***
В понедельник Фриск вернулась на работу. Всё прошло относительно спокойно. Шарлотта была рада её видеть. Посплетничав с ней, она узнала, что пес-монстр, тот самый, которого она видела с белым кроликом у Гриллби, был стражником, что завел себе бурную интрижку за спиной жены И Шарлотта, и Фриск находили этот поступок деморализующим. — Чарли никогда бы не допустил подобной низости в гостинице… — сказала крольчиха. Девушка нахмурилась при упоминании покойного мужа Шарлотты. Она никогда не откровенничала с ней о том, что приключилось с её супругом. — Что произошло? Что изменилось? — Шарлотта фыркнула и склонилась над столом. — Я не помню, когда это началось. Гриллби… всегда был немного с гнильцой, но всё изменилось, когда началась Чистка. Семьи разрушались, многие предприятия потерпели крах. Клуб Гриллби был одним из немногих мест, где дела шли хорошо. Когда девушки стали напрашиваться к нему на работу, он начал с того, что отдавал им мелкие поручение, делал одолжения, оказывал услуги… В конце-концов, всё завертелось, закрутилось, и вот — результат, — Фриск зажевала щеку и посмотрела на дверь кабинета. — Когда Папирус стал лейтенантом, разузнав о том, чем они промышляют, он попытался прикрыть клуб. Думаю, он недооценил, насколько Сноудин был затянут, насколько город нуждался в порочном бизнесе, чтобы процветать. Санс упоминал это вскользь, когда мы там были. — А что, э-э, что делает Санс, когда ходит туда? — Шарлотта сморщила нос и задумчиво откинулась на спинку стула. — Я не могу тебе сказать. Дело в том, что… Никто особо не знает, чем он занимается и какой он вообще на самом деле… кроме, может, тебя, — Фриск подняла глаза от скромно выдвинутого умозаключения. — Что ты имеешь ввиду? — крольчиха пожала плечами, с любопытством поглядев на девушку. — Ты живешь с братьями. Ты знаешь, что они из себя представляют за тем фасадом, который они воздвигают. Не то чтобы то, кем они являются внутри, имеет значимый вес. Только поступки определяют, кто мы на самом деле, — Фриск понимающе кивнула. Однако эта мысль заставила её вспомнить, как нежен был Санс с ней в прошлую неделю. Она не понимала его полностью, но не собиралась отрицать, что ей было приятно. Очень приятно. — Я понимаю Санса не лучше, чем ты. На самом деле, я бы сказала, что живя с ним в одном доме, тайна только больше усугубляется, — Шарлотта фыркнула от смеха. — А почему их все боятся? Что они сделали? — скелеты не казались полными мерзавцами за закрытыми дверями. Разумеется, они её помучили, но это было так давно… Фриск могла с уверенностью сказать, что в их отношениях случился сдвиг. — Ну, они много чего сделали… Ты что, не знаешь? Это ведь транслировалось повсюду, — Фриск слегка занервничала, когда её невежество в упор уставилось ей в лицо. — Я-я не смотрю телевизор, поэтому особо и не в курсе событий. Я все время была поглощена своими проблемами, — соорудила девушка причину. Шарлотта скептично сложила губы в трубочку. — Точно. Мм… ладно. Итак, однажды Санс напал на генерала Андайн — никто не знает почему. Вот просто взял и напал. По-моему, она возвращалась домой, а он её видать поджидал. Говорят, что она получила по заслугам. То есть, ты же знаешь, что она… не самая лучшая личность. Правая рука короля как-никак… Так вот Санс чуть не убил её на месте, но тут вмешался Папирус и на следующий день, он стал лейтенантом… Вот почему. Они погрузились в задумчивое молчание, Фриск почувствовала, как у неё скрутило желудок. Никогда ей не забыть насколько скелеты опасны, однако зачем Санс напал на Андайн? Что заставило его пойти на этот шаг? Все просто — власть. Очевидно же, ради того, чтобы Папирус оказался у власти. Ненормально… но разве это была полная история? Конечно… не забывай, с кем ты имеешь дело. Черт возьми, они, вероятно, спасли тебя только потому, что ты человек. Ты им нужна… Однако никак не пропадало настойчивое чувство, что в них действительно было что-то большее. Той ужасной ночью, когда Дэмиан