***
— Проголодалась? — спросил Санс, войдя через парадную дверь. Фриск огляделась. Они вернулись домой раньше Папируса. Почему её это взволновало? Ей не следовало в непонятной взбаламученности трястись из-за того, что она осталась наедине с Сансом. Ну, конечно, девушка была не совсем одна, не с Флауи, цепляющимся за спину. Сняв маску, она повернулась к скелету. — Я умираю с голоду, — ответила Фриск, мило улыбнувшись. Он ухмыльнулся, сбросил с плеч куртку и повел на кухню. — Ну, тогда тебе повезло, потому что я знаю очень классный рецепт крылышек «Баффало». Я подумал, раз уж тебе понравились хот-доги, то и отведать крылышек ты будешь не прочь, — предложил он, повешав куртку. Фриск поджала губы от волнения и последовала его примеру. Он помнил, что ей понравились хот-доги? — Крылышки «Баффало? — переспросил Флауи уже на подоконнике. Санс с деловитым видом кивнул. — Я знаю рецепт, от которого лица тают. Тебе нравится острая пища? Она прикусила щеку, застенчиво пожав плечами. — Наверное, но я не против крыльев, — Санс усмехнулся, взъерошив Фриск волосы, та с ворчанием смахнула руку, и они как дети захихикали. — Отлично. Неплохо бы немного разнообразить наш рацион. Девушка закатила глаза и театрально вздохнула. — Oh mon Dieu (О Боже), и не говори! Я так устала от итальянской кухни. Только ты не выдавай меня: если мне придется съесть лазанью Папируса ещё раз, я, вероятно, спрыгну со второго этажа. Посмотри, как я распухла! Санс запротестовал, вытаскивая из холодильника пакет с куриными крылышками. — Ой, да брось. Ты же совсем крохотная— — Всё стало откладываться в моих бёдрах! — Так это же неплохо. Фриск не удержала ползучий румянец и изумленную челюсть. Она игриво толкнула его, и он рассмеялся. — Неплохо?.. Фу, не могу поверить! Какой же ты вульгарный! — воскликнул с возмущением Флауи. Санс в защиту поднял руки. — Да ну вас хмурых. А теперь, милая, как насчет того, чтобы принести яйца и муку. И приготовь их в мисках, — Фриск подняла глаза к потолку, доставая ингредиенты. — Я и без тебя знаю, как панировать курицу. Скелет пожал плечами, вынув из кладовки пару коробок хлопьев Темми и несколько специй. — Ага, она ведь каждый вечер готовит вам ужин, — протянул Флауи с самодовольной ухмылкой, отчего Санс бросил раздраженный взгляд на, постоянно вмешивающегося а последнее время, обломщика. «Этот маленький засранец портит всё настроение», — раздосадовался он, но взглянув на Фриск, растаял как ледяная сосулька на солнце, напрочь забыв, на кого и на что серчал. — Ну, сегодня вечером… я шеф-повар на этой кухне, а ты будешь делать, как я скажу, — сказал он, пригрозив пальцем девушке. Она выгнула свою идеальную бровку, бросила ему в лицо горсть муки и прошла мимо. — Так и быть, сэр, — согласилась она. Санс застыл в шоке. Удивление постепенно перешло в новообретенную, игривую конкуренцию. — Ооо, значит вот как ты хочешь играть, — наполовину зарычал, наполовину замурлыкал он Фриск в ухо. Она постаралась не обращать внимания на, пробежавшую по спине, мелкую дрожь и нервно смеялась, пока неожиданно яйцо не разбилось ей об голову. Девушка тут же ахнула от потрясения, ощутив, как по лицу потек желток. Флауи прикрыл рот листочком и подавил фырканье. — Ты… ну всё, конец тебе. Санс рассмеялся, побежав на другую сторону кухонного островка. Глазницы увеличились, когда она попала яйцом прямо ему в грудь. Скелет с трагичным видом отшатнулся. — Уф, меня взбили. Фриск прыснула со смеху, но притворство побежденного испарилось, и он бросил в неё горсть кукурузных хлопьев, кусочки которых застряли в липких волосах. Противница увернулась. После он отправил