Симфония наших чувств

В воздухе повисла неловкость, исходящая в основном от притихшего Славы, что пальцами нервно теребил края толстовки, смотря куда угодно при этом, но не на учителя. Ситуация просто в голове не укладывалась. Он прекрасно понимал, что ему только что предлагали, но это было так странно и неправильно, а что еще более удивительно, Слава в глубине души хотел согласиться. Тут свою роль сыграли сразу несколько факторов. Он не целовался никогда, за ручку даже не держался, и обнимался в последний раз на вечеринке у Сани, да и не в том плане, в котором хотелось бы. Да и Славе никогда ничего такого не хотелось, все прелести любви шли мимо него, и свой подростковый возраст он провел более-менее спокойно, полностью занявшись музыкой. Зато теперь хотелось наверстать упущенное, а врожденное любопытство заставляло как следует призадуматься над своим конечным ответом. Слава слышал, что целоваться — это круто. От своих однокурсников, разумеется. Частенько подслушивал, как те хвастаются засосами на своем теле и в красках рассказывают, как провели прошлую ночь. Славе быть таким никогда не хотелось, но именно в этот момент он вдруг представил, как сам рассказывает нечто такое, и, как ни странно, в голову сразу залезли различного рода картины с участием Алишера. Покраснев, он в последний раз взвесил все «за» и «против», и нерешительно кивнул. — Давай, — судорожно вздохнув, парень уже более решительно взглянул на Алишера, чье выражение лица застыло в неверии. — Научи меня. Всякому. Подумать только. Этот маленький мальчик сейчас давал ему зеленый свет? В трезвом уме? Что ж, Алишеру дважды повторять не пришлось. Опасаясь, что Слава вот-вот придет в себя и заберет все слова обратно, он резко подсел к нему практически вплотную, порывисто дыша в лицо. Слава ощутимо вздрогнул, неосознанно поддался назад, но властная рука Алишера легла ему на бедро, удержав на месте. В комнате стало намного жарче. От того, насколько близко был предмет всех его мыслей, Слава почувствовал головокружение. В тоже время он не знал, чего хочет больше; отстраниться от учителя, или наоборот, прижаться ближе. — Чему конкретно? — на выдохе поинтересовался тот, обводя взглядом красное лицо и замирая на губах, прикусанных в порыве волнения. — Целоваться? Свободной рукой Алишер провел по шее юноши, не стесняясь касаться его вот так открыто, и надавил на его сонную артерию. Совсем немного, лишь чтобы ощутить быстрый пульс. — Ставить засосы? От мурашек по всему телу внизу живота у Славы все сладко стягивало, оказываемое Алишером давление действовало на него, как самое крепкое пойло. Со стыдом он понял, что одним только усилием воли сдерживается от того, чтобы развести ноги в стороны перед Моргенштерном. Славе пришлось практически всем весом лечь на диван, опираясь о подлокотник, и данный жест с его стороны выглядел бы, как самое настоящее приглашение. Будто услышав его мысли, учитель усмехнулся и мурлыкнул прямо на ухо; — Заниматься сексом? К такому Слава пока не был готов, поэтому хрипло, на выдохе, из последних сил держа себя в руках сообщил: — Всему, но не последнему точно. Алишер хмыкнул, слегка отстраняясь. — Я тебя понял, — хитро сверкнув глазами, он сжал пальцами челюсть Славы, притягивая ближе к себе, и, не медля ни секунды, прижался к его губам собственными. Те сразу же обдало приятным, чарующим теплом, по телу прошелся мощный заряд тока. У Славы чуть не случился инфаркт. Он... он не знал, что это настолько приятно. Первым порывом было поддаться вперед и обвить мощные плечи руками, затем закрыть глаза и просто отдаться чувствам. Но он сдержался. Видит бог, был в шаге от того, чтобы кануть в небытие, но взял всю волю в кулак, и сохранил контроль над ситуацией, намертво вцепившись в плечи учителя. Губы у него пухлые и мягкие, только целовать их можно вечно. Отвечал он неумело, не зная, куда деть себя и руки, повторял движения за Алишером; сминал его губы в такт, изредка мазал языком по губам, и нерешительно