***
Громкие возгласы. Ночь — время тишины и отдыха, и всё же, дом был наполнен насыщенно воинственными криками родителей. Санс не очень-то прислушивался к словам, злобно перебрасываемым как теннисным мячом с одного оппонента к другому. Он был слишком занят, прижимая к себе младшего брата и успокаивая его. — Заставь их остановиться, Санс, — взмолился Папирус. Санс покачал головой. Он прежде не слышал, чтобы родители так яростно ссорились и толком не помнил, с чего начался скандал. Вроде возмущение грянуло с того, что Папирус не пообедал, а потом… наступил полный хаос. Скелет поморщился, услышав пронзительный звук разбитого стакана. Папирус жалобно всхлипнул. — Они пытаются убить друг друга? — Нет, нет, конечно, нет, — но на данный момент он никак не был уверен. Входная дверь с мощным грохотом захлопнулась, и в доме воцарилась ужасная тишина. — Всё закончилось? — захныкал Папирус. Санс похлопал брату плечи и выскользнул с кровати. — Куда ты собрался? — он поднял руку, робко подойдя к двери. — Мне нужно, чтобы ты был храбрым… Я хочу проверить… эм, что они не разбили твою кружку, — Папирус медленно кивнул, свернулся калачиком и натянул одеяло до подбородка. Санс крадучись спустился по лестнице, прокручивая в голове шаблонную развязку дебоша родителей. Он знал, что отец ушел в ярости. Гастер всегда телепортировался неизвестно куда при стрессах. Санс считал, что таким образом он проветривал голову. Мать же оставалась и собирала осколки. Они часто ссорились, но на его памяти, ни разу не переходили за грань, как сегодня. Мальчик заглянул на кухню. Лидиан сидела в неофициальной столовой, ладонями прикрыв лицо. Выглядела она совершенно разбитой. — Мам… — тихо позвал Санс. Лидиан подняла бездонные глазницы, однако огоньки тотчас вспыхнули, увидев, кто к ней явился. — Прости. Он задержался у арки, внимательно вглядываясь в утомленную мать. Не получив дальнейших подробностей, оглядел кухню, в которой царил кошмарный беспорядок. Тарелка была разбита, осколки стекла и фарфора рассыпаны несобираемой мозаикой по полу. Они не притронулись к кружке Папируса. Хорошо. — Ты в порядке? Проведя рукой по черепу, Лидиан медленно кивнула. — Со мной всё в порядке. Не переживай, мы с твоим отцом любим друг друга… просто нынче страшные вещи происходят. Он… отвлекается. Мы оба работаем, не покладая рук— — Нет, я понимаю… — или, по крайней мере, он пытался понять. Лидиан нахмурилась. — Санс… всегда будь рядом с братом, несмотря ни на что, ты меня понял? Близких надо держаться, только вы останетесь друг у друга. С полной серьезностью, Санс утвердительно кивнул, получив неожиданное назидание. Взгляд Лидиан смягчился, и она встала со стола. Задержавшись от тоски, Сансу лишь хотелось, чтобы она хоть ненадолго обняла его, однако мать упорно сохраняла дистанцию. Она отвернулась, предоставив ему возможность заметить вздувшуюся язву, поразившую её шейные позвонки, покрыв мелкими трещинами. Санс отступил назад, пытаясь скрыть растущую панику. — Спокойной ночи, мам, — вымолвил сын спешно. Лидиан беззвучно махнула рукой. Он перевёл дух и побежал наверх. Папирус, услышав скорые шаги, вскочил, широко раскрыв глазницы. — Санс? Мальчик успокоил тревогу брата, забравшись обратно на кровать. В голове лихорадочно метались мысли. Лидиан была заражена чумой. Папирус придвинулся ближе и вцепился в него так, словно он в любую секунду мог обратиться в пыль. Санс обнял его. — Мне страшно, Санс. Всё вокруг разбивается. Санс стиснул зубы. Это несомненно была голая правда. Однако он не мог показать слабину перед братом. Папирусу нужна опора. Крепкая стена. Нужен кто-то, кто защитит его. — Эй, эй, у тебя ведь всё ещё есть брат. Я всегда буду рядом с тобой… и позабочусь, чтобы никто не вздумал причинять тебе вреда, — мягко заверил старший. Папирус кивнул и закрыл глазницы. — Нет, это я буду защищать тебя. Я как-никак великий Папирус, забыл? — зевая, возразил он. Санс закатил огоньки и улыбнулся. Даже крохотный огонек способен осветить мрачные моменты. Долгое время Папирус был единственным источником света для Санса. — Конечно.***
