Dieu demystifie

      Дверь к себе в комнату Локи запирать не стал, понадеявшись на то, что за тот короткий промежуток времени, что он собирался там провести, никому не придет в голову туда заглянуть, и пожалел об этом почти сразу. Он успел только снять несколько книг с полки, когда створки с грохотом распахнулись.       Локи среагировал мгновенно, даже не разглядев вошедшего. Кинжал просвистел в воздухе и вонзился в косяк в дюйме от виска неожиданного посетителя. Тот вздрогнул, отшатнулся обратно в коридор, но потом все-таки вошел, и Локи наконец увидел нежданного гостя. Закатил глаза, раздраженно повел плечами и, отвернувшись от него, продолжил собираться. — Зря не постучал, — Тор переступил порог в комнату и, вытащив из косяка нож, закрыл за собой дверь. — Ты раньше так нервно не реагировал.       Он улыбнулся. — Как ты узнал, что я здесь? — Локи не спешил отвечать на его улыбку. — Хеймдалл сказал.       Локи в голос выругался и еще быстрее заметался по комнате. Если Хеймдалл во дворце, Одину не составит большого труда его найти. — Локи?! — Отстань, Тор, мне сейчас не до тебя. — Локи укладывал книги в сумку и одновременно пытался достать с полки реактивы. — Поговорим как-нибудь потом. — Что вообще происходит во дворце? — Тор проигнорировал слова мага. — Хеймдалл сказал, ты сбежал из-под стражи. — О последних событиях можешь спросить своего отца.       Но Тор, похоже, не услышал его последних слов, он с недоумением наблюдал за Локи, теперь рывшемся в ящике с кинжалами. — Ты был под стражей? За что? — О, боги, Тор, мне правда некогда, — Локи затянул узел на сумке и бросился обратно к столу.       Под изумленным взглядом Тора он одним широким движением сбросил на пол все, что было на столе — колбы, стаканы, собранные им самим приборы и кучу всякого мусора, перья и обрывки пергамента. Пол окропило осколками, смешанными со всякими жидкостями. В комнате на мгновение поднялся едкий красный туман, и Тор закашлялся.       Локи подхватил сумку и направился к двери, Тор, протиравший глаза, не сразу это заметил. — Эй, Локи, ты куда? Ты можешь объяснить, наконец, что происходит? — Тор бросился за ним и схватил его за локоть.       Локи вырвал руку и развернулся к богу грома. Глаза мага вспыхнули. — Давай так, Тор, — проговорил он сквозь зубы, — сейчас ты оставляешь меня в покое. Я добираюсь в то место, которое мне нужно, ты задаешь мне свои вопросы, я на них отвечаю, и мы расходимся. Идет? — Ты собираешься куда-то уходить? — Тор, твое время задавать вопросы еще не наступило. — Локи развернулся и направился к двери. — Почему нельзя поговорить сейчас и здесь, а нужно куда-то идти? — Если я промедлю еще немного, мне придется идти с тобой к Одину и отвечать на эти же самые вопросы уже ему, а мне этого совсем не хочется. — Локи выглянул из дверей, осмотрел коридор и почти бегом вышел из комнаты. — Почему? — Тор пошел за ним по коридору.       Локи не ответил.             ***       Он не говорил Тору, куда идет, он даже не смотрел, идет ли бог грома за ним, но был уверен, что он идет и не отстает. Чтож, пусть идет, подумал Локи. Мне в принципе все равно.       Где-то через минуту Тор сориентировался и спросил: — Мы что, идем в сокровищницу?       И хотя он был прав, Локи ему не ответил. Не мы идем, а я один, подумал он. Не надо говорить так, будто мы вместе. Мы не вместе, и ты даже не представляешь, насколько. Но, несмотря на свое раздражение, в глубине души Локи был рад, что Тор идет с ним. Может быть, я даже скажу ему спасибо, если мы доберемся благополучно. Но сделать это Локи не успел. В последний раз на пути к сокровищнице заворачивая за угол, он столкнулся с целым отрядом стражников.       Уворачиваясь от первого удара копьем, подумал, что, помедли еще немного в комнате, никуда бы он отсюда не ушел. Солдаты уже бы все заперли. Только бы Тор не вмешивался. Не удерживал. Не пытался помирить. Пожалуйста, дай мне все закончить.       