Свет

Следующие четыре дня прошли довольно тяжело. Кагеяма словно ухаживал за больным ребёнком, но при этом и сам был не очень-то здоров. Подавители хорошо выполняли свою работу, чуть ослабевая мучения Шоё и частично заглушая нюх Тобио, и при этом ещё и не слишком сильно влияли на здоровье обоих парней. Такие препараты особенно могли губительно влиять на организм омег, в будущем вызывая осложнения при беременности и родах, а порой можно было лишиться течки на всю жизнь, тем самым став бесплодным. Но, к счастью, слабые подавители практически не наносили ущерба, поэтому здоровье Хинаты было в безопасности. А для альф медикаменты не особо опасны, хотя те, в отличие от омег, часто пренебрегали ими. Серьёзные последствия могут быть только при употреблении самых мощных подавителей, да и только в том случае, если к ним часто приходится прибегать, не давая организму восстановиться. Максимально негативными последствиями могут быть проблемы с эрекцией или реакцией на феромоны омег, то есть можно перестать их чувствовать совсем. Однако, Кагеяма не считал их настолько ужасными. Наоборот, если бы таких способностей у него не было, то жилось бы намного легче. Он же был на грани тогда! Тонкий лёд уже трескался под ногами, и он чуть не совершил самое страшное… Ужасно. Кошмар наяву. Как же хорошо, что всё обошлось, что он смог вовремя остановить себя. Но с другой стороны — ещё бы чуть-чуть и всё бы обернулось крахом. Да уж, всё-таки лёд был чересчур тонким. Дело было далеко не только в том, что отношения между ними серьёзно пострадают. Всё же больше всего волновала мысль об их испорченных жизнях, судьбах. Шанс забеременеть во время течки у омег очень сильно повышается, даже если не произошла сцепка, а если она всё-таки случилась, то нужно быть счастливчиком, чтобы эти девяносто пять процентов вероятности обошли тебя. Он бы мог обречь Хинату на незапланированную беременность, а что тогда? Аборт? Роды? Даже думать было страшно. В первую очередь страдал бы Шоё, а этого хотелось меньше всего. Он заслуживает счастливую жизнь, которую выберет сам, больше, чем кто-либо ещё. Благо подобного в последующие дни не повторялось. Ещё раз спасибо подавителям и врождённому неплохому самоконтролю альфы. В первый день, когда как раз-таки началась течка, было особенно тяжело. Похоже, что она в этот раз была сильнее обычного, из-за чего бедный мальчишка даже поесть самостоятельно не мог. Да что там есть: поначалу у него с трудом получалось осмысленно разговаривать, с его уст только и срывались, что измученные стоны и невнятное бормотание. Было видно, как он страдает, как ему всё же тягостно находится в одном помещении рядом с альфой, даже несмотря на подавители. Без них всё было бы куда хуже. Если бы… если бы они не жили вместе, течка Хинаты не была бы столь мучительной. Чёртов период привыкания, чёртовы феромоны и прочее сложное дерьмо. Почему природа вообще придумала столь отвратительный изматывающий процесс? Ей так хотелось поиздеваться над омегами? Да, он прекрасно понимает, что это всё идёт от волков, и существуют даже научные теории, что они произошли именно от них, однако это не меняет того факта, что течка — штука слишком не щадящая. Серьёзно, Шоё из-за неё стал слишком беспомощным. Тобио даже взял выходной, лишь бы юноша тут не помер один от голода. Во второй день, видимо, наступал самый разгар течки, потому что внезапно запах в воздухе стал куда более концентрированным, куда более мощным, а Хината сильнее изнывался от лихорадки и желания. Кагеяма даже и не знал что делать: дать подавители посильнее? Может быть опасно. Уйти на целый день в свой выходной? Нет, Шоё слишком беспомощен сейчас, чтобы оставлять его одного… Тогда к Тобио пришла неплохая идея. Хоть это и было в какой-то степени неловко и немного боязно, он всё же набрался смелости, убеждая себя, что это всё только ради благополучия друга, и позвонил Кенме. Удивительно, но довольно ленивый и медлительный омега взял трубку после первого же гудка, после чего на том проводе послышалось взволнованное «Да?». Тогда Кагеяма не выдержал из-за столь сильного стресса, пережитого менее, чем за одни сутки, и выпалил практически всю