— И раз, два, три, четыре, une, dues, три, четыре, lève tes bras, то есть подними руки. Ты отлично справляешься! — это были простые движения. Лола их без проблем усвоит: она схватывала всё на лету. Па-де-Бурре, за которым следует шассе, заканчивающееся полуоборотом. Фриск относила быструю обучаемость к лапиновой ловкости. Девочка была точно как только родившийся олененок, который спустя короткий промежуток вставал пусть на неокрепшие ножки, но стремительно отправлялся резвиться по зеленым лужайкам. — Я устала, — заскулила Лола. Фриск посмотрела на часы. — Хорошо, мы почти закончили. Давай остановимся и потянемся. Немного остынешь так и быть, — сказала учительница, подмигнув. Лола хихикнула, и они сели. — Поделаем бабочек? — Фриск сложила ноги вместе. Девочка хихикнула, и они взмахнули ногами, как крыльями бабочки. Фриск про себя тихо улыбнулась. Легкий укол грусти пронзил душу. Ей хотелось иметь дочь. Она в браке с Дэмианом пыталась завести детей, но ничего не вышло. Дела пошли из рук вон плохо. После Фриск тайно решила принимать противозачаточные. У неё никогда не появлялось возможности завести ребенка — образ жизни не позволял. И это давило ей на душу. — А теперь сделаем радужную растяжку, — указала она, совершив прогиб назад. Лола запищала от восторга. Фриск прикусила губу, потянувшись так, что раны и синяки на теле, болезненные напоминания о её ошибке, заныли. Боль не прошла? Как так? Я же не кардиотренировками занимаюсь. Дело было не только в синяках — порез на пальце изрядко мешал. Он не до конца зажил, хотя успел затянуться. Больше не было необходимости носить эту повязку. Закончив разминку, Фриск прибралась в помещении, а Лола помчалась показывать новые движения к работавшей внизу матери. Взяв сумку и выйдя из комнаты, она неожиданно столкнулась лицом к лицу с Алисой. — Оу… привет, — Алиса оглянулась через плечо и неловко улыбнулась. — Ты сказала, что я могу поговорить с тобой, — прохрипела она. Фриск нахмурилась, но, к счастью, её опасливый взгляд был скрыт невозмутимостью маски. — Конечно-конечно. Я иду домой, как раз можем поговорить по дороге. Хотя я ещё собиралась заскочить в библиотеку и вернуть кое-какие книги, — Алиса робко последовала за ней, натягивая свитер. — А что насчет львов? — Фриск ухмыльнулась, вспомнив, что она была одной из немногих, кто терпел их назойливые загадки. — О, это не проблема, — Алиса закатила глаза. Разумеется, у них были свои разногласия, но Фриск не хотела, чтобы конфликт мешал зародиться возможной дружбе. — Ещё бы, зачем я спросила. Фриск тихо усмехнулась. — До свидания, мисс Валентайн! — крикнула Лола. Фриск откликнулась и распрощалась с семьей Ла’Пайнов. Отельерша прикрыла рот лапой, схватившись о том, что должна была напоследок кое-что сообщить сотруднице. Девушка остановилась, когда та засеменила к ней. — Мокси… забыла напомнить: завтра мы не работаем из-за Чистки, — глаза Фриск потемнели. Черт, уже завтра? Она медленно кивнула. — Хорошо. Спасибо, Шарлотта, — поблагодарила Фриск за напоминание о черном дне, и они вышли из гостиницы. Наступила неуютная пауза. Она