***
За пятнадцать лет до настоящих событий. Северные земли. За обшарпанным, но всё ещё крепким столом сидела семья и, деля обеденную трапезу, обсуждала житейские вопросы. — В этом году урожай обещает быть хорошим. За одно только зерно выручим неплохие деньги. Закупим мяса, рыбы, — гремя ложкой о тарелку, сказал альфа. — Слава Богам, что этот год мы сможем провести в достатке. Пятый год уж как зимуем, а я все никак не могу привыкнуть к северу, — приуныл худощавый омега. — Прости, дорогой. Я знаю, тебе тяжело дается северный климат, но мы справимся. Мальчики тут прижились, у нас все получится, — подбадривал супруг, когда к нему в суп прилетел кусок хлеба. — Я сколько раз говорил: не баловаться с едой, — прикрикнул родитель на двух маленьких альф. — Отец, он первый начал, — пожаловался мальчик на старшего брата. — Цыц. После обеда пойдете в амбар убираться, — отчеканил альфа, и мальчишки раздосадованно застонали, — а где ваш младший брат? — Он ушел к дядюшке Рамусу, — сразу же сдал младшего один из братьев. — Опять? Он слишком привязался к этому старику, ничего хорошего из этого не выйдет, — с укором посмотрел альфа на супруга. — Не сердись. Ты же знаешь наше положение. Это единственный человек, которому я могу довериться, — заступился омега. — И всё равно, не нравится мне этот старик, — для виду поворчал альфа и, выловив размокший кусок хлеба, принялся доедать суп. Семья, покончив с трапезой, отправилась на дневную работу. Отец в поле, омега занялся небольшой стиркой на улице, а оба братья-альфы с соседским бетой пошли в амбар. Едва ли прошёл час, как в деревню заехали всадники. Четверо альф в коричневых рясах, скрывающие тело от макушки до пят. На поясах виднелись стальные мечи и издающие тихий гул магические плети. Они походили на ищеек, что за версту чуяли добычу и в нетерпении воспевали приближающуюся бойню. На окраины северных земель редко кто заезжал, а если уж появлялись вооружённые гости, то старожилы понимали, что добром дело не кончится. Побросав все свои дела, жители спрятались в домах, а всадники, не останавливаясь, поскакали вперёд, держа курс на одиноко стоящий дом в конце деревни. Глава семьи Тилбергов работал в поле и незваных гостей увидел слишком поздно. Добежать успел лишь до половины огорода, когда двое всадников, не промолвив ни слова, словно беспощадный смерч прокатились по полю и, вырвав косу из мозолистых рук, зарезали альфу. Двое других, разделившись, уже управлялись с остальными. Омегу настигли на крыльце дома. Всё, что он успел сделать — это поджечь подол всадника, когда сбоку появился второй и снёс голову с хрупких плеч. Вырезав сердце из груди, всадники кинули тело в дом и подожгли хозяйство. Выбежавшие на крик омеги мальчишки кинулись в разные стороны, но далеко им уйти не удалось. Их поймали и точно так же, как и отцу, отрубили головы, вырезали сердца и предали огненному богу. Дядюшка Рамус был пожилым бетой, магом в отставке. Когда-то служил при королевском дворе, но из-за подорванного здоровья оставил службу и ушёл на покой. Жил на самом отшибе, неподалёку от старого тракта и был вполне доволен тихой жизнью. Рамус только вытащил из печи румяный пирог и, выйдя в огород за свежей мятой к чаю, заметил вдалеке полыхающий дом Тилбергов. Старик выронил чайник из рук и, засучив рукав, коснулся охранной руны, повязанной на омеге. Руна молчала. Никакого магического отклика не было, и пожилой бета в неверии замотал головой. Омега был мёртв. Он понял, что произошло то, чего опасался омега семейства. Это был непростой пожар, а значит, в запасе было не так много времени. Пятилетний омежка всё также сидел за столом и уплетал ягодный пирог, когда старик вернулся в дом. Не мешкая, он убрал одну из досок на полу и вытащил небольшой ящик, что изначально