***
Альбус вошёл в комнату, где ожидали Сириус и Ремус. Ожидали, когда решится судьба Сириуса. Ожидали его спокойного: «Всё будет в порядке». Как сказать им? Как сказать им, что они выиграли битву, но не войну? Как сказать им, что этого оказалось недостаточно?.. Он окинул взглядом стоявших рядом молодых магов: Ремус крепко сжимал в кулаке робу Сириуса, но нахлынувшие эмоции уже покидали их лица. При виде него Ремус сильно побледнел и громко сглотнул слюну, но голос Сириуса был почти неестественно спокойным — лишь немного дрожал. — Что они сказали? Альбус вздохнул и ещё секунду молча глядел на них. Он не знал, что хуже: яркая надежда в глазах Ремуса или почти полное её отсутствие во взгляде Сириуса. — Их очень впечатлил рассказ Гарри. И твой тоже, Ремус, — улыбнулся он молодому человеку, который сегодня проявил такую экстраординарную храбрость и верность. — Судя по всему, большая часть Визенгамота склоняется к тому, что мотивом Сириуса забрать Гарри от Дурслей действительно могло быть благополучие мальчика. Некоторые даже усомнились в том, что ты сбежал из Азкабана, намереваясь присоединиться к Волдеморту или совершить ещё преступления. — Н-но это же хорошо, правда? — отчаянно спросил Ремус, уже видя по мрачному лицу Альбуса, что волшебник принёс не только хорошие новости. — Да, это очень хорошо. По крайней мере, о Поцелуе уже и речи не идёт. Однако в отношении первоначальных обвинений всё не так радужно. — Они по-прежнему считают, что я служил Волдеморту. Что я предал Джеймса и Лили и взорвал всех тех людей, — молвил Сириус холодным, сухим тоном. — Да. И они выдвинули условие. — Серьёзно? — саркастично спросил Сириус. — Что ж, давайте же его услышим! — Если ты признаешь себя виновным в этих преступлениях, тебя приговорят всего к восьми дополнительным годам в Азкабане. — К восьми годам! — воскликнул Ремус. — Как будто ему от этого легче! Большинство сходит там с ума за несколько месяцев! — он повернулся к другу. — Ты рассказывал, что не слетел с катушек окончательно лишь потому, что мог превращаться в Бродягу. — Не думаю, что в этот раз они оставят мне такую возможность, — сказал Сириус с вымученной, горькой улыбкой. Он повернул взгляд к Альбусу, и на мгновение выражение его лица смягчилось, глаза увлажнились, спокойствие треснуло. — Гарри, — тихо произнёс он. — Ему будет шестнадцать, если… когда я выйду. Что тогда — … — Было чётко сказано, что ни при каких обстоятельствах преступник и бывший соратник Волдеморта не сможет… тебе не дадут опеку. Мне очень жаль, Сириус. Сириус кивнул, но руки его сжались в кулаки. Он уставился прямо прямо перед собой, в какую-то точку на полу в ярде от него, и спросил: — Так что с ним дальше будет? Он останется с Уизли? — Скорее всего. Очевидно, Молли хочет его усыновить. Сириус отвернулся и продолжил говорить, не глядя на них. — Я понимаю, — на мгновение повисла тишина, а затем он снова заговорил — тихо, почти умоляюще. — Н-но я не смогу сказать, что предал Джеймса и Лили. Что угодно, кроме этого, Альбус. Не перед Гарри. Он мне верит! Наверняка по мере взросления ему будут рассказывать обо мне много неправды, но я не могу стать первым, кто это сделает. Как я могу встать и сказать что-то подобное, предать память Джеймса? — Сириус! — тревожно вскрикнул Ремус, протянув к волшебнику руку. — Не говори мне, что собираешься на это пойти! — его голос был полон боли. — Ты невиновен! Должен быть способ это доказать… Веритасерум… — он кинул взгляд на Альбуса. — Они не согласятся, — помотал головой Альбус. — Но должен же быть способ! — чуть не плача, вскричал Ремус. Сириус приземлился на один из стульев и уставился в пол. Он выглядел раздавленным. Он и был раздавлен. А Альбус уже обещал себе, что больше не позволит парню мучиться, что исправит ошибки прошлого. — У нас может быть ещё один шанс, — осторожно начал Альбус. — Я надеялся, что в этом не будет необходимости, но она, по всей видимости, есть. — О чём вы? Что нужно делать? — загорелся Ремус отчаянной надеждой. — Нам нужно доказательство. Но оно есть только у самого Сириуса в голове. Веритасерум можно обмануть, бывали даже случаи иммунитета к нему, поэтому в суде он запрещён. Как и использование Омута Памяти — поскольку воспоминание достать может только его владелец, Сириус сможет выбрать, что показать, а что скрыть. Это плохое доказательство. — Тогда что заставит их мне поверить? — горько вопросил Сириус. — Они же не могут залезть мне в голову! — Вообще-то могут. — И как же? — фыркнул он. — С помощью легилименции. — Легилименции? — нахмурился Ремус. — Но… ведь не все члены Визенгамота — легилименты, верно? Среди них хоть один есть? — Нет. Легилименты такого уровня встречаются очень редко. Конечно, я мог бы это сделать, но мне откажут, как заинтересованному лицу. — Тогда кто?.. — В Британии есть только два квалифицированных легилимента. Я и Северус Снейп. Оба уставились на него с недоверием. Потом Сириус громко усмехнулся. — Вы, должно быть, шутить изволите! — Не думаю, что сейчас удачное время для шуток. — Ни. За. Что. — Сириус, я знаю, что вы двое плохо ладили в школе, но — … — «Не ладили»? Да это ещё слабо сказано! — прошипел Сириус, вскакивая с места и начиная ходить туда-сюда, вновь сжав скованные ладони в кулаки. — Этот парень — мерзкая жопа, отравлявшая нам жизнь все школьные годы! Вы сбрендили? Он Пожиратель Смерти! Я бы этому сальноволосому ублюдку и крысу не доверил, не то что!.. — Он больше не Пожиратель Смерти. Под конец войны он стал шпионом и много раз рисковал собой ради стороны света. — И вы в это верите? — Да. Я доверяю Северусу. — Так, как не доверяли мне? — Только он может помочь тебе, Сириус.***