ситуацию целиком программисту, умолчав лишь тот факт, что завалил Хинату на кровать и почти совершил самое ужасное. Ему с самого их знакомства понравился Козуме, ведь он умён, рассудителен и всегда спокоен. И когда же он спокойно выслушал весь его эмоциональный рассказ по телефону, то просто без лишних вопросов примчался к другу, выпроваживая альфу из дома и оставаясь нянькой для Шоё на целый день. Тобио был благодарен ему от самого сердца. Дружбе Хинаты и Кенмы можно только позавидовать. На третий день течка начала понемногу сдавать обороты, и состояние юноши постепенно улучшалось. Он смог сам поесть, внятно разговаривать, да и вообще Кагеяма смог со спокойной душой оставить юношу дома одного, а сам отправился на работу. Там, конечно, же его ждал Куроо, которого сразу же поздравил с днём рождения и предупредил, что они с Хинатой сегодня не смогут прийти на праздник. Но на удивление, тот тоже, ровно как и его парень, не стал задавать лишних вопросов. Лишь заботливо, как настоящий семпай, спросил «Всё в порядке?» и «Нужна ли помощь?». Было похоже на то, что он намеренно вёл себя тише обычного, но при этом всё равно выглядел очень заинтересованным. Скорее всего Тецуро всё узнал от Козуме. Последний, четвёртый день был самым спокойным. Запах омеги ощущался довольно слабо, да и он сам не сильно реагировал на феромоны альфы, вполне неплохо держался на своих двоих, хоть всё ещё немного шатался, и мог спокойно поддержать разговор. Конечно, он был рад за парня, но всё же осознание того, что именно его присутствие заставило Шоё так страдать, било по разуму сильным потоком. Наконец, всё подошло к концу на пятый день. Тогда следы течки полностью сошли на нет. Хината избавился от своих мучений и даже почти стал самим собой. Ключевое слово «почти». Память ему, к сожалению, не отшибло, и омега прекрасно помнил первый день, своё поведение, за которое теперь было невероятно стыдно и неловко смотреть альфе в глаза. Было так страшно. Он совершенно не контролировал себя, но где-то в глубине, действительно, находился настоящий Шоё, который прекрасно осознавал весь ужас и неправильность ситуации. В тот момент казалось, что это конец. Конец их дружеским отношениям, конец весёлым денькам, которые были проведены вместе. Ведь такое просто нельзя забыть, а ещё они явно не счастливчики, чтобы избежать последствий. Тогда внутренний Хината погрузился в отчаяние, обвиняя себя, что не успел вовремя принять подавители, и сильные волнения из-за отца, которые, очевидно, стали причиной ранней течки. Но Кагеяма вдруг замер, словно боролся с самим собой, а затем отпустил его и вовсе слез с кровати. Парень отчётливо помнит, как тело и голос сами просили того остаться и помочь, идя против настоящих, истинных желаний омеги, а он просто не мог ничего с этим поделать. Но внезапно Тобио развернулся к нему и наклонился, после чего произнёс то, что вселило надежду, силу, которая помогла немножко вернуть контроль над собой. «Если мы сейчас сделаем это, то оба потом будем невообразимо сильно жалеть, » — вспоминал парень, чувствуя то, насколько бесконечно он благодарен Тобио за это. Эти слова действительно в тот момент отрезвили его, пускай и ненадолго. Он сдержался, преодолел себя, подавил свои животные инстинкты ради Хинаты и заботился о нём на протяжении всех дней течки. Кагеяма определённо больше, чем просто друг, после всего произошедшего. Герой, не иначе. Как же Шоё мог выразить ему свою благодарность? Он чувствовал себя просто невыносимо в долгу. Ну самое главное — это постараться как можно меньше доставлять проблем ему, то есть побыстрее накопить на аренду. К слову, неплохую маленькую квартиру он уже себе присмотрел. Но альфе совершенно не нравилось то, что снова всё пошло под откос. Снова в их совместном проживании появились проблемы, хотя не так давно они разрешили ситуацию с кошмарами. А теперь эта проблема была уже даже большего масштаба. Будто бы что-то, какая-то неизвестная сила, не давала им жить спокойно, пытаясь показать, что вся эта затея изначально была провальной. Словно одинокие альфа и омега не могут быть друзьями, а уж тем более жить вместе. И что прикажете делать со всем этим?