заготовил омега. Найдя потрёпанный лист, бета ещё раз перепроверил давно выученный ритуал. С семьей Тилбергов Рамус познакомился два года назад. В домике, что даровал король за долгую службу, он жил лет эдак пять. К дому прилагался добротный колодец и красивый сад. Сочные яблоки и сладкие груши радовали желудок осенью, а в летний период поспевала черника. В этой самой чернике он однажды и обнаружил фиолетовую мордашку четырёхлетнего мальчишки. Рамус, недолго думая, выдернул сорванца из кустов и, кряхтя от негодования, повёл его в деревню. Воришка ягод оказался самым младшим из сыновей семьи Тилбергов, что только недавно переехали в их захудалую деревушку. Рамус убедился, что мальчишка получил хороший выговор от отца, и довольный удалился домой. Вот только маленький сладкоежка и на следующий день, и через два, и через неделю продолжал лазить в черничный сад. Сколько бы бета не отводил его домой, сколько бы альфа с омегой не ругали своего сына, тот возвращался назад. В итоге Тилберги плюнули на бесполезные попытки перевоспитать сына, и омега, поговорив с Рамусом, попросил его одним глазом присматривать за мальчиком. Мальчишка с черники перешёл на вишню и день за днём сокращал расстояние от сада до двери дома. Украдкой высматривал в окнах разноцветные склянки и толстые книги. Старик никак не реагировал на чужое любопытство, лишь внимательно следил за странным мальчиком. Рамус сразу заметил, что младший Тилберг был развит не по годам, а синяки и ссадины заживали на нём как на собаке. Последнее сомнение рассеялось в момент, когда мальчик, сильно испугавшись пчелы, ударился в слезы и принялся бегать по саду. Рамус попытался его поймать и успокоить, но куда старику до энергичного ребёнка. Остановился мальчишка лишь спустя пять кругов. Он зло посмотрел на жужжащее насекомое и, чиркнув ножкой по деревянной дорожке, выжег большой сноп огненных искр. Огонь накинулся на сухую кукурузу, и Рамус побелел от страха. Мальчик потерял сознание, а старику пришлось потратить все свои силы, чтобы утихомирить огонь. За все свои учёные годы Рамус не имел опыта в столкновении с подобной магией. Решив не пускать всё на самотёк, ожидая, пока мальчик нечаянно спалит его дом, он рассказал всё Тилбергу. Омега тогда расплакался и, стоя на коленях, принялся умолять сохранить увиденное в тайне. Старик еле успокоил его, заверив, что трепать языком не намерен. Тогда омега поведал, что магия передавалась в их семье только по омежьей линии и главной задачей было сохранять огненную силу в тайне. Были времена, когда их род подвергался гонению, и с тех пор они никогда не забывали о риске быть обнаруженными. Тилберги принимали все меры предосторожности, но омега был чересчур сильно зажат в тисках страха, нося под сердцем одну лишь тревогу. Его паранойя достигла такого уровня, что однажды он заявился к Рамусу посреди ночи и принялся рисовать магический круг на полу. Якобы круг был необходим для ритуала, который подчистую сотрёт мальчику память и запечатает магию огня. Старик споил два чайника успокаивающего сбора, пытаясь уложить омегу спать. Но тот был непреклонен, пока Рамус не дал слово, что в случае смерти омеги он лично проведёт ритуал и позаботится о мальчике. На самом деле старик никогда не верил, что подобный день настанет. Он до последнего думал, что опасения омеги были навеяны не более чем бурной фантазией и сильной паранойей. — Дедушка Рамус, Вы дрожите. Что-то случилось? Из воспоминаний старого бету вырвал обеспокоенный голос. Напротив него на стуле сидел омежка и слизывал черничный сок с пальцев. — Всё хорошо, мой родной. Просто дедушке срочно понадобилось сделать кое-что волшебное. Ты же мне поможешь? — спросил бета. — Волшебное? Это я люблю, — обрадовался мальчишка. Рамус поджёг лист с описанием