обдумывала мрачную информацию, которой поделилась с ней подруга. Чистка всё это время нависала над ней пасмурным небом, но она была слишком поглощена повседневной жизнью, чтобы признать, что однажды наступит дождь. Завтра? Твою мать… Как будет вести себя Санс? Надеюсь, когда всё закончится, мы сможем поговорить. Надеюсь, он выйдет на контакт. Разве не будет здорово, если мы просто… поговорим? Фриск предалась воспоминаниям об отрадном времени на крыше, вскоре к трепетным эпизодам присоединился их первый утренний разговор о философии. Мягкая, теплая улыбка украсила её губы, пока она не спохватилась, что Алиса до сих пор плелась за ней. — Так о чем ты хотела со мной поговорить? — девица сморщила нос, размышляя, действительно ли она желала по крайней мере перекинуться с ней парой слов. Фриск огляделась по сторонам: несколько зевак бросали на них любопытные взгляды. Соседская порядочная девочка и шлюха Гриллби. Если бы они только знали. — Ну— — Стой… О, Мокси! Рад тебя видеть! — громыхнул первый лев, завидев посетителей у лестницы. Алиса разочарованно вздохнула. Фриск улыбнулась и склонила голову. — Я тоже, — второй лев вскочил, уткнулся ей в ладонь большим сухим носом и потерся. Алиса косилась на девушку с раздраженным восхищением. — Хочешь услышать загадку? Мы припасли одну хорошую, — Фриск задумчиво поджала губы, поглядывая на прятавшегося в пальто Флауи. Он ободряюще улыбнулся и подмигнул. — Почему бы и нет, стреляйте. Алиса скрестила руки на груди, прислоняясь к лестнице, ожидая пока Фриск и библиотечные львы закончат тары-бары. — С веревок тонких логово построю, токсичным жалом жертву утащу, — девушка постучала по подбородку, обдумывая ответ. Хм, веревки, жало… логово… Тут же легко отделаться. — Паук? Второй лев гордо хмыкнул. Горгульи одобрительно закивали, пропуская приятельницу по загадкам. Фриск побежала вверх по лестнице. Алиса собиралась было двинуться за ней, но львы тотчас зарычали, преградив путь. — Стой! Кто осмелился войти в кладезь знаний? Ответь на три загадки! Докажи, что ты достоин секретов, хранящихся в этих священных залах! — предъявил первый. Алиса ахнула и отошла. Фриск покашливая развернулась, постаравшись скрыть ехидный смешок. — Она со мной, — львы настороженно глянули на Алису, но прыгнули обратно на лестничные насесты. Крольчиха робко прошла мимо бдительных стражников. Фриск и Флауи по-озорному захихикали, входя в библиотеку. — Не понимаю, почему тебя все… обожают, — проворчала Алиса. Библиотекарша, которую, как узнала Фриск, звали Шехет, шикнула на недовольную. Вернув книги, девушка вздохнула. Она сама не понимала — хотя не отрицала, что ей было приятно. Впервые в жизни она чувствовала себя принимаемой. Долгое время ей казалось, что её терпят с едким оттенком презрения. Сейчас никто толком не знал, кто она под маской. Тем кому было известно, знали её как достойного человека, представление к которому она настойчиво стремилась, вычеркивая из памяти давние дни. — О чем ты на самом деле хотела со мной поговорить? — Алиса нахмурилась, уставившись на свои когти, пока Фриск листала детективные романы. — Ты сказала, что у нас много общего. Что ты имела в виду? — Фриск взглянула на неё, задумчиво прищурив глаза, обдумывая, стоит ли ей открываться. Она хотела ей доверять. Фриск хотела подружиться с как можно большим количеством женщин. Может быть, отсутствие матери на неё так повлияло, а может быть, ей просто нравилось общество непринужденных, уютных женщин, которые любили пить вино и хвастаться небольшими достижениями своих отпрысков. — Сколько тебе лет? Алиса удивленно