Симфония наших чувств

Алишер был ласков. В каждом его прикосновении ощущалась такая любовь, такая непривычная нежность по отношению к Славе, что у того дух захватывало, слезы выступали в уголках глаз и в груди спирало так сильно, что, казалось, вот-вот сердце остановится. Он и подумать не мог, насколько нуждался в этом. В этих прикосновениях мягких губ к самым чувствительным местам, хриплом успокаивающем голосе, сладких поцелуях и горячих объятиях. Он так привык быть одиноким, что не понимал, как это важно — быть любимым и любить кого-то в ответ. Нет, они оба. Алишер думал, что уже отвык от всего этого. От нежности, отношений и любви в целом, но, находясь со Славой настолько близко, делая с ним все то, что обычно вытворял с девушками, любя его, Алишер отчетливо чувствовал, как пазл складывается воедино, будто бы та половинка его души, которую он давно потерял, наконец нашлась. Все было, как во сне, такая непривычная легкость окутывала Моргенштерна, впервые за долгое время он чувствовал себя живым. Это ощущение было у него только когда рядом находился Слава, а теперь, когда все между ними встало на свои места, он уверен, что больше никогда не вернется к тому состоянию, в котором существовал последние несколько лет. Слава под ним стонал, извивался, прогибался под какими-то невероятными углами, чтобы поддаться ближе, получал бесконечное удовольствие и наполнял им же Алишера. Стыд сковывал его, но отходил на второй план, полностью подавляемый удовольствием — руки Алишера умело стянули с его ног штаны сразу с нижним бельем, изучающий взгляд скользнул по открывшемуся виду. Слава сразу свел ноги вместе, вполне осознанно попытался прикрыться. Он резко почувствовал себя недостойным того голода и желания, которые увидел в глазах учителя, не понимал, что на самом деле являлся для него самым идеальным в мире человеком, а сам Алишер с трудом сдерживал свои животные инстинкты в узде. Моргенштерн прекрасно его понимал, не давил. Только мягко подталкивал. — Ты красивый, — прошептал он, проведя ладонью от коленки юноши до щиколотки, затем вернулся назад и дошел рукой до напряженного живота. — Все в порядке, если ты не захочешь, ничего не произойдет. Слава глубоко вздохнул. — Нет,— с дрожью вымолвил он, все-таки пересилив себя, и в следующее мгновение развел колени в стороны, мелко дрожа под томным взглядом Алишера. Прикусив губу, он вытянул одну ногу и робко закинул на его плечо. — Я хочу этого. Алишер хмыкнул, бросил многозначительное: — Малыш... — и наклонился над пахом ученика; распущенные дреды щекотали нежную кожу живота, но привлекали внимание не так сильно, как горячее дыхание на напряженном члене. Слава зажмурился, а в следующее мгновение судорожно вздохнул. Тело прошибло током. Он выгнул спину, схватился рукой за подлокотник, другой прикрыл нижнюю часть лица, с трудом сдержал порыв свести ноги обратно. Язык Алишера широко мазнул от самого основания и до головки, которая тут же оказалась у парня во рту. Он обсасывал ее с влажным причмокиванием, совсем немного вбирал член глубже, но от этих, казалось бы, небольших действий, внутри Славы взрывались целые вселенные. Он никогда еще такого не испытывал, но отчетливо понимал, что теперь хотел бы заниматься чем-то таким каждый день. Только с Алишером, только с ним. На мгновение все стихло, часто дыша, Слава лежал с закрытыми глазами и боялся их открыть. Он слышал шорохи, скрип открывающейся тумбочки рядом с креслом, затем, спустя черт знает сколько времени, прикосновение чего-то холодного и влажного к анусу. Черт, все произошло так быстро, но стоило ему только открыть рот, чтобы возмутиться, как с губ сорвался протяжный стон; вместе с вторжением первого пальца в свое тело он вновь ощутил жар чужого рта вокруг члена, и больше не отвлекался на легкий дискомфорт в области поясницы. Алишер сосал медленно, тянул время, доводил Славу до откровенных мольб и вместе с тем растягивал его до тех пор, пока не оказался полностью уверен в том, что проникновение окажется для него безболезненным. С тихим чмоком отпрянув от его члена, он довольно облизнулся, ловя растерянный взгляд из под полуопущенных век; вид возбужденного Славика, который находился в шаге от того, чтобы потерять сознание, производил неизгладимое впечатление. — Расслабься, хорошо? — наставительно произнес он, проводя рукой по собственному члену, и, боже, Слава даже не заметил, в какой именно момент тот оказался без штанов, и от увиденного внутри все сжалось от смеси противоречивых эмоций, он захотел отвести взгляд в сторону, но при этом все равно смотрел на то, как длинные пальцы кольцом обхватывают член и делают поступательные движения вверх-вниз, размазывая смазку. Он... он понял, что хочет прикоснуться к нему. Потрогать Алишера, возможно, сделать то же, что и он делал для Славы пару мгновений назад, но чуть позже. Сейчас время было для другого. Парень кивнул, доверчиво глядя Алишеру в