ритуала и убрал небольшой ковёр с середины кухни. Перед глазами предстал старый, но всё ещё надёжный магический круг. Открыв пузырек с жидкостью, по запаху напоминающую кровь, он освежил главные символы круга и нарисовал точно такие же на лбу омежки. Мальчишка сморщил нос, а старик усадил его в центр круга и принялся читать заклинание. — Дедушка Рамус, что происходит? — начал волноваться мальчик. Через пару секунду круг на полу вспыхнул красным пламенем, а ребёнок, закатив глаза, впал в транс. Для такого сложного ритуала требовалась недюжинная магия и большая концентрация. Весь ритуал занимал от силы пару минут, но бета уже чувствовал, как тело начинает слабеть, а магия забирает у него несколько лет жизни. Следовало ожидать, что подобное колдовство потребует высокой платы, и старик, держа данное омеге слово, был готов её отдать. Спустя пару минут старик, чуть было не испустив дух, тяжело свалился на пол. Круг был полностью выжжен, а сам мальчик находился в бессознательном состоянии. Рамус прощупал пространство и издал вздох облегчения. Магия успешно запечаталась в мальчике, и теперь простыми способами её не смогут обнаружить. Мальчишку следовало умыть, и бета, выйдя за водой к колодцу, увидел скачущих вдалеке всадников. Сердце кольнуло, а к горлу подступила тошнота. В голове сразу же завертелись мысли, что враги, возможно, знали, сколько именно детей было у Тилбергов и теперь искали третьего. Рок играл с ними в салки, беспощадно наступая на пятки и отнимая и так драгоценное время. Влетев в дом, бета наскоро сполоснул лицо мальчика и, подхватив на руки, выбежал через заднюю дверь. Неподалеку в паре сотне метров от дома простирался небольшой тракт. Дорога, куда Рамус держал путь, была не так знаменита, как королевский тракт, но встретить торговый караван в дневное время суток было не проблемой. Бета выбежал из леса и, увидев вдалеке повозку с тканями, поспешил к торговцу. — Достопочтенный, не возьмёте мальчишку до столицы? — Я не беру сопляков, слишком много мороки, — выплюнул купец, но заметив у проснувшегося ребёнка голубые глаза, изменил решение. — Три золотых и Ваш мальчик доедет до города в полной безопасности. Рамус рассыпался в благодарностях и, отдав торговцу монеты, усадил омежку на повозку с тряпьём. Он и не надеялся на большую удачу. Чего уж греха таить, он был слишком стар для подобных путешествий. Ведь всё, чего он желал последнее десятилетие, это жить в спокойствии. Он заплатил торговцу, и уже завтра к вечеру мальчишка будет в безопасности у поверенного человека. Единственное, что было в силах Рамуса, это скрыть магию от посторонних глаз. Своё обещание он выполнил. На этом они с теперь единственным выжившим Тилбергом попрощаются. Рамус, схватив белокурую головку, проговорил: — Послушай меня! Тебя зовут Сона. Едешь в Эду к антиквару Голгеру по поручению бывшего магистра Дориуса. Сказанные мною слова не забывай, в непредвиденной ситуации они спасут тебе жизнь. Вот письмо с адресом. Отдашь его Голгеру лично, — объяснил старик и затолкал в ботинок заготовленное омегой письмо к старому другу, что должен будет позаботиться о мальчике. Омежка не понимал, что вокруг происходит, кто этот старик и о чём он говорит. Он ничего не понимал, но промямлил тихое: — Да. Рамус потрепал мальчика по волосам и, кивнув извозчику, сошел с тракта. В этот момент из леса выехало двое всадников. — Что везёте? — не церемонясь, спросил молодой всадник. — Гобелены, южный бархат… Обычное тряпьё, господин, — проблеял торговец. Второй всадник был довольно пожилым человеком с цепким, как у коршуна, взглядом. Он кивнул своему напарнику, и тот поцокал вдоль повозки, осматривая товар. — А это кто? — заметив мальчика, спросил всадник. — Помощник мой, — протараторил торговец. Глаза торговца, как