Сын Ареса и дочь Афродиты

Довольно долгое время Элион старалась заглушить душевную боль переизбытком новой информации. Она читала книги по истории, уже не обязательно марксистского толка, смотрела документальные фильмы и рисовала портреты понравившихся ей деятелей. У неё был эскиз королевы Елизаветы первой, набросок Максимильяна Робеспьера, пара начатых рисунков Наполеона Бонапарта в бытность ещё далеко не императором и единственный, оставшийся из большевиков, - Феликс Дзержинский. За образ испанской королевы Изабеллы при разговоре с Томасом Торквемадой она пока не бралась, это было в планах. Она уходила с головой в мир теорий и творчества, пока не получила письмо от Кристофера, в котором он сообщал, что женится на товарище по партии из Испании, а так же спрашивал, как идут её дела, а то он давно не видел её карикатур и посему не понимал, что случилось. От подобных новостей Элион поплохело. Нет, она не плакала, её трясло. На слёзы уже было, нанесённое табу, от которого отказаться оказалось сложно, да и она считала отказ не обязательным. Она прижала к себе ближе, лежавший у неё на коленях эскизник, подобрала ноги и обняла их. - И от чего такую красавицу пидарасит? - с участием спрашивает некто за её спиной. Браун периферийным зрением отметила, что говорящий упёрся ладонями о спинку лавочки, по бокам от неё. - С парнем рассталась, что ли? - Он женится, - с неестественным безразличием ответила Элион. В ухо ей не то выдохнули, не то хохотнули. Девушка обернулась посмотреть на того, кто это сделал, чтобы всё же понять, как он отнёсся к тому, что она сказала. Но её ждало разочарование, лицо собеседника не выражало ничего. - Это не для всех помеха, - бросил юноша. Он легко оттолкнулся ладонями от лавочки, обошёл её и присел рядом. Браун наконец смогла сконцентрировать внимание на его внешности. Излишне длинные для парня волосы были заплетены в несколько кос, убирая мешающие элементы с лица и крепко обхватывая их между собой так, что они плотно прилегали к голове. Где-то в районе шеи косы распускались и наэлектризованная шевелюра создавала впечатление гривы. Блондином он не был, волос имел тёмно-русый оттенок. А голубоглазым его, вообще, можно было назвать только на половину. Его радужки имели разный цвет. Одна — карий, другая — голубой. Смотрелось странно, но весьма оригинально. У Элион даже были сомнения, что дело в линзах. Впечатление юноша производил. - Он на ближнем востоке. Это — помеха? - немного агрессивно спросила Браун. Парень склонил голову набок, словно решая, что именно сказать. - Только с учётом возраста, - признал он. - Кто же туда отпустит подростка? Про подростка говорилось немного насмешливо, но с долей участия. Голос юноши вбирал в себя всевозможные эмоции и смешивал их в только лишь хозяину ведомом порядке. При этом его лицо оставалось каменным. - Странная у тебя философия, разрушать чужое счастье ради своего собственного, - пробормотала Элион себе в колени. - Если он с ней счастлив, то у тебя вряд ли, что выйдет, если ты, конечно, его себе, как личность, а не, как тело на один раз хочешь... - с очередным смешком отозвался собеседник. - Во втором случае, всегда найдутся афродизиаки, а его можно изолировать, чтобы в поле зрения была одна ты. Элион смотрела на парня с подозрением. Настолько эгоцентрических речей она ещё не слышала. Нет, это не отвращало, скорее вызывало удивление. Под началом Кристофера она училась пропагандировать в любой среде, вне зависимости от изначальных установок «жертвы», которую следовало вербовать. Просто были люди с кем это работало, а были... на которых это не работало. - И как тебя зовут, проповедник эгоцентризма? - В миру — Элвис, в ролевой среде — Лиргуруто*, - когда он представлялся, он приложил ладонь к плечу и слегка поклонился. - А тебя, как величают? Браун сама от себя не ожидала, что настолько рыцарские манеры заставят её зардеться. Не к месту вспоминались слова