Продолжая движение после разворота, он хлестнул первого солдата обрывком цепи по глазам. Тот закричал, выронил копье и схватился за лицо руками. Локи перекатом ушел от следующего солдата, подхватил с пола копье первого стражника и развернулся к номеру второму. Отклонил удар копья, выбил его у солдата из рук и, схватив его за горло, поднял над полом. Прикрылся его телом сразу от двух лучников, одновременно вскинув свободную руку. Успев выпустить только по одной стреле, оба стрелка захрипели, схватившись за горло, и осели на пол. Локи отбросил от себя тело охранника и уже поворачивался к следующему, когда тяжелый удар обрушился ему на затылок, свалив его с ног.       Локи на мгновение ослеп и оглох, в уши как будто набили по огромному комку звенящей ваты. Он попытался встать, но руки не слушались. Пол раскачивался под ним, как палуба попавшего в бурю корабля. Сквозь стремительно заволакивающую реальность пелену он почувствовал, как ему завернули за спину руки. Как его подняли с пола, он не заметил. Нет! Он рванулся, едва не вывернув себе руку. Левое плечо, раненное Одином, пронзила резкая боль, разгоняя туман перед глазами. На удивление легко ему удалось освободиться — Локи почти сразу выпустили. Перед глазами все еще плавали огненные круги, и поэтому маг не сразу понял, что произошло. Раздалось несколько ударов, вероятно, последних, крик, и все смолкло. — Ты как? — издалека донеслись до него слова. — Локи!       Голос стал громче и неприятно резанул слух. Локи встряхнул головой, и головокружение прекратилось. Он огляделся.       Отряд был не такой уж и большой, как показалось Локи сначала (от отчаяния, подумал он), всего восемь человек, и все они сейчас лежали на полу. Локи поискал глазами Тора, и, когда увидел, удивился, как он смог не заметить его с самого начала.       Тор стоял над ним, поддерживал за локоть и заглядывал в лицо.       Локи вырвал руку и подобрал сумку. — Со мной все в порядке, — потом посмотрел на поверженных стражников, — Одину это не понравится. — А, — Тор отмахнулся от его последних слов, — почему на тебя напали? — Тор, ты что, забыл? Я же сбежал из-под стражи. Есть вероятность, таков был приказ Всеотца.       Он подошел к тяжелым кованым дверям, с которых чудесным образом исчезли все подпалины, которую он видел так недавно и одновременно так давно, и невольно оглянулся на коридор. Потом перекинул сумку через плечо и, взявшись за огромное железное кольцо, служившее дверной ручкой, попытался приоткрыть дверь. Она подалась неохотно, тяжело, и Локи подумал, что даже замок Асгард не хочет, чтобы он ушел. Хочет заточить его глубоко в себе и никогда не выпускать.       Он не знал, а если бы знал, то не удивился бы, что в каком-то смысле был прав. Хранилище запиралось лично Одином, и, если попробовать открыть его без согласия Всеотца, оно попытается воспротивиться проникновению и не пустить непрошеных гостей внутрь.       Тор решил ему помочь, но, как только он взялся за створку, Локи выпустил ее и проскользнул в проявившуюся щель, не дожидаясь бога грома. Для того, чтобы смог пройти Тор, было еще слишком мало места.       Наконец, Тор открыл дверь настолько, что в образовавшийся проход могла пролезть и его огромная, совершенно неуместная нигде, кроме поля битвы, фигура. Створки гулко захлопнулись за ним, крепко наподдав по спине.       Локи уже к тому времени ушел далеко вперед по коридору, стараясь не вздрагивать от каждой отбрасываемой факелом тени, от каждого слишком яркого всполоха пламени. То, что он искал, если память ему не отказывала (а он не мог доверять ей в полной мере после того, как все напоминания о прошедших событиях исчезали из реальности. Локи боялся, что если останется в Асгарде слишком долго, то и сам забудет, что случилось на самом деле и поверит в то, в чем его обвиняют) лежало почти в самом конце.       