и будущие пуговицы на его тканях, потеряли блеск и теперь бегали, не желая встречаться с острым взором всадников. Рамус понимал: если ситуация выйдет из-под контроля, торговец, не задумываясь, сдаст их вместе с потрохами. — Проверь его, — приказал пожилой всадник. — Мы проверили всех детей в деревне, — не понимая, зачем выполнять лишнюю работу, заскулил альфа. — Хоть мы и позаботились о троих щенках, но нам неизвестно, сколько ещё мог нагулять омега. Он мог узнать об опасности и сбежать вот с таким же торговым караваном. Нам не нужны промахи, — отрезал напарник. Молодой альфа, что-то ворча под нос, спрыгнул с лошади и подошёл к телеге. Приглядевшись к полуживому мальчишке, он вытащил из-за пазухи стеклянный куб, наполненный красной субстанцией. Рамус видел подобную вещицу лишь единожды, и нахождение здесь поискового артефакта ничего хорошего не сулило. Если он заточен под конкретную магию, то ни одно из известных бете заклинаний не способно было его обмануть. У Рамуса от страха онемел язык и вспотели ладони. Альфа дёрнул ребёнка за руку и, приставив палец к острой стороне куба, надавил. Мальчишка на удивление не вскрикнул, так и остался сидеть с безразличным выражением лица. Кровь просочилась сквозь специальную щель, и куб, засияв ярко красным, так же быстро погас. — Он чист, обычный выродок, — сказал альфа и спрятал артефакт. У Рамуса отлегло от сердца, но при этом стало страшно за другое. Ритуал оказался настолько мощным, что даже поисковый артефакт не смог найти магию. Без сомнений, со стороны мальчишки расплата за подобное колдовство будет очень высока. Всадники уже повернули лошадей назад, когда молодой альфа, повернувшись к старику, спросил. — А ты тут чего ошиваешься? — Я, господин, по ягоду ходил, — ответил Рамус. — Так где же твой улов? — поглаживая плётку, прищурился альфа. — Так съел, — обнажив фиолетовые зубы и подняв вверх такие же руки, загоготал старик. — Пошёл с дороги, полоумный. Плётка загудела и опустилась на плечо старика, обжигая кожу и забирая с собой частичку магии. Рамус потёр саднящее плечо и, смотря вслед удаляющимся всадникам, осознал, что черничный пирог спас ему жизнь. Заскрипела повозка, и торговец, недовольно бурча, погнал караван дальше. Рамус смотрел вслед повозкам, в голубые глаза мальчишки и думал, куда занесёт его жизнь. Ведь на его долю в таком юном возрасте уже пришлось немало испытаний. Всё, что он мог сделать для маленького мага, он уже сделал. — Да прибудет с тобой Варшар, — вспомнив древнего бога, прошептал старик и направился домой. На следующее утро, приносивший старику молоко, мальчишка обнаружил на улице бездыханное тело. Рамус так и не дошёл до дома, испустив дух в черничном саду.***
До захвата цели оставалась пара шагов, когда Сона пробормотал тихое: — Простите, — и мощная волна магии смела всех в другой конец зала. Рикман крепко приложился затылком о стену, а когда открыл глаза, центр зала уже пустовал. Ни Соны, ни Альва на прежнем месте не было. Они попросту растворились в воздухе, оставив после себя разруху и мёртвые тела. Тяжелее всего смотреть было на Линара. Он первый вскочил на ноги и, подбежав к Эрику, принялся рисовать лечебный круг. То, что вместо мела была кровь, а в груди короля зияла дыра — на это омега не обращал внимание. Весь зал был вымазан в крови, но из альфы она вытекала, словно из пробитой винной бочки. Омега хоть и был в невменяемом состоянии, но ловкости ему было не занимать, и поздно спохватившийся Риас не смог его остановить. Над королём раскинулась светло-зелёная сфера, а альфу в очередной раз снесла прочь магия омеги. Заклинание было мощным, и Рикман теперь воочию убедился в возросшем мастерстве Линара. Он знал, что при должном мастерстве стоящего одной ногой на пороге смерти человека