про пережитки феодализма. - Элион Браун. - Весёленькое у тебя имя... - отчего-то мрачно сказал он, потом тряхнул головой, скорей всего отгоняя нехорошие мысли, почему-то связанные с её именем. - Хорошо хоть не Эль-Элион**! Нет, понятно, так его звали лишь раза четыре, но те же катары на это внимание обратили. Нда... даже, как обычно, переводить имя на квенья или синдарин не тянет. Элион нахмурилась. Начала речи она не поняла, с её концом было по-проще. - Ты толкинист? - Да. Вот только профессора я ненавижу. Уважаю, восхищаюсь и... ненавижу, - Элвис выдал какую-то непередаваемую гамму эмоций. Чем дальше заходил их диалог, тем больше Браун хотелось понять этого странного человека. Его психологический образ не хотел укладываться в голове. Проэльфийская внешность нашла своё объяснение, но их общение рождало всё больше и больше вопросов, распаляя любопытство девушки. - А почему ты его ненавидишь? Мне «Властелин колец» очень понравился... - признала Элион, она один раз на Хэллоуин даже сама косила под эльфа-тёзку. Впервые выражение лица Элвиса немного изменилось. Он кинул на неё слегка заинтересованный взгляд и криво усмехнулся. - Что сам Властелин? - с сарказмом спросил он. - А ненависть... мне претит его христианская мораль и нравы. Но я уважаю его, как лингвиста и восхищаюсь, как демиургом своего мира. Я уже даже каламбурил: «Восхищён отвратительностью ситуации». Браун долго не могла решить кем же является парень — атеистом или сатанистом. А может, придерживается другой какой философии? Может, он - ницшеанец? - А в чём каламбур? - Ты читала только «Властелина колец»? - Элион кивнула. - Изначальное имя Саурона — Майрон, что в переводе: «Восхитительный», после потери привлекательного облика он и сам начал звать себя Сауроном, что значит «Отвратительный». Не пойму только, как это на облике завязано. Для меня он как был, так и остался Майроном. Глаза Элион расширились. Поклонение злу? Хотя... «Ладно, Браун, успокойся, Кристоферу нравился Троцкий, проводивший децимации, способный в мировой революционный пожар кинуть всех и вся. А тебе - Робеспьер и гильотина... да и когда ты читала «Властелина...»? В нежном возрасте? О Льве с Максимильяном тоже многие отрицательного мнения... От него нужно бежать с такой же скоростью, с какой ему от тебя!» - Тебе нравятся черты его характера? - с осторожным интересом уточнила Элион. Элвис вновь на мгновение разрушил неприступную маску и мечтательно улыбнулся. - У нас даже спор был кто именно он или Мелькор полнее соответствует образу Люцифера, - точно сатанист, пришла к выводу Браун. Наверное её понимание, как-то сильно запечатлелось на её лице, потому что Элвис немного виновато спросил: - Грузанул, да? Не надо было это так всё на тебя вываливать. Просто, не знаю почему, но ты у меня доверие вызываешь, - признался он, глядя куда-то в сторону от её лица. Девушка несколько раз нервно хихикнула. - Да ладно, мне читали стихи, как страстно хочется распять контрреволюционеров на кресте, - Элион неопределённо пожала плечами, вспоминая тех, кто восхищался чекистами 20-ых годов. - А я же не думаю, что ты там всерьёз кошек или младенцев в жертву приносишь. - Ебанутый стереотип, - в голосе чувствовалось, что ему хочется поморщится, как от зубной боли. - Да и, я не сатанист, сатанизм материалистичен, я — телемист*** и люциферианин, не уверен, кто в большей степени. И то и другое гностическое познание. Уйма новых непонятных терминов заинтересовывала, внешность и поведение парня вызывала симпатию, а то, что его тоже вряд ли можно назвать адекватным, в общественном понимании этого слова, Элион уже не волновало. - Расскажешь, что это такое? - Почему бы и нет?.. - юноша смерил девушку взглядом явно говорящим о том, что он в ней не ошибся. *** - Элион! - ор раздался на весь дом, так что, лежащая на своей постели девушка разбиравшее таро Тота, невольно вздрогнула. Оторвавшись от своего занятия и собрав