Тор огляделся. Каменные стены уходили куда-то высоко вверх, потолок было не разглядеть — он терялся в темноте, разгоняемой у самого пола факелами, а у этих самых стен лежало и стояло все, что Один, и его отец, и отец его отца собрали за свою долгую жизнь. Некоторые предметы и артефакты мерцали и вспыхивали в полутьме. Вправо от центрального прохода, в глубине, где не горели факелы, полыхал Вечный пламень. Мага нигде не было видно. — Локи?       Эхо разнесло его голос по потолку.       Где-то в темной глубине хранилища Локи замедлил торопливые шаги, закатил глаза и раздраженно вздохнул. — Налево от входа. И не шуми.       Тор вернулся к дверям и повернул налево. В этой стороне тоже что-то светилось, ровным холодным голубым светом. Через несколько минут Тор увидел мага. Тень Локи выделялась четко очерченным силуэтом на фоне этого резкого голубого сияния.       Тор догнал его уже у самого постамента. На ничем не примечательной грубо вытесанной каменной тумбе лежал синий сияющий куб. А Локи стоял напротив него и смотрел. Тор в изумлении остановился рядом с ним. — Это что, Тессаракт? — Не Тессаракт, а Тессеракт.       Тор ни разу за всю жизнь не заходил так глубоко в сокровищницу. Он не знал и половины того, что хранил здесь его отец, но про Тессеракт слышал. Еще в детстве мать рассказывала им легенды о его появлении и о могуществе, которое он дает своему обладателю. Но то, что его можно найти так близко, всего лишь в хранилище дворца, а не на другом конце вселенной, Тора обескуражило.       Локи стоял и смотрел. За время своего заключения он вспомнил все, что знал о Тессеракте. Он уже давно убедился, что многое из того, что перед сном рассказывала юным принцам Фригга, было не более чем детской сказкой, и не соответствовало действительности, но Локи читал о нем в книгах, спрашивал о нем Хеймдалла, и прекрасно понимал, что это такое. Выходило, что этот куб не только поможет ему переместиться туда, куда он захочет, но и представляет большую ценность для Всеотца. Хеймдалл говорил, что Один на заре своего правления отнял Тессеракт у титанов. Чтож, будет справедливо, если он эту ценность заберет себе. Асгард может оставить себе взамен ларец ледяных великанов. На память. Скажу, что перепутал.       Локи стоял и смотрел, и его лицо, освещенное резким синим светом, казалось неживым и нечеловеческим.       Тор тронул мага за плечо, и тот вздрогнул, будто пробуждаясь ото сна. — Зачем мы сюда пришли? — А ты еще не понял?       Локи опустил сумку на пол возле плиты и устало выпрямился. Только сейчас Тор заметил, что левое плечо мага, то, которое он едва не вывихнул около десяти минут назад, забинтовано. Не сразу он сообразил, из чего сделаны бинты, а потом понял — из той же ткани, что и плащ. Нет, даже не так — это и был плащ. Тор скользнул взглядом по оборванной кромке зеленого плаща мага. Что такое могло случиться с плечом, что оно не зажило само, и его надо было забинтовывать?       Маг перехватил его пристальный взгляд и попытался увлечь мысли бога грома в другую сторону. — Ты давно очнулся? — Пару дней назад, — Тор все-таки слишком долго знал мага, чтобы не заметить этот незамысловатый ход. — Что у тебя с рукой? — Локи вскинул на него глаза и прикрыл плечо плащом. — Ничего такого, что требовало бы внимания.       Сказал и отвел взгляд. — Локи… может, ты все-таки скажешь, что происходит?       Локи, все так же не глядя на Тора, тяжело опустился на каменный постамент и, поставив на колени локти, спрятал лицо в ладонях.       Тор замер от неожиданности. Локи в последнее время (ну как последнее, несколько лет) вел себя резко, независимо и вызывающе, отказываясь от помощи, даже если очевидно в ней нуждался, и как будто боясь показывать свои эмоции. А в этом простом движении было столько неприкрытой усталости, что Тора пробрало.       Он сел перед братом на корточки и заглянул ему в лицо. Прислушался. Стало так тихо, что потрескивание пламени в факелах казалось оглушительным. Тору показалось, что Локи перестал даже дышать. — Хватит ко мне прислушиваться, — сказал маг, не отнимая рук от лица. — Так ты скажи что-нибудь. А то я все спрашиваю, спрашиваю, а ответа не слышу.       