Симфония наших чувств

Именно такой реакции Алишер и ожидал. Он — достаточно взрослый и понимающих мужчина в самом расцвете сил, и нет ничего странного в том, что взаимное притяжение между ним и Славой он подметил еще с самого начала их знакомства. Это было похоже на шторм, искры между ними сияли ярче звезд. Каждый жест, каждый взгляд и слово вызывали сильные неконтролируемые эмоции. Его сразу потянуло к этому любопытному студенту, который не был похож ни на кого другого, и вот, во что эта симпатия переросла — Алишер вжимал Славу в свой рабочий стол, яростно потираясь пахом о его пах, и страстно целовал с явным желанием оттрахать прямо здесь и сейчас. Где-то на дорогах своих жизней они определенно свернули не туда. Но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Цепкие руки уже расстегнули пуговицы на его рубашке и стянули с плеч. Слава, очевидно, не ведал, что творил, и действовал по наитию, полностью охваченный возбуждением, но Алишер слишком сильно хотел взять его прямо на этом столе, и не задумывался ни о том, правильно ли это, ни о том, что будет происходить между ними после — он пообещал себе, что они все обговорят, а Славу он от себя не отпустит. Губы сладко ныли от непрекращающихся поцелуев, в легких царил пожар от нехватки дыхания. Рука Славы мягко легла на паховую область учителя, настолько неуверенно, будто он боялся чего-то, затем он слегка сжал напряженный член и поймал стон Алишера своими губами. По позвоночнику прошла дрожь. Именно в тот момент, когда Алишер собрался стянуть с себя штаны, кто-то постучал в дверь. Оба замерли: Слава испуганно, а вот в глазах Моргенштерна отразилось желание убить того, кто решил отвлечь их. Но для себя он решил, что открывать не станет. Едва ли это так уж важно, как Слава, сидящий на столе с призывно раздвинутыми в стороны ногами. Пожав плечами в ответ на осуждающий взгляд студента, он потянулся к его губам, но затем из коридора послышался знакомый им обоим голос: — Алишерка, открывай! — выл Саня под дверью. — Я знаю, ты либо бухаешь, либо со студентками развлекаешься. В ответ ему была тишина, но он был очень упрямым молодым человеком, да и хотел поговорить с другом на трезвую голову. К сожалению, события недавней вечеринки он плохо помнил. — Я слышу, как ты дышишь, падлюка. Дрочишь, что ли? Разумеется, Алишеру не осталось ничего, кроме как открыть другу дверь, ведь тот находился в шаге от того, чтобы раскрыть их. Первой мыслью было спрятать Славу под стол или в шкаф, но тот резко отказался от этого. Как никак, это же Саня, разве можно что-то таить от него? И Слава не подумал, как странно это выглядит со стороны. Они оба красные, тяжело дышат, с припухшими губами и стояками. Оставалось надеяться, что на последнюю проблему Саня не обратит внимание. Открыв дверь, Алишер приветливо улыбнулся, пожал другу руку и похлопал по плечу. — Здарова, а вы что тут делали? — как бы невзначай поинтересовался Ермолаев, подметив их состояние. — Да так, занимались, — не моргнув и глазом, соврал Алишер. — У него с музыкой все очень плохо, полный лох в этом. Не то, что я, да? Саня прикусил щеку изнутри, стараясь сдержать смех, пока Слава, стоящий за спиной Моргенштерна, размахивал руками и умолял Саню не выдавать его тайну. Подумать только, а ведь Алишер даже просил их общего друга скинуть ему несколько песен «Manny»! И при этом во всю потешался над Славой. Интересно, как бы сильно изменилось его мнение о Марлове, если бы он узнал правду? Решив не тратить время на эти разъяснения, он понятливо кивнул. — Это да, брат. Ну так это, может, сядем и поговорим нормально? — оглядевшись, он нашел уютное местечко на стуле. — Конечно, только... Слав, — взглянув на своего ученика, произнес Алишер. — Сегодня, походу, заняться музыкой не получится. Ты можешь домой пойти, если хочешь. От этой мысли ему стало неприятно, не хотелось, чтобы после всего случившегося Слава исчезал из его жизни. Пусть и на время, но разлука все равно пугала. — Нет, я останусь, — твердо заявил Слава. Конечно, хотелось больше времени провести с Алишером. Да и интересно, что они хотели обговорить с Сашей. Слава не видел его с той самой вечеринки, и дико хотел узнать, как у друга дела. — Блять, окей, тогда может купишь себе