подняла бровь. — Двадцать… Фриск кивнула. Она была всего на три года старше, но по какой-то неизвестной ей причине ощущала себя авторитетной фигурой. Она хотела помочь лапинке. — Когда мне было семнадцать… Я работала… ну, — она нервно засмеялась, — скажем так, я была похожа на тебя. Так продолжалось три года, пока я наконец не сбежала. Крольчиха опустила уши. — Это понятно… ты ведь тифлинг и всё такое. Мне интересно, что именно заставило тебя уйти? Я имею в виду… очевидно, что любой, кто вынужден этим заниматься, хочет найти выход, но… когда наступил тот самый переломный момент? — Фриск вытащила повесть, прочитав название на обороте. Классический Детективный Нуар? Волк в овечьей шкуре. Интересно. — Ну… всё случилось из-за одной девочки. Она гм… наш босс чуть не убил её в припадке ярости, и я решила вмешаться. Именно тогда я поняла, как низко пала, и после этого сразу соскочила, — поделилась она, уклоняясь от грубых деталей, которые раскрыли бы её человечность и темные секреты. Алиса смотрела на Фриск с широко раскрытыми глазами. — Ты знай: я ничего не имею против секс-работников. Это просто… мы живем в опасном мире, полагаться на мужчин нет смысла. Почему ты… спрашиваешь? — Фриск обернулась к ней, требовательный вопрос сверкал в глазах. Крольчиха взволнованно пригладила уши. — Недавно Санс вручил мне кучу денег и… сказал, что ты хотела бы, чтобы я… убралась из «Гриллби». С тех пор я, конечно, сижу на деньгах, стараюсь не тратить почём зря, но я просто не понимаю, как так обернулось, — откровение потресло её до глубины души. Санс вручил ей деньги? Почему? — Он… за тебя заплатил? Фриск пришла в чистейший шок и в недовольство собой, почувствовав жар ревности в груди. С одной стороны, ей была отвратительна сама мысль о том, что Санс снял проститутку, даже имея представление о грязной части её прошлого. С другой стороны… О, даже не начинай. — Нет. Честно говоря, мы недалеко продвинулись. Он жутко занервничал и остановил меня прежде, чем мы приступили к серьезному. Оглядываясь назад, даже смешно становится, — Фриск беззвучно усмехнулась. Так вот что имела в виду Алиса в яростных, искупленных обвинениях. Лицо под маской неожиданно вспыхнуло румянцем. Он отверг Алису из-за своего увлечения ею. Кажется, я влюблен в тебя. — Правда? И как… часто вы, ребята, проводите время вместе? — невзначай полюбопытствовала девушка. Алиса усмехнулась, убрав мешающую прядь с глаз. — Если откровенно, то он перестал резвиться со мной в прошлом году. Думаю, он просто пытался отвлечься или что-то типо того, но… в общем это уже неважно, — фыркнула она. Фриск кивнула. Голова раскалывалась. Она больше не хотела об этом думать. — А где ты сейчас живешь? — спросила Фриск, сосредоточив внимание на нынешнем затруднительном положении крольчихи. — О, мне... до работы рукой подать. Я обосновалась прямо над «Гриллби». Поскольку он мой домовладелец, он предпочитает, чтобы арендная плата вносилась… услугами, — пробормотала она, в её глазах появилась стыдливая тьма. Фриск пронзил укол раскаяния. — Знаешь, у Бонни… У Бонни есть квартира прямо над её магазином, да и Шарлотте нужны сотрудники. Пока что работаем только я и она. — Ты считаешь, что я правда могу уйти из «Гриллби»? Я имею в виду, что если он придет за мной? — заволновалась крольчиха, голос её дрогнул при мысли, что свободы ей не видать. Фриск с уверенной готовностью оказать помощь покачала головой. — Я этого не допущу. Если понадобится, я натравлю на него Папируса, — заверила девушка с самодовольной усмешкой. Алиса хихикнула, её лицо осветилось искренней улыбкой. — Ты в