Тору было видно, как под ладонями шевельнулись в улыбке губы, потом Локи с силой провел руками по лицу и щекам и посмотрел на Тора. Мимолетная улыбка сошла. — Что ты хочешь услышать?       Вопросов было море. Они все разом заговорили о себе, и Тор не знал, с чего начать. Спросил первое, что пришло в голову. — Почему меня ранило?       Глаза Локи расширились от удивления, очевидно, он не ждал этого вопроса. Маг поднял брови. — Тебе так никто и не сказал? — А, -Тор пожал плечами, — никто не смог дать мне вразумительного ответа. Некоторые даже говорили, что это ты на меня напал.       Он усмехнулся. Локи всмотрелся в его лицо. — Ты не поверил? — Глупый вопрос, нет, конечно. Я же не сошел с ума. Да и ты тоже, вроде. — Может быть, — маг действительно уже не был уверен. По крайней мере на свой счет. — Так, хотя бы ты мне правду можешь рассказать?       Локи стало смешно. Задать такой вопрос богу лжи мог только Тор. — На тебя напала Хела. — Напала… постой, меня же ранили на турнире? Ты хочешь сказать, что я дрался с… с ней?       Тор непонимающе смотрел на него, а Локи опять устало прикрыл глаза и закинул назад голову для равновесия. Как же давно это было. Да, через это изумление и я проходил. Ничего. Привыкнешь. — А зачем?       На меня она, кстати, тоже напала. Сказать тебе? Мне пришлось ее заколоть. — Что зачем? — спросил Локи, не открывая глаз. — Зачем ей на меня нападать? — С ума сошла.       Тор попытался понять, не по лицу, по лицу Локи почти никогда нельзя было ничего понять — по интонации, шутит Локи или нет, но не смог. Скорее, нет, чем да, ведь момент для шуток был выбран крайне неудачно. Но это же Локи… — Ладно… а почему тебя заключили под стражу? — Потому что Один — недальновидный старый параноик. — Что?!       Губы Локи дернулись, как будто он хотел улыбнуться, но сдержался. Или просто сил не осталось. — Вместо того, чтобы решать проблему, он решил закрыть на нее свой подслеповатый глаз. Выбрал самое легкое и очевидное решение и решил больше не беспокоиться. — Локи, что ты говоришь? Какая проблема? — от объяснений мага понятней не становилось, и это начинало раздражать.       Локи опустил голову и посмотрел на Тора. — Я же сказал, Хела сошла с ума. Подхватила себе демона из Муспелльхейма и решила уничтожить Асгард и все девять миров с ним в придачу. Один, как всегда, в самый ответственный момент впал в Целительный сон, так что разгребать это все пришлось твоему дорогому братцу. — И где сейчас Хела? — Я не знаю. — А под стражу тебя за что? Если ты миры спасал? — Безумие твоей старшей сестры привело к смерти очень многих асов. В одной из них виновен я. Но твой доблестный отец, к тому моменту уже выпавший из Целительного сна, решил, что на мне и так много грехов, и, если повесить на меня лишних пару десятков трупов, мне хуже не будет. Учитывая, что я до того дня никого не убивал, и не уверен, что снова смогу. А так ему работы меньше, убийца известен, и его даже искать не надо. Он сам явился к Одину и просил, вот наглец, награды за свое преступление. — Ты так говоришь, будто я виноват в том, что произошло. Не нужно делать из меня крайнего. Один и твой отец, не только мой.       Локи странно посмотрел на него.       Тор научился понимать некоторые взгляды Локи. Пришлось научиться, поскольку тот любил изъясняться без слов, одними глазами. Фригга понимала Локи еще лучше, у Тора часто возникала мысль, что они читают мысли друг друга, хотя Локи всегда утверждал, что не владеет телепатией. Тор тоже за столько лет жизни с Локи бок о бок научился понимать некоторые его взгляды. Были взгляды, несшие в себе насмешку, удивление, раздражение, радость, в общем, какие-то эмоции. Были взгляды, ничего не выражавшие. А сейчас Локи смотрел на Тора, и тот его не понимал. В глазах бога обмана явно читалась какая-то мысль, но Тор не понимал его. — Ты уверен?       