Dieu demystifie

      Фригга сидела в своей комнате и вышивала, когда в дверь ее покоев постучали. Правда, стук этот был чистой формальностью в соблюдении этикета, поскольку она даже не успела еще поднять голову от шитья, как створки распахнулись и на пороге появилась фигура младшего принца. — Добрый вечер, Ло… — Зачем ты ему рассказала? — не сочтя нужным поздороваться с матерью, Локи пересек обширные покои и остановился напротив ее кресла. Дверь еще закрывалась у него за спиной, а маг уже возвышался над сидящей в глубоком кресле верховной богиней и раздраженно смотрел на нее, ожидая объяснений.       Фригга вздохнула и отложила работу на стоящий у ее локтя столик. Кивнула магу на соседнее кресло, но он лишь упрямо повел головой. — Если ты будешь отгораживаться от своего брата, он никогда не сможет тебя понять, и вы никогда не наладите отношения между собой.       Локи фыркнул. — Он и так не может меня понять. Наши совместные жизнь и дружба, а точнее, их отсутствие говорят сами за себя, тебе так не кажется? И чем, скажи на милость, ему в этом поможет душераздирающая история о «бедном маленьком мальчике, которого несправедливо обидели»?! — Это даст ему понять одну из сторон твоей души, увидеть тебя в новом свете и… — И заставит его чувствовать себя виноватым, — раздраженно закончил Локи и начал мерить ковер перед камином шагами. — Из-за твоего рассказа он начнет обращаться со мной как со стеклянным, беречь мои нежные чувства. Что бы я без него делал? Как же у меня получилось прожить столько лет без его поддержки? Наверное, сейчас она очень мне нужна?! А мне это — нет, не нужно! Уже не нужно! Не сдалось мне это бессмысленное запоздалое сочувствие! Я не нуждаюсь ни в защите, ни в поддержке больше — особенно с его стороны, а ты своим рассказом просто-таки заставила его это делать! Заставила его погрузиться в тот Асгард, в котором привык существовать я, но не он. Асгард, которого он не знает и который ему вряд ли понравится. И из-за своего большого сердца, будь оно неладно, он полезет в мою жизнь ее исправлять. А мне не нужно, чтобы кто-то распоряжался моей жизнью, кроме меня!       На своих последних словах Локи затормозил перед матерью и зло посмотрел на нее.       Фригга спокойно следила за метаниями мага у нее перед глазами, и спокойно же ответила на этот взгляд — едва не улыбнувшись из-за того, как он был ей знаком. — Если ты не дашь ему себя понять, вы никогда не помиритесь. — Локи отмахнулся от ее слов, — ох, сынок, если бы ты знал, какую боль приносит мне ваш раздор. А так вы сможете стать чуточку ближе.       Локи язвительно усмехнулся. — Ну, да, конечно. А так — благодаря тебе — он будет раздражать меня каждым своим косолапым и грубым проявлением братской любви и заботы, и я буду срывать на нем злость всякий раз, как он захочет мне посочувствовать.       Локи передернул плечами. — Нас это, конечно, сблизит, отличный план. Вы все так говорите, будто мы поссорились совсем недавно, из-за какой-то ерунды, и это довольно легко исправить, но это не так. Суетиться надо было начинать гораздо раньше, а сейчас в этом уже нет смысла, — маг отвернулся от богини и покачал головой. — Знаешь, я начинаю задумываться, а это все действительно ради нас с Тором, или ты просто жалеешь, что столько времени, вложенного в нас, пропало впустую? Что у тебя не вышло состояться как хорошая мать? Ты не смогла стать примером для всего Асгарда? Я тебя очень хорошо понимаю: разочарование — не самое приятное из чувств. Мне это знакомо. Еще бы — сама богиня домашнего очага не в состоянии нормально воспитать своих детей. Старшая дочь хочет быть полководцем, а два сына не разговаривают друг с другом. Уж прости, если разочаровали, но так бывает.       