приоткрыл рот, когда Алишер настойчиво толкнулся языком меж них, чтобы углубить поцелуй. Тогда все стало в разы лучше. Если до этого Марлов думал, что попал в рай, то когда их языки встретились и начали яростно сплетаться друг с другом, потираясь в желании быть ближе и доставить еще большее удовольствия, он и вовсе чуть не отправлялся на небеса. Это было потрясающе, даже несравнимо с тем чувством, когда ты написал, наконец, тот трек, который мучал тебя на протяжении долгого времени, или с выпуском альбома. Больше ни с чем другим сравнивать Слава не мог, ведь музыка в его жизни занимала самое главное место, чего не скажешь об Алишере, который, тем не менее, кажется, тоже наслаждался поцелуем. Неуверенность Славы, как и его недалекость в этом вопросе, каким-то странным образом туманила рассудок. Мысль о том, насколько тот невинен, сносила крышу — прямо сейчас Алишер действительно учил его важному аспекту взрослой жизни, и был готов зайти настолько далеко, насколько это возможно, лишь бы этот поцелуй никогда не заканчивался. Не было ничего лишнего, только голые чувства. От Славы не шел аромат дорогих духов, его губы не оставляли после себя следы помады, руки, хоть и довольно нежные, достаточно грубо и крепко держали за плечи. Сейчас тот вел себя, как путешественник, долгое время скитающийся по пустыне и получивший, наконец, желанный стакан воды. Черт знает, сколько они еще целовались; изучали друг друга, прижимаясь тесно, дыша часто и с каждой секундой возбуждаясь все больше, но в какой-то момент Алишер отпрянул назад, хватая ртом столь желанный воздух. Слава слепо потянулся следом, затем нахмурился, открыл глаза, моргнул пару раз, и ошарашенно взглянул на Алишера, медленно закрывая нижнюю часть лица рукой. Внутри все спирало, эмоции будто вот-вот выпрыгнул наружу. У Славы такое было впервые, и он не знал, в чем дело, банально боялся издать хоть звук. Да и что было говорить? Они только что поцеловались, а ему понравилось. И он знал, что Алишеру тоже. — Я хочу еще, — неожиданно даже для себя внезапно произнес Слава. Никакого осуждения в свою сторону он не услышал, лишь только теплое: — Ну наконец-то наши мысли хоть в чем-то схожи, — затем резкий рывок, когда Алишер с сытым выражением лица подтянул его к себе за колени, раздвинул их, навалился между ними, и утянул не особо сопротивляющегося парня, успевшего лишь только моргнуть один раз, в новый, на этот раз мокрый поцелуй. От переизбытка эмоций руки дрожали, но Слава все равно смог найти в себе силы, чтобы поднять их и обнять Алишера за шею, пальцами одной из ладоней зарываясь в его дреды; ощущения были странными, но определенно приятными. — Ох, блять... Задрожав от этого хриплого голоса с рычащими нотками, Слава прогнулся в спине, касаясь своей грудью чужой, и слабо простонал, пугаясь этого звука. Он поспешно закрыл рот рукой, теряясь в пространстве и времени, ощущая лишь всепоглощающее желание продолжить начатое и перестать, наконец, говорить себе «нет» каждый раз, когда хочется послать к черту все запреты. Алишер не растерялся, и в тот момент, когда путь к губам оказался перекрыт, с легкостью нырнул лицом в основании шеи Марлова и примкнул губами к невинно чистой коже, на которой уже спустя секунду расцветал алый засос. Красивый, кроваво-красный, он расцветал на самом видном месте, и во взгляде Алишера читалось такое самодовольство, что Слава не смог найти в себе силы возмутиться. Алишер был хорош, и он знал это, и он знал, что Слава знал это. Пытаться сопротивляться не было смысла, куда проще сдаться обаянию этого наглеца. — Ты говорил, что научишь, а не просто украдешь у меня мой первый поцелуй, — почти обиженно произнес Слава дрожащим и глухим из-за ладони голосом. Вскинув брови, Моргенштерн почти сразу усмехнулся и, пожав плечами, одним резким движением стянул с себя домашнюю футболку. Слава затаил дыхание, восхищенно смотря на его подтянутое тело и одним только взглядом облизывал перекатывающиеся под кожей мышцы. — Научу