самом деле сделаешь это для меня? Даже после моего нападения? Фриск пожала плечами. — Конечно, — улыбка Алисы стала чуть шире, и она в порыве радости крепко обняла Фриск, на что та мгновенно захрипела от напоминания насколько сильны монстры по сравнению с хрупким человеческим телом. — Вау, а ты точно кролик? — выдохнула девушка, когда Алиса наконец отпустила с довольным смехом. Она в припрыжку последовала за Фриск к столу Шехет. — Ты нашла, что тебе нужно? — спросила библиотекарша. Фриск коротко кивнула и положила выбранную книгу. В голове возник давно крутившийся вопрос. — Кстати, всё забываю спросить: как зовут львов? — Шехет усмехнулась и задумчиво подняла глаза. — Что ж, первый из них — Реджи, чье имя имеет значение «король», а второй — Леон. — А это умно. Протянув книгу, сфинкс игриво подмигнула. На этом, Алиса и Фриск покинули библиотеку. Первый лев, Реджи, взревел на прощание, и Фриск незамедлительно помахала ему. — Как же мне свалить от него? — спросила Алиса, проводив благодушную приятельницу до окраины города. Фриск пожала плечами. — Инструкцию я тебе, конечно, не напишу о том, как сбегать… но, думаю, что тебе нужно снять комнату и заранее собрать вещи, — крольчиха кивнула, делая мысленные заметки. — Так и сделаю. Прости меня… я, ты знаешь, была не в себе и— — Ты не должна извиняться, давай всё оставим в прошлом, — взгляд Алисы смягчился, и она твердо кивнула. — Я тебя совсем не понимаю, но спасибо, что выслушала. Береги себя. Фриск кивнула и слегка стиснула Алису, которая почему-то держала её в прощальных объятьях чуть дольше положенного. Она нервно сглотнула, терзаясь сомнениями о том, как далеко можно довериться Алисе, но ей так или иначе хотелось сохранить к ней благосклонность. Наконец крольчиха отстранилась. Девушки простились, и Фриск свернула на нужный путь. — Отчего же монстры так липнут к тебе? — поддразнивая спросил Флауи, поднявшись с воротника пальто. Фриск коротко хохотнула и побежала трусцой по заснеженной дороге. Большая часть её физической активности приходилась именно на бег во время похода на работу и возвращения домой. — Я просто стараюсь относиться ко всем доброжелательно. Кажется, для них это как глоток свежего воздуха. Фриск имела твердое суждение, что монстры отчаянно желали обрести счастье, что принимали любую форму доброты, каждый крохотный кусочек теплоты и любезное предложение выслушать насущные жизненные проблемы с распростертыми объятиями. Ей поистине было приятно дарить маленькие счастья и радости. Она обнаружила, что со всяким новым благодеянием душа её становилась всё чище и светлее. Войдя через заднюю дверь и сняв пальто, Фриск услышала новый голос в доме, который заставил её сердце подпрыгнуть к горлу. — А потом я сказал ему: «Близится жатва… А, я забыл свою косу. Как же так, надо было прихватить её с собой, ведь твоё время пришло, Боб». Боже, видел бы ты его рожу! Это был Санс. Она медленно прошла в коридор и заглянула в гостиную. — Сволочина, вечно же ты норовишь всех пошугать… В любом случае, ещё раз хочу сказать спасибо. За всё. Хорошо здесь. Куда лучше, чем отмораживать булки в камере, — это был незнакомец, и незнакомец был большим, голубым лапиновым монстром. Она побледнела, поблагодарив Бога за то, что своевременно придержала на лице маску. Кролик выглянул из-за плеча скелета и тут же мило улыбнулся. Честно признать, у него была довольно-таки очаровательная наружность. — О! Ты, должно быть, Фриск! Всё в порядке, тебе нечего опасаться. Как и ты, я тоже преступник короны, — подмигнул он. Фриск нервно рассмеялась. Что, блин, тут происходит? Папирус