Глаза Альбуса светились неприкрытой болью; они умоляли. Ремус никогда этого раньше не видел — по крайней мере, не так явно. Он смотрел на Сириуса, стоявшего в центре комнаты с волосами, спадавшими на лицо, и связанными руками. Его взгляд горел; он выглядел как загнанный дикий зверь. Гордый зверь в наручниках. Но, по крайней мере, он боролся. Да, боролся не за то, что надо, но всё лучше того затравленного взгляда. — Сириус. Друг взглянул на него и тотчас же понял, что от него хотят. Лицо Сириуса сияло дикой яростью, но Ремус видел, что за ней скрыто: паника, отчаяние, едва ли не безумие. Сириус боялся. Сириус боялся Снейпа больше, чем Азкабана… или, может быть, не Снейпа, но чужого вторжения в толстую крепость собственного разума, в глубоко запрятанные ужасно болезненные воспоминания. Того, что самые его сокровенные мысли обнажит человек, в своё время злорадно насмехавшийся над ним, пытавшийся подставить его на каждом шагу. Но то было больше десяти лет назад, когда они были всего лишь подростками. Северус наверняка изменился с тех пор. Обе стороны наломали дров, и, если этот человек смог выйти из круга Пожирателей Смерти, вряд ли он выкопает топор глупой подростковой войны при встрече с невиновным магом. — Если это — твой единственный шанс, нельзя его упускать, Сириус! Сириус вновь ходил туда-сюда. — С чего вы взяли, что он вообще это сделает? Северус Снейп и помощь мне!.. — Он уже согласился, — спокойно ответил Альбус. Сириус резко развернулся. — Вы его уже спросили! — с болью хохотнул Сириус. — Конечно. Мне следовало знать. Прогулка по моим мозгам с подглядыванием за всеми тайнами, с насмешками… просто рождественский подарок для него. — На самом деле, сперва он отказывался, но я его убедил. — Как мило с его стороны! — Так… как это будет работать? — беспомощно спросил Ремус. Возможно, если Альбус объяснит… — Что именно надо сделать Снейпу? — Он войдёт в разум Сириуса, просмотрит его воспоминания и с помощью заклятия моего собственного изобретения воспроизведёт их в зале суда. — Вы ожидаете, что я позволю Северусу Снейпу прогуливаться у меня в голове? — пробурчал Сириус. — Не прогуливаться. Он продемонстрирует Визенгамоту доказывающие твою невиновность воспоминания. Естественно, для этого ему сначала нужно их найти. — Но всё, на что он наткнётся, он может показать полной комнате зевак! — Да, всем, кто будет в зале суда. То есть только членам Визенгамота. Заседание будет закрытым. — Сириус, — посмотрел на друга Ремус. Он знал, что это несправедливо. Но ему было плевать. Он хотел лишь спасти своего лучшего друга. — Пожалуйста. Подумай о Гарри. — И обо мне. Сириус сделал глубокий вдох и сжал зубы. — Когда? — Заседание назначено на послезавтра. — Значит, это мой единственный шанс? — Да.***
Казалось сюрреальным вновь вернуться в коттедж. Особенно — пить чай с Ремусом на уютной кухне ярким солнечным днём. Как будто на том кошмарном суде был не он. Но это был лишь короткий перерыв в обманчиво-расслабляющей обстановке. Сириус был так напряжён, что, казалось, даже дыхание требовало от него заметных усилий. Сидя тихо и неподвижно, не замечая взволнованных взглядов Ремуса, он провёл пальцами по горлу и застёгнутому на нём ошейнику. Его мысли метались со скоростью света, отчаянно пытаясь найти выход, но понимая, что его нет. Он должен был пойти на легилименцию. Но не мог. Но его нервы не просто грозились отказать, а уже почти это сделали по другой причине. Они ожидали гостя. Как выяснилось, Альбус уже назначил им встречу. И Сириус чувствовал, как что-то толкает его через край, к неминуемому падению. В дверь позвонили.***
Снейп почти не поменялся. Блэк изменился. Всё тот же сальноволосый ублюдок, с такой же жестокой, высокомерной, презрительной рожей. Святая беспечность серьёзно пострадала, однако спесь по-прежнему очевидна. Мерлин, он ненавидел этого мерзавца. Будь слово за ним, этот ублюдок бы уже гнил в Азкабане.***
— Пожалуйста, проходите, Северус, — поприветствовал Ремус слизеринца вежливо, почти тепло, но в ответ получил лишь короткий кивок и снисходительное: «Люпин». Снейп практически проигнорировал хозяина дома, вместо этого тут же уставившись на Сириуса прищуренными глазами, глядя на него с неприкрытым презрением. Сириус встретил его с притворным безразличием. Он прислонился к одному из книжных шкафов Ремуса и скрестил руки на груди. К несчастью, увидев это, Ремус не упустил возможность найти себе оправдание (что-то насчёт работы над статьёй) и уйти, оставив Сириуса налаживать контакт, без которого он прекрасно бы обошёлся, наедине с враждебно настроенным гостем. Через пару секунд Снейп намеренно разорвал их игру в гляделки, чтобы оглядеть комнату с лёгким пренебрежением. — Значит, это и есть… логово оборотня, — сказал он со злорадной усмешкой, и Сириусу захотелось прибить его на месте. — Если ты только что демонстрировал свои навыки поддержания беседы, должен тебе сообщить, что у тебя их нет. — Не сомневаюсь, что в Азкабане ты участвовал во многих высокоинтеллектуальных дискуссиях, Блэк, — поднял бровь Снейп. — Наверняка после подобного опыта иное общество тебе неинтересно. Сириус сжал зубы. — Боюсь, то были люди не моего социального круга. Хотя, думаю, ты бы среди них чувствовал себя как дома. Куча твоих давних друзей. Он продолжил смотреть на Северуса сверху вниз и улыбаться ему, нечеловеческими усилиями пытаясь держать себя в руках. Снейп глядел на него в ответ так, будто видел его насквозь, и в какой-то момент Сириусу пришлось осознанно напомнить себе, что легилименция вряд ли возможна без соответствующего заклинания. — Всё ещё думаешь, ты самый умный, Блэк? — ядовито спросил слизеринец. — Казалось бы, прошедшие семь лет должны были убедить тебя в обратном. — Несомненно, ты каждый месяц сбегаешь из тюрем-крепостей. — Нет, — недобро ухмыльнулся Снейп. — Мне никогда не шло полосатое. — А я слышал, что ты всегда одеваешься по погоде. Удобно. Хотел бы я знать парочку имён Пожирателей, чтобы ими