Тор сначала даже не понял, о чем он спрашивает. В мыслях он пытался разгадать значение этого нового, нехарактерного для Локи незнакомого ему взгляда. Потом вспомнил слова мага, оброненные как будто вскользь, и поразился тому, что не спросил об этом сразу, как только услышал. — Кого ты убил? — Хелу.       Тор ничего не ответил.       К удивлению Локи, он даже не отшатнулся. Он ожидал от бога грома более бурной реакции. Возможно, если бы ее хоть кто-нибудь любил, Тор отреагировал бы иначе. Локи пришло в голову, что ему жаль сестру. Она умерла, и про нее тут же все забыли. Локи показалось, что он понимает ее.       Да, все забыли.       Кроме Одина.       Да, ведь ни для кого не было секретом, что Хела — единственный ребенок, за которого Одину не приходится краснеть.       Вот и получила отцовскую любовь, мстительно подумал Локи. Оказывается, это слишком дорогое удовольствие, и не всем оно по карману. Я вот заплатить не смог.       Тор все еще молчал, и Локи посмотрел на него. Бог грома сидел, опустив голову, и, казалось, о чем-то напряженно думал. — Может быть, еще вопросы? — Локи кивнул на Тессеракт. — А как мама? — Мама? — Локи не сразу понял, о ком речь. В мыслях он уже давно перестал называть Фриггу этим словом. Старался не называть. — Она переносит смерть дочери на удивление спокойно, насколько я могу судить. Хотя мне сложно говорить об этом, поскольку последние недели три я провел в заключении.       Локи поднял руку, и цепь на его запястье зазвенела. Тор проводил ее взглядом и нахмурился. — А почему цепи не работают? Они же антимагические? — он вопросительно посмотрел на Локи. Тот кивнул. — Мне помнится, ты говорил, что они подействуют на любого асгардца. Даже на Хеймдалла.       Локи опустил голову и усмехнулся, что не ускользнуло от внимания бога грома. Тор прищурился. — Ты что же, знал с самого начала, что тебе тоже придется их примерить? Знал и оставил лазейку? — Я, конечно, ничего не знал, когда накладывал заклинание, — Локи искоса посмотрел на Тора, — я не Норна и не ясновидец, каким меня считают люди. Цепи действуют, и, если надеть их на аса или вана, он больше не сможет колдовать, даже если мог раньше.       Локи опять улыбнулся. — Лазейку я, конечно, оставил, иначе я был бы не бог обмана, но мне не пришлось ею воспользоваться. — Почему? — За ненадобностью. Кровь не обманешь.       Локи продолжал улыбаться, но его улыбка Тору не понравилась. Слишком широкая и искренняя. Неестественно искренняя. — В каком смысле за ненадобностью? — Тор, — Локи поднял голову и посмотрел ему в лицо, и радостная улыбка, застывшая на губах бога обмана, резанула Тора по глазам — на ее фоне ярче и страшнее проступило глубокое, всепоглощающее отчаяние в его взгляде, — неужели ты еще не понял?       Боги, неужели тебе недостаточно намеков? Не заставляй меня произносить это вслух…       Тор молча смотрел на брата, смотрел, смотрел, а потом его потрясла чудовищная по своей нелепости мысль, огромная, занявшая сразу все его мысли, весь его мозг, его всего целиком, сдавившая его изнутри. У него внезапно кончился весь воздух. Тор открывал и закрывал рот в попытке что-то произнести, как рыба, выброшенная на берег из воды, и сам чувствовал себя такой рыбой, которую неточным ударом гарпуна выплеснуло из знакомого течения в совершенно новый, неведомый и враждебный мир.       А Локи сидел и печально наблюдал за ним. Да, Тор чувствовал себя рыбой, пляшущей на мелководье в отчаянном усилии вернуться в родную стихию. Он вернется, потому что рыбак отвлекся на более крупную добычу. И Локи уже не сорвется, потому что слишком больно. Крючок скользнул слишком глубоко, слишком много зацепил.       Тор посмотрел на мага и хрипло спросил: — Что?       Хотя вопрос был излишним. Просто последняя слабая попытка отказаться от этой мысли и вернуть все как было. Еще один скачок по мелководью. Воздух заканчивается. Боги, если он сейчас ничего не ответит, я его ударю или закричу. — Понял, наконец. Долго думаешь. А я начал догадываться уже давно. — Локи опять усмехнулся, но на этот раз вышло гораздо горше и… правдивее. — Не думал только, что правда окажется настолько…       Голос зазвенел и чуть не сорвался. Локи замолчал, не договорив, и отвернулся от бога грома. Горло саднило от сдерживаемых слез. Маг чувствовал, как дрожали и ныли наряженные голосовые связки, не пуская в легкие слишком много воздуха, чтобы он не вышел всхлипом. Объясняться с Фриггой было намного легче.       