бета обратил взгляд на молодожёнов. Риасу изменили повседневную прическу, зачесав волосы назад, тем самым придав лицу небольшой строгости. Наряд состоял из белой рубашки, красных тканевых штанов и аналогичного цвета удлинённого кожаного камзола без пуговиц. Образ завершал большой красный бант, свободно расположившийся на шее. У Линара вместо традиционного платья были надеты белые брюки, короткая кожаная туника с удлиненным задом и белая шёлковая рубашка. На голове была заплетена свадебно-обрядовая коса на западный манер, а на боку надет красный берет. Из аксессуаров: несменяемые зелёные гвоздики в ушах, фамильный перстень и аналогичное с Риасом обручальное кольцо из платины.
Выглядела пара превосходно, и Сона мог бы и дальше разглядывать молодожёнов, если бы не заметивший его Алан. Супруг короля недовольно сузил глаза, и бета, не желая давать лишний повод для поучительного разговора, припустился к гостям предлагать алкоголь.
Спустя почти полчаса, когда на дне кувшина бултыхались остатки, бета направился на кухню за добавкой.
Сзади раздался шорох, к шее прижалось что-то холодное, и Сона, поежившись, проворчал:
— Оттаскаю за косу.
— Вечно ты жесток ко мне, — выплыл из-за спины Зорг. — Скажи, у тебя теперь есть радиус дозволенного приближения?
— Ты пьян? — в непонимании вскинул бровь пират.
— Просто Рикман… Его же так зовут? Скоро проделает во мне дыру.
Сона постарался сдержать улыбку и взглядом нашёл альфу. Он стоял в самом конце зала рядом с начальником королевской стражи. На нём был парадный камзол чёрного цвета с кожаной накидкой, а на поясе красовался боевой меч. Сона поднял руку и, сложив большой и безымянный палец, потёр мочку уха. Так всегда делал Альв, когда начинал дурачиться. Он соединял пальцы на обеих руках и, высоко подпрыгивая, носился по комнате. Они не понимали, почему омега использовал именно этот жест, но для них он стал своего рода напоминанием.
Мы связаны. Пусть и не стоим сейчас рядом, но вместе.
Альфа отзеркалил жест, и Сона вновь обратил внимание на Зорга. Альбинос оскалился в излюбленной манере и посмотрел в ответ заинтересованным взглядом.
— Кое-кто влюбился, а я, кажется, выиграл спор, — перед тем, как удалиться, тоненьким голоском пропел альфа.
Ещё через час, уже на третьем заходе, гости стали пить ещё больше вина. Сона вертелся словно белка в колесе и едва ощущал собственные конечности. Он чувствовал себя, как пьяный паук, что не мог собрать лапы в одну кучу. Бета уже не сомневался, что праздник не утихнет до самого утра.
Уже собираясь возвращаться на кухню, он прошёлся взглядом по залу и, увидев одиноких молодожёнов, не стал терять момент. Всё торжество они принимали поздравления, общались с гостями, и к ним невозможно было подступиться. Сейчас появился отличный шанс.
— Позвольте вас поздравить, — придав голосу как можно больше официоза, жеманно поклонился бета, и спустя мгновение все дружно рассмеялись.
— Ты не видел в зале Элиаса? Если встретишь, то передай, что Вард в восточной комнате отдыха. У них важный разговор с послом из Сурила, — не переставая осматривать зал, попросил Линар.
Сона в отрицании покачал головой и вместе с омегой осмотрел зал ещё раз. Светлой макушки принца Ротвуда нигде не было видно.
— Ещё десяток гостей с поздравлениями — и начну рычать, как злая псина, — застонал омега и потрогал натёртую от неразношенной обуви голень.
Сона знал, что Линар не жаловал приёмы с большим количеством гостей, где нужно было постоянно улыбаться и через силу общаться с гостями. К тому же принц хоть и был лишь на третьем месяце беременности, но долгие нагрузки и волнения для него были нежелательны.
— Ещё где-то час, и вы сможете уйти. Как-никак брачная ночь, — поиграл бровями Сона.
— Шутишь. Мы пойдём спать, — ни секунды не сомневаясь, ответил омега, — я устал, как ишак, а потрахаться мы всегда успеем.
Риас в ответ открыто засмеялся и поцеловал мужа в шею.
Сона не умел говорить красивых фраз, но хотелось поддержать близких людей и сказать, что он действительно желает им счастья. Общение с Рикманом явно превращало его в полную размазню.
— Я действительно рад, что вы обрели счастье, — смотря на пару, растянул губы в мягкой улыбке бета.
Риас посмотрел, как на мифическое создание, а Линар охнул и порывисто обнял в ответ.
— За это нужно выпить, — едва не прослезился омега.
До окончания торжества алкоголь был под запретом, и Сона ещё раз окинул зал в поисках слуги с соком. Не успел он и подумать о том, что придётся идти самому, как возле них материализовался слуга и протянул сначала Линару, а затем и ему кубок.