откупиться. Не повезло — никогда не был среди них. Хотя, с другой стороны, я всегда плохо умел лизать жопу. Взгляд Снейпа прожигал его огнём; мертвенно-бледное лицо почти незаметно, но уродливо покраснело. Сириус усмехнулся — не сумел сдержаться. Новая встреча со Снейпом пробудила в нём подростка, хотя он знал, что сейчас самое неудачное для этого время. — Раньше начнём — раньше закончим, — злобно произнёс Снейп, доставая палочку и направляя её на Сириуса. — Легилименс! Сириус уклонился от заклятия и вновь повернулся к высокомерному ублюдку, зло глядя на него. — Не помню, чтобы я разрешал тебе начинать, Нюниус. Если ты считаешь, что можешь вламываться ко мне в голову, когда захочешь, подумай ещё раз. — У меня нет времени выслушивать твои жалобы на жизнь, Блэк. Если тебе что-то от меня нужно, будь готов получить это на моих условиях. Сириус сжал кулаки, резко выдохнув через нос, и Снейп триумфально изогнул губы. — Я на это ещё не согласился, — процедил Сириус сквозь сжатые зубы. Снейп вновь поднял бровь и подошёл к нему поближе. — Да, но у тебя нет выбора, не так ли, Блэк? Это твой последний шанс спасти свою жалкую задницу от Азкабана. И, к несчастью, для этого тебе нужен я. Возможно, для начала стоит подумать о вежливости. Сириус поморщился от подавленной ярости; его серые глаза пронзали мужчину насквозь. Он ненавидел его, но больше всего он ненавидел тот факт, что Снейп был прав. Он нуждался в нём. — Бьюсь об заклад, ты этим наслаждаешься. — Не льсти себе, Блэк, — фыркнул тот, — едва ли мне понравится продираться через твои три извилины. Сальноволосый мерзавец был практически невыносим. — Пытаешься задеть меня насмешками над моим интеллектом? Думаешь, мне есть до этого дело? — фыркнул он в ответ. Настала очередь Снейпа окинуть его злым взглядом. — Нет, думаю, твоя попытка убить меня была великолепно спланирована, — прошипел он. Уставившись на него, Сириус не смог удержать челюсть на месте. В горле зародился истерический смешок, но он его подавил. — Я пытался тебя убить? — даже Снейп не мог быть таким идиотом. — Даже ты не можешь быть таким идиотом. — Идиотом? — выплюнул Снейп. — Ты отправил меня прямо в пасть своего дружка-оборотня. То, что Поттер зассал и испортил всё дело, ничего не меняет. Сириус не мог перестать таращиться в недоумении. Это было настолько… Он в жизни не слышал ничего тупее. — Ты… ты думаешь, я знал? — сглотнул он. — Той ночью. Что вы с дружками на меня наброситесь, — истеричный смешок наконец вырвался на свободу. — Этим ты себя оправдываешь? Что я сам этого хотел? Что это была часть моего плана?! Ты, невозможный ушлёпок… — Как всегда, строишь из себя жертву, верно, Блэк? — надулся Снейп. — Купаешься в жалости к себе. Но позволь напомнить: вы с Поттером сделали со мной то же самое, только на глазах у всей школы. Сириус побелел как полотно. — Серьёзно? Мы подвесили тебя в воздухе за лодыжки, нассали на тебя и засунули твою палочку тебе в задницу? Что-то я такого не припоминаю, Северус. Снейп прищурился. — Ты, часом, не преувеличиваешь, Блэк? — спросил он со скукой в голосе. — И это была не моя идея. Люциус — … — Да, — фыркнул Сириус, прожигая его взглядом. — Слышал, так вы сейчас оправдываетесь. «Я не хотел», «Меня заставили»… Легко, не правда ли? Когда это не твой выбор. И никаких последствий. Чёрные глаза волшебника опасно засверкали. — Думаешь, я не сталкиваюсь с последствиями своих действий?! — гневно прошипел он. — Вся моя сраная жизнь — последствия моих ошибок! Думаешь, был бы я здесь, если бы не был обязан Альбусу? Зачем? Помочь тебе? После смерти Лили — … — Не смей произносить её имя! — проорал Сириус ему в лицо. — Ты служил тому, кто убил её и Джеймса! Ты убивал за него людей! О, я в курсе, что она тебе нравилась, — зло выплюнул он. — Но Лили была свободной женщиной и сделала свой выбор! — Да что ты знаешь о Лили! Поттер — … — Джеймс был её любимым мужчиной! — взревел Сириус, всё-таки потеряв терпение. — Её мужем! Отцом её ребёнка, которого осиротили ты и твои дружки! Поэтому… закрой хлебало и не говори о них. Взгляд, которым Снейп его наградил, был убийственным — но не для него. — Наверное, очень удобно упиваться жалостью к себе, тоской и праведным гневом. — Да, — хохотнул Сириус, вновь истерично. — Это же пиздец как весело, Снейп! Попробуй сам! — Ты и впрямь забавный, Блэк, — сказал Снейп с отвращением и повернулся к двери. — Жалкий, но забавный. Передай Альбусу, что у меня нет на это времени. — Нет, Северус, постойте! — позвал его с лестницы Ремус, и Сириус на мгновение запаниковал, представив, как долго он мог там стоять. Но Снейп только фыркнул в ответ. — Приструнил бы ты своего парня, Люпин. Его ждёт тёплое местечко в Азкабане! Уходя, он хлопнул дверью.***
— Сука, ты совсем поехавший?! — в мгновение ока Ремус слетел вниз по лестнице и оказался лицом к лицу со своим другом-идиотом. Он не помнил, чтобы когда-либо был так зол. — Думаешь, это игрушки?! Тебя посадят в Азкабан, Сириус! Почему бы тебе не проглотить свою сраную гордость и не побыть хоть раз вежливым?! Он пришёл тебе помочь! Тебе нужна его помощь! Возможно, тебе это не нравится. Ты можешь ненавидеть его до мозга костей, но мне похуй, потому что я не могу тебя потерять, потому что Гарри не может тебя потерять из-за глупой школьной вражды! Сириус смотрел на него в ответ. Долго. Тяжело дыша, не говоря ни слова. А потом его губы задрожали, он отвернулся и побрёл к дивану, на который и сел, закрыв лицо руками. Ремус шокированно за ним наблюдал. Во имя Мерлина, что случилось? — Сириус, расскажи мне, в чём дело, — Ремус проследовал за ним и сел на диван на тщательно выверенном расстоянии от друга. — Ты… ты, помнится, что-то сказал. Я слышал ваши крики, а потом… о чём вы говорили? Что Снейп имел в виду под «попыткой его убить»? Это из-за меня? Из-за того, что