вошел в комнату, обнаружив разворачивающуюся неловкую сцену. — На идиотов таких как вы не взыщешь, всё нужно делать самому… Фриск, знакомься — Ник Кример. Он временно останется с нами, пока не закончится Чистка, — проворчал Папирус. Санс встал, взял с кофейного столика две пустые миски и удалился на кухню. Фриск разглядывала кролика, пока до неё не дошло, что это тот самый Ник, о котором Санс вскользь упоминал, что он помогал ему растить Папируса. — Ник! Ты же тот самый Ник! Ник неловко поправил воротник рубашки и кивнул. — Единственный и неповторимый… Жаль, конечно, что нам пришлось познакомиться при таких затруднительных обстоятельствах, — сказал он с огорчением. Фриск грустно улыбнулась и сняла маску, встряхнув волосами. — Ого, Санс, а ты не говорил, что она прекрасница! — ахнул он, лицо его расплылось в очаровательной улыбке. Закатив глаза, Фриск покраснела. — Поверь мне, она сама знает, — девушка отправила Сансу выразительный взор. Встретил он его прямо и ответил игривым подмигиванием. Папирус задумчиво приподнял надбровную дугу. Ник усмехнулся, протянув ей руку, за которую она уверенно и бестрепетно схватилась, вручив ему свою ладонь. Она определенно не ожидала такого поворота событий. — Я сохраню твой секрет. Деревянные рога съежились. Флауи вылез с воротника, поднялся как змея и посмотрел в упор в Ника, который в свою очередь вздрогнул при виде ужасного цветка. Фриск напрочь забыла, как странно и жутко представлялся живой цветок для новых знакомых. — Как ты стал преступником? — с подозрением спросил Флауи. Длинные уши опустились, и та же тьма, которую она часто встречала раньше, заполонила взгляд кролика. — Я один из членов ангеликанцев, — прошептал он, словно кто-то мог подслушивать их разговор. Фриск склонила голову набок. Ей был известен только тихий шепот об Ангеле и пророчестве, но что за ангельская группа? Её невежество мысленно стукнуло по голове железной палкой, в очередной раз напомнив, что она пребывала чужачкой в Подземелье. Папирус, казалось, прочел волнующий вопрос с её лица. — Это группа мятежников, пытающихся бороться против короля. Попадись они мне, я бы растоптал ничтожных червей… но Ник — исключение, — лапин нахмурился, явно не одобряя посягательство на своих товарищей. Фриск ощутила родство с ним и мягко улыбнулась. — Значит нас теперь двое, — прошептала она. Ник весело подмигнул, и они оба прыснули от смеха, достигнув общего понимания. Фриск случайно оглянулась и заметила, как Санс сердито вперивался в спину Ника. Поймав её насмешливый взгляд, он моментально отвел огоньки, делая вид, будто ему до лампочки, что они легко нашли общий язык. Девушка с довольством ухмыльнулась, обратно повернувшись к гостю. — Удивлен, что они отпускают тебя одну, — Фриск хмыкнула, поправив челку. — Мы уже повстречали последствия, — буркнул Папирус. Санс кашлянул, скрывая прорывающийся смех. На меня трижды нападали, однако два из трех случаев успешно провалились… Так держать, Фриск. — Ладно, Ник, тебе предоставили комнату, где ты сможешь отдохнуть? — Не, я обойдусь раскладным диваном, верно, Санс? — Санс что-то промычал в ответ — другой реакции друг и не ждал. Фриск сложила губы в трубочку, пожав плечами. — Если тебе так удобно, тогда… Bonne nuit, lapin. Je te verrai demain matin (Доброй ночи, крольчонок. Увидимся завтра), — протянула она, погладив его по голове. Ник улыбнулся милой, выпирающими передними зубами улыбкой и помахал медленно уходящей наверх девушке. Санс скрестил руки, сдавливая жгучую, нелепую ревность, поселившуюся в душе. Усмехнулся, когда Ник указал наверх