Бета в благодарность кивнул и перенял напиток.
— Если он вдруг взбунтуется, просто скажи мне, — поднял кубок Сона, — я с большим удовольствием вправлю ему мозги.
— Спасибо, что вы здесь, — подразумевая бродящих где-то по залу Шиму и Зорга, — без вас пребывание Риаса в Кларисе прошло бы намного тяжелее, — взгрустнул Линар, но, почувствовав на руке губы супруга, приободрился.
— Мы, можно сказать, семья. Для этого она и нужна, чтобы в трудные моменты подставить плечо, — напоследок добавил Сона.
— За долгое счастье.
Они чокнулись и осушили кубки, не оставив ни капли.
— Вкусно, — поразился сладкому напитку бета.
— Обычный яблочный, — повертел в руках кубок омега.
— Нет, что-то другое, более ягодное. Очень вкусно.
— Кто-нибудь верните нормального Сону. Где он не рассыпается в комплиментах, а ведёт себя, как отшельник, что любит временами поворчать, — подразнил альфа и взлохматил бете волосы.
Сона в ответ шутливо толкнул в плечо и, состроив напоследок страшную рожицу, направился на кухню пополнять кувшин.
Бета облизнул губы и ещё раз взглянул на пустой кубок. Он обязательно поинтересуется у Ральфа, что это за напиток. Помимо приятной сладости, напиток, словно травяной сбор, расслаблял уставшее за весь день тело. Бета настолько погрузился в ощущения, что едва не прошёл мимо заговорившего с ним слуги.
— Простите. Вы Сона?
— Да, — вяло протянул бета.
— Понимаете, у нас возникла небольшая проблема. Брат милорда Рикмана сбежал из комнаты. Он в малом зале, но у нас никак не получается вернуть его назад. Слова на него не действуют, а прикладывать силу никак нельзя, — с испуганными глазами теребил рукава слуга.
— Альв! — простонал бета и попытался найти взглядом Рикмана.
Он прекрасно знал, что если омега начинал бесниться, то порой и целого гарнизона стражников не хватало, чтобы его утихомирить. Прикасаться к нему посторонним лицам было и правда чревато травмами с обеих сторон. Рикмана, как назло, нигде не было видно, но, по правде говоря, Сона не хотел отрывать альфу от важных дел. Альв доверял ему, и бета собирался лично заняться возникшей проблемой.
— Я разберусь, — заверил пират и поспешил за слугой, желая поскорее оказаться в вечерней прохладе коридоров из-за резко обрушившейся на тело жары.
***
Элиас бежал по тёмным коридорам, боясь не успеть. Слишком длинные полы платья и рукавов постоянно мешались, и он проклинал день, когда посчитал, что традиционный наряд омег будет подходящим для свадьбы. Ткань под сапогом затрещала, и омега, едва не упав, в последний момент смог вернуть равновесие. С остервенением он схватился за прочный материал и, разодрав ладонь в кровь, оторвал длинный подол.
Каким же он был дураком, что согласился на подобное. Нужно было стоять до конца. Найти в себе силы дать отпор или, в крайнем случае, предупредить обо всём Варда.
Оставался последний поворот и длинный коридор до главного зала. Не имеющий никакой физической подготовки омега задыхался, но продолжал нести тело к свету магических кристаллов, к Варду, к надежде начать всё сначала. Из-за колонны вылетела рука, ударяя омегу в горло. Элиас захрипел, и от падения его спасла жёсткая хватка на волосах.
— Куда так торопишься? — выдохнул в ухо знакомый голос. — Ты сегодня перенервничал, пора немного отдохнуть. Ещё спасибо скажешь.
Элиас попытался вырваться из болезненной хватки, но в нос ударил сладковатый запах. Перед глазами всё поплыло, и он окончательно провалился в темноту.
***
Пир был в самом разгаре, а Рикман хотел лишь одного: поскорее добраться до холодной кровати. Несмотря на осень, воздух в зале был тяжёлый, и даже открытые лоджии не спасали от удушающей духоты. Альфа любил юг, но даже спустя пять лет слишком жаркие дни продолжали приносить дискомфорт.
Он хотел перекинуться парой слов с Соной, но в зале того больше не наблюдалось. Видимо, опять произошла смена слуг или он как всегда урвал себе лишние десять минут, чтобы помозолить глаза Ральфу на кухне.
Рикман смутился собственных мыслей, что постоянно крутились вокруг беты, и промокнул платком взмокший лоб. Он вновь чувствовал себя влюблённым подростком, а ведь поначалу даже не рассчитывал на взаимность. Не мог даже помыслить, что Сона может шептать на ухо сладкие фразы, от которых альфа растекался в большую лужицу.
Альфа почувствовал прикосновение к локтю и, вынырнув из воспоминаний, слегка покраснел.
— Даже не хочу знать, о чём ты думаешь, — почти закатил глаза Вард, когда раздался оглушительный хлопок и все окна в замке задребезжали.