напал на неё… Санс даже не думал забрать его душу. Он был встревожен её состоянием. Он по-настоящему боялся её смерти. И обещание, что она будет в безопасности, а потом та ночь на крыше… Разве это не было правдой? Ко всему прочему, Фриск не славилась истовой набожностью. За её спиной также имелась некрасивая история, которой она не гордилась. — Да, иногда осторожность не помешает, — Шарлотта задумчиво кивнула и, неожиданно вспомнив кое-что, щелкнула языком и посмотрела на часы. — О, кстати, ты можешь идти. Приятно видеть, что ты поправилась, — Фриск улыбнулась и встала с места. — Да… И, эм, спасибо еще раз, что пришли проведать меня. Ваши подарки меня очень порадовали,— крольчиха послала ей ласковую улыбку. — Не за что. Береги себя, солнышко, — девушка попрощалась, взяла пальто и покинула гостиницу. — Салют, Мокси! Если, конечно, это твое настоящее имя, — поздоровался Даг, прошептав последние слова, не выдавая их маленький секрет. Фриск хихикнула. — Бонжур, Даг. Волк пристроился рядом и закурил сигару. — Нож-то с собой? — она втянула воздух сквозь зубы, покачав головой. — Блин, забыла. Он у меня на столе лежит, — Даг усмехнулся и затянулся терпким дымом. — Эй, рекомендую носить его с собой. Весной-то риски повышаются. Весна. Конечно, всё станет рискованней, как выразился Даг… Скоро Чистка. Фриск судорожно сглотнула. — Не волнуйся, я буду в порядке. В конце концов, ты ведь со мной, верно? — ликан улыбнулся похвале, игриво похлопав девушку по плечу. — Ай-яй-яй, голубушка, что же ты делаешь, — Фриск рассмеялась и взяла его под руку. По какому поводу он прибыл в Сноудин? — Что вы сегодня устраиваете в городе? — Даг небрежно пожал плечами, оглядываясь по сторонам. — Мы, э-э, проводим своего рода перепись населения, — значит где-то по близости находится братья? Не попадет ли Даг в неприятности из-за отлучки на беседу с ней? Волк, казалось, догадался о её тревожащем вопросе и опустил уши. — О нет, нет, всё путем. Я просто решил проводить тебя до дома. Они-то вполне могут обойтись и без меня. Знаешь, сплошная муть перед глазами, фиг что увидишь, — сказал он, имея в виду свое плохое зрение. — Что ж, тогда поторопимся, чтобы Папирус до тебя не докопался, — подмигнула Фриск, чего он, конечно, не увидел, но определенно услышал озорство в голосе. Даг весело хмыкнул, и они вместе, покинув город, пошли по проселочной дороге.***
Сидя на кровати с Флауи, Фриск листала книгу загадок, подаренную ей библиотекаршей. — Мне стыдно, что я не знаю её имени. Думаю, будет неловко, если я спрошу, — цветок усмехнулся. — Возможно совсем чуть-чуть, — Фриск пожала плечами, читая загадку с легкой улыбкой на лице. Она была одной из тех, кто смог пройти мимо Львов? Что-то в этом было взбудораживающее, и это также объясняло, почему библиотеку посещало скромное количество читателей. Фриск подняла голову: в дверь постучали. Она закусила губу и отложила книгу. Это Санс? А хотя, нет… Нет, нет, пожалуйста, не будь Сансом. — Да? — спросила она у источника стука. Флауи приподнял бровь, когда дверь отворилась. Увидев, что это был Папирус, девушка ощутила легкое разочарование, к её большому ужасу. Нет, она рада его видеть. Фриск изобразила на лице непринужденную улыбку. — Человек! Зайди в мой кабинет. Мы кое-что должны обсудить, — резко начал скелет. Фриск поджала губы. Что он хотел обсудить? Что-то не так? У неё проблемы? Не дождавшись объяснений, она, решительно вздохнув, последовала за ним вниз, в его кабинет. Папирус сел за стол и сложил ладони, как комический злодей из старых мультфильмов, которые она смотрела в детстве. Эта мысль вызвала ухмылку на губах, когда Фриск устроилась напротив. — Завтра около полудня мы с Сансом отправляемся в Столицу по важному делу, касающемуся Королевской гвардии, — девушка кивнула. Они оставят её одну? Это случится впервые. — Я верю, что ты не вытворишь глупостей, кроме того, я чувствую, что у нас сложилось вроде… раппорта. Доверия, так сказать, — улыбнулся Папирус. Они