все карты в единую колоду, которую она потом хотела сравнить с более классическими и современными вариантами, чтобы нарисовать свою. В деле психотерапевтического влияния символики и архетипов, его заметил сам Юнг, бывший тем ещё оккультистом, считалось лучшим всю магико-символическую атрибутику создавать самостоятельно. Да и гаданию, если оно, вообще, возможно такое точно не помешает — поможет лишь. - Иду! - так же на повышенных тонах отозвалась девушка. Домашнее собрание, как всегда, проходило на кухне. Лица у родителей были суровыми. Интересно, которую из книг они обнаружили? - Это что? - Томас кивнул на «Книгу Закона» Алистера Кроули. Элион глубоко вздохнула. Телема. Они бы ещё в её четырнадцать нашли бы у неё катехизис революционера! Ей думалось, что эффект был бы примерно тот же, эффект разорвавшейся прямо в саду, под домом, бомбы. - И что «это» делает у тебя подполом? - продолжил в том же тоне, в каком и начал, отец. Томас заметил, что ламинат положенный в комнате Элион скрипит рядом с кроватью и решил его заменить, так он схрон и обнаружил. - Это оккультно-эзотерическая философия, - спокойно отозвалась Элион. Элеонора вздрогнула от холода её тона и явно заметила, что дочь дистанцируется. Родители обменялись тревожными взглядами. - Ты её читала? Хотя о чём я спрашиваю? Конечно, читала, иначе бы не прятала, - Элион показалось, что в глазах Томаса мелькнул страх. - Кто тебе дал эту книгу? - Сама купила, - кратко отозвалась девушка. - Кто посоветовал? - Заинтересовала аннотация, - своих Элион не сдавала никогда и ей во много раз легче было взять всю ответственность на себя. Томас дёрнулся, как от удара, а Элеонора крепко к нему прижалась. - Заинтересовала, значит!.. - отец раскрыл книгу и принялся вслух зачитывать те места, что были подчёркнуты самой Элион карандашом, - «15. Знайте же, что избранный жрец и апостол бесконечного Космоса есть князь-жрец Чудовище; и в жене его, называемой Багряной Женою, сосредоточена сила. Они соберут детей моих и привнесут славу звёзд в сердца человеческие»!? Хочешь дальше? Будет дальше. «Сострадание — порок царей; попирайте же ногами обиженных и слабых — вот закон силы, вот наш закон и радость мира». По-моему, и этого достаточно чтобы понять, что книга опасна! Только не говори, что ты согласна хотя бы с тем, что выделила? Элион почувствовала себя, как на суде. И не видела смысла, как революционеры-большевики, превращать суд в трибуну. Но её мнение — это её мнение, это — её неотъемлемая часть. Она может промолчать, она может утаить, может выдать часть более одобряемой обществом информации. Но отказаться от него — не может. - Отчасти, - решается на правду девушка. Не говорить же, что ей откровенно не нравилось то, что то у Кроули: «каждый мужчина и каждая женщина — звезда», то он их, женщин то бишь, к животному миру причисляет. Воспитанный в ней Кристофером дух феминизма вопил, что это — пропаганда патриархальных ценностей. Против отката к феодализму, воспетому Алистером, она имела меньше претензий, при условии, конечно, равенства полов. - Господи, кого мы вырастили! - отчаянно говорит Томас, с ужасным подозрением смотря на Элион. Девушка невесело усмехается, она ещё при знакомстве с Кристофером поняла, что родители её новых взглядов не то, что не разделят — не поймут и не одобрят. - И да, раз уж зашла такая тема... - начинает Элион. - Когда мне исполнится шестнадцать, - ждать не так долго, каких-то полгода - я от вас съезжаю, не могу жить в доме, где надо скрывать, боясь неодобрения, свою личность. Заработок у меня есть, я вам уже говорила, что рисую на заказ. К трудовой деятельности её приобщил ещё Кристофер, отмечая, что надо входить хотя бы в интеллектуальный пролетариат. Труд-то всё равно наёмный. - Элион, это может быть опасно! - голос матери срывается. - Сутенёров довольно легко вычислить, - понимает её по-своему дочь. - Или вы обо мне настолько замечательного мнения, что