и одними губами произнес: «Охренеть». Охренеть не то слово, Ники. И ты даже не знаешь, как хороша она в постели. Кусай локти, она вся моя, моя… Кхм, что-то меня не в ту степь занесло. Прочистив горло, он отогнал крамольную мысль. Папирус прищурился. Санс вопросительно хмыкнул, когда его за локоть потащили по коридору в прихожую. Вне пределов слышимости Ника и Фриск, Папирус толкнул брата к стене и рыкнул: — Ты мне что-то недоговариваешь? Санс забыл о первоначальном гневе за наглое нападение и вместо этого почувствовал всплеск паники, отчего нервно усмехнулся. — Что? О чем ты говоришь, босс? — Папирус ухмыльнулся и выдал крепкую оплеуху. Санс зарычал, вытерев скулу костяшками пальцев. — Не говори со мной как с идиотом. Я не идиот— — Я никогда не говорил, что— — Думал, я не замечу какие взгляды ты на неё бросаешь? Думал, я не замечу укусов у неё на шее? Кому ты компостируешь мозги, мерзкий рогатый жаб, — с брезгливым отвращением сплюнул долговязый. Креативности в оскорблениях ему не занимать. Кости Санса задрожали от беспокойства, стоило Папирус упомянуть следы укусов на шее Фриск. Блять, так и знал, что меня покусают в будущем. Он попытался подавить тихий смешок, что упорно напрашивался вырваться. — Послушай, я не то чтобы горжусь этим… — он замолчал, поняв, что не в состоянии себя оправдать, вследствие чего обреченно прислонился к стене. Переспать с Фриск оказалось огромной ошибкой. Подоспели застенчивые взгляды, которые, как подтвердилось, легко было заметить невооружённым глазом. Их поцелуй на кухне до сих пор горел в глубине его сознания. Её моральная поддержка согревала. Она никогда не упускала случая сказать чего-нибудь такого, что взбудораживало душу. С каждым днем она становилась всё милее, заботливее и неотразимее. — Тут нечем гордиться. Не забывай на что мы настроены. Ты только усложняешь себе задачу и…честно говоря, я не желаю, чтобы ей стало ещё больнее, когда она узнает, — последнюю часть он произнес едва слышно, но Санс уловил нотки сочувствия и со стыдом опустил огоньки. Вспышка гнева пробежала по телу. — Я не могу продолжать игнорировать её. Папирус кивнул. — Разумеется. Это вызовет ненужные подозрения, а я не могу допустить, чтобы она догадалась. Мы обсудим это позже, но с этого момента держи свой долбаный член при себе, — Санс вздохнул. Папирус не любил грязно ругаться и употреблять вульгарные выражения. «Ты проебался по всем статьям», — подумал он и зарычал себе под нос. Почему всё должно пойти таким путем? — Должен быть другой выход, Папирус, должен быть, — сказал он, впервые за долгое время поймав себя на том, что умоляет. Они многое потеряли в этом аду. Семью, весь их вид, целостность, дружбу… любовь. Жертвоприношения принесены. Смертей было не счесть. Куда ещё дальше? Папирус не произнес ни слова, лишь просто заглянул в гостиную, где Ник раскладывал диван. Санс получил намек громко и ясно. Один человек или несколько монстров? Один человек или лишние бессмысленные убийства? Санс знал, что отговорить брата не удастся. — У нас имеются дела поважнее, о которых нам стоит беспокоиться. И я сейчас говорю не только про Чистку. Мы предоставляем убежище члену ангеликанцев, а это самый рискованный поступок, который я когда-либо совершал, — ширококостный приподнял надбровную дугу. — Даже более рискованный, чем держать человека? Папирус усмехнулся. — Да, отныне этот дом вне закона… Пошли. Нас завтра ждет долгий день, — выйдя из прихожей Санс обреченно вздохнул. Завтра наступит Чистка… а через несколько дней — маскарад Равноденствия. Он не верил, что был готов к грядущим событиям.