тогда произошло? Сириус не отреагировал. Он продолжил сидеть, глядя в пол перед собой, словно мыслями отсутствовал. Ремус потянулся к нему рукой, коснулся его плеча. Друг вздрогнул и отшатнулся. — Сириус. — Он волновался всё сильнее и сильнее. — Что ты имел в виду под нападением на тебя? Кто это был? Когда? И тогда Сириус поднял на него взгляд, и Ремус ахнул: его лицо было воплощением агонии. — Сириус. — Я не могу. — Это… это тот случай, о котором ты тогда мне не досказал, правильно? Но ты сказал, что однажды, возможно… Пожалуйста, Сириус! Я не смогу помочь тебе, если ты не расскажешь мне всё. Что произошло? Кто напал на тебя? Это как-то связано с приходом Снейпа в Визжащую хижину, верно? Я должен знать! А затем Ремус увидел слезу, одинокую слезу, которая покатилась из широко раскрытого глаза по бледной щеке. Он схватил Сириуса за руку. Сириус до боли сжал его ладонь. — Расскажи мне.***
Всё началось вполне невинно. Ну, если так можно было сказать о проделке Мародёров. Всё началось с шутки — или, точнее, подготовки к ней. Это был глупый розыгрыш, состоявший в том, чтобы заколдовать квиддичную форму слизеринцев так, чтобы во время матча она мигала красно-золотыми цветами и, если получится, даже имитировала рычание льва. Поскольку обычные чары слишком рано бы выветрились, а перед самым матчем никто бы не пустил их к инвентарю, они решили приготовить зелье и вымазать им одежду в прачечной — им посчастливилось быть на короткой ноге с домовыми эльфами Хогвартса. Проблема заключалась в том, что для зелья нужны были глаза орла — товар очень редкий и дорогой, из тех, что не купишь просто так на рынке. Поэтому их нужно было стащить из кабинета Слизнорта. Они всё запланировали: Хвост устроит беспорядок (то был его конёк), а Сириус, один из лучших учеников по зельям, сидевший, к счастью, с Ремусом, которому очень нужна была помощь по предмету, чтобы сдать СОВ, проберётся тем временем в кладовую. К несчастью, они недооценили другие орлиные глаза — глаза Нюниуса. Слизеринец заметил, как Сириус улизнул в суматохе, и, как всегда, будучи хитрым мерзавцем, пошёл прямо к Слизнорту и наябедничал на них. Поскольку Хвост был очень убедителен, настаивая на своей непричастности, и это был не первый его взорванный на зельеварении котёл, профессор решил, что Сириус просто воспользовался моментом, и назначил отработку ему одному. Ну, Мародёрам не привыкать было к отработкам, и Сириус обычно относился к ним как к части игры. Но назначенное в тот раз наказание очень ему не понравилось. Слизнорт пытался включить его в свой клуб обожателей и подражателей уже несколько лет, но Сириусу казалось, что тот сдался после того, как на четвёртом курсе он вполне доходчиво объяснил, что тамошнее общество ему… не по душе. Право, кому нужен клуб, в котором состоят люди наподобие Люциуса Малфоя и Родольфуса Лестрейнджа? Кому нужны вежливые беседы с Нюниусом, Ноттом или Каффом? Нет, спасибо, но этого ему и дома с головой хватало. В последний раз Слизнорт пытался его переубедить, когда второкурсник Регулус вступил в его клуб. — Зачем ему я? У него уже есть связи с нашим влиятельным родом, — спросил Сириус брата во время одного из их всё более редких почти вежливых разговоров. — Думаю, он хочет завербовать нас обоих. Комплектом. — Вообще-то комплект — это что-то похожее. Сириус ухмыльнулся, но брат ответил ему лишь сердитым взглядом. Да, общаться с Регулусом становилось всё труднее и труднее — ещё одна причина избегать клуба Слизней. Поэтому Сириус жутко разозлился, когда узнал, что его отработка будет состоять в работе «официантом» на следующем собрании этого клуба. — Скорее всего, он просто хочет, чтобы ты попробовал их еду, — успокаивал его Питер. — Я слышал, она у них даже круче, чем на хогвартских праздниках. — Мне плевать, какая у них там еда. Поверь, вкусняшки не компенсируют мне общество этих высокомерных придурков! — прорычал Сириус. — И всё из-за Нюнчика! — проворчал Джеймс. Слева от них кто-то фыркнул, а потом к ним подошла разгневанная Лили Эванс. — Лучше бы порадовались! Могло быть и хуже! Вы хоть знаете, сколько стоят глаза орла? Но, думаю, вам всё равно, не так ли? Точнее, сейфу Блэка всё равно! Что ж, лично я очень рада, что вас нет в клубе Слизней! Мы и без вас, идиотов, обойдёмся! — О, правда? — фыркнул Сириус. — Тебе больше по душе общество Нюниуса с Ноттом? Они называют тебя своей «маленькой грязнокровочкой», м? — Сириус! — ахнул Джеймс. Щёки Лили заалели. — Что? Ты же знаешь, я бы в жизни такого не сказал! — Он вновь повернулся к Лили. — Просто странных ты себе друзей выбираешь, Эванс! Лили не ответила — просто развернулась на пятках и убежала. — Тебе обязательно было отсвечивать, Бродяга? Ей же обидно! — А ей, значит, можно меня оскорблять? — повёл бровями Сириус в сторону своего влюблённого друга. — Когда ты уже вытащишь голову из задницы, Сохатый? Гормоны делают из тебя кучку дерьма! — Дело ещё вот в чём, — подал голос Ремус, до этого молча наблюдавший за спором. — Вечеринка Слизней будет в полнолуние. Значит, в этот раз мы без тебя? — печально посмотрел он на друга. — Не говори глупостей, Лунатик! — улыбнулся уже остывший Сириус и приобнял оборотня за плечи. — Ты же знаешь, я такого не пропускаю. До отбоя Слизни разойдутся. Я улизну и приду как раз вовремя! Он усмехнулся. Всё будет хорошо. У него уже даже был план, как… разнообразить вечеринку Слизнорта.***