***

22 ноября, 22:08 Парни только-только переступили порог квартиры. Молча. Уже несколько дней так: добираются до работы, совсем не болтая друг с другом, да и когда едут обратно тоже особо ничего не говорят. Всё решено. Кагеяма всё решил: если Хината сам не хочет об этом разговаривать, тогда он должен взять это в свои руки. Просто обязан. Омега поспешно стягивает с себя пальто и уже торопится на кухню, чтобы что-нибудь быстренько приготовить для них, но Тобио вовремя успевает остановить юношу от побега, несильно ухватив того за плечо. — Хината, пожалуйста, нам нужно поговорить, — спокойно просит он, однако голос всё равно выдаёт его волнения — чуть дрожит. Но Шоё не оборачивается, а просто замирает. И так же ничего не говорит. Чёрт возьми, его обычно невозможно заткнуть, а теперь какая-то течка заставила его молчать дни напролёт! Все эти события слишком сильно повлияли на него. На них. Кагеяма успел много чего обдумать за эти дни, пока они практически не общались. И так же успел сделать много выводов. Спустя несколько секунд следует робкий кивок из-за спины, и механик отпускает его. Медленно, отсрочивая момент, они направляются к гостиной: Тобио спереди и Шоё за ним. В воздухе витает непередаваемое напряжение, давящее с невероятной силой, сердца обоих начинают стучать быстрее, а пульс заметно учащается. Их ждёт тяжёлый разговор, но он нужен как никогда. И они либо всё разрешат, либо ухудшат положение. Ведь оба уже прочувствовали на собственной шкуре, что совместное проживание альфы и омеги может быть слишком опасно. Возможно, их дружеские отношения будут окончательно разрушены. Но всё же хочется верить в обратное.

***

21 ноября, 21:50 — Знаешь, меня волнует поведение Шоё, — вдруг произносит Кенма, пока они впопыхах подходят к их дому, желая быстрее оказаться в тепле, — Последние несколько дней после течки он будто бы маску натянул. — Неудивительно, — хмыкает Тецуро, хватаясь за холодный металл ручки и открывая дверь своему омеге. Парни оказываются в хорошо освещённом и чистом подъезде и наконец-то согреваются. Уже почти зима. — У них наверняка сейчас разлад после всего… Кагеяма сейчас снова ходит темнее тучи или даже хуже. Давненько я его таким не видел, — добавляет альфа, ступая на первую ступень лестницы. — Я не разговаривал с Шоё на эту тему, да он и сам не начинал, но, зная его, он определённо сейчас загоняется. Чувствую себя виноватым, — грустно выдыхает он и следует примеру своего парня, начиная подниматься наверх. — Здесь нет абсолютно никакой твоей вины. — Я не об этом, — сразу же отрезает Козуме, и тот чувствует, насколько парень на нервах, — Мне кажется, я должен был поговорить с Шоё. Сказать, что на Кагеяму-куна можно положиться, что всякое бывает в жизни, а главное, что всё хорошо закончилось. Но… — его голос начинает сам по себе дрожать, — Я не смог найти в себе силы. Будет ужасно, если он решит отдалиться от Кагеямы из-за случившегося, посчитав, что так будет лучше для них обоих. Ему же легко может взбрести в голову что-нибудь такое. Когда я сидел с ним, он всё практически неразборчиво мямлил, что виноват во всём случившемся. Пара останавливается на очередном лестничном пролёте. Альфа поворачивается к юноше и лицезреет поджатые из-за чувства вины чужие губы и стыдливый взгляд, уставленный в пол. Внутри становится как-то нехорошо. — Эй, убери это виновато-грустное лицо и не загоняйся сам. Ты серьёзно ни в чём не виноват, — Тецуро приближается и аккуратно сжимает своего омегу в объятиях, осторожно кладя свой подбородок тому на макушку, — У них обоих есть своя голова на плечах, и они