Потому что обвинять всегда легко.       Тор, наконец, справился с голосом и спросил: — Настолько что? Что, может быть еще хуже?       Локи не отвечал. Бог грома смотрел на него, на его лицо, освещенное ярко-синим светом Тессеракта, четко очерченный нос и высвеченную скулу. На щеке застыл голубой блик.       Внезапно Тор понял, что какая-то его часть не хочет, чтобы Локи отвечал. В его голове шевельнулась неясная догадка, но он отмахнулся от нее. Она его напугала. — Локи…       Маг поднял на него глаза, и Тору на мгновение показалось, что они не зеленого цвета, а ярко-красного. В глазах бога обмана отразился свет факела.       Тор отшатнулся. — Нет!       Что-то в лице Локи изменилось, напряглась какая-то струна, натянулась до боли, а потом с жалобным звоном сорвалась и лопнула, и с лица сошли все эмоции, просто исчезли, как исчезают тени, когда солнце прячется за облаками, оставляя маску. Театральную маску безразличия. — Да, Тор. Так и есть. Ты жил почти тысячу лет с монстром из сказок под одной крышей и даже не подозревал об этом. Как и я. Знаешь…       Голос доносился до Тора как из глубокого колодца. Не может быть. Нет, Тор просто отказывался в это верить. Чтобы Локи, его Локи, маленький, тонкий, оказался етуном? Ледяным великаном?! Да он же мерзнет постоянно, какие ледяные великаны?! Что за ерунда…       Он прервал Локи на середине фразы, даже не слыша, что тот что-то говорит. — Локи, скажи мне, что это неправда.       Голос слушался плохо.       Локи вздохнул. — Это неправда. — Как же так? Нет, этого не может быть, это все бред, бред сумасшедшего, этого ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ. — Пойдем, — Локи внезапно встал и направился к центральному проходу, — чтобы у тебя не было больше никаких вопросов.       И у меня не было, добавил он про себя.             ***       Они остановились возле ларца етунов. Локи обошел его и встал напротив Тора так, чтобы их разделяла тумба со стоящим на ней светящимся синим кубом. Почти таким же, как Тессеракт, только больше.       Тор смотрел на брата (не мог он называть его никак иначе), на его синее лицо и протянутые пальцы. Ему захотелось окликнуть его, схватить за руку, оттащить от ларца, только бы он не делал того, что собирался сделать. Локи мгновение помедлил и положил правую ладонь на светящуюся поверхность.       Тор судорожно вдохнул. Ему показалось, что свет, источаемый ларцом, пропитался Локи под кожу, обретя плотность, став осязаемым. На ладони и пальцах выступили рельефные линии, похожие на плохо зажившие шрамы. Рука Локи посинела до локтя, не была освещена синим светом, а именно поменяла цвет. Тор оторвал взгляд от тонких пальцев и посмотрел Локи в лицо, боясь увидеть и на нем синеву и узоры, но оно было обычным. Только разве слишком неподвижным. — Локи, убери…       Он не ответил и даже не пошевелился. Он застыл от ужаса и молча смотрел на свою руку. Локи раньше никогда не пытался проверить слова Хелы. Фригга и Один не отрицали их, но и не подтверждали, и в глубине души маг надеялся, что все сказанные Хелой слова — просто бред сумасшедшей. Призванный ранить его как можно сильнее и лишить возможности сопротивляться огненному великану и своей судьбе. Деморализовать противника. И вот эта надежда рассыпалась в прах. Он все-таки оказался чудовищем.       Тора неподвижность мага напугала чуть ли не меньше, чем ужасная трансформация. Он обошел постамент и потряс Локи за плечо. Тот вздрогнул, будто пробуждаясь от глубокого сна (скорее, от кошмара) и отшатнулся от постамента. Тор с облегчением смотрел, как отнятая от ларца рука мага снова приобретает нормальный человеческий цвет.       