ещё одно яйцо. Скорлупа с влажным хрустом разбилась об стену. Флауи взвизгнул и нырнул под миску. В воздухе отовсюду полетели съедобные снаряды. — Эй, несушка, ты не утомилась? Может тебе сдаться? — предложил он ей добровольно капитулироваться, прикрываясь тарелкой. — Не кудахтай мне тут, — хихикая, отразила она шуткой шутку, намочила руки в курином соке и побрызгала ими. — Ты… ой, бля, не смей, черт возьми, — забурчал Санс. Они практически хрипели от хохота. — Только посмотри, во что ты превратился. Он вздохнул, признавая за собой поражение, и поднял руки. Фриск, переводя дыхание, прислонилась к столешнице. Глаза прошлись по грязной кухне. О господи, ей ведь придется всё это убирать. Затаив дыхание, они посмотрели друг на друга. — Кажется, я победила. Санс провел языком по клыкам и улыбнулся. Девушка почувствовала сумасшедший водоворот. Мурашки побежали по позвоночнику. Она встревожилась не на шутку, осознав, что хочет, чтобы он многократно смотрел на неё так. — Ты вся запачкалась, — подметил скелет, окидывая пронизывающим взглядом. Фриск вытерла щеку от яичного белка. — Ты тоже. Он, смеючись, втянул воздух через зубы, прервав их созерцательный контакт, к её большому разочарованию. — Иди вымой руки, грязное животное, — сказал Санс, покачивая головой с игривым недоумением. Фриск улыбнулась той знакомой скрытой улыбкой, и, повернувшись к раковине, надавила мыло в руку. Что это такое? Сердце не прекращало колотиться, она не могла перестать улыбаться… — Это что сейчас было? — прошептал Флауи, наблюдая за ней. Она поджала губы и оглянулась, не в состоянии нормально отдышаться. Всё остальное время на кухне они провели в тяжелом молчании. Время от времени Фриск замечала, как Санс оглядывался. В животе разливалось тепло. Весь этот день с ним был таким странным и чудесным одновременно. Голова звенела настойчивыми предупреждениями, мысли проскальзывали в неположенные, но взбудораживающие эмоции прощелины в её треснутые убеждения, предназначенных для Скелета Санса. Каждый раз, как он проходил мимо, брал с её миски панированное крыло, либо ненароком, случайно прикасался, кожу покалывало, а сердце как утренний будильник трезвонило, поднимало непрекращающийся шум во всем её существе. Глупое предательское тело! Ей нужно сосредоточиться. Это же Санс, а не какой там прекрасный принц из сказок. Он не должен был вызывать в ней наплыв взвинченного расположения. Не после всех страданий, которых он преподнёс ей в их враждебном знакомстве… но казалось, что это было давным-давно. Теперь он относился и вел себя с ней совсем иначе. Прекрати. Перестань так думать. Наконец, крылышки приготовились. Санс вывалил их на тарелку, сделал сметанный соус ранч и поставил соусницу сбоку. — Когда это ты научился готовить? — Я работал в ресторане, когда мне было, гм… семнадцать? Папирус тогда носился двенадцатилетним недоподростком. Я был единственным, кто заботился о нем. Ну, правдивее сказать, я и мой приятель Ник. Там я научился готовить и… научил Папируса, когда ему надоела моя «жирная еда», как он презрительно выражался, — тихо промолвил он, посыпая крылышки нарезанным зеленым луком. Улыбка Фриск смягчилась от нового откровения. В нем действительно было гораздо больше сторон, помимо образа ужасного часового, известным многим. Часть её хотела исследовать, понять его характер досконально. — Ты так сильно заботишься о своем брате, — прошептала девушка, подойдя к кухонному островку, перегнувшись через гарнитуру. Она подошла довольно близко. — Он — всё, что у меня осталось. Скелет замолчал и отвел взгляд. Фриск нахмурилась, склонив голову набок. Какие тайны