должны сами во всём разобраться. Да, это правда очень непростая ситуация, но я думаю, никто из них не хочет просто взять и порвать все отношения. Ничего же между ними по факту не произошло? Зато теперь у них есть опыт того, каково это — быть под влиянием течки. В следующий раз они наверняка будут ещё более осторожными. И если ты так сильно переживаешь, то попробуй просто поговорить. Спросить о дальнейших намерениях и дать совет, если понадобится. Сделай его настрой положительным. Всё же то, что произошло — настоящее чудо. Кагеяма однозначно дорожит их отношениями, раз смог сдержаться. Куроо вдруг замолкает, будто бы решаясь: сказать или не сказать. — Ты чего? — Кенма чуть отстраняется, заглядывая в карие задумчивые глаза альфы. — Тебе не кажется, что между ними что-то есть? — всё-таки произносит он, ловя на себе не совсем понимающий взгляд, — Я имею в виду что-то большее, чем просто дружба. Тебе так не кажется? Козуме одаривает его лёгкой ухмылочкой, а затем отстраняется уже полностью, продолжая подниматься наверх. — Я слышал, что таких как ты называют «шипперами», Куроо. — Слышал-слышал, — в ответ улыбается тот и следует за парнем, — И называй меня по имени! Мы же па… — Но вообще — да, — внезапно перебивает его Кенма. — Что «да»? — Мне тоже так кажется. Правда, не знаю, почему. Словно они хорошо дополняют друг друга. — Ага, прямо как мы с тобой, — подтверждает альфа, и Козуме почему-то вновь останавливается, хотя они так и не добрались до нужного этажа. — Я не дополняю тебя, — бурчит тот, чуть краснея, и снова продолжает путь. И Куроо это определённо нравится. — Ещё как дополняешь, — специально продолжает он, дразня и вгоняя юношу ещё сильнее в краску, — Как говорится: «Ты мозг, а я — мускулы!» — Никто так не говорит. — Ты пахнешь мёдом, а я свежими лесными орехами. Хорошее сочетание, не правда ли? — механик ухмыляется ещё сильнее, — А ещё твой рост идеален для моего. — Замолчи уже, — не выдерживает тот, пока нащупывает связку ключей в кармане, после чего вынимает их и вставляет в скважину нужный, как только они доходят до их квартиры. Куроо действительно считал, что они идеально дополняют друг друга во всём, как бы чересчур приторно это ни звучало. У Кенмы плохо получалось общаться с незнакомыми людьми, в то время как ему это давалось крайне легко, поэтому он даже пытался социализировать своего парня. Но порой и ему не хватало спокойствия в некоторых моментах, и тогда уже омега помогал ему, словно голос разума. И хоть они оба — натуральные брюнеты, Кенма постоянно осветляет волосы, и поэтому они очень хорошо смотрятся вместе. Такие разные, но так прекрасно дополняются друг друга. А ещё Кенма идеально дополняет его руки, когда он крепко сжат ими, или дополняет его губы своими… — Ты так и будешь стоять здесь всю ночь? — с лёгкой издёвкой вопрошает Козуме, уже зашедший в квартиру. И Тецуро приходит в себя. Он, не думая, вваливается вовнутрь, попутно закрывая дверь, и тут же прижимает своего парня к стене, после чего наклоняется ближе к лицу парня и наконец касается губами чужих уст, самозабвенно целуя. Обычно тот не спешит отвечать, но сегодня Кенма и сам довольно напорист, поэтому то и дело пытается перехватить инициативу в свои руки. Это так чертовски заводит. — С-с самого порога? — с небольшой одышкой спрашивает омега, когда же они наконец разрывают длительный поцелуй. — Почему бы и нет? — моментально отвечает вопросом на вопрос Куроо и снова припадает к своему возлюбленному, попутно расстёгивая пуговицы чужой парки, пока тот пытается распутать красный шарфик на его шее. Идеально дополняют друг друга.