что-нибудь покушать? Я тебе с утра об этом талдычу, на пять рублей, — не дожидаясь ответа от него, Моргенштерн сунул Славе в руки пятьсот рублей и выставил за дверь. Какое-то время из коридора слышался недовольный бубнеж, а затем и отделяющиеся шаги. Когда они с Саней остались наедине, он резко переменился. В воздухе вдруг нависла угроза. — Обьясни-ка мне, дружище, что это за приколы со снотворным? — Какие приколы? — искренне не понял Ермолаев, напрягшись. — Такие, из-за которых Слава в обморок падает. Что за хуйня, ты че ему подсунул? — возмущению Алишера не было предела, хотелось рвать и метать. В какой-то момент до Сани дошло. — А-а-а! Стой, погоди, так Слава ту воду выпил? Блять, извини, я не думал, что... — он тут же принялся лихорадочно оправдываться, чувствуя вину. — Я просто к телке подкатить хотел, это точно помню, красивая она, что пиздец. Правда долбоебом меня называла и говорила, что ее Андреем зовут. В общем, юморная. Я хотел, чтобы она расслабилась... К концу реплики он поник, видимо, осознав, что именно хотел сделать в ту ночь. — Чувак, то есть ты хотел подсунуть какой-то девушке снотворное, чтобы трахнуть ее? — у Алишера от шока глаза из орбит чуть не вылезли. — Получается, что да, — вынес безрадостный вердикт Саня. — Я, походу, насильник? — Только что ты грамотно вынес мне мозг, — Алишер протер лицо руками, поражаясь услышанному. — Набить бы тебе ебало, да только вот Славику аппетит портить не хочется. Ермолаев лукаво улыбнулся. Он прекрасно видел, что между этими двумя что-то было не так. К тому же, пару часов назад Слава прислал ему очень интересное сообщение, в котором в красках рассказывал о событиях пошлой ночи. Кому-кому, а Сане ему поведать нечто такое было не стыдно, поэтому тот понимал, в каких отношениях состоят его друзья. — А я смотрю, вы со Славкой близки, — начал он издалека. — Да так, общаемся хорошо... «Настолько, что его засос на шее за километр видно. Палишься ты, братан, ничего не скажешь» — подумав немного, Саня снисходительно улыбнулся, и как раз в этот момент пришел Слава. Купил он только одну пиццу, чему Алишер был крайне недоволен, так Слава ему еще и сдачу совал обратно, хотя тот хотел оставить ее своему ученику на нужды. В общем, творился настоящий цирк, в ходе которого при Славе остались и деньги, и пицца, которую он умял за считанные секунды. Понемногу они разговорились и принялись вести вполне милый разговор о том, что творится в их жизнях и вокруг. Время успело перевалить за шесть вечера, Слава благополучно пропустил все оставшиеся занятия, но Алишер пообещал, что прикроет его. У него еще оставались дела в универе, поэтому он решил, что проводит друзей до выхода, а сам останется покурить. Махнув рукой, он встал чуть поодаль, при этом прекрасно видел их, но жаль, что не слышал разговора. Саня стоял рядом со Славой и гаденько улыбался. — Ну, и как тебе поцелуйчики Алишера? — обняв Марлова за шею, Ермолаев вытянул губы трубочкой, чмокая воздух, и оказался при этом непозволительно близко к его лицу, но ребята не заметили этого, вместо этого посмеявшись. Слава покраснел, шутливо толкнул друга в грудь, но тот продолжал целовать воздух. — Ах, Алишер, ты такой горячий, возьми меня... Алишер, смотрящий на все это с нечитаемым лицом, шутки явно не оценил. Сигарета выпала из его руки. Только что на его глазах Саня обнял и чуть ли не поцеловал Славу, который... который что? Кем они были друг для друга? Сейчас это не важно, потому что Алишера охватило сильное чувство злости, а если быть точнее — ревности. Ему не нравилось то, как близко Саня прижимался к Славе, обнимал, как чуть ли не касался его щеки своими губами, не нравилась положительная реакция самого Славы на это. Особенно после того, что только что между ними случилось. Да, сексуальное неудовлетвориние так же сыграло важную роль. Алишер весь был, словно натянутая струна, любое неправильное действие давило на его нервы. Плохо понимая, что делает, он стремительно понесся к парочке, схватил Саню за шиворот и потянул на себя, заставляя отстраниться от Славы. — Вы, блять, это, — попытался он сформировать свои мысли в предложение. — Сань, ты охуел? — А че я-то? — оторопел тот, грубо скинув чужую руку. — Хули ты быкуешь на