он скрывал за этим бездонным взглядом? Санс откашлялся, с нервным смешком забив на эту тему. — Но да ладно… давай попробуем? — взирая на их творение, девушка кивнула. Крылья пахли потрясающе. Фриск нерешительно посмотрела на повара. Тот галантным жестом предложил угощаться. — Дамы вперед. Фриск поджала губы, скрывая улыбку, и потянулась за крылом. — А ещё говорят, что рыцари перевелись, — он усмехнулся, с нетерпением наблюдая, как она вгрызается в курицу. Девушка немного смутилась, когда красноватый соус потек по подбородку. Флауи сзади тихонько посмеивался. Это был просто взрыв вкуса. — Ух ты, — удовлетворённо отозвалась она, взяв салфетку. Санс в блестящем триумфе прислонился к холодильнику. — Неплохо, верно? — Фриск быстро закивала и облизнула слегка промочившиеся соусом губы. И тут острый жар проявил себя в полной мере. — О Боже! Губы, рот начали гореть, и из глаз полились горячие слезы. Фриск рассмеялась. Санс не сдержал широкой улыбки. Видеть её такой — радостной, смущенной, растеряной — было восхитительным чувством, согревавшим его душу. — Я же говорил, лицо растает. Она, тяжело дыша, быстро-быстро замахала ладошкой. — Oh, bordel de merde (Черт!) — выдыхала девушка. Рот наполнился слюной, что сразу побежала по подбородку. Фриск вытеревшись покраснела. Санс в это время весело усмехался. Черт возьми, кто дал ей право быть такой милой? «Это была хорошая идея. Молодец, Санс», — он мысленно похлопал себя по спине. — Ох, это вкусно, но, блин, очень остро. Скелет кивнул и взял одну для себя. — Ранч поможет сбить— — Дай, дай, дай! — Фриск выхватила у него соусницу, обмакнув в густую консистенцию курицу. Санс со смеху откинул голову назад. Это было здорово. Удивительно, как сильно он жаждал её задора. Дверь неожиданно распахнулась, прервав славное уединение. Санс вздрогнул. Черт, срач на кухне. Фриск оглянулась через плечо. Папирус вошел в кухню и замер: огоньки прошлись по беспорядку, пренебрежительно оценили ущерб от поединка с едой и устремились на одного из виновников. — Брат… положи это. Мне нужно с тобой поговорить. Сейчас. Наедине, — произнес он холодным голосом. Фриск насупилась и глянула на старшего скелета. Его довольная улыбка полностью исчезла. — Что случилось? Папирус мимолетом посмотрел на Фриск, прежде чем скривиться над катастрофическим состоянием кухни. — Ничего. Человек, уберись здесь. Немедленно, — приказал он. Санс вздохнул и обменялся раздраженным взглядом с озадаченной, неохотно последовав наружу. Флауи задумчиво прищурился. Папирус не разговаривал с ней грубо. Даже если случались шероховатости, то это было не всерьез и не часто. Что с ним? Девушка бросилась в прихожую, выглянула в окно, наблюдая как братья бурно спорили между собой, размахивая руками. Папирус оглянулся, поймав её за слежкой, схватил Санса за локоть и вошел в красно-оранжевый дым. В следующее мгновение они исчезли. Погрузившись в себя, Фриск сглотнула. Во светлые мысли окунули черную каплю краски, диффузией распространяя муть. О чем они вообще решили поговорить? Возможно о ней? Имеет ли это какое-то отношение к встрече, на которую отправился Папирус? Что произошло? — Мяу. Фриск подняла глаза на моргающую Ариал. Она вздохнула и протянула руку — тень замурлыкала и ласково потерлась. Девушка старалась не думать об их резком уходе. К чему такая скрытность? Они хотят ей причинить боль? Нет, нет… но? Неужели она забыла, насколько они опасны? Сзади остались остывать горячие крылышки. Фриск сглотнула, вспомнив испытанное тепло сегодня. Санс смотрел на неё так, словно она была лучшим украшением его жизни. Он обещал, что не причинит ей вреда. Сказал, что она будет в безопасности. Уверил, что никогда не нарушит своих обещаний, но… почему Фриск должна ему доверять? Почему она хотела ему доверять?***