***

22 ноября, 20:05 Сейчас выдалась долгожданная свободная минутка, и Козуме сразу же спешил воспользоваться ей. Он уводит ничего не понимающего друга в помещение для персонала и усаживает того на стульчик рядом со шкафчиками. — Кенма, что такое? — вопрошает Хината, хлопая рыжими ресницами и наблюдая за тем, как друг обеспокоенно мечется из стороны в сторону. Сначала он всё не решается начать разговор, но время слишком сильно поджимает — всё-таки рабочий день ещё не окончен. — Как ты… как ты себя чувствуешь после… всего? — правильно подобрав слова, наконец спрашивает Козуме, становясь прямо напротив лучшего друга, как бы показывая, что от разговора не сбежать. Но после этого вопроса Хината даже и не думает продолжать держать свою маску, а сразу же показывает все свои настоящие эмоции: он опускает голову, и его лицо горестно искривляется. Ему так больно. — Всё плохо, Кенма, — сразу же заключает парень, но затем со вздохом добавляет, — Я не могу даже посмотреть ему в глаза… Мне слишком некомфортно в его компании. Ненавижу себя за то, что всё испортил. Видеть привычно энергичного и радостного Шоё таким — выше его сил. Особенно тяжело видеть печаль на лицах тех людей, кто всегда улыбается. Но этот разговор просто необходим. Так что он собирает всю свою волю в кулак и продолжает, стараясь всё так же сохранять невозмутимость в голосе, хоть это получается не очень хорошо. — Ещё ничего не потеряно. Да, случилась течка, и вы были на грани, но… Всё обошлось. Я уверен, что Кагеяма ни в чём тебя не винит, ведь появление течки — порой настоящая игра в лотерею… — Но я всё равно не могу нормально разговаривать с ним, как раньше! — перебивает парень, не в силах сдерживаться, — Каждый раз вспоминаю тот вечер, когда, блять, вожделел его настолько сильно, что был готов полностью отдаться. Это ужасно. Как после такого можно и дальше продолжать обычное общение? Ничего уже не будет как прежде. Всего пару минут, а Хината уже был на пределе. Всё происходящее так сильно давило на него вот уже несколько дней. Он почти сломался, почти сдался, почти отчаялся. Но Кенма не может просто так взять и оставить его в таком состоянии. Он здесь, чтобы помочь. — Возможно, ты и прав: какой-то осадок всегда будет, но разве ты хочешь вот на такой ноте перестать общаться с Кагеямой, как только съедешь от него? Не поднимая головы, Шоё качает головой, как бы говоря «Нет, не хочу». — Я смею предположить, что он думает точно так же. На этих словах Шоё вдруг вспомнил свой кошмар, приснившийся ему чуть менее месяца назад и его расшифровку: «Альфа хочет быть рядом и дорожит вашей дружбой». Если этому вообще можно верить, то звучит очень обнадеживающие. Да и если судить здраво, то Кагеяма с самого начала хотел помочь ему и всё же помог, сдержал своё обещание… Просто ему сейчас тоже чересчур неуютно, да? Из-за всего случившегося, из-за слишком сильного стресса и волнения даже как-то совсем вылетели из головы такие важные вещи. И понимание всего этого теперь даёт надежду. — Так что поговорите и начните с малого: потихоньку возобновляйте привычное общение и заполняйте память новыми приятными воспоминаниями. Это, несомненно, будет сложно, но лучше, чем просто вычеркнуть друг друга из своих жизней. — Я понимаю, но даже и не знаю, получится ли. Всё очень сложно… — Обязательно попробуй и не трусь, — строго молвит Козуме, и Хината наконец поднимает взор, устремляя его на парня. Шоё, которого он знает, в лепёшку расшибётся, но не сдастся. Признаться честно, за всё то время, что Шоё и Тобио постепенно сближались как друзья, это понемногу вызывало у него чувство ревности. Будто бы его место могут занять. Но со временем волнение