можно было спасти, но воскресить мертвеца было не под силу даже главному магистру. Следом пришёл в себя Вард и, подключившись к Риасу, попытался достучаться до Линара. Омега не слышал никого, и из сферы его удалось достать лишь некоторое время спустя, когда он, полностью истощённый, свалился без сознания. Рикман знал — это лишь начало. На периферии звучал голос Варда, раздающего указания поднять на ноги весь гарнизон и проверить каждый закуток и канальную дыру в городе. Принц надеялся, что бета может быть всё ещё в столице, но все прекрасно понимали, что он, скорее всего, уже на другом конце света. Рикман не сомневался, что сегодня им удалось лицезреть территориальный портал. Это была высшая магия, недоступная никому из ныне живущих. И то, что ею мог пользоваться Сона, как минимум пугало. — Что здесь произошло? — вбежал в зал Алан. Вард не успел загородить омегу от ужасной картины, и замок разорвал душераздирающий крик. — Кто? — взяв сына за плечи Алан, а Вард, отведя его в сторону, занялся объяснениями. С подачи принца зал вскоре наполнился целителями и приближёнными людьми короля. Пребывающего без сознания Линара вместе с главным лекарем отправили в спальню, раненных в лечебницу, а бездыханные тела накрыли простынями и сложили в одну кучу. Несмотря на полуживое состояние, Алан смог взять себя в руки и заговорил: — Сообщите гостям о смерти короля. Завтра проведём церемонию погребения, а на следующий день коронацию. — Отец, — в возмущении задохнулся Вард. — В нынешнее время мы не можем позволить себе промедление. Представители многих королевств сейчас в замке, и момента лучше не сыщешь. Вард в недовольстве дёрнул головой, но перечить не стал. Алан как никогда был прав. Трон Клариса не должен был пустовать более одного дня. — Всех, с кем общался бета, в допросную. — Приказ уже отдан, — пробормотал Вард, как Алан, вытянувшись в струну, прорычал: — Что ты мямлишь. Ты без двух дней как король. Говори чётче! Принц задеревенел, а затем, расправив плечи, жёстко проговорил: — Приказ отдан. Всех, кто имел связь с пиратом, в ближайшее время доставят в допросную. — Его морских друзей туда же, — добавил Алан. — Рикман, есть ли кто-нибудь ещё? До сих пор сидевший возле стены альфа взглянул на принца и, прокашлявшись, ответил: — Было одно место, куда он иногда наведывался. Одна торговая лавка в южном районе. Волшебный молот, кажется… — Точно, он упоминал о нём. — Ваше Высочество, — обратился вбежавший в зал испуганный стражник, — неподалёку от малого зала обнаружили принца Элиаса. Он ранен и без сознания. — Доставьте в мою комнату и отправьте к нему свободного лекаря. Как только главный целитель закончит с Линаром, пусть займётся Элиасом. Возьмёшь на себя торговую лавку? — спросил принц Рикмана. — Конечно, — не собираясь давать лишних поводов для волнений и желая разгрузить друга, заверил альфа. Время приближалось к полуночи, когда Рикман с отрядом стражников прочёсывали южный квартал. Он отчётливо помнил двухэтажный дом в конце улицы с огромной вывеской снаружи. Вот только на месте дома теперь стоял бесхозный склад, доверху забитый пустыми ящиками. Поначалу альфа грешил на дырявую память, но опрос жителей заставил задуматься о вмешательстве магии. Самые ближайшие соседи понятия не имели, о какой лавке идёт речь. Другие торговцы что-то припоминали, но не могли вспомнить ни хозяина, ни внешний вид лавки. Поэтому спустя час бессмысленных поисков Рикман уже сам потихоньку начал верить, что никакого Волшебного молота не существовало. В замок они вернулись без единой зацепки. После Рикман на пару с Калемом потратили всю ночь на допрос связанных с Соной людей. Прикончили две бутылки крепкой настойки, сломали дубовый стол и как всегда ушли ни с чем. Никакого странного поведения или чего-то