считаете, что я могу податься в проститутки? - Элион, не в том де... - начинает Элеонора, но Томас бросает на жену такой взгляд, что та моментально затыкается. - Раз вопрос исчерпан, я откланяюсь, - и она, подражая Элвису, отвешивает родителям лёгкий поклон. - Хочу подышать свежим воздухом. Элион вновь чувствует, что её начинает трясти, но глаза сухи и плакать не тянет. Боль слишком глубока — не до слёз. Несмотря на её демонстративную холодность, разговор ей дался тяжело. Ей в одно мгновение показалось, что отец смотрит на неё, как на монстра, раз за акцентировав внимание на всплывших отрицательных чертах, предпочтя, она надеется на время, забыть о положительных. Оставшись одни Томас и Элеонора смогли наконец вздохнуть по-свободнее. - Это может быть влияние Фобоса? - опасливо спрашивает жена мужа. - Она мне его сейчас до ужаса напоминала. Он в детстве вёл себя похоже. Не так же, но похоже. Томас долго и неотрывно смотрит в одну точку. Фобос и Элион, конечно, родственники, но обнаружить меж ними та-а-акую общность взглядов, было поразительно. - Он её убить хочет. Она для него — конкурент в борьбе за трон. При этом не обязательно превращать её в собственное подобие. Ты представляешь, что они устроят в борьбе за престол в таком случае? - муж Элеоноры содрогнулся всем телом. - Хотя этот самый «князь-жрец Чудовище» у меня вызвал ассоциацию с ним. - А мы ей в день её шестнадцатилетия хотели сказать, кто она... - вспоминает о давнишних планах женщина. Томас опускает голову и прячет лицо в ладонях. - Я уже не уверен, что мы не поменяем правителей, как шило на мыло, причём мыло для верёвки, на которой вешаются, а шило, как тебе известно, смочено смертельным ядом, - из-за положения головы мужчины его слышно плохо, но жена всё же смогла разобрать, сказанные им слова. - Она — законная наследница Меридиана и его Свет! - возмущается Элеонора. Её муж только горько усмехается. - Не знаю. Ничего уже не знаю и знать не хочу! А то в той книге и про Свет было и, если он будет таким, то от Тьмы он будет отличаться не сильно. *** - Корнелия, я поговорить хочу, - останавливает подругу в школьном коридоре Элион. - Проблемы с парнем? - тут же включается в разговор Хейл. - Элвис, кажется? Я вся во внимании... Браун с жалостью смотрит на подругу. Других проблем она не видит или старается не замечать? - Нет, с ним всё хорошо. Проблемы с предками. - С ним всё хорошо! - возмущается Корнелия. - Да, он тебя даже не ревнует. А это, как известно, говорит о сильной любви. Элион кривится. Да!.. о любви, как же! - Ревность — проявление собственнического инстинкта и попытка ограничить твою потребность в сексуальном удовлетворении. Любить можно и несколько человек. И что, по-твоему, выбирать кому из них должно принадлежать твоё тело? Как? Симпатии, влюблённости и влечения бывают разные. Это насколько же хорошо надо себя понимать, чтоб сделать однозначный выбор? Хейл шокировано смотрит на подругу. - А что плохого в том, чтобы принадлежать любимому? Ты, помнится, сама так на Кристофера запала, что все его взгляды разделила, да и на войну за ним отправится хотела, тебя лишь возраст удержал, - Корнелия похоже не видит разницы меж этими случаями. Элион тяжело вздыхает. Серьёзный разговор, она бы назвала его даже интересным, но он шёл, к сожалению, не о том, о чём она в действительности хотела поговорить. - Смотря, как принадлежать, - начинает издалека Браун. - Почувствуй разницу между тем, чтоб признать кого-то в отношениях ведущим, помогать ему в его устремлениях, возможно, даже признавать его власть над собой и ограничивать свои потребности в душевном тепле и сексуальном общении. - Так вы с Элвисом переспали? - цепляется за последние слова Хейл. Элион возводит глаза к потолку. Какая Корнелии, к чёрту, разница? А ведь и она сама когда-то была подобной сплетницей. - Нет, мы только целовались. - Зато, я тут посмотрю, вы много говорили, - иронично тянет