ушло из-за внезапного осознания того, что их дружбы разительно отличаются. Ревностно не хотелось признавать, но они правда были похожи на них с Куроо, поэтому он в тайне верил, что у них действительно может сложиться что-то очень хорошее и долговечное. Дополняют друг друга. Нет, даже не так. Они оба стали… Светом друг для друга? Вот такое складывалось у Кенмы впечатление. Шоё наконец стал свободен от тёти, с которой жил как на войне двенадцать лет. А Кагеяма, судя по рассказам Тецуро, был никаким и выглядел всегда полумёртвым, словно жизнь ему не мила. Но за относительно небольшое количество времени они круто изменили жизни друг друга, да? Хотелось искать в их знакомстве красные нити судьбы. А что, если они, действительно, есть? — Попробую, — отвечает тот и замолкает, но будто бы хочет ещё что-то сказать. Что-то очень важное. Что-то тревожное. — Шоё, ты хочешь ещё что-то сказать? — специально спрашивает Козуме, чтобы ему было легче заговорить. Тот кивает, но ещё несколько секунд медлит. Задумывается, размышляет, решает — сказать или нет. Сомнения до конца не оставляют парня в покое, но всё же он произносит: — Недавно я встретил отца, — потерянно, совсем отрешённо произносит он, словно бы совсем не понимает, с какой интонацией и настроением должен произносить это. Почему-то ненависть сейчас не так сильно пылает в нём. Но эта фраза моментально шокирует программиста, выбивая из колеи. Он даже на какое-то время теряет дар речи, стараясь обработать полученную информацию. Такого он точно не ожидал, совершенно не мог такого предугадать. Шоё встретил отца — того самого человека, который за двенадцать лет ни разу не связывался с сыном, который был равнодушен ко всей их семье. Того, кого рыжий омега ненавидел больше всего. Хината никогда не говорил об этом, но Кенма понимал, что питает к своему родителю его лучший друг. Но они встретились? Как? Почему? Зачем? Ничего не укладывалось в голове. Однако, юноша вскоре добавляет: — Это произошло на кладбище случайно. Я сразу удрал оттуда, и больше мы не виделись. Но… — он делает короткую паузу, — Кажется, тогда он хотел сказать что-то. А я даже знать не хочу, что! Нет, пусть отвяжется навсегда! Его голос срывается, и Хинату начинает не по-детски трясти, но Козуме оказывается в мгновение ока рядом и крепко обнимает друга, успокаивающе поглаживая того по спине. На него слишком много всего свалилось, из-за чего парень толком не в силах сдерживать негодование. Сейчас он нужен Шоё как никогда, они же друг другу ближе любых родственников. — Не бойся. Мы с Куроо не дадим тебя в обиду, — шепчет он, и Хината сильнее зарывается лицом в чужое плечо, позволив рукам безвольно свиснуть вниз. Какое-то время оба сидят в тишине, и лишь довольно шумное дыхание совсем поникшего парня изредка могло нарушить её. Если честно, Кенма всегда ощущал себя старшим братом для Шоё. Всегда старался направлять, подсказывать и давать советы, следил за тем, чтобы он не попадал в большие передряги. Был своеобразным голосом разума для чересчур энергичного ребёнка. А Хината, в свою очередь, вдохновлял его своим исключительно позитивным настроем практически всегда. Уж кто, а он умел поддержать в трудную минуту и поднять настроение, чего сам Козуме не мог о себе сказать. — Посиди пока тут, я сам закончу смену, — тихо, не желая беспокоить того громкими звуками, молвит он, на что получает короткий кивок. Просидев так ещё примерно минуту, Козуме всё же нехотя отпускает друга и выпрямляется в полный рост. И уже собирается вернуться в зал, дабы продолжить работу, как вдруг Шоё с лёгкой улыбкой на лице произносит: — От тебя пахнет лесными орехами. Кенма мигом заливается краской.