Пришло время собрания клуба. Если подумать, Слизнорт отнёсся к Сириусу очень доброжелательно, в отличие от многих гостей. Профессор, как всегда, вовсю веселился, чем подтвердил предположение Джеймса, что это приглашение — очередная попытка его заполучить. Однако внешность Сириуса перешла даже его границы. Пятнадцатилетний подросток, чья бунтарская натура в этом возрасте достигла своего апогея, явился на вечеринку в своих любимых потёртых джинсах и маггловской футболке с принтом рок-группы «The Who». Слизнорт одним глазом взглянул на него и неодобрительно покачал головой. — Нет-нет-нет, дорогой мой, это не подходит. Он взмахнул палочкой, и в мгновение ока Сириус оказался в старомодной парадной чёрно-белой робе, которая его весьма знакомо душила и делала из него пингвина. Сириус сцепил зубы, понимая, что это ещё далеко не самое худшее. Его правота достаточно скоро подтвердилась. Большинство слизеринцев откровенно наслаждались присутствием мальчика на побегушках, которому можно было поручать чуть ли не поковыряться у них в носу, которого можно было «случайно» обливать напитками. Единственный относительно приятный момент наступил, когда Лили Эванс попросила Снейпа подать ей ещё стакан тыквенного сока, а слизеринец с усмешкой переадресовал приказ Сириусу. Тот заметил, как она нахмурилась, и получил безмерное удовольствие, встав между ними, спиной к сальноволосому мерзавцу, и протянув Эванс сок с сияющей улыбкой. — Держи, Лили. Всегда пожалуйста. — Спасибо, Сириус, — слегка зарделась Лили. Отвернувшись, Сириус поглядел на раздражённого слизеринца и поднял брови. Один — ноль. Это была малая и единственная за весь вечер победа. У Сириуса уже голова болела от милой фальшивой улыбки на лице, с которой он подавал слизеринцам напитки, хотя с гораздо большим удовольствием опрокинул бы их им на головы. Конечно, Регулус был там же, что только усугубляло неловкость положения. В те времена они старались максимально избегать друг друга. Регулус избрал другую сторону, и Сириус в глубине души не мог его за это простить. Регулус всё знал. Регулус был его младшим братишкой. Сириус пытался даже не смотреть на него, чтобы не признавать, насколько ему больно. Но худшее ещё не наступило, как понял Сириус, когда прибыл почётный гость праздника. Разглядев напротив длинноволосого блондина, Сириус мысленно чертыхнулся. Он-то думал, что наконец избавился от общества Люциуса Малфоя, когда два года тому назад этот ублюдок выпустился из школы. Насколько Сириус помнил, он уехал за границу учиться или зачем-то ещё — как там Малфои развлекаются, он точно не знал. Но, очевидно, он вернулся и теперь окидывал взглядом Сириуса. — Подай шампанского и пару устриц, парень. В такой манере обычно говорили с домовыми эльфами. Сириус закатил глаза. — Да, сэр, хозяин Люциус, сэр! — сымитировал он писклявый голосок маленького эльфа, всем своим видом выдавая насмешку. Люциус резко повернул голову, но в его взгляде была не бешеная ярость, которую ожидал увидеть Сириус, а немного настораживающая самоуверенность. — Очень хорошо, Сириус, — протянул он. — Несомненно, ты очень способный; хотя, знаешь, на коленях у тебя получилось бы лучше. — Мечтать не вредно, Малфой, — зло посмотрел на него Сириус. — По моим сведениям, это не мечты. Я слышал, у тебя очень развита покорность. Сириус опасно прищурился. Что-то здесь было не так, он только не знал, что именно. Но не успел он ответить, как Слизнорт уже встал между ними, чтобы поприветствовать Люциуса, не замечая напряжённой атмосферы. — О, мистер Малфой, очень приятно, очень приятно! Как я рад, что вам удалось к нам выбраться! Я слышал, вы были во Франции — вы просто обязаны всё мне потом рассказать. Вы часом не встретили в Париже мою милую подругу Круэллу де Сад? Изумительная женщина! Но, по слухам, вы и сами нашли свою изумительную женщину — прямо здесь, в старой доброй Англии? — Он заговорщицки подмигнул блондину. — Это правда? — Что именно, дорогой профессор? — включил всё своё обаяние Люциус. — О, мистер Малфой, не томите так моё сердце! — с улыбкой пожурил его Слизнорт. — Думаю, я скорее томлю ваше любопытство, профессор, — сказал Люциус с наигранно-поддразнивающей улыбкой, — но если вы имеете в виду мою помолвку с прекрасной Нарциссой Блэк, то я с радостью подтверждаю все слухи. Глаза Сириуса от удивления после этих слов расширились. Люциус Малфой и Цисси? Ну, дядя Сигнус и впрямь уже несколько лет выставлял свою младшую дочь на всеобщее обозрение, как призовую лошадь, а Малфои были богаты, намного богаче его ветви рода Блэков. Из них вышла адская парочка, но Сириусу было бы плевать, если бы не улыбочка победителя, которую теперь посылал ему Люциус. — Что ж, мои поздравления, Люциус! Ваша будущая жена воистину великолепна, — погладил Люциуса по руке Слизнорт. — О да, она безумно красива, — согласился Люциус, — но мы к тому же весьма близки. — Он окинул Сириуса многозначительным взглядом. — Она знает столько всего интересного… — Ах, вы и впрямь везунчик, мистер Малфой! Я вынужден ненадолго отлучиться, а вы пока наслаждайтесь праздником и не забудьте после рассказать мне всё о Париже! — с этими словами он ушёл. Сириус почувствовал в груди странный липкий животный страх. — Быстрее, мальчик, — злобно ухмыльнулся Люциус. — Я отдал тебе приказ, не так ли? Ты же не хочешь, чтобы я наказал тебя? Сириус ничего не ответил. Он просто развернулся и ушёл, но в животе его поселился ужас. Что-то было не так. Этого не могло случиться. Не здесь, не сейчас. Сколько знал Люциус? «Возможно, все мельчайшие грязные подробности», — произнёс голос в его голове, «он знает, какой ты жалкий уродец, Цисси всё ему рассказала, он знает…» Нет. Этого не могло произойти. Потому что он был в Хогвартсе. Домашний мрак не мог настигнуть его здесь. Здесь он был силён и свободен. И он ещё покажет Люциусу Малфою. Настало время реализовать его план. Он принёс с собой слизней. Всё-таки, подумал он с улыбкой, это была вечеринка клуба Слизней — не очень хорошо обделять приглашением тех, в чью честь он назван. Сириус вытащил из-под рубахи мешочек и начал незаметно выпускать на свободу маленьких созданий. На крышки столов, на буфет, просто на пол… Затем он взял тарелку и красиво выложил на неё