Хейл. - Он тоже ловит интеллектуальные оргазмы? Или просто по другим тёлкам шляется? - Это неважно, главное, чтобы он букет венерических на хвосте не притащил, - отвечает в том же тоне Браун, помня о том, что они оба склоны до крови кусать губы. Корнелия неодобрительно качает головой, про себя вспоминая, что именно её в колледже недоброжелатели именуют шлюхой. У Элион-то в школе образ пай-девочки, чистого гуманитария направленного в искусство, которому и дела нет до всей этой грязи. Вот уж, в тихом омуте черти водятся! При том что конкретно в этом омуте, уж больно, они профессиональные!.. - Тебя предки блядью посчитали? - впервые матерится при ней Хейл, всё же переходя к нужной теме. - Я ж так понимаю, «целуешься» ты не только с ним. Интересно, при нём такое было? Корнелия не имела склонности к мату, но в данном случае подобрать другого определения как-то не смогла. - Было. И нет, причина непонимания кроется в другом. Они меня монстром назвали, - она молчит, а потом уточняет. - Невербально, но назвали. - С такой моралью, это - не удивительно, - поджимает губы Хейл. - Дело вообще-то в том, что я читаю для разнообразия и широты взглядов. Да, про физическую любовь там было, но они не на этом акцент сделали, - недовольно хмыкает Элион, про себя отмечая, что уж лучше бы на этом. - Ладно, ты не поймёшь. Браун резко разворачивается и уходит. - Ну да, куда уж мне до тебя! - несётся ей в спину. *** Элион с Элвисом медленно гуляют по усеянному первым снегом парку. Он приобнимает девушку за талию и она льнёт к его телу в поисках тепла. - По-моему, вне нашей тусовки, нас мало кто поймёт, - в сторону говорит Браун. - Тебя и в нашей тусовке не все понимают, - делится с ней настроениями в коллективе парень. - Кто при всём честном народе выдал, что круто то, что Саурон — Тёмный Лорд, имеющий рабочую профессию? Да там не все сразу поняли, что ты о том, что он — кузнец! Элион легко смеётся. - Система ценностей в сочетании всего, что я впитала в себя, как губка, криво на мОзги легла. - А когда ты сказала, что он — диктатор, а не король, народ был в ахуе! - продолжает пересказывать перекосы поведения очередной подруги сердца ей же Элвис. - Лучше бы тираном назвала и то по-понятней было бы. А то диктатор и восхищение... и понимай, как хочешь! - Я к монархиям из-за принципа наследования плохо отношусь. А уж кто-кто, а Саурон мало кому бы власть передавал, Мелькор его и так выше по статусу. Элвис с усмешкой посмотрел на свою девушку, прижал её к себе, глубоко поцеловав, и оттолкнул. Он уже всё понял. Им по пути, но ненадолго. Вопрос только в том, что неизвестно, когда время подойдёт к концу. - Тебя до дома проводить? А то уже поздно... - Сама дойду. Хочу немного насладиться уединением. Домой Элион шла не по главным улицам Хитерфилда, а сокращая путь через проулки. В одном из них, в паре кварталов от дома, она наткнулась на какую-то хрень, излучавшую голубоватое свечение. - И что это? - спросила саму себя Браун, не приближаясь, но обходя по кругу странное явление. Трогать это светящееся нечто было боязно, вдруг оно... ну, радиоактивное к примеру. Всё решила газета, попавшая благодаря ветру в центр сей воронки. С обратной стороны её не было, Элион проверяла. Ей вспомнилась теория о том, что чёрные дыры — порталы между определёнными точками вселенной и она пошла на такую авантюру, которой сама от себя не ожидала. Браун шагнула внутрь. - Нихуя себя! - сказалось на ней влияние Элвиса, когда мир за этой штуковиной преобразился до неузнаваемости. Девушка оглянулась на... наверное, портал и решила сначала всё обследовать по эту его сторону. Родители всё равно привычны к её ночным загулам. Это ещё при Кристофере началось, когда они то марксизм изучали, то карикатуры прорабатывали, то ещё не пойми чем страдали. Из дружеских чувств её всегда прикрывала Корнелия. - Ну что, приключения на пятую точку, я вас нашла и отправляюсь на поиск дальнейших!