подобного замечено не было. По заверению всех — бета был полнейшим засранцем, но не убийцей. Постоянно пропадал либо в обществе архивных книг, либо в любимой таверне, либо в компании какой-нибудь сочной задницы. На этой фразе Рикман как раз и сломал дубовую ножку. Пираты же на протяжении всего допроса издавали непонятные звуки и выглядели настолько потеряно, что их не хотелось лишний раз трогать. Да чего уж говорить, единственным, кто мог больше всех рассказать о поведении беты в последнее время, был сам Рикман. Но никаких намёков о планирующемся убийстве он не припоминал. Нежный и донельзя улыбчивый пират не попадал под критерии скрытого преступника. Разве что он специально всё это время пускал пыль в глаза. Подобные мысли были последним, во что хотел бы поверить альфа. Народу не стали раскрывать все подробности, но ясно дали понять, что король был гнусно убит втёршимся в доверие человеком. Сона был объявлен в розыск и за его поимку живым было обещано тысяча золотых, тогда как за отсечённую голову жалкий медяк. Кажется, теперь Вард был настроен увидеть пирата живым. В качестве похищенного также разыскивали Альва, но за чуть меньшую сумму и без упоминания его королевского происхождения. Рикман, не став мешкать, почти сразу же отправил отцу послание с кратким описанием произошедшего. Магическое письмо, которым пользовалась в основном аристократия, дошло за считанные минуты, и ответ отца не заставил себя ждать. Рикман, конечно, ожидал гнева, но не мог и помыслить, что отец начнёт с гневной тирады о недееспособном сыне и закончит едва ли не угрозами, что Альв должен быть найден в ближайшие сроки. Альфа не знал, то ли радоваться, что отец за время его отсутствия проникся к Альву любовью, то ли волноваться, не тронулся ли он умом на старости лет.***
Несмотря на осень, день прощания с Эриком выдался жарким. Пришедшего в себя лишь к утру Линара бережно поддерживал под руку Риас. Ритуал, что он пытался провернуть на мёртвом отце, оказался ему не по силам, и от увечий омегу спасли магические серёжки. Из рассказа Риаса Рикман понял, что этот артефакт омеге отдал Сона ещё во время пребывания на корабле. Странное было дело: человек, убивший короля, одновременно был и тем, кто невольно спас принца. По заверению лекаря: без подобного артефакта смерть омеге бы не грозила, но последствия были бы куда серьёзнее обычного истощения. Изумруды в гвоздиках раскололись надвое, и теперь уши принца были пусты. Алан же лишь единожды позволил себе пролить слёзы в малом зале. На следующий день горделивая осанка и беспристрастное выражение лица вновь вернулись в повседневный атрибут овдовевшего омеги. Двенадцатый правитель Клариса — Эрик Каплан был предан огню, а прах погребён рядом с другими правителями в родовом склепе. Убитое горем королевство на следующий день утвердило нового короля. Никаких пышных празднеств и хвалебных речей не было. В полной тишине Варду водрузили на голову корону, вручили меч отца, и коронация была завершена. Первое совещание в качестве короля Вард назначил в день церемонии. Сколько бы его не отговаривали переждать пару суток, альфа и слушать не стал. Он заразился воинственным настроем Алана и как можно скорее желал разобраться с возникшей проблемой. — Итак, что мы знаем, — начал совещание Вард, — Сона обладает магией, природа которой нам неизвестна, что даёт право думать об очень умелом сокрытии магических сил или о недавнем заключении контракта с одним из демонов. Мы не знаем его целей, мотивов. Одиночка он или принадлежит ковену… — Милорд, Вы не можете врываться без разрешения, — раздался голос стражника, и дверь с грохотом отлетела. На пороге стоял незнакомый альфа, а позади него хмурый Зорг. — Я не подслушивал… — покосился на незнакомца альбинос. — Он не принадлежит