нескольких слизней, окружив их устрицами. Последнего слизняка он уронил в один из тёмно-зелёных бокалов с шампанским, после чего подошёл к улыбавшемуся блондину и с поклоном протянул ему заказ. Прежде чем Люциус успел что-либо сказать, он развернулся и ушёл. Найдя профессора Слизнорта, он отозвал его в укромный угол. — Профессор, вы говорили, что время моей работы — три часа, а они через пару минут заканчиваются. Можно, я пойду? Мне что-то нехорошо. Слизнорт поглядел на раскрасневшееся, напряжённое лицо Сириуса и тотчас же согласился: — Конечно, мой дорогой. К сожалению, мы и сами уже достаточно скоро заканчиваем. Уверены, что не останетесь выпить сто грамм шампанского? Сириус яростно замотал головой. Он и так уже почти опаздывал. К счастью, Слизнорт только вздохнул и взмахнул палочкой, вновь превращая одежду Сириуса в джинсы и футболку. — Спасибо, профессор, — сказал Сириус, улыбнувшись Слизнорту той обаятельной улыбкой, за которую учителя многое спускали ему с рук. Когда раздались первые крики отвращения, он уже вышел из комнаты. Отряхнув с рук воображаемую грязь, он с широкой ухмылкой зашагал по коридору.***
Он почти добрался до лестницы в фойе, когда внезапно расположенные по периметру лампы с шипением выключились, и он остался в темноте. Сириус нахмурился, вытащил палочку и пробормотал: — Люмос! Однако прежде чем он успел осмотреться, из тьмы донеслось: «Экспеллиармус!». Палочка вылетела из его руки и унеслась прочь, вновь оставив его во мраке. На мгновение Сириус замер. Его сердце колотилось, а мысли преследовали друг друга. Люциус? Кто-то ещё? Он осторожно нащупал ближайшую стену, нуждаясь в чём-то неподвижном, чтобы сориентироваться. Неотёсанный камень был холодный и немного сырой; на мгновение ему пришлось зажмуриться и сделать глубокий вдох, чтобы вспомнить, что он в школе, а не на Гриммо. А потом из темноты раздались шепотки. — Люмос, люмос, люмос, люмос… Во тьме подземелий зажглись четыре палочки, и он понял, что окружён. Четыре человека направляли на него огни своих волшебных палочек, ослепляя его, скрывая собственные лица. — Ты действительно думал, что мы спустим тебе это с рук? — раздался слева от него полный презрения голос, как он был почти убеждён, Энтони Нотта. — Ему всё и всегда сходит с рук, — выплюнул кто-то справа. Это Снейп нёс свою обычную херню. Вообще-то он только что был на отработке. — Не в этот раз, — тихо произнёс третий голос, тот, от которого он задрожал. Высокомерный тон Люциуса Малфоя он везде узнает. Сириус прищурился, разглядывая нападающих. Соотношение было не в его пользу, а обстоятельства настораживали. Но он никогда не даст им этого понять. — Ладно, сейчас я безоружен и окружён. Четверо на одного. Да уж, храбрецы! — вызывающе глянул он на них. — Ты ещё не понял, Блэк? — вновь заговорил Люциус, очевидно, предводитель шайки. — Ты по-прежнему считаешь, что у тебя всё под контролем. Но это не так. И, если ты хочешь выйти отсюда целым, то будешь послушным мальчиком и будешь делать то, что тебе прикажут. — Кто бы говорил, а? — Ах, точно, — Люциус вышел вперёд из круга. — Считаешь себя крутым, верно, Сириус? Но, насколько я слышал, вне школы, без грязнокровых дружков, ты не такой пустобрех. На лбу Сириуса выступил пот, мысли смешались в кучу. Он не мог знать. Никто не знал! Хотя Нарцисса знала. Не всё, но большую часть. Но она бы не… Да, она бы рассказала. Она бы всё рассказала красавчику-блондину, на которого слюной исходила. Глупая, доверчивая девочка… Мерлин, что она успела ему наговорить? — Вся твоя молодецкая удаль — мишура, за которой ты прячешь свои слабости, Сириус. Но теперь я всё о тебе знаю, все твои грязные маленькие секретики. Знаю, как ты стараешься быть хорошим папиным мальчиком. Люциус приблизился к нему, и Сириус невольно отшатнулся, врезался в стену, или, скорее, в прочную деревянную дверь за спиной. Однако мимолётная надежда на бегство угасла, когда Люциус произнёс: — Алохомора! Дверь распахнулась, и Сириус по инерции завалился в помещение. Он упал и ссадил кожу на руках, но даже этого не почувствовал. На потолке загорелась лампа, осветив небольшой чулан. У стены были свалены в кучу старые парты и стулья, однако в остальном комната была пуста. Сириус поднялся на ноги и отошёл от слизеринцев на пару шагов назад, выискивая путь к бегству — которого не было. Люциус уже обошёл его сзади и стоял прямо перед ним. Блондин усмехнулся и направил на горло Сириуса палочку. — Я всегда знал, какой ты жалкий маленький говнюк. Уже намочил штанишки? Мне проверить? Он сделал шаг назад и махнул палочкой сверху вниз, сняв с Сириуса штаны и ухитрившись разорвать в процессе его футболку. Тот зло зашипел, пытаясь побороть нахлынувшее чувство отчаянного стыда. Снейп, Нотт и четвёртый парень, слизеринец-старшекурсник, имени которого Сириус не знал, глумливо заржали. — Как так, Люциус? — с притворным ехидством спросил он. — Так хочешь залезть мне в штаны? Люциус оборвал его заклятием. Сириус вернул голову в прежнее положение; изо рта его потекла кровь, но он упрямо ухмылялся. Он не боялся боли. — Папаша научил, да? Но Люциус только понимающе улыбнулся, показывая собственное превосходство. — Любопытно, что ты это спросил. Хотя, думаю, ты привык раздеваться. Орион часто с тобой так обходится? — Его голос был полон фальшивого беспокойства. — Он бывает груб с тобой? — Его отец лезет ему в штаны? Фу! Да он извращенец, Блэк! — прокомментировал из-за спины Люциуса Нотт. Сириус недоуменно посмотрел на Люциуса. Он правда думал… или просто его дразнил?.. — О, малышка Сириус во всём слушается своего папочку, чтобы папочка не злился. Но ты слишком тупой, не так ли, Блэк? Жалкий маленький уродец, ни к чему не пригодный. И тогда папочка тебя наказывает. Светловолосый волшебник с ухмылкой провёл концом палочки по коже Сириуса, по