Локи театрально развел руками. — Я знаю, что не смогу переубедить тебя, Локи, но… — Не выставляй меня капризным ребенком, который сам не знает, чего хочет! — …дослушай меня. Так вот, по-моему, проблема ваших взаимоотношений в том, что вы слишком мало проводите времени вместе и, к моему сожалению, мало друг друга знаете. — Как же это я сам не догадался? — пресекая попытки верховной богини сказать еще что-нибудь рассудительное и мудрое, Локи с силой провел руками по лицу и устало посмотрел на нее. — Просто не надо, хорошо? Не надо пытаться нас помирить. Мне это совершенно не нужно, да мы и не ссорились. Можно сказать, просто повзрослели. — А, может быть, Тору нужно? — Ну, уже что-то. Ты хотя бы перестала пытаться убедить меня, что это необходимо мне. — Локи усмехнулся и покачал головой. — Если бы ему было нужно хоть что-то, он бы обязательно своего добился. Он же если вобьет себе что-то в голову, то это из него и Мъельниром не вышибешь. А он не стал, как ты могла заметить. — А сегодня?       Локи посмотрел на мать и прищурился. — Ты правда думаешь, я не понял, что сегодня произошло? Он подошел ко мне, потому что ты рассказала ему эту историю, которую обещала, между прочим, хранить в тайне. Ты заронила ему в голову мысль, что меня необходимо защищать. До сих пор, а не только того, совсем юного мага. Сам бы Тор даже не задумался бы об этом. — А то, что вы заговорили вчера вечером? Это Тор сделал тоже с моей подачи? А то, что ты пришел к нему в комнату? В этом ты тоже обвиняешь меня?       Локи открыл было рот, чтобы снова ответить что-нибудь резкое, вызывающее и обвиняющее, но тут же его закрыл.       Младший принц не хотел задумываться над этими своими поступками — согласиться заговорить с Тором днем, а потом самому прийти к нему вечером. Не нравилось ему об этом думать. Эти его действия сильно походили на что-то слишком нерациональное, необдуманное, эмоциональное и порывистое — в общем, одно из таких чувств, которые маг старался избегать, потому что не в полной мере мог контролировать. А Локи не любил, когда что-то в его окружении выходило из-под контроля.       Пусть это были лишь уступки старшему принцу, чтобы тот не так сильно доставал его, как в случае отказа, говорил Локи сам себе сегодня утром, и почти убедил себя в этом, но Фригга своим вопросом снова подняла в его душе мутное облако беспокойства.       Маг сердито отвернулся от богини и проговорил, едва размыкая губы: — Прости меня. Просто не надо пытаться помирить нас, как малолетних. Мы как-нибудь сами разберемся с тем, в чем нечего разбирать.             ***       Несколькими часами ранее Локи пришлось то же самое объяснять самому Тору, и это был не самый легкий их разговор. — Свое сочувствие оставь при себе! — ради того, чтобы поговорить с магом, Тор поднялся к нему в библиотеку, но тот этого, видимо, не оценил. — Я обойдусь как-нибудь без него! Всегда обходился, если ты не заметил, так что не беспокойся — это совершенно не обязательно.       Они встретились в одном из проходов между книжными полками, причем оба вздрогнули, едва заметив друг друга. И сейчас пытались в том числе скрыть свой мимолетный испуг за громким спором. — Не понимаю, что я сделал сейчас не так?! Всем нужно сочувствие, а тем более тебе! То, что с тобой произошло — поистине ужасно!       Локи усмехнулся. — Тор, это произошло десять лет назад! Долго же ты ждал, чтобы выразить мне свое сочувствие. А я, представь себе, справился без тебя! Я со всем справляюсь сам. Всегда сам! И твоя помощь мне точно не нужна. Смешно спрашивать, ты вообще знаешь, что означает слово «сочувствие»? Чтобы испытывать это чувство по отношению к кому-то, нужно хоть приблизительно понимать, что он чувствует. А как у тебя с пониманием? — А есть, что понимать?! — И ты еще говоришь о сочувствии! Да что ты вообще знаешь о том, что я пережил? — Мать как раз пыталась мне это объяснить! Вероятно, если бы ты рассказывал мне о себе, сейчас я бы понимал больше! — Да тебе бесполезно рассказывать! Я ведь пытался — раньше, да только ты ведь никогда меня не слушал! Тебя разве интересовала моя жизнь? Нет! Так с чего ты сейчас решил изобразить из себя заботливого брата? Зачем все это: походы в горы, соболезнования, разговоры по душам? Это все — крупица в море того хаоса, в котором я вырос — в отличие от тебя! Так что о каком понимании может идти речь?       