к ковену, — бесцеремонно схватил пустой стул альфа и сел напротив короля. Король недовольно взглянул на стражника и, позабыв о стоящем в дверях пирате, обратил взор на незнакомца. — Простите мою бестактность, Ваше Величество, — склонил голову альфа, — меня зовут Эльгар. Я сын главного магистра северного ковена. — Тот, кого магистр изгнал из собственного дома, — подметив, что альфа слишком открыто подлизывается к королю, вклинился в разговор Рикман. — У нас с отцом немного разные взгляды на жизнь. Позвольте продолжить, — и зрительно спросил разрешение Варда, — тот, кто лишил жизни короля и украл младшего принца Араны, как вы уже поняли — маг. И не просто маг, а наследник драконьей крови. Большинство собравшихся советников в недоумении стали переглядываться и шептаться между собой. Мало кто мог поверить в подобную чушь. Однако Вард не стал останавливать Эльгара, разрешая продолжить разговор. — Я не имею права раскрывать Вам эту информацию, но как уже упомянули выше, мы с отцом не очень ладим. Просто ознакомьтесь, — сказал альфа и протянул королю толстый свиток. Вард в спешке развернул документ, но наткнувшись на древневосточную письменность, устало отложил пергамент в сторону. Тёмные круги под глазами и небольшая бледность выдавали недуг альфы. Прошло всего двое суток со смерти отца. Вард мало спал, перебивался фруктами и всё свободное время посвящал придворным делам. Сегодня он был не в состоянии прочитать и уж тем более здраво оценить древневосточный текст. — Я буду ждать сколько угодно, Ваше Величество. Просто знайте, что чем дольше мы бездействуем, тем выше вероятность, что омега успешно воплотит свои планы в реальность. Повелевание огненной магией, устойчивость к ядам и быстрая регенерация делают их почти неуязвимыми перед нами — простыми смертными. — Омега? — спросил до этого молчавший Линар. — Драконья магия может передаваться только через омежью линию. И Ваш бывший друг, конечно же, омега, — ни секунды не сомневаясь, ответил Эльгар. — Ты хочешь сказать, что за пять лет службы на корабле мы не смогли бы распознать в Соне омегу? — раздался недовольный возглас Зорга. — Все прекрасно знают, что скрыть течку или запах не проблема. Были бы деньги, — покосился на пирата Алан, и все молча согласились. — В этой комнате также присутствует человек, который может подтвердить некоторые из моих слов, — чуть громче сказал Эльгар и устремил взор в угол стола. Взгляд совета последовал за альфой и остановился на принце Элиасе, что до сих пор пребывал в Кларисе. Короля Ротвуда, кажется, нисколько не волновало, что его пострадавший сын находится в королевстве, где за короткий срок произошло два покушения, одно из которых оказалось успешным. Омега старался натянуть на лицо добродушную улыбку, но она, словно краска с намокшего холста, тут же слезла вниз. Все ссадины омеге успешно вылечили, вот только кто на него напал в тот вечер — он так и не вспомнил. — На летнем балу, — не отводя взгляд от рук, заговорил омега, — я видел, как Сона выпил отравленное вино. — Ты мог напутать, — высказался кто-то из совета. — Не только я это видел, — добавил омега и несмело скосил глаза на Рикмана. Вард сжал кулаки и, наклонившись вперёд, едва не навалился на сидящего рядом северянина. Рикман не собирался скрывать правду и сеять сомнения в чужие головы. Он до сих пор не мог определиться с тем, как относиться к новому Соне и к произошедшему, но слова Эльгара про омегу заставили его призадуматься. — Это правда. Я лично видел, как Соне подали точно такое же вино и он, особо не церемонясь, сразу же его пригубил. Я не стал делать поспешных выводов и решил некоторое время за ним понаблюдать, — открыто признался альфа. — И он, конечно же, развеял все сомнения, когда спас твоих братьев, — скривился