его животу, вниз по бедру. Сириус сглотнул образовавшийся в горле комок. Нет, нет, пожалуйста, не его. Не здесь. Не сейчас. — Но этому мелкому больному ублюдку наверняка нравится. Нравится подставлять свою попку под удары. Жалкая маленькая папина игрушка, правда? Ты всегда ей был. Раньше он всем тобой хвастался, как маленькой куколкой. Должно быть, теперь ты уже не тот милый ангел… но, кажется, с тобой ещё можно позабавиться. Мне очень интересно, как. Это была неправда. Он никогда не был достаточно хорош для отца — даже в детстве. Он всегда что-то портил, как бы сильно ни старался угодить. Только теперь он даже не пытался. И теперь первостепенной задачей отца не было сделать из него идеального наследника. Теперь он хотел от него подчинения, преклонения перед чужим авторитетом. Он по-прежнему хотел сделать из него идеальную куколку, но все сомнения развеялись: он хотел этого не ради продолжения рода. Орион давно забросил своего сына. Он больше не был частью семьи — он был марионеткой, которую отец хотел подчинить себе. В темноте кто-то сымитировал блюющие звуки. Они наступали на него — только Снейп держался чуть поодаль, но Сириус видел в его взгляде злорадство и отвращение. — Поверить не могу, что ты всегда такой самодовольный! — фыркнул он, подойдя ближе. — Великий Сириус Блэк… обосраться просто! — Маленький отвратительный пидорас! — Ты так думаешь, Нотт? — протянул Люциус. — Что ж, из него бы точно получилась послушная шлюшка. — Заметь, не я стянул с тебя штаны, — прошипел Сириус и этим навлёк на себя новый удар. — Скорей, Люциус, давай поиграем с маленьким львёнком. Посмотрим, как он тогда зарычит! — воскликнул четвёртый парень с ехидным смешком. — Да, давайте используем нашу новую игрушку, — ответил Люциус, отойдя от Сириуса. Он обвёл юношу взглядом, давая ему время представить себя как есть. Прижатым к стене, в джинсах, спущенных до щиколоток, и болтающейся разорванной футболке, обнажённым ещё больше прежнего. Дрожащим в подземелье от холода. — Я тебе уже говорил, на коленях у тебя получилось бы лучше, — напомнил Люциус. — Почему бы тебе не попробовать со мной? — Я тебе уже отвечал: мечтать не вредно! — выплюнул Сириус. — Думаешь, умно злить мужчину, который приставил тебе к горлу оружие? — Знаешь, как называют таких мужчин? — фыркнул Сириус. Поперёк его горла вспухла красная полоса. Было чертовски больно, и Сириус вскрикнул, вздёрнул руку и коснулся крови, но порез был недостаточно глубокий, чтобы представлять собой опасность. Он сдавленно хохотнул. — Думаешь, мне от этого страшно? — прошептал он. Глаза блондина засверкали чем-то угрожающим. Он подошёл к нему ближе и тихо сказал, поднеся голову к его уху: — Ты встанешь передо мной на колени и будешь ползать. — Я так не думаю. — Империо. Сириус шокированно распахнул глаза, но Люциус лишь улыбнулся. На лицах остальных мальчишек отразилось предвкушение. Использование Непростительного наверняка подняло в их глазах авторитет Люциуса. И маг этим наслаждался. — Становись на колени, Блэк! Сириус попытался побороть то резиновое, безынициативное спокойствие, которое наполнило его и начало убеждать, что всё в порядке, что нужно сделать так, как сказал Люциус. Он почувствовал, как поддались его колени, самопроизвольно опустившись на каменный пол. — Очень хорошо, — насмешливо похвалил его Люциус, вновь отойдя назад — как и трое остальных. Они расширили круг, центром которого был Сириус, и все хихикали, но теперь ему было всё равно. Хотя это было так лишь отчасти. Его собственное сознание никуда не ушло, оно приказывало ему встать, подтянуть джинсы, кинуться на Люциуса и разорвать ему горло, но его голос тонул в уютной темноте. — А теперь ползи! Правая рука Сириуса подалась вперёд, а после запнулась. Он не мог ползти. Он ни перед кем не ползал. И никогда не будет. Зачем ему это? — Ползи сюда и вылижи мне ботинки! «Нет», — сказало что-то внутри него. «Никогда». Его рука задрожала — как и правая нога. — Сейчас! — Н-нет… — простонал Сириус. Его тело угрожающе затряслось и упало вперёд. — Нет? — тихо переспросил Люциус. — Отказываешься подчиняться? Или ты хочешь, чтобы мы тебя научили? А, кажется, понял! Ты хочешь, чтобы мы тебя наказали, верно, Блэк? — Он шагнул к лежавшему на полу Сириусу и пнул его ногой под рёбра. — Я неправильно понял, да? Ты не хочешь быть хорошим мальчиком. Ты хочешь быть плохим, выпоротым мальчиком. Чтобы мы сделали, как твой папа. — Он наклонился, схватил Сириуса за длинные волосы и поднял его голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Нарцисса мне всё рассказала. Как Орион тебя наказывает. Она говорила, ты плачешь. Поплачешь для меня, Блэк? Будешь умолять меня перестать? Будешь реветь и хныкать, как дома? По школе ты расхаживаешь королём, но на самом деле ты маленький жалкий кусок дерьма. Скажи это мне, Сириус. Скажи: «Я маленький жалкий кусок дерьма». — Я маленький жггррррр… -вою мать! Люциус покачал головой. — Не хочешь учиться. Какая жалость. Думаю, нам придётся преподнести ему хороший урок, парни! — расправив плечи, он смахнул со своей робы несуществующую пылинку. — Не подвесишь его за меня, Северус? Снейп выступил вперёд с сардонической улыбкой. — Левикорпус! Сириус почувствовал, как дёрнулся вверх. Земля ушла из-под его ног, а живот повис камнем, и ему пришлось сглотнуть — иначе он оказался бы в собственной рвоте. От Империуса у него кружилась голова; кровь прилила к мозгу от положения вверх тормашками. Разорванная футболка подностью обнажила его живот, а джинсы теперь болтались на уровне колен. Он задёргался, пытаясь перевернуться, но, казалось, его ноги забыли о силе притяжения. Ещё одно заклинание — и его руки скручены за спиной верёвками, внезапно обернувшимися вокруг запястий. А затем пришли в движение его трусы, сдвинулись вверх по бёдрам, выставив на