Локи повернулся к Тору спиной и, не оборачиваясь, двинулся по проходу между стеллажами в холл. Тор помедлил немного и пошел за ним. — Слишком поздно, понимаешь ты это или нет? Уже бесполезно пытаться понять друг друга, потому что мы слишком много времени провели не вместе, — Локи положил книгу на стол и повернулся к Тору лицом. — Лучше просто оставить все как есть. — Ты считаешь, что это я в этом виноват?       Локи пожал плечами. — А ты нет? Кто первым отвернулся от меня? — Локи, но мы ведь были детьми… — Знаешь, как слабо и убого звучит это твое любимое оправдание? Детьми! Но почему я в том возрасте понимал, что плохо, а что хорошо: что нельзя возить другого человека лицом в пыли за цвет волос или рост? Что заставлять кого-то жить в страхе за себя только потому, что он не любит мечи, а любит книги? Что это все жестоко и бесчеловечно — почему я это понимал, а ты нет?! В чем разница? Ты ведь старше меня, разве не так, ты, первый сын Одина?! Мы что, настолько отличаемся друг от друга, что у меня с возрастом ума прибавляется, а у тебя нет? — Хватит заставлять меня оправдываться и извиняться! — взорвался бог грома. — Мы были слишком разные, мы были неразумными детьми, мы вели себя ужасно и это правда так, но обвинять меня сейчас в том, как я вел себя тогда, нечестно! — Что-о? — маг изумленно взглянул на Тора. — Да разве это я тебя заставляю? Да ты… Знаешь, что, проваливай, Тор! Выметайся! Тебя сюда никто не звал, ты сам сюда пришел и можешь отправляться отсюда хоть сейчас!       Локи прикрыл глаза и постарался взять себя в руки. — Да, ты абсолютно прав, — произнес он уже гораздо спокойнее, — мы слишком разные, поэтому не лезь ко мне! Нас с тобой ничего не связывает, поэтому ты можешь оставить эту роль для публики и официальных приемов. У тебя не так много актерского таланта, чтобы притворяться еще и при мне. Я в этом уже не нуждаюсь, и меня это уже не задевает, так что на мой счет можешь не беспокоиться и вести себя как раньше. — Но я не хочу как раньше, я хочу начать все заново.       Локи криво улыбнулся. — Не стоит даже и пытаться. Я прямо сейчас могу сказать тебе, чем это закончится. Сегодня ты хочешь, завтра ты уже передумаешь и пожалеешь, а послезавтра я сделаю что-нибудь, что тебе не понравится, и твое «заново» закончится, даже не начавшись. Ты забудешь все свои благие намерения, и снова я останусь в стороне от твоих интересов. Известная история. — Ну вот. Теперь ты меня отталкиваешь. — И каково тебе? Нравится? Мне поначалу было не особо приятно, но к этому можно притерпеться. Я научился получать удовольствие от одиночества, так что и ты в конце концов привыкнешь. — Это несправедливо! Ты не можешь судить обо мне, исходя только из моих детских поступков. Может быть, я повзрослел и хочу все исправить, а ты не даешь мне такого шанса. Тебе как будто нравится изображать из себя несправедливо обиженного! — на этих словах Локи вскинул на бога грома голову и прищурился. — Ты не знаешь меня ровно столько же, сколько я не знаю о тебе, но я хотя бы пытаюсь это исправить!       Локи несколько секунд недоуменно глядел на Тора, а потом неуверенно улыбнулся. — Я не верю, что ты говоришь это всерьез, настолько наивно звучат твои слова. Но твое выражение лица убеждает меня, что это все-таки правда. Это просто поразительно. Ты правда думаешь, что мне хочется что-либо исправлять? Что мне нужно твое сочувствие? Что я… да это просто смешно!       Локи покачал головой. — Ты считаешь, что повзрослел, но это не так, сын Одина. Сколько раз нужно повторить, чтобы до тебя дошло — мне не нужно ничего исправлять. Сейчас моей единственной проблемой является твое внезапно раздувшееся из ничего чувство вины. Вот от него ты можешь меня избавить.       