Ошибка

Два месяца Сиен жил у меня, всячески стараясь поддержать, приободрить. У меня начались перепады настроения. Навалился неконтролируемый страх, как я смогу справиться с воспитанием один? Как смогу вырастить этого ребенка? Как смогу дать ему все то, что необходимо? Ведь в воспитании должны участвовать двое. А клеймо отца-одиночки может пагубно сказаться на малыше. Наше общество не признает такого, сразу же начинает осуждать, даже не разбираясь в причинах. А я совсем не хочу, чтобы мой малыш страдал из-за меня. Потому, остается только один выход: уехать туда, где меня мало знают, в город, где живут мои родители, от которых я уехал сразу после окончания школы, несмотря на то, что они были против и всячески уговаривали меня остаться. Так как такой же университет был и у нас. Но там все было бы по-другому. Кому, как не мне, это знать. Я прекрасно понимал, что и друга полностью приватизировать не могу. Дружба дружбой, но и у него должна быть личная жизнь. Я-то знаю, как он любит детей и как мечтает о своих собственных. С каждым днем улыбаться становилось все труднее, тоска сжирала душу. По ночам, стоило Сиену уснуть, я вставал, садился в кресло, поджав под себя ноги, гладил собственный живот и обещал ребенку, что сделаю все возможное, чтобы он был счастлив, ни в чем и никогда не нуждался. Даже если для этого придется поступиться гордостью и вернуться домой, где жили мои родители. Я тогда ведь специально уехал, чтобы самовыразиться, ни от кого не зависеть. Что же... Видимо, что-то пошло не так, и моя затея провалилась. Только ребенок, его счастье, его успехи, его благополучие намного дороже, чем моя гордость и желание быть самодостаточным. На глаза накатывались слезы. Капли стекали по щекам, но я их даже стирать не стал. Пока сидел, представлял, каким будет мой малыш. Очень хотелось, чтобы он был похож на своего папу-альфу. Такой же целеустремленный и уверенный в себе. Такой же сильный и красивый. Только, чтобы его душа не оказалась такой же черной. Я сидел и мечтал, разговаривал с сыном, и у меня было чувство, что теплая волна нежности и любви проходит по телу, словно малыш пытается ответить, передавая мне свою веру в лучшее. От такой волны я сидел и, как идиот, улыбался. Становилось хорошо, появлялось чувство, что еще не все потеряно, и я тоже смогу быть счастлив. Успокоенный таким образом, я шел спать. Так и продолжалось целых два месяца. На работе я освоился. Коллектив подобрался хороший, дружный. Каждый стремился помочь друг другу, подсказать, посоветовать. Меня старались поддержать все. Их дружелюбие располагало к себе. А потом грянул гром. Нам сообщили, что компанию, в которой я работал, выкупили. Грядет чистка и сокращение персонала, расформирование некоторых отделов. Многие ходили, как в воду опущенные. Сегодня наш босс вызвал всех, чтобы познакомить с новым директором. Сам при этом сообщил, что он тут не останется, так как уезжает в другую страну. Где ему предложили хорошее место. Настроения ни у кого не было, хотя еще теплилась надежда, что новый босс окажется неплохим человеком. Что же, скоро все сами увидим и узнаем. Хотя прежний директор, как ни старался казаться бодрым, но были заметны грусть и тоска в его глазах, которые, как он ни старался, скрыть не мог. А все остальные, видя это, только пытались приободрить, зарядить позитивом, хотя с каждым днем становилось все сложнее это делать. Чем ближе подходил назначенный день, тем хуже становилось у всех настроение. Появилась раздражительность, необоснованная агрессия. Перед собранием я заскочил в туалет умыться, так как лицо горело, тошнота подкатывала к горлу, сдавливая дыхание. Пока приводил себя в порядок, за временем не следил. А вот когда опомнился, понял, что опаздываю. Потому, спешно закончил свои дела, ополоснулся, взъерошил волосы, последний раз глянул на себя в зеркало и тут же отвел взгляд. Бледный, глаза уставшие и потухшие, губы посиневшие, щеки впалые... Да, красавец тот еще, в гроб и то краше кладут. Но на раздумье и самобичевание уже просто не было времени, надо было срочно бежать. Я же не могу войти позже начальства. Выскочив, побежал бегом к залу заседаний. Не добежав всего несколько метров, резко остановился и застыл. Дыхание сбивалось, сердце готово было выскочить из груди, и причиной этого был не бег. Прямо передо мной стоял он, мой альфа, обнимая за талию того самого омегу, которого я тогда видел у него дома. На пальцах обоих красовались обручальные кольца. Значит, они все-таки поженились. Эта мысль пронзила, словно стрела, впивающаяся в самое сердце. Внутри все сжалось. Я готов был взвыть. За что мне это наказание? А еще говорят, что время лечит. Нет, оно не лечит, оно калечит, выворачивая душу наизнанку. Они меня заметили. Тэйм сначала равнодушно окинул взглядом мою застывшую в напряжении