мне доверяют? Она не знала почему, но в груди загнездился тёплый, спокойный комочек вместо бурного переполоха. В конце концов, они давали ей шанс сбежать. Тем не менее, Фриск больше не находила волнение от побега захватывающим. Нравится ей это или нет, но этот дом начинал казаться ей домом, а Сноудин всё больше и больше походил на родной городок, куда хотелось возвращаться. Фриск лучше других знала, что привыкнуть можно ко всему. — Конечно, у нас сложилось доверие. Есть поручения, которые нужно выполнить, пока вас нет? Скелет коротко кивнул. — Поручения всегда найдутся. Как и обычно — ежедневные обязанности. Однако сегодня можешь не готовить большой ужин, просто покорми животных. Калибри я беру с собой, так что можешь о нём не беспокоиться, — девушка слегка расстроилась, что ей не досталась забота о единороге. Он всегда был её любимой частью дня. Безмятежность зверя была заразительна, действуя словно успокоительное, снижая ядовитый эффект страхов и тревог. — Хорошо.… Я с удовольствием проведу немного времени с Ариал и курами. Папирус тепло улыбнулся ей. — Мда, Ариал несомненно любит тебя. Фриск подняла брови, на губах вырисовалась самодовольная ухмылка. Папирус не бросает слова на ветер, а уж тем более лесть или похвалу. Её роль в этом доме менялась, хоть и мизерным шагом, но всё-таки менялась. Теперь, когда у нее была своя работа, она ощущала себя не рабыней скелетов, а скорее их соседкой по комнате. Зарабатывая собственные деньги, она снова почувствовала себя настоящим человеком. Затем до Фриск дошло, что у неё нет никакой возможности обналичить средства, ведь на руках был только чек, который ей необходимо перевести на банковский счет, которого, да и снова да, не существовало. Чертова бюрократия! — О, можно… вопрос? — Папирус кивнул, и девушка нервно улыбнулась. — Что мне нужно для открытия здесь банковского счета? — О, проклятье, точно! Я знал, что мы что-то упускаем! Что ж, тогда тебе придется пойти с нами. Рухнули мои планы, — проворчал он, расхаживая по кабинету. Фриск нахмурилась от мысли, что может доставить неудобства. — Ничего страшного. Мы можем пойти в другой раз, — Папирус покачал головой, возводя огоньки к потолку, будто ему довелось услышать самое асбурдное суждение, когда-либо выходившим из её уст. — В Подземелье всего несколько банков, и ни одного из них нет в Сноудине. Я попрошу Санса отвезти тебя — меня это не потревожит. В это время я буду присутствовать на встрече с королем. Да, всё сложилось, как нельзя лучше, — бормотал он, крутя мыслительные шестеренки — ещё немного и из черепа поднимается пар. В такие моменты его раздумий и быстрых хождений по комнате, Фриск не могла удержаться от смеха. Хотя жаль. Я так долго ждала, когда меня оставят в одну. Блин… Ладно, дома иногда бывает жутко. Возможно, будет весело. Я ведь ещё не посещала Столицу. — А для чего проводятся твои встречи? — полюбопытсвовала она. Скелет рылся в письменном столе в поисках документов. Папирус пренебрежительно хмыкнул, вытащил стопку бумаг и стал листать, пока не наткнулся на информацию о своем банковском счете. — Это уже тебя не касается, человек. Фриск, честно говоря, ненавидела, когда он называл её человеком. Это было так равнодушно и безлично. Она фыркнула от легкого разочарования, что её держат в неведении. Хотя… Даг говорил, что они проводят перепись населения: приближалась весна. Вероятно, встречи как-то связаны с печально известной Чисткой. Она знала, что братья отрицательно относились к прискорбному событию, поэтому решила не настаивать расспросами. — Завтра, после как закончишь свою смену, сделай что-нибудь полезное: сходи в библиотеку, чтобы распечатать вот это, — произнес скелет, держа в руках копию собственного запроса. Фриск прищурилась, читая угловатый почерк. Папирус Гастер… Неужели это— Папирус убрал лист, заметив любопытный взгляд. Так вот какая у них фамилия. Гастер… Удивительно, как самое запретное знание попалось ей самым обыденным