Эльфы уходят за Море.

Второй раз знакомую незнакомку с балкона Лесан встречает уже в столовой и понимает, что она — все же больше часть реальности, чем его сна, но на всякий случай медлит, оглядывается, наблюдая за тем, видят ли ее другие. Другие в лице невысокой пухленькой медсестрички ее видят и даже о чем-то спрашивают, на что незнакомка качает головой и задумывается. Только сейчас Лесан замечает странный оттенок ее волос: они как будто бы седые, но слегка золотятся на свету, напоминая цветом и пушистостью метелки мятлика. Лицо девушки вдруг светлеет, она отвечает медсестре, а после стремительно встает, относит так и недоеденный обед на стойку с грязной посудой и куда-то уходит вслед за женщиной в белом халате. Лесан, завороженный плавными и немного звериными движениями (олень? лань?) своей соседки по комнатам, просто смотрит ей в след, без мыслей, но с неизменным чувством солнечного рассвета внутри, кажется, ставшего еще ярче и сильнее. Выходит из своего неожиданного забытья он, спустя одно долгое-долгое мгновение, показавшееся ему кратким, но тягучим и растянутым. Столовая почти пуста, лишь в уголке за квадратным столом сидят четверо пенсионеров и что-то активно обсуждают. Картофельное пюре в тарелке безнадежно остыло, и сейчас напоминает неопределенный желтовато-серый сгусток. Лесан допивает компот из кураги и уносит посуду с едой на стойку, где места почти не осталось, попутно думая о том, что с балконной незнакомкой все же надо поговорить, хотя бы о чем-нибудь. Ему вдруг чувствуется, что если он скажет ей что-то, а она ответит, то это неясное, но яркое ощущение масштабного, очень важного, тревожащего своей чудесной необъяснимостью, станет, пусть даже на капельку, ближе и понятней. Но в оставшуюся часть дня парень так и не встречает свою соседку. И когда стоит в очереди на медосмотр, и когда уже после гуляет по сумрачным липово-каштановым аллеям вокруг санаторных корпусов. Небо фиолетово-сизое на самой своей центральной глубине, а с запада розовато-алым пламенем… Таким насыщенным, но нежным оно бывает только весной, летом цвета переспевают, словно яблочные бока, а осенью становятся пронзительными и стылыми. Лесан так и ходит, задрав голову, выдыхая облачка пара (поздними вечерами все еще холодно, и несмотря на южную сторону, вспоминается, какой сейчас месяц), прячет взгляд среди веток, полных набухших почек с кое-где уже брызнувшими из них совсем юными клейкими листочками. Ему хочется затеряться в этой блаженной и живой вечерней тишине ранней весны, раствориться в прозрачном и свежем, словно ледяной лесной ключ, воздухе, чтобы звенеть оттуда, петь вместе с природой, и наконец стать полностью свободным, и телом, и духом. Возвращается в корпус Лесан совсем поздно, в последний раз оборачивается к сине-бархатной темноте неба, густо мерцающей чистыми звездами, вдыхает, выдыхает и, наконец, входит в теплое, устланное ветхими коврами, фойе, где в круге оранжевого света от настольной лампы сидит пожилая то ли вахтерша, то ли консьержка, то ли дежурная, и невнятно болтая себе под нос, разгадывает кроссворды. Она поднимает голову, взглянув на пришедшего, и чуть вздрагивает, одно мгновение ей кажется, что глаза этого высокого, странного длинноволосого паренька, вздумавшего бродить по улице среди ночи, вспыхивают яркой весенней зеленью, а лицо вдруг преображается, становясь каким-то пугающим и необычайно прекрасным. Пожилая женщина жмурится от неожиданности, а когда вновь смотрит в сторону входа, там уже никого нет, и лишь мягкие по-кошачьи тихие шаги на лестнице свидетельствуют о том, что парень ей все же не примерещился. Мурашки щекочут загривок, рука невольно тянется к маленькой фляжке с горячительным, спрятанной в столе под стопкой газет. Лесан прислушивается. В комнате соседки совсем тихо, да и свет в окнах не горел все то время, пока парень гулял, хотя он не раз оглядывался в сторону своего корпуса. Может она спит? А может все же привиделась… С этими мыслями Лесан засыпает, и уже сквозь сон, через приоткрытое окошко, слышит знакомый голос, на сей раз тихо поющий о белых кораблях, что собираются в гавани. Парень силится проснуться, но тело не слушается его, а сон утягивает за собой все глубже, и вот Лесан уже воочию видит прекрасные белые корабли, похожие на больших лебедей, вереницей движущихся в серебристом тумане прямо сквозь его комнату.