фигуру, а потом, заметив слегка округлившийся животик, скривился, и как выплюнул: - Натиер, и ты будешь еще утверждать, что не изменял? Чудовище и лжец, - я даже говорить и отвечать ничего не стал. Зачем? Это все равно бессмысленно. Да и оставаться здесь больше не имело смысла, так как я уже понял, что Тэйм и есть новый директор, а терпеть меня рядом он не станет. Хотя... Судя по взгляду его муженька, скорее всего станет, но только для того, чтобы основательно потрепать мне нервы. Тут из дверей показался Сиен. Обеспокоенный моим исчезновением, он решил отправиться на мои поиски. Заметив мое состояние, тут же поинтересовался: - Натиер, ты куда пропал? Что с тобой? На тебе лица нет. Тебе плохо? - и тут, увидев, куда и на кого обращен мой взгляд, тут же вскинулся. - Здравствуй, Тэйм, - несколько минут между ними происходила война взглядом, в которой выиграл мой друг. Кто бы сомневался? Его еще никто и никогда не мог пересмотреть, особенно, когда он вот так скептически и осуждающе смотрит на собеседника. - И тебе не хворать, - пафосно ответил альфа. Он стал злиться и раздражаться, что на этот раз не он остался в победителях. Его спутник следил за нами, сдвинув брови. - Нат, пошли, - произнес друг. – Нам нельзя опаздывать, так как задерживается у нас только начальство, - бросив взгляд презрения на этих двоих,подхватив меня под руку повел в зал заседаний. В зал я вошел как амеба, если бы не Сиен, то мои ноги не смогли бы сделать и пары шагов. Меня усадили на место, и я стал смотреть в одну точку. Буквально через пару минут вошли и они. Конечно, надо же было выдержать паузу и появиться в лучах славы. А то, что это они, я понял по начавшемуся шушуканью. Представление нового руководства. Приветственные слова, планы на будущее в нашей компании, все проходило мимо. Я сидел, думал, и боль разрывала меня. Как? Почему он так быстро меня забыл? Чем же тот другой омега смог его подцепить? Неужели он не чувствует то маленькое существо, которое растет во мне, и так же, как и я, тянется к нему? Ответов не было ни на один вопрос. Похоже, инстинкты альфы у него отбиты напрочь. Когда все чему-то хлопали, я тоже, делая все чисто на автомате. Когда собрание закончилось и все стали расходиться, я принял решение, сразу же написать заявление на увольнение, о чем сообщил другу. Тот пытался меня отговаривать, но тщетно. Однако, в этот же день меня не приняли с заявлением, сославшись на занятость. Что ж, будет завтра день. - Ты не сможешь один вынести весь груз, - приводил доводы Сиен. - Да еще и скоро появится ребенок, на которого надо будет тратить много денег, а на работу в ближайшее время в таком положении тебя никто не возьмет, - все говорил и говорил он. А я улыбался, как идиот, и пока не хотел никому рассказывать свой самый страшный секрет, так как хотел сам быть личностью и добиться всего, а не чтобы меня любили и боготворили за что-то. Время наступит и карты будут раскрыты. - Сиен, все будет хорошо, вот увидишь, - ответил я. – Все завтра, - и отправился спать. Тот ничего не сказал, но моя улыбка его обескуражила. Все равно придется жить, тем более, у нас договоренность с отцами была, что если что-то пойдет не так, то я возвращаюсь и начинаю вникать во все дела, так как других наследников у них не было. Вернее, был еще мой брат омега, который, наплевав на все, выскочил замуж и счастливо живет со своим мужем в каком-то шалаше и в ус не дует о делах нашей компании. Они выражаются, что любовь и счастье важнее. И сколько родители не предлагали своему зятю альфе приступить к делам, он уперся и ни в какую. Да и куда ему? Он же свободный художник, и надо отдать должное, не плохой. Они с братом ни разу не попросили помощи у отцов, как бы им не было трудно в первый год. Но в итоге, они сами подстроили втихую все и у них все наладилось, картины стали покупаться. Единственное, что меня удручало, что я вот такую подлянку им преподнесу в виде беременного и брошенного сына. Но время покажет. И с такими мыслями я уснул, чтобы встать утром и с новыми силами прийти на работу. Вдохнув побольше воздуха в легкие, взяв листок формата А4, направился к кабинету директора, где пришлось подождать под дверью. У него, как оказалось, были важные дела, но когда меня пригласили, и я вошел в его кабинет, то понял, что за важные дела были у того. Там сидел его муженек. Я только скривился от досады. Ведь любовь за один день не проходит. А смотреть на этих двоих, сияющих и влюбленных, было невмоготу. Интересно, он каждый день будет здесь ошиваться? Промелькнула у меня мысль и тут же пропала, когда услышал вопрос. - И так, Натиер, что тебя привело? – ехидно посмеиваясь и поглаживая своего мужа, который расположился у него на коленях, спросил Тэйм. Ничего не говоря, прошел к его столу и протянул заявление об увольнении...