способом. Фамилия, которая разозлила Санса настолько, что тот не мог успокоится и в итоге решил выпустить на ней пар. Гастер. Ей было не по себе. Фамилия почему-то казалась грязной и полной неразрешенной злобы. — Да, сэр, — поспешно ответила она и, чувствуя себя крайне неуютно и дискомфортно, быстро направилась к двери. Папирус не стал её задерживать. Она вышла из кабинета и, тяжело вздыхая, побежала наверх. Проходя мимо комнаты старшего скелета, кровяной насос учащенно забился. Фриск пробежала оставшуюся часть, не оглядываясь, но почти ожидая, что Санс выскочит и набросится на неё, за то, что она знала, чего не следовало знать. Захлопнув дверь, она закрыла лицо руками, дабы остыть. Возьми себя в руки, Фриск. Всё нормально. Всё хорошо. — Ты в порядке? — спросил с волнением Флауи на столе, рисуя картину. Девушка подняла глаза и улыбнулась. Подгоняемая интересом, она подошла к цветку. — Что это? — Флауи улыбнулся ей и обратно перевел взгляд на картину, нарисованную меловой пастелью. Он раскрашивал золотой сад цветов, очень похожих на те, в которых она проснулась, упав в Подземелье. — О, ничего, просто решил скоротать время, — Фриск наклонилась к рисунку. — Ты талантлив… Жаль, что я не умею рисовать. Цвета плавно смешивались, освещение было идеальным и живописным. Золотое солнце пускало яркие потоки света на пурпурные, розовые, зеленые пятна, и собираясь вместе получался невероятный колорит. Где он этому научился? — Ой, да ну тебя... — Нет! Это прекрасно! Я не буду молчать! — игриво воскликнула она. Флауи спрятал гордую улыбку и отвернулся. — Как скажешь, идиотка… Тебе правда нравится? — Фриск твердо кивнула, взяв картину. Это было красиво, конечно, ей нравилось. Когда она бросила цветку «да-я-ведь-уже-говорила» взгляд, он хихикнул и заткнул свою неуверенность. — Нам стоит вставить это в рамку и повесить. Вон там, над окном, — предложила она с головокружительным волнением, подняла пальцы, сложив их в квадратик, представляя, как картина висит на всеобщее обозрение. Это придало бы комнате немного красок. — Может заполнить стены рисунками? Думаю, будет уютно, — задумалась девушка, усевшись на кровати. — Ты говоришь так, словно это наш дом, и мы… не вынуждены находится здесь, — приглушенно бросил Флауи. Фриск закатила глаза и повернулась к поникшему другу. — Но мы теперь живем здесь… нравится нам это или нет. Ну, же Флауи, не расстраивайся. Постараемся максимум выжать из этого пользу, — ему ничего не оставалось, кроме как согласиться с её рациональностью. Конечно, она была права. — Кстати, завтра мы отправляемся в Столицу, — добавила Фриск, когда Флауи залез к ней. — Оу, зачем? Девушка пожала плечами, откидываясь на подушки. Причин было много. Папируса ждут важные встречи, на которых он должен присутствовать, и кто знает, что на них делает Санс или что он сделал бы до её внезапного включения. Ей нужно открыть банковский счет и… как захватывающе, наконец, посетить другие места, кроме Сноудина, одинакового изо дня в день. Ей не помешала бы смена обстановки, однако, с другой стороны, страх неизвестности тянул назад — не дергаться лишний раз и сидеть в безопасном панцире. Новые территории всегда сопровождаются новыми рисками. Санс и Папирус будут с тобой, тебе нечего бояться. Успокойся. — Папирус пойдет на встречи, а мы откроем для меня банковский счет, чтобы я смогла выписывать чеки. — Они буквально дают тебе все средства, чтобы стать полноправной гражданкой Подземелья. Будто хотят, чтобы ты ушла. Фриск нахмурилась. Она давно оставила мысли о побеге, не считая его необходимым… как в первую неделю. Она становилась независимой, и в каком-то смысле у неё была собственная свобода. Она не пыталась обмануть себя мнимой уверенностью, что сможет справиться одна. Человек есть человек, независимо от того, сколько банковских счетов Фриск откроет под именем Мокси Валентайн. Скелеты были страховкой, которую она, конечно, не могла принимать как само собой разумеющееся. Но помимо всего… она