***

22 ноября, 22:12 И вот они сидят на разных концах дивана, и никто не решается заговорить первым. Хината прокручивает в памяти слова программиста, сказанные всего пару часов назад, и пытается унять дрожь в теле. Сердце стучит как сумасшедшее, потому что намечается слишком тяжкий разговор. Но он просто необходим в их ситуации. «Поговорить, обязательно нужно поговорить. Я не хочу, чтобы мы снова стали чужими друг другу, » — проносится у него в мыслях. Парень напротив него тоже выглядит не очень спокойно. Его взгляд отведён в сторону и направлен куда-то в стенку, а сам он словно борется с самим собой, пытаясь перестать волноваться и наконец заговорить. И в конце концов он всё же вздыхает и начинает: — Я думаю, что тебе надо поскорее найти собственное жильё, — молвит Кагеяма, и у омеги отнимается дар речи от услышанного. Именно этого он и боялся услышать. Серьёзный грустный тон альфы, который заставлял содрогнуться от холода. И слова, которые так и гремят своей противной горькой истиной. Ему правда нужно поторопиться со всем этим. Но почему-то так чертовски этого не хочется. Всё же было хорошо, почему какая-то течка вынуждает его торопиться! — Извини за то, что произошло в тот день, — виновато произносит Тобио, и Шоё в удивлении поднимает на него взгляд, словно не ожидал услышать сейчас извинения, — Я, должно быть, сильно тебя напугал, прости. — Кагеяма, — тут же перебивает юноша, — Я не хочу… не хочу, чтобы так всё было! По правде говоря он, Тобио, тоже не хочет, но в памяти всё ещё были свежи воспоминания того, как он неимоверно сильно вожделел Хинату, насколько сильно чесались его клыки, что он готов был поставить метку. Повторение такого ужаса определённо точно не хочется. И плевать, что цикл течки около 2-3 месяцев, это никак не отменяет того факта, что она снова может начаться в самый незапланированный момент и вновь подвергнуть их большому риску. — Ты же сдержал своё обещание! — мальчишка сжимает ткань своей футболки на груди, борясь с бурей эмоций внутри, — Сейчас же всё хорошо, поэтому… поэтому не переживай так сильно из-за случившегося… — Но я не могу не переживать! — Кагеяма не сдерживается и практически рычит, и Хината вздрагивает от испуга и на его лице искажается страх. Проходит секунда-две, а потом приходит осознание случившегося. Того, что он, блять, только что сделал. Он закричал на него. Не так, как это обычно бывает, когда они дурачатся, а серьёзно повысил на омегу голос, да ещё и так страшно, с рыком. Любой бы на месте Шоё испугался. Какой же он отвратительный. Он ничем не отличается от них. — Вот видишь, я даже так могу сделать тебе больно. Извини, — с горечью произносит автомеханик и опускает тёмно-синие зеницы вниз. Ни сил, ни храбрости сейчас у него нет, чтобы смотреть юноше в лицо, — Так что для нас обоих будет лучше, если мы поскорее будем жить раздельно. Он всё верно говорит. Не стоит продолжать это, особенно когда происходит такое, что он уже даже не сдерживает свои эмоции, позволяя себе такое. Пожили поначалу вместе, пока у Хинаты не было достаточно денег, и хватит. Альфе и омеге не суждено быть друзьями. Природа, да и вообще всё против этого. Они, конечно, могут попытаться, но спустя время и живя уже каждый в своём доме. Только не сейчас. Но в комнате вдруг раздаются короткие всхлипы. И тут не нужно быть