Папирус отпустил брата, появившись в караульном посту. Санс отпрянул от него и придирчиво разгладил футболку. — Это что была за хуйня? Ты что творишь, блять? — зарычал он, как всегда убедившись, что вся электроника (камеры и микрофоны) выключена, чтобы никто не смог их подслушать. Папирус вздохнул, забарабанив пальцами по столу. — Я извиняюсь за то, что испортил твой момент с человеком, как ты деликатно высказался, но… это очень важно. Санс с откровенным раздражением фыркнул, на что Папирус, не сдержав внутреннего чистоплюя, выпалил: — Ты грязный. Санс закатил огоньки и рухнул на стул. Вот и отлично. — Подумаешь, — Папирус замер словно неподвижная статуя. Как ему сообщить? Он глядел на Санса, покрытого кусками яичной скорлупы и муки. Кажется, брат привязался к человеку… Что за смехотворные мысли? Папирус вспомнил, как его обвиняли в ненадобной благосклонности всего два месяца назад. Иронично, как поменялись роли. Он надеялся, что ошибался. — Ты помнишь, как после захвата человека, мы сказали, что будем держать её, пока не найдем для неё нужного применения? — спросил долговязый непривычно тихо, тщательно подбирая слова. Санс прищурился. К чему он клонит? — Да? — Санс бросил на младшего брата озадаченный взгляд. Зачем они копались в древней истории? Это были времена давно минувших дней. Он почувствовал, как что-то в его душе начало тонуть. В голове сформировалась темная мысль. — Что ж… Я нашел применение… потенциала её души, — Сансу казалось, что он упал в могильную яму. — Что? — однако тупо спросил он. Папирус сузил глазницы. Никаких оговорок. Он должен максимально аккуратно направить его к правильным мыслям. Папирус знал своего брата как свои пять пальцев. — Помнишь первую Чистку и эпидемию Грим? Помнишь, что ты пообещал мне в тот день, когда мы смотрели, как наша мать обращалась в прах? — Санс сжал челюсти. Как он мог забыть? — Я сказал… что сделаю всё возможное, чтобы мы больше никогда не чувствовали себя слабыми. Папирус кивнул. — Я осознал кое-что на собрании и… чувствую, что последний шаг к нашей цели близок, буквально на расстоянии вытянутой руки. Мне нужно заменить Андайн на посту генерала, Санс. Только так я смогу… покончить с Чистками, — огоньки в глазницах Санса погасли, когда он пришел к ужасному пониманию, что это значит. — Фриск… — Человек — билет к тому, чтобы стать генералом, — твердо подтвердил младший. Санс сделал глубокий вдох, и через секунду его душа разбилась вдребезги. Он практически чувствовал, как превращался в пыль. Нет…нет, нет, нет! Скелет сжал руки в кулаки. Ни за что. Они не могут сдать Фриск. Это предательство. Она будет подавлена и никогда не простит его. Он ведь обещал. Обещал, что не причинит ей вреда. Дал слово милой старушке, что приглядит за ней. Но почему его это волновало? Она — человек. Она… не должна была иметь для него никакого значения. Она их пленница… или была ею. Так полагалось, подразумевалось. Так было изначально… но он понял, как сильно не хотел её подводить. Особенно после сегодняшнего дня. Боже, как она смотрела на него. Эти глаза… — Я не могу… — О чем ты? Разве не ты был тем, кто твердил мне не привязываться? Это ты хотел её прикончить, забыл? Да что с тобой такое? — Санс встал и принялся нервно расхаживать по посту, взявшись за нижнюю челюсть. — Почему… почему ты должен стать генералом? Может, нахрен всё это. Разве то, что ты сейчас имеешь для тебя недостаточно? Только второй. Папирус встрепенулся. — Речь идет не