тебя ставить засосы, потому что с поцелуями у нас все заебитлс, — подмигнув Алишер выпятил грудь и тряхнул головой, смахивая дреды в сторону. — Давай, просто втяни кожу... Прикусив губу, Марлов чуть привстал с места, оказываясь на уровне чужой груди, и нерешительно прикоснулся к впалому животу ладонями, ища опору. Твердый, с несколькими кубиками пресса, он сам притягивал к себе, и Слава уже просто не мог перестать откровенно лапать своего учителя. Тем не менее, он решил, что раз тот не возмущается, а лишь только дышит часто, то все в порядке. Тогда, глубоко вздохнув, Слава закрыл глаза и прижался приоткрытым ртом к груди Алишера, всасывая горячую кожу. Сверху послышался шумный вздох, затем протяжное мычание. Кажется, это значило, что он все делает правильно. Господи, мог ли Слава хотя бы месяц назад представить, что окажется с Алишером в такой странной ситуации? Отстранившись спустя секунду, Слава с надеждой взглянул на плод своих трудов — маленькое розовое пятно под ключицей Моргенштерна. — Ну-у, — задумчиво протянул тот. — Неплохо для первого раза, только сойдет через пару минут. — Блять, — обиженно выдохнул Слава, на что Алишер умиленно улыбнулся и погладил того по собственноручно оставленному следу. — Запоминай, малыш, — проворковал он, затем размашисто лизнул участок кожи от основании шеи и вплоть до челюсти, быстро чмокнул Славу в ухо и вновь присосался к коже. Вспыхнув, Марлов не сдержался и протяжно простонал, рукой зарываясь в волосы учителя и притягивая ближе к себе. Немного больно, но охуеть как приятно. Слава запомнил, но, видимо, повторить процедуру им было не суждено. Стоило только Алишеру отстраниться и довольно бросить: — Вот это уже так быстро не пройдет, — как Слава напрягся и мигом отрезвел. — Стой, что? — растерянный парень прижал руку к двум засосами, расположенным совсем рядом. — Что ты только что сказал? Они пройдут за час? Алишер прочистил горло. — Ну... — За ночь? — не терял надежды Слава. — За пару недель, — разбил их Алишер. — Ты... — возмущению парня не было предела, он просто хлопал ртом, как рыба, не зная, что сказать. Поэтому просто ударил Алишера в плечо. — Дундук, что если кто-то заметит?! — К чему такие истерики? Скажешь, что провел эту ночь с какой-нибудь милашкой, а не со своим учителем, — мило улыбнувшись, Алишер поправил прическу. — Хотя, я тоже милашка тот еще. Но он оказался проигнорирован, потому что Слава быстро спрыгнул с дивана, на котором всего минуту назад творилось настоящее волшебство, и поскакал в ванную комнату. Алишер смотрел ему вслед, кусая внутреннюю сторону щеки, и пыхтел, как разозленный бык. Это не то, как именно ему хотелось закончить сегодняшний вечер, и очевидно, что по возвращению Слава не будет настроен на продолжение, поэтому Алишер был так разочарован в случившемся. Какое-то время за дверьми туалета слышались ругательства и шипение, затем оттуда вынырнул недовольный Слава. Когда Алишер потянулся к нему с намерениями поцеловать, он дернулся в сторону и выдал тихое, но емкое: — Нет. — Почему, блять? Только не пизди, что тебе не понравилось, — нахмурившись, Алишер встал с дивана и достал из пачки, лежавшей на кофейном столике, сигареты. — Понравилось, — тихо ответил Слава, выглядя как-то задумчиво и даже напугано. Тогда все желание ругаться у Моргенштерна сразу пропало. — Я просто хочу подумать, все случилось так быстро... — Думать не нужно, Марлов, — хмыкнув, Алишер наклонился над студентом и с доброй улыбкой потрепал по голове. — Если нравится — вперед. Ты либо хочешь этого, либо нет. Не трать время на пустые анализы, хах. Просто делай. Живи одним днем. Дав очередной совет, Моргенштерн закурил и вышел на балкон, задумчиво глядя на огни вечернего города. Произошел пиздец. Забавно, что они, кажется, прекрасно понимали, что между ними происходит, и это даже не требовало озвучки. Но Слава прав, все произошло слишком быстро. Алишер тер свой засос на груди, улыбаясь как-то по-глупому. Как влюбленный мальчишка.