гением, чтобы понять, что он только что довёл Шоё до слёз. — Бакагеяма, ты чёртов придурок! — кричит он, а тот всё так же не решается поднять взор. Он просто представляет солёные горячие, скатывающиеся вниз по щекам омеги к подбородку, а затем падающие вниз на диван. Его красные глаза от плача и заалевшие щёки. Никакого духу у него не хватит сейчас, чтобы взглянуть на такого Хинату. — Я хочу дружить с тобой! Разве ты не чувствуешь то же самое? — голос надрывается, — Я так привязался к тебе за пару месяцев! Кагеяма, пожалуйста, давай жить… — Нет, — отрезает Тобио, — Нельзя. Я просто не смогу жить дальше, если ещё раз произойдёт что-нибудь подобное, если ещё раз я причиню тебе боль. Мы можем быть друзьями, но… как только ты съедешь от меня, а до тех пор мы не будем сильно контактировать. Прости, но так будет лучше для нас обоих. Поначалу Шоё молчит, ничего не отвечает и лишь всхлипывает. Оно и понятно: он расстроен, ему больно, но может быть гораздо больнее, если они просто оставят это так. «Прости, Хината, пожалуйста, прости, » — мысленно просит прощения Кагеяма, хотя он всё равно не сможет услышать его. — Хорошо, — вдруг произносит омега, когда всхлипы прекращаются, — Я понял. Дай мне неделю, не более. Но обещай, что потом мы всё равно будем общаться! Я правда очень хочу этого! Его голос звучит настойчиво. Настолько настойчиво, что просто невозможно сопротивляться. Да Тобио и не будет, он же буквально точно такое же условие поставил. Но сколько же боли можно услышать в его интонации. Кагеяма до крови прикусывает губу. — Обещаю, — шепчет он. И, кажется, чувствует некое облегчение, что они пойдут по более безопасному пути, но когда наконец поднимает голову, то сердце в пятки уходит при виде столь разбитого юноши. На нём лица нет. И он весь дрожит от всё ещё не прекратившегося плача. Эта картина напоминает ему их первую встречу. Дешёвый номер в любовном отеле в районе Парадайс. Затхлая, тёмная комната и белые, но не идеально выстиранные простыни. Хината, который лежал на них и тогда тоже весь сжался, дрожал, плакал от страха и не хотел всего этого. И в тот момент Кагеяма тоже чувствовал себя последней мразью на земле за то, что довёл его до такого состояния. Хоть и сейчас сделал это осознанно, преследуя лишь благую цель — обезопасить, в первую очередь, Шоё. Всё же такой плохо социализированный высокий и пугающий альфа не может или, лучше сказать, не должен общаться с таким светлым парнем-омегой, который и так много чего ужасного пережил. Неизвестно, что же ещё он может выкинуть, кроме криков, раз прожил в той семье столько лет. — Прости, — только это альфа на данный момент в силах произнести. — Пожалуйста, оставь меня, — просит юноша и встаёт с насиженного места, подходя к окну и наблюдая через него за дождём, который разбушевался за время их разговора, — Я хочу побыть один. Тобио не смеет не выполнить его просьбу. Он всё понимает, поэтому поднимается и покидает гостиную, прикрывая за собой дверь. А после слышит, как Хината начинает плакать громче. Невыносимо, как же невыносимо. В груди всё сжимается из-за осознания собственного ничтожества, из-за чего просто хочется умереть. Молодец, сделал больно сразу им двоим. Но… он же делает всё верно, да? Он же хочет как лучше. Это всё ради безопасности Шоё. Ну тогда почему всё равно так нестерпимо больно?