Локи тихо всхлипнул и начал оседать на пол. Тор подхватил его подмышки и оттащил от проклятого ларца за колонну, чтобы его свет не освещал их больше. Теперь Тору казалось, что Локи посинеет даже под воздействием этого света.       Локи сжался в комок на полу и спрятал правую руку в складках плаща. Его била крупная дрожь. — Уб-бедился? — Локи поднял голову на Тора. Губы у него тряслись, подбородок дрожал, но глаза оставались сухими. Нормальные, человеческие глаза. Его глаза. Зеленые. — Я самое настоящее чудовище. — Перестань.       Тор опустился на пол рядом с ним и хотел положить ладонь ему на плечо (на правое плечо), но Локи отшатнулся от него. — Не прикасайся ко мне! Я могу тебе навредить! Ты что, не знаешь, етуны своим прикосновением могут… — Перестань себя так называть. Ты никакой не етун.       Глаза Локи вспыхнули. — Тор, ты что, слепой?! — спотыкаясь, наступая на свой собственный плащ, он поднялся с пола и отступил от бога грома на несколько шагов. — Я видел, я чувствовал, что произошло, когда я коснулся ларца! И ты видел! Я не могу лгать самому себе после того, что увидел! Мне уже достаточно лгали на этот счет! — Локи, — Тор тоже поднялся с пола, — а я видел тебя человеком, асом на протяжении стольких лет. — Это была ложь! — Локи выкрикнул это слово в лицо Тору, в лицо Асгарду, в лицо всей Вселенной, — Ложь от начала и до конца! Я не ас, я не твой брат, и я никогда им не был! Я монстр, чудовище, один из тех, кого Асгард поклялся уничтожить! И ты не можешь отрицать очеви… — Локи, мне плевать. — Маг задохнулся на полуслове. — Честно, все равно, кто ты. Ты мой брат, мы выросли вместе, а я ас. Значит, и ты тоже. Забудь об этом, — он махнул рукой в сторону ларца, — тебе не обязательно быть тем, кем ты оказался. Ты ведь совсем не такой. — Тор, ты хоть понял, что ты сказал? Какой «не такой»? Это же смешно! Детский лепет! Просто наивные утешительные слова, которые ничего не изменят. — Да, я знаю. Но ведь тебя и нужно утешить. Успокойся, Локи. Все будет хорошо.       От последней фразы Локи снова разозлился. Нет, не разозлился. Пришел в бешенство. — Все будет хорошо?! — прошипел он. От ярости ему не хватало воздуха. — Хорошо?! На меня охотятся, чтобы судить и предать смерти! Охотится тот, кого я всю жизнь считал отцом, в замке, который я всю жизнь считал домом! За то, что я спасал этот замок и все Девять миров от уничтожения и спас! По просьбе той, кого всю жизнь считал матерью! Это, по-твоему, хорошо?! У меня нет семьи, нет дома, нет прошлого, нет вообще ничего, и ты говоришь, что все будет хорошо?! Да куда уж лучше?!       Слова рыданиями срывались с его губ. Локи кричал и не чувствовал, как по щекам текут неконтролируемые слезы. Слезы обиды и отчаяния. Слезы растерянности и боли.       Тор понимал, смутно, что Локи просто страшно, и от внезапного одиночества в целом, и от зловещей трансформации в частности. Наверное, от чего-то еще. А это просто реакция. Нужно просто переждать эту истерику, потому что это самая обыкновенная истерика, успокоить брата, привести его наверх и поговорить им всем вместе. Вместе, впятером, они что-нибудь придумают.       Они же семья.       Понимал, что это невозможно.       Понимал, но ему так хотелось утешить его. Показать, что он не один, что его не бросили, что в конце концов все будет хорошо. — …ичего нет, и я просто не знаю, что мне дальше делать.       Локи замолчал и замер. На этот всплеск ушли его последние силы, физические и духовные. Он устал. Он просто стоял и слушал гулкую тишину в голове.       За шумом крови в ушах он не услышал шагов, и открыл глаза, только когда бог грома заслонил от него свет ларца етунов. А потом Тор положил ладонь Локи на шею, поднял его лицо к себе и тихо и осторожно поцеловал в губы.             ***       Рыба сорвалась. В самый последний момент, когда казалось, спасения ждать уже нет смысла. Где-то далеко-далеко, на грани разума, плеснула окрасившаяся кровью вода.