меня? — А хули ты к нему лезешь? — возмутился Алишер, толкнув друга в грудь. — Теперь беру свои слова обратно, ебало тебе такими темпами я все-таки набью... — Ага, щас, — толкнул его в ответ Ермолаев. — Если только я не сделаю это раньше тебя. Слава смотрел на них, как на идиотов. — Вы совсем что-ли? Хватит цирк устраивать, — если сначала ему казалось, что это просто дружеская перепалка, то теперь — нет, в воздухе витала явная угроза. — Ребят... — Сань, по-хорошему прошу, не лезь к нему, — будто и не слыша его, вполне миролюбиво сказал Алишер. — Ты мне друг или нет? — Я и Славику друг тоже, причем ближе, чем ты, так что не тебе условия ставить, — огрызнулся Саня, выставив кулаки вперед. Слава так и не понял, кто сделал первый удар, но как-то так вышло, что уже спустя пару секунд у Алишера была разбита губа, а у Сани на глазу выцветал синяк. Честно, он ничего не понимал. Почему эти двое вдруг сцепились? Дело было явно не только в безобидной шутке Сани, но и в чем-то, чего он совершенно не знал. Будто между этими двумя давно существовала недосказанность, которая копилась так долго, что в итоге вылелась в эту драку. А может, и нет. Может все намного проще. Может Алишер просто очень ревнивый. Не зная, что делать, Слава просто потеряно стоял рядом и наблюдал за тем, как два близких для него человека дерутся, с каждой секундой все больше выходя за рамки обычной потасовки. В какой-то момент, когда ему показалось, что вот-вот произойдет что-то ужасное, он рванул вперед и встал между двух огней, закрыв своей спиной именно Саню. На Алишера он смотрел холодно, с толикой страха — свирепый учитель действительно пугал, но, увидев реакцию Славы, Моргенштерн отступил на шаг назад. Однако, все еще кипел злостью. — Ты с ума сошел?! Вы оба? — обвиняюще воскликнул Слава. — О, ты его защищаешь? Как мило, — с отвращением выплюнул Алишер. — Конечно защищаю, он же мой друг! — Знаешь, а выглядело все так, будто вы больше, чем друзья. Слава ошарашенно смотрел на него. — Что? — возмущенно переспросил он. — Да я... да мы... — Голубки хуевы? Охуенно говорить мне это после того, как мы чуть не переспали, — отвернувшись, Моргенштерн потер костяшки пальцев, которые чуть ныли после драки, и поправил галстук на шее. Ему не хотелось видеть никого больше, по крайней мере сегодня. Требовалось успокоиться. Возможно, он и правда переборщил, зря кинулся на друга. Просто все дело в чувствах, сильных и неконтролируемых. И в страхе, что на самом деле Алишер Славе и не нужен особо, что у него вполне крепкая связь с Саней... — Да мне только ты нравишься, придурок! — не выдержав, в сердцах крикнул Слава. Он зажмурился, осознав, какую глупость только что выпалил, но в то же время именно в это секунду понял, что так оно и есть — Алишер ему действительно нравился. И принять этот факт оказалось неожиданно легко. От сердца даже как-то отлегло, дышать стало легче. Саня позади присвистнул, спина Алишера напряглась и тот замер, кажется, удивленно смотря в пространство перед собой. Внутри все смутило от страха, Слава сделал сначала один шаг в сторону, а затем, не желая видеть лицо учителя, который уже оборачивался, сорвался с места в противоположную от университета сторону. Сердце гулко билось в груди, на какое-то время он потерялся в пространстве и просто бежал, куда глаза глядят. Позади оставались люди, машины и здания, но давящее чувство из груди не уходило. Он бежал в сторону дома и надеялся скрыться там навсегда, чтобы не видеть ни Саню, ни уж тем более Алишера. Почему было так стыдно признаться в своих чувствах? Разве они уже не целовались, не готовились к тому, чтобы перейти дальше? Почему Слава убежал? Ответов ни на один из этих вопросов у него не было. Просто он подросток, эмоциональный и неуверенный в себе, не знающий, какие именно чувства испытывал к нему Алишер, и боящийся, что для того не существовало никаких «нравишься», а воспринималось все, как игра. Они ведь так и не обговорили ничего. Кто кому кем является, что испытывает, на что настроен. Вместо этого чуть не занялись чем-то неправильным прямо в учебном заведении, оба сорвались. То, что Слава сказал, было так глупо. Они же просто учитель и ученик, ни больше. Алишер наверное видеть его больше не захочет.