обо мне, Санс. Андайн — верная прислужница короля. Я хочу положить конец его тирании и не смогу совершить это, если она будет стоять у меня на пути. Санс зарычал, яростно отрицая веские доводы похожие на острые дротики в дартсе. — Да, да, конечно, речь идет совсем не о тебе. Это вообще не имеет никакого отношения к твоему ебучему комплексу превосходства, — рыкнул он, чувствуя, что его вот-вот вырвет. Мир рушился у него из-под ног. Прошло так много времени с тех пор, как Санс чувствовал себя так, как сейчас, он думал, что ему больше не придется переживать заново душевную боль. Он думал, что защитил, оградил себя высоченным, кованым забором от ненужных эмоций. Он действительно так думал… а потом она пролезла словно воровка в его душу. Санс не знал, сможет ли справиться с подлым предательством, с чистой ненавистью, которую она почувствует. И эти глаза. Он вспомнил прошлое отвращение в её глазах. Удастся ли выдержать этот взгляд снова? Всё только стало налаживаться. Он не знал, почему целиком и полностью ломался. Этого не должно было случиться. А после Папирус… Папирусу вечно нужно всё испортить! Новость не должна была привести его в ярость и потрясение, напротив, Сансу следовало поддержать брата. Он, в конце концов, пообещал сделать для него всё, что потребуется. — Ты… Не могу поверить. Ты влюбился в человеческие чары! Ты совершил именно то, что поклялся не делать… Так ещё меня обвинял постоянно! Санс стиснул зубы, покачав головой. Нет. Это неправда. Он не влюбился в Фриск. Или… всё-таки влюбился? Скелет таял всякий раз с её улыбок. Он был счастлив, когда она смеялась. Сегодняшний день в Столице был удручающе идеальным… неужели он смягчился к ней? Он всегда питал к ней слабость? Если Санс верно помнил… Фриск была единственной, заставившей его почувствовать себя виноватым за содеянное с ней. Заставившей его захотеть измениться к лучшему, несмотря на осведомленность в каком жестоком мире он жил. — Думаю, мы давно проехали эту тему. Она всем известна как Мокси Валентайн. Мы не можем просто… Мы погрязнем в таком дерьме. Мало того, ты сам сказал, что нельзя позволить Азгору заполучить ещё одну душу. — Я всё обдумал. Ты просто должен мне довериться. Это то, ради чего мы работали долгие годы. Не теряй из виду, что действительно должно иметь для нас значение, только потому что человек проник в твою душу, — сказал он мягко, почти сочувственно, будто Папирус был здесь единственным здравомыслящим. Ширококостный бросил на родственника испепеляющий взгляд. — Она не… Но Санс даже не был уверен. Папирус наклонил голову, на его лице промелькнуло печальное выражение. — Разумеется, брат, ты не привязался к ней. Ты лучше всех знаешь, каких жертв стоит наша миссия мести. Санс криво усмехнулся и потер череп в растущем беспокойстве. — Я просто не вникаю: почему я должен всегда чем-то жертвовать! — Ты думаешь, я ничего не терял?! — Ты стал лейтенантом! У тебя есть всё, чего ты хотел! — Я должен стоять бок о бок с королем! С этим убийцей! Дело сейчас в нас и не в том, чего мы хотим, а в том, что нужно для общего блага. Это нужно для общего блага! — Санс попятился, оскалив зубы. Папирус, осенняя, навис над ним как гранитная, непроходимая скала. Старший вздохнул и покачал головой. Его последнее прибежище… — Я обещал— — Мне, Санс. Ты мне обещал. Ты себе обещал. Неужели Фриск для тебя важнее, чем твой родной брат? Значит, он решил разыграть эту грязную карту. Санс с силой хлопнул ладонью по столу. Они стояли молча, казалось, целую вечность. Санс прокручивал в голове все возможные варианты, дабы избежать ненавистного. Но ни один из них не был хорош. С