привыкла к ним, и ей не хотелось обсуждать или препираться с Флауи, поэтому просто оставила в стороне нежелательную тему. — Возможно… Ладно, скажи мне, когда ты научился использовать пастель и рисовать такие картины? — цветок отвел взгляд, погрузившись в напряженное молчание, которое обычно наступало, когда она задавала ему подобные вопросы. — Ну, ты же знаешь, я не всегда был цветком… — Фриск ждала, что он углубится в подробности, но их не последовало. Ладно, хорошо… Конечно, некрасиво совать нос в чужие дела, но тайны иногда так утомляют. Она поджала губы. — Как это случилось? Как кто-то вообще может стать цветком? — спросила подруга, осторожно проводя большим пальцем по хрупким пастельным лепесткам. Флауи посмотрел в сторону, избегая её взгляда, как мог. — Альфис, — наконец пробормотал он. Фриск приподняла бровь в секундном замешательстве. Альфис? Кто она? Вопрос четко выразился на её лице, и он вздохнул. — Королевский ученый. В некотором роде инженер-робототехник, но и иногда балуется био-анимахимией. Она создала Меттатона, — Фриск сморщила нос при упоминании гривуазной знаменитости. — Папирус говорил, что его изобрела героиновая наркоманка. — Он не ошибся. Она попала в довольно… стрессовое положение. Последний монстр, который был королевским ученым Азгора, покончил жизнь самоубийством, — откуда Флауи так много знает? Она могла только предполагать, что он был долгожителем и успел многое повидать. — А кто был последним королевским ученым? — цветок пожал листочками, оглядел комнату молча, словно упоминание могло случайно вызвать проклятие. Он вновь посмотрел на подругу и нахмурился. — Ни за что на свете не вспомню, — Фриск знала, что он лжет, но не хотела настаивать или спорить. Если Флауи не желал говорить, у него, вероятно, были на то веские причины.***
Санс лежал на кровати, наблюдая, как в ночи перемещались тени. Он совершил ошибку — заснув, но, сейчас, разум бодрствовал как никогда, даже кофе его так не растормаживал. Однако тело было парализовано усталостью. Он не мог пошевелиться. Огоньки бегали в разные стороны: в комнате царила темнота. Дверь заперта… Господи, только не сегодня. Душа сжалась, скукожилась донельзя в грудной клетке от охватившего его ужаса. Дверь открылась — за ней был сплошной мрак. Тени сдвинулись. Санс прикрыл костяные веки, чтобы не смотреть на то, что, как он знал, будет его поджидать. Воздух потяжелел, чье-то слышное дыхание коснулось его скулы. Санс крепко зажмурился. Из темноты донесся шепот. Нет, иди нахуй, дай мне поспать. Он держал глазницы закрытыми в течение, казалось бы, нескольких часов, и, несмотря на свою осведомленность, сделал опасное предположение, что сонный ступор закончился. Медленно… Очень медленно, по собственной воле, он приоткрыл глазницы. На Санса глядел белый череп с двумя черными дырами вместо глаз. Две длинные трещины тянулись вдоль перекошенного лица. Единственная тварь в этом аду, пугающая его больше всех, явился во плоти. Стены дрожали от переполненной жижи — сочащейся, густой, удушающей. И выхода нет: дверь исчезла. Ухмыляющийся череп завладел полным вниманием, обладатель его попятился, сел напротив и, не отрывая непроглядные пропасти, что-то неразборчиво бормотал. Бессвязные слова, казалось, то исчезали, то появлялись, как помехи в радио. Но одна фраза отчетливо запомнилась. Я всё ещё здесь. Санса схватили костлявые ладони. Он чувствовал их. Чувствовал! Кокатрикс спасительным криком вывел его из парализованного состояния. В комнату вернулись краски, дверь — всё оказалось на привычном месте. Однако одна тень двинулась с места, обозначив свое живое присутствие, сверкнули серебряные глаза, испарившись в воздухе. Санс вытер лицо от холодного пота. Ему обязательно идти на работу? Он предпочел бы этого не делать. Господи… он должен сегодня отправиться в Столицу. Санс уже предсказывал — будет ужасный день. С подавленным стоном скелет поднялся с постели. С каждым шагом его терзала тревога ночного террора.