Рикман успел заметить выбегающего из зала Линара и кричащего вслед Риаса. В голове моментально прояснилось, и все действия пошли по чётко выверенному плану. Начальник стражи занялся безопасностью гостей, а Рикман с Вардом, взяв самых надёжных воинов, направились к источнику звука.
У всех были обнажены мечи, когда впереди показался малый зал. В глаза бросились развороченные двери и застывшие спины Линара и Риаса.
— Назад, — дёрнув принца за спину, прорычал Рикман.
Чем думал Риас, оставляя омегу на открытом пространстве, альфе было непонятно. Им ещё не хватало травмы беременного омеги на свадьбе.
Рикман дёрнулся, когда потяжелевшая на несколько килограмм рука Варда легла на плечо. Глаза устремились вперед, и перед ними разверзнулся ад.
Весь зал оказался выжжен, а по углам до сих пор дребезжало алое пламя. Периметр был усеян по меньшей мере дюжиной, местами обгоревших, но ещё издающих болезненные стоны слуг.
— Отец! — на периферии сорвался голос Линара.
Альфа проследил взглядом дальше и в выжженной черноте начал вычленять отдельные фрагменты. Король лежал на полу, а его церемониальная одежда вместо белизны приобрела тёмно-бордовый цвет. Голова была повёрнута прямо к ним, и из впалых глазниц на них смотрела сама смерть.
Взгляд поднялся выше, и рука альфы ещё крепче стиснула рукоять меча.
Рикман не мог понять, кто стоял возле короля, но, смотря на два неподвижных силуэта, сердце отчего-то беспокойно забилось в груди. Один из них был одет в рваную и насквозь пропитанную кровью одежду слуги, а из-за слишком длинных волос разглядеть лицо не представлялось возможным. В правой руке он держал окровавленный меч, а возле его ног, спиной к ним, на коленях стоял второй незнакомец.
— Он маг, — имеющий ввиду длинноволосого незнакомца, еле слышно прошептал стражник.
Это была констатация факта, так как всё пространство вокруг настолько искрилось магией, что любой простолюдин мог её ощутить.
— Ркмн, — словно кинжалом прошил грудь кряхтящий звук.
Недвижимый до сей поры маг резко вскинул голову, и Рикман не сдержал возглас удивления. Прямо на него смотрели всё те же голубые глаза. Глаза, которыми он любовался, которые с недавнего времени любовались им.
— Ркмн, — вновь прозвучал голос, и альфа опустил взгляд вниз.
Сидящий возле ног человек теперь повернулся к ним, и Рикман, дёрнувшись вперёд, завалился на колени.
— Альв, ты ранен. Иди ко мне, — протянул вперёд руку альфа.
Омега был непомерно бледен с перемазанными в крови лицом и руками. Он в отрицании мотал головой и, сжимая бёдра беты, мычал:
— Сони, — слова давались ему тяжело, отчего лицо каждый раз кривилось в болезненной гримасе, — Сони.
— Альв, пожалуйста, — умолял альфа.
За все эти годы, что Альв жил с ними, Рикман впервые услышал более менее нормальную речь омеги. Ему бы радоваться, но когда вокруг пылающий ад — оставалось лишь сдерживать слёзы.
Смотрящий на него всё это время маг отвёл взгляд и, наклонившись к омеге, что-то прошептал.
Но Альв лишь упрямо помотал головой. Тогда маг попытался отцепить руки Альва, но Рикман знал. Знал, что у его брата нечеловеческая хватка и что попытка обернётся провалом.
Рикман сидел на коленях, когда в его ногу вцепилась чья-то рука, и альфа, дёрнувшись от испуга, завалился на задницу.
— Милорд! Мы не сделали ничего плохого. Мы прибежали на шум, когда маг сражался с Его Величеством и стражей. Мы хотели позвать на помощь, но этот монстр вонзил меч в Его Величество, а потом направил свою магию на нас, — из горла вырвался хрип, кровь просочилась наружу, и слуга, рухнув на пол, навсегда затих.
Рядом стоящий Вард, устав наблюдать за происходящим, нарочито громко проговорил:
— Предатель!
— Рикман! — раздался голос мага.
В голове альфы была полная неразбериха, и всё, чего он желал, это поскорее вырваться из дурного сна. Проснуться на мягкой перине в тёплых объятиях и осознать, что это был всего лишь ночной кошмар. Но реальность продолжала разрывать грудную клетку и вытаскивать его внутренности наружу. Правда была в том, что прямо сейчас малый зал был усыпан полуживыми слугами, в центре лежал мертвый король и неподалёку его раненый брат. А над всем этим хаосом возвышался совершенно незнакомый Сона.
— Взять его! — скомандовал Вард.
Рикман, преодолев дрожь в ногах, поднялся и вместе со стражниками выдвинулся вперёд. Их задачей был захват убийцы, но, услышав приказ и видя ярость в глазах Варда, альфа понимал, что их цели не обязательно сохранять жизнь.