Маг опустился в кресло и разочарованно посмотрел на старшего принца. — И, уж поверь мне, я знаю о тебе гораздо больше, чем ты обо мне хотя бы потому, что я гораздо наблюдательнее тебя и умею делать логические выводы…       Локи замолчал на полуслове и нахмурился. Его взгляд сместился с лица Тора и на мгновение застыл на маленьком язычке свечного пламени. — Эта фраза уже звучала, — задумчиво протянул бог обмана. — «Ты не даешь мне шанса тебя понять»… — Ну, может быть, — Тор пожал плечами, — мы точно говорим на эту тему не в первый раз.       Локи бегло взглянул на него и снова задумался.       Он вздрогнул, когда Тор заговорил. — Я сказал это, когда мы ездили в горы.       Маг посмотрел на старшего принца, и на несколько секунд Тору показалось, что в глубине его глаз промелькнуло что-то похожее на узнавание, на воспоминание, и это воспоминание приносит богу обмана что-то теплое и большое. — В горы… — едва слышно повторил Локи, а потом внезапно все поменялось. Вернулась темная злоба, которая как порыв неожиданного ветра загасила это что-то в глазах мага, и в них остался лишь бессмысленный отблеск горевшей на столе свечи. — Да… Да пошел ты, Тор! Не надейся развести меня на воспоминания и спустить проблему на тормозах! Не выйдет! Эти твои жалкие попытки мной манипулировать просто смешны! — Я не пытаюсь тобой манипулировать! Я не ты и никогда этого не делаю! Ты сам сейчас придумал мне обвинение, всего лишь воспользовавшись моими словами и услышав только то, что тебе нужно! — Не надо было этого говорить! — Так мне что, вовсе с тобой не разговаривать?!       Локи запрокинул голову на спинку кресла и расхохотался, и Тор еле заметно отшатнулся от этого хохота. Смех мага волнами разошелся по библиотеке. — Он понял! Боги, это было сложно, но я смог донести до него эту мысль! — Локи!       Бог обмана внезапно посерьезнел. Он выпрямился в кресле и, положив локти на подлокотники, свел вместе тонкие пальцы. — Разговор окончен. Проблема не исчерпана, но я не имею желания ее больше обсуждать. Это бесполезно. Сейчас главная проблема заключается в твоем желании восстановить братские отношения из тех руин, в которые они превратились за все эти годы, и она исчерпает себя, только когда ты поймешь, что это невозможно.        Локи благожелательно посмотрел на бога грома. — Я уже не помню, зачем ты пришел, но буду рад, если ты избавишь меня от своего общества. Всего хорошего.       Маг потянулся за книгой, когда практически выкрик брата заставил его замереть на полпути. — Я хотел извиниться перед тобой! — Локи ничего не отвечал, и Тора это подбодрило. — Прости меня! Мне правда жаль, что так все вышло.       Он старался сказать как можно больше, пока маг снова не перебил его, не заботясь о том, чтобы в его словах присутствовала логика, он просто старался успеть сказать, что…       Язвительный тон бога лжи, когда тот наконец открыл рот, ожег старшего принца ядовитым жалом и заставил отшатнуться. — Я глубоко тронут, брат, — Тора передернуло от невольного омерзения, и по губам мага проскользнула улыбка.       Локи мучительно медленно сел обратно в кресло и вернул руку на подлокотник. — Ты правда думаешь, что простого извинения будет достаточно? Не за что уже извиняться, сколько раз мне тебе повторить? Нет между нами ничего такого, что можно было бы исправить простым извинением. Можно было бы, конечно, попросить прощения за ужасное детство, но мы ведь уже выросли, оно осталось в прошлом, поэтому о нем мы говорить не будем. Это уже пройденный этап, который мы все забыли, не разговаривая на протяжении стольких лет, и поэтому можно все исправить, просто сделав вид, что ничего особенного не произошло и по сути исправлять-то и нечего. Так, Одинсон?       Тор покачал головой. — Ты меня просто не слушаешь. Ты слышишь только себя и свои отравленные мысли. Ты зациклился на себе и не хочешь понимать, что я тебе говорю. — Привыкай, братец.