Диалогов нет

Денис встает отлить среди ночи, моет руки, смотрит ленту с конфой. Банит на сутки Ислу. Когда выходит, видит Влада на кухне. Льется вода из фильтра. Влад жадно пьет, запрокинув голову. Он в одной майке, как уснул: не стал искать трусы, чтоб дойти до кухни. Бережно упакован в призрачный фонарный свет. Бессловесная магия трех часов ночи, тени в зазеркалье. Его сильные ноги. Фантазия из мрамора, лунная соната. Ямочки по бокам на белой крепкой заднице. Денис подходит, старается ступать не слышно – сам не зная, зачем. Поэзия мимолетна, образы зыбки, поймать момент все равно, что сома – руками. Он задерживает дыхание. Влад вздрагивает, спиной едва-едва коснувшись его груди. Ничего не говорит. Спасибо. Денис кладет ладони на его голые бедра. Чистые. Теплые. Покрытые невидимыми светлыми волосками. Медленно ведет по коже. Целует его шею, она пахнет мылом. Целует кожу у него за ухом. Влад поворачивает голову, ловит его губы. Он то ли смущается, то ли торопится. Его невысказанная потребность так велика, что это льстит, безмерно, и Денису слегка сносит чердак. Денис знает, что эту потребность Владу так же трудно поймать в слова, как ему самому – магию трех часов ночи. Денис поднимает края майки выше, понемногу, так, чтобы они оба могли вроде бы ничего не замечать. Гладит его бока. Его живот. Живот у Влада совсем твердый от напряжения, соски набухли, а когда Денис опускает одну руку ниже его пупка, он сильнее притягивает Дениса к себе за шею, и целуется крепче, суматошней, злее, губа кровит, Денис костяшками пальцев, почти не касаясь, проводит у него между ягодиц, у Влада кожа в мурашках, он стонет Денису в рот, упрямо и громко, как будто Денис сделал ему больно, когда сжал его член. Потом Влад накрывает его ладонь своей, то ли подгоняя, то ли прося остановиться, они целуются глубоко и жестко, и Влад резко поворачивается к нему, обхватывает его за пояс и с силой сжимает его затылок, звенит посуда в сушилке, стакан опрокинулся, остатки воды льются по стенке шкафчика, под ноги, Денис чувствует его тепло в своей ладони, Денис размазывает выступившую смазку от головки до основания, посасывает Владу нижнюю губу и ласково, раз за разом, лижет кончик его языка, и взять у него в рот хочется до дрожи, но Влад сжимает Дениса так крепко, что с первой попытки не удается опуститься на корточки. Денис стискивает его предплечья, впивается пальцами в его мышцы, и хочется на Владе повиснуть, чтобы почувствовать, как Влад целиком примет на руки его вес. Денис опускается вниз, задирает ему майку до пупка, лижет его живот и трется об него щекой, наконец обхватывает губами его член, от его запаха приятный, пронзительный холодок под «солнышком», и как же распиздато, когда хуй просто скользит по языку. Денис отстраняется на секунду, смачивает губы и берет его снова. Это приятнее поцелуя, лучше ебли, Владу не хватает, он настойчиво двигается, ускоряется, ему неймется, у Дениса сбивается дыхание, он расслабляет горло, потом заглатывает его и подается еще немного вперед, едва-едва касается носом золотисто-русых, курчавых волос, Влад стонет, входит в него до основания, прижимает к своему паху его голову, его движения становятся мелкими, бесцельными, его бедра дрожат, Денис сглатывает, как будто пьет воду короткими глотками, и думает, что Влад кончит быстро, но он вдруг отодвигает Дениса, неловко, как-то по-детски впечатав ладонь ему в лоб, тянет его вверх, и трещит футболка, Влад впопыхах лапает его за задницу, под боксерками, тащит его в сторону, опрокидывает спиной на стол, Денис теряет опору – и на мгновение наступает полная дезориентация, чувство, как на американских горках, как на качелях-лодочке в детстве, в Челябинске на каникулах, и кажется, будто сейчас солнце выглянет из-за изумрудных листьев и ударит в глаза, Влад стаскивает с него трусы, Денис хватается за него, не глядя, потом чувствует, как внутрь толкаются его пальцы, не проходят, хотя Денис пытается расслабиться, не хочется прерывать его, хочется вернуть – продлить – чувство, с которым пол ушел из-под ног, Влад закидывает его ноги себе на плечи, потом Денис чувствует его язык, и как слюна стекает на мошонку. Влад входит слишком резко, слишком быстро, нужна нормальная смазка, если уж так ебашить, но Денис не останавливает его, хотя уже знает, что завтра будет тяжеловато, Влад шипит и сдавленно матерится сквозь зубы, но тоже не останавливается, долбит его, как в последний раз, словно пару часов назад они не засыпали в одной постели, словно эти – и все прочие выходные, вот уже который месяц, - они не провели вместе (почти друг от друга не отлипая), ноги затекают, и Денис сбрасывает их с чужих плеч, обнимает Влада за пояс коленями, чтобы легче было отвечать, чтобы можно было как следует его почувствовать, запускает пальцы ему в волосы, они раз за разом сталкиваются зубами, когда целуются, все слишком быстро, слишком хаотично, чтобы угадать чужое движение, но Влад только набирает обороты, и они не останавливаются, даже когда стол, сука, складывается, и Денис стремительно съезжает на пол, на обрушившейся столешнице, и есть на утро приходится за компом, губы в мясо, жопа натерта так, что нахуй хочется послать и себя, и Влада, и до его отъезда уже с комфортом не потрахаться, но на темной кухне, на икеевских руинах, в три часа ночи, когда Влад вколачивается в него, обалдело и бесконтрольно, наперегонки с оргазмом, Денис чувствует себя так, как будто тело утратило вес, и они выпали из хода времени, отформатированы данные, обнулен контекст, бездумно, и безмолвно, и безгранично абсолютное ничто – в котором кожа шлепает о кожу, и ничего, никогда не будет проще, не будет примитивней и чище запаха его пота, и его тяжелых мокрых кудрей под рукой, его движений, и его голоса, и собственного возбуждения, и его отчаянного напора, и оглушающего, безликого чувства внутри Влада, от которого он в одиночку не может заслониться. Он до боли вжимается лбом Денису плечо, и когда Влад кончает, они лежат на полу, переплетенные, и неподвижные, и переполненные, и у Дениса звенит в ушах.