тихим вздохом он повернулся к Папирусу. Огоньки отказывались появляться. Сказочная башня разрушилась, рухнула, рассыпалась на мелкую щебенку, когда он пришел к выводу. К душераздирающему выводу. К выводу, который не должен был его огорчать. — Ты… для меня важнее, — еле слышно проговорил он. На лице Папируса промелькнули гордость и удовлетворение. Он знал, что его брат справится. Санс всегда выкарабкивался из переломных моментов. — Я рад, что мы пришли к соглашению, — торжественно произнес Папирус. Старший уставился на довольного педанта, стиснув зубы так сильно, чуть ли не до ломки. — Когда? Папирус откинулся на спинку стула, и теперь с братом в боцманской команде, он позволил себе лёгкую ухмылку. — Тридцать первого числа этого месяца. На Маскараде Равноденствия, — Санс окинул его расчетливым взглядом. Он всегда был склонен к драматизму, не так ли? — Чего ты медлишь? Санс боялся, что если Фриск останется с ним рядом дольше чем невыносимо потребуется, то утянет его в испытание непосильнее предыдущего. Зная, что ему придется смотреть на неё каждый день, зная, что он сдаст её… Это уничтожит его без остатка. Эти большие карие глаза… — Мне нужно сблизиться с королем, по-настоящему умаслить его, чтобы, как только мы доставим к нему человека, он бы… в общем, ты понял. Санс медленно кивнул. Ему нужно выпить. — Я пойду к Гриллби, — Папирус взглянул на брата и задавил своё отвращение к мерзкому бару. Разумеется, ему понадобится время, чтобы подумать. — Конечно, — согласился он на поблажку, но Санса уже и след простыл. Папирус коротко кивнул и встал. Его план будет приведен в действие. Он больше не будет вторым после Андайн Левиафан.***
Фриск сидела в своей комнате, поглаживая большим пальцем то, что для неё считалось ценной реликвией. Красные песочные часы отражались в глазах, пока она обдумывала возможные причины неожиданного и тайного разговора скелетов. О чем они могли говорить? Если тебе когда нибудь понадобится друг… Она сглотнула и быстро сунула визитку Маффет в карман, когда дверь отворилась со слабым скрипом. Сердце подпрыгнуло к горлу: это вошел Папирус. — Где Санс? — сразу с импульсом вылетел вопрос. — У Гриллби… Спасибо, что прибралась на кухне, — и это всё, что он собирался ей сказать? Фриск встала с постели. Может быть, для него это и было так, но у нее ещё имелись вопросы, черт возьми, и она получит на них ответы. — Что случилось? Вы что… Всё в порядке? — обеспокоенно спросила она. Папирус с легкой улыбкой убедил её успокоиться: — Конечно. Это просто… близится Чистка. Ты не смогла бы понять, через что мы прошли. Сложно передать словами. Поэтому я предпочел, чтобы ты не видела, как взорвется Санс, но сейчас, да, всё в порядке. Нет нужды беспокоиться. Фриск вздохнула с облегчением и села обратно. Ей так хотелось, чтобы это было правдой. Она не знала почему… она никогда не позволяла себе никому доверять. Однако постоянное недоверие, словно тяжким булыжником привязанным к шее, мешало полноценно жить. Дэмиан исчез из её жизни, и… Фриск просто хотела быть счастливой. Сможет ли она на самом деле добиться счастья здесь, в подземном мире, или это уже другая история — но ей стоит хотя бы попытаться. Ведь в последнее время всё стало таким… мирным. Ты не должна им доверять ни на йоту. Они могут сделать с тобой всё, что угодно. Девушка неуверенно улыбнулась Папирусу. Он улыбнулся ей в ответ, и они пожелали друг другу спокойной ночи. Никак не пропадало сметенное ощущение. Запутавшись в одеяле, она улеглась и попыталась заснуть, чтобы утихомирить тревожные, неумолимые мысли. Но всё тщетно. Красные песочные часы прожигали ей веки.