Калем, — теперь стало ясно, как он прошёл испытание с десятью пузырьками. — Это не доказывает его причастность к отравлению. Если вы не забыли, то он спас всем жизнь, — не сдержавшись, заступился Рикман. — Ты теперь не можешь быть беспристрастным по отношению к нему, — хлопнул ладонью по столу Калем. Рикман неприятно поморщился и вновь почесал ладонь. — Что с рукой? — обратил внимание Вард. — Он с ней уже пару дней мучается. Даже перчатки не снимает, — вставил пять копеек Калем, на что Рикман в ответ агрессивно обнажил зубы. — Сними перчатку, — в приказном тоне проговорил Вард. Рикман сдержал рвущуюся наружу злость и, сняв траурную перчатку, бросил её на середину стола. — Это что, метка? — привстал со стула Калем. Рикман почувствовал себя обнажённым. Метка была очень интимна и образовывала связь между двумя людьми. Альфа не хотел выставлять её на всеобщее обозрение, но другого выбора, увы, не было. Вслед за перчаткой остальные тоже повскакивали со стульев, и зал разорвал дикий хохот короля. — Грёбаного дьявола, Рикман! Он тебя пометил, — почти пролаял Вард. — Я без тебя заметил, — огрызнулся альфа и быстро натянул перчатку обратно. В одну из проведённых вместе ночей Сона в порыве страсти сильно прокусил ладонь, а Рикман лишь спустил от волшебного экстаза. Прошло четверо суток, но укус до сих пор кровоточил, принося небольшой дискомфорт. Рикман несколько дней подшучивал над Соной, намекая, что укус напоминал нападение виверны. Такой же глубокий и долго заживающий. — Щенок крепко взял вас за яйца, — выплюнул Алан, — запрыгнул к вам в кровать, и пока вы его трахали, вынашивал план убийства Эрика. Браво, — намекая на Варда и Рикмана, сказал омега и громко захлопал в ладоши. — Нам несказанно повезло, — вновь заговорил Эльгар, — это магическая метка, и если тебе удастся заклеймить его в ответ, он окажется у нас под колпаком. — Он согласен, — уверенно ответил король, — на днях сформируем команду, которая займётся этим делом. — Я мог бы… — хотел предложить свою кандидатуру Эльгар, но его перебил король — Расследование возглавит именно Рикман. Кому, как не бывшему охотнику за головами этим заниматься, — припечатал Вард, — а Вы, Эльгар, будете нашим главным информатором и, конечно же, проследите, насколько добросовестно исполняет обязанности командир. Зал взорвался выкриками протестующего Калема и других советников, а Рикман, не выдержав, выбежал прочь, желая оказаться как можно дальше от начавшейся вакханалии. Умом он понимал, что если Сона действительно огненный маг, то для всеобщего блага его нужно как можно скорее найти. Но вот сидевший внутри него альфа был категорически не согласен. На физическом плане он уже считал Сону своим… Рикман был слишком труслив, чтобы произнести это слово вслух. Альфа оперся руками на колонну и, глубоко дыша, пытался вернуть контроль над дрожащим телом. Вблизи раздались шаги, тяжёлая рука легла на плечо, и, развернувшись, Рикман наткнулся на разъярённого Зорга. — Не смей, слышишь! Не вздумай соглашаться на сделку. Если тебе наплевать на жизнь Соны, то хотя бы подумай о своей шкуре. В лучшем случае станешь таким, как я, а в худшем, если ритуал провалится, отправишься прямиком к костлявой. — Зорг, успокойся, — подоспевший Риас попытался оттащить вцепившегося в чужое плечо друга. — Риас, ты слышал, что они собираются делать? Ты же был там, ты знаешь, на что способна связывающая магия. Я не верю, что он мог убить Эрика. — Знаю-знаю. Но, дьявол тебя дери, всё не так просто. Мне нужно вернуться в зал, не дури, — ещё раз предупредил Риас и, хлопнув по плечу альбиноса, оставил двух альф наедине. Зорг намеренно толкнув плечом, напоследок процедил: — Ты самый ужасный альфа, коего мог выбрать Сона. — Я знаю, — оставшись в пустом коридоре, напомнил себе Рикман.