глаза, глубоко вздохнул и максимально расслабился. По заднему проходу прошлась мокрая головка, Слава дернулся, часто задышал. Алишер сделал так еще несколько раз, не входя, а лишь дразня и давая шанс морально подготовиться к следующему шагу. Теперь им никто не помешает. Вряд ли один из них мог бы найти в себе силы оторваться от другого. — С-сука, — вырвалось с уст юноши, когда Алишер все же начал входить; стенки ануса нехотя поддавались его напору, жуткий дискомфорт скрутился внизу. — Тихо, — рыкнул Алишер, в его сдавленно голосе послышались приказные нотки, и Слава послушался. Прикусив губу, он вытерпел эту боль, и в награду получил поцелуй. Моргенштерн склонился над его лицом, ласково провел языком по сомкнутым губам и толкнулся им внутрь, вместе с тем делая движение бедрами; Слава промычал в поцелуй, укусил Алишера за губу и царапнул плечи. Тот поморщился, но прекрасно понимал, как Марлову было нелегко. — Тш-ш, скоро станет легче. Славе не оставалось ничего, кроме как поверить. Он отвлекался на нежные поцелуи, которыми Алишер покрывал его шею и лицо, успокаивающие слова и поглаживания по щеке. Ни один первый раз не мог быть более нежным, чем этот. Когда боль более-менее прошла, Слава сам поддался тазом назад и глубже насадился на член. Блять. Блять... Он вцепился в плечи Алишера, какое-то время ощущал его размеренные толчки, а потом тот будто задел внутри него какую-то точку, которая заставила все внутри перевернуться с ног на голову. Это ощущение нельзя описать словами, Славе было очень, очень хорошо, до искусанных в кровь губ и громких, развратных стонов. Он бы никогда не подумал, что может издавать такие звуки, но Алишер, кажется, совсем не был против того, что соседям предстоит провести бессонную ночь. Так же Слава не думал, что секс с кем-то — это настолько потрясающе, но в умелых руках своего учителя он буквально таял. Алишер сопел ему в шею, изредка срывался на сдавленные стоны и позволял себе прикусывать чужую кожу, когда оргазм грозился вот-вот накрыть с головой. К тому моменту, когда все закончилось, шея Марлова напоминала место атомной войны, вся в засосах и кровавых подтеках. Но парень с нежностью проводил рукой по этим следам, с мазохистским удовольствием ощущая боль во всем теле. В квартире было тихо, где-то на кухне шумел Алишер, заваривая чай. Усталый Слава лежал на диване, завернувшись в плед, которым его накрыл учитель, и все еще отходил от своего первого оргазма, дожидаясь его. — Прикройся, — смущенно бросил он, увидев обнаженную фигуру учителя в проходе в гостиную, и спрятал лицо в мягкой ткани. Алишер улыбнулся, откровенно умиляясь его реакции, но все-таки надел трусы, сел рядом и сгреб Славу в объятия, сажая к себе на колени. Тот сразу же потянулся за поцелуем, за эти пару минут успев соскучиться по Алишеру, обвил его шею одной рукой и другой зарылся в волосы, ласково поглаживая кожу головы. Он чувствовал себя таким беззащитным, таким... сопливым, что ли. Хотел все время целоваться и обниматься, боялся отпустить Алишера от себя. С надеждой взглянув ему в глаза, Слава робко спросил: — Так теперь будет всегда? — Конечно, — ласково потираясь носом о его нос, ответил Моргенштерн, затем поцеловав парня в красную щечку. На кухне кипел чайник. — Тебе налить? — Нет, — довольно прижмурившись, отказался Слава. — Я устал. Хочу спать. Сколько времени? — Охуеть как поздно, в такое время все порядочные студенты давно спят. — Разве мы только что не спали друг с другом? — лукаво улыбнулся Слава, на что Алишер вскинул брови и с усмешкой ущипнул его за талию. — В пизду чай, я хочу понежиться с тобой, — махнув на все рукой, Алишер одним движением стянул со студента плед, на что тот, конечно же, возмутился, и взял на руки, чтобы унести в спальню. — Хорошо, что завтра выходной. Не знаю, как бы я нормально работал, не имея возможности быть рядом с тобой. Сбросив свою ношу на кровать, Алишер навис сверху. Слава тихо охнул, залился румянцем от услышанного и прикрыл лицо рукой, пряча улыбку. — Мы бы и так были рядом, ты же мой учитель... Алишер покачал головой. — Там я не смогу делать так, — с этими словами он обхватил запястье Славы рукой и прижал к изголовью кровати, чтобы иметь возможность поцеловать его. Чувственно, медленно, сладко. Он лег рядом, не разрывая поцелуя, накрыл Славу одеялом и прижал к себе. Они еще долго пролежали без сна, терзая губы друг друга до того момента, пока те не заболели от бесконечных поцелуев, но даже тогда не остановились, едва ощутимо сминая их. Они не могли насладиться друг другом, сон сморил их только к утру. Кисару впервые за долгое время прошел в комнату хозяина, потоптался возле двух спящих тел и лег рядом с Алишером. Он чувствовал, что тот изменился, стал более счастливыми. Неужели это заслуга того мальчика с большими добрыми глазами, нежными руками и приятным запахом, которого хозяин бережно сжимал в объятиях, как самое ценное сокровище?