всеобщее обозрение его вялый пенис. Сириус зажмурился, надеясь, что они не заметят его румянца. Судьба немилосердна. — Оооо… он покраснел, — протянул Нотт, — только не говори нам, что ты ещё маленький девственник, Блэк! Сириус не ответил; он почувствовал, как проходит действие Империуса, но сориентироваться пока не мог. Насмешливые лица, освещённые тусклой лампой. Глумятся, злорадствуют. Разобщённые голоса окружили его: — Смотрите, как воет, жалкий задохлик. — Спорим, сейчас зарыдает? — Думаю, нужно его наказать, — раздался позади него тихий голос Люциуса, и внезапно рука в перчатке легла на его задницу. На его весьма голую задницу. Поползла по его коже, по ягодице, вверх по бедру… — Убери руки, ублюдок! — вскрикнул он, вновь задёргавшись. Но его голос дрожал, и Люциус это точно слышал, поскольку тут же победно усмехнулся. — Кажется, наш маленький львёнок не любит нежностей. Наверное, хочет погрубее! — Да, гляньте, какой у него вялый и сморщенный, — ехидно заржал четвёртый. — Не очень-то впечатляет, Блэк! — Что же, отчего бы нам не возбудить его? — спросил Люциус. Последовала пауза, а после… — Флагеллата! Заклинание отозвалось звуком удара розги, а боль, последовавшая за ним, обжигала похуже огня. Сириус и раньше это испытывал — Орион тоже был креативным чародеем, возможно, намного искуснее Люциуса. Однако боль не имела никакого значения — он знал, что выдержит. Но знал, что при этом не выдержит смеха, издевательств, ухмылочек, с которыми они смотрели на его голую выпоротую задницу. К горлу подступил удушающий комок тошноты и стыда. Он правда не хотел плакать. Не хотел. Не собирался. Но на него градом посыпались заклятия, оставляя синяки, порезы, ссадины, а насмешки не останавливались — и ранили куда больнее. — Нравится, Блэк? Горячо? Возбуждает? — Спорим, он хочет нам отсосать? — Отсасываешь своим дружкам, Блэк? — Или ты преданный папин сынок? — Слышал, твой старик тебя частенько нагибает; или, может, ты сам подставляешь ему свою маленькую попку? — Ид-ди в жопу! — Куда? — усмехнулся Нотт. — В жопу? Туда он тебя трахает? — Мерлин, он действительно больной, — вновь заговорил Снейп голосом, полным концентрированного, показного презрения. — Так и знал, что ты извращенец, Блэк. Этим вы по ночам занимаетесь с Люпином и Поттером? — Кстати, Блэк, кто из вас пассив? Поттер или ты? — Вы пробовали с метлой? — Или это Люпин? — ухмыльнулся Снейп. — Трахаешь мелкого зануду? Типично для Снейпа — всегда оскорблять Ремуса. От гнева Сириус встрепенулся, и туман в его голове рассеялся. — Закрой свой рот, пиздатый ублюдок! — прошипел он. — Сектумсемпра! Острая боль на щеке быстро сменилась тупой. — Право, Блэк! Тебе стоит поучиться вежливости, — фыркнул слизеринец. — Мы просто пытаемся завязать с тобой разговор. Тебе, выходцу из такого известного рода, следовало бы это понимать. Что вообще такого особенного в этом куске дерьма? Он всего лишь жалкий тощий сопляк! Проучим его следующим, — теперь Снейп приблизился к его перевёрнутому лицу, что, конечно, вовсе не успокаивало. — Как думаешь, он будет рыдать? Будет выглядеть так же жалко, как ты сейчас? Трясущейся маленькой соплёй с заплаканной мордой? — Ты ни хера не знаешь про Ремуса! Если он захочет, он разорвёт тебя на куски! — прошипел Сириус низким голосом, плюнул в сальноволосого слизеринца всем накопившимся ядом. — Не трать своё время, Северус! — сказал Нотт. — Он всё ещё считает себя выше нас. Время показать ему, как он заблуждается. Сириус услышал звук расстёгивания молнии, и в то же мгновение его грудь окатили чем-то влажным и тёплым; жидкость потекла по его телу, вниз по шее, по волосам, по лицу… Воздух наполнился едким запахом мочи. Он плотно сжал губы, когда в животе его что-то забурлило, но не смог удержаться — его стошнило. Он подавился, закашлялся. — Мерлин, Нотт! — усмехнулся старшекурсник. — Ты его всего запачкал! — Невелика разница, — ухмыльнулся Снейп. — Да, не отменяет того факта, что он кусок дерьма, верно? — Думаете, он ещё раз подавится? Давайте спустим его на землю и посмотрим, выучил ли он урок. Комната на мгновение закружилась и вернулась в нормальное положение; Сириус жёстко приземлился лицом в лужу мочи и рвоты, попытался сглотнуть всхлип, рвавшийся из груди, да воздуха не хватило. Он почувствовал, как хлынули слёзы, и попытался убедить себя, что это он просто подавился, хотя для Люциуса это не имело значения. — О, смотрите, бедный малыш плачет из-за нас. Снова хохот. — Возможно, теперь он поползёт, — ехидно усмехнулся Люциус. — Империо! — Да, Блэк, ползи! Мерзким животным положено! — Давай, Сириус, ползи к своему хозяину! — хохотнул Люциус. Верёвки развязались, и Сириус с трудом поднялся на четвереньки. Проползя ярд, он вновь со всхлипом упал и забился в сухих, мучительных рыданиях. Этого не могло происходить, не здесь, не с ним. — Мордред и Моргана, что за жалкий кусок дерьма! Это было так. Он всегда им был. Просто умело скрывал то, насколько он жалок, отвратителен, слаб. Но теперь он лежал здесь, на всеобщем обозрении, и скоро все узнают, какой он уродливый, какой мерзкий… — Да, и впрямь не очень способный маленький раб, верно? — драматично вздохнул Люциус. — Ещё хотите на него полюбоваться? — Можем заставить его слизать собственную рвоту! — с ухмылкой предложил Нотт. — Святые гарпии! Да вы, батенька, извращенец! — Это было сказано с восхищением. — Мне интересно, куда они с Поттером всё время бегают и при чём здесь Люпин! — внезапно злорадно произнёс Снейп. — Так спроси его, — в голосе Люциуса прозвучала скука. — Сириус, будь хорошим мальчиком — ответь Северусу на вопрос! Он закашлялся, отплевался и ответил: — С-сам увидишь, членосос! — Нет-нет, не так, — сказал Люциус. — Будь хорошим, вежливым маленьким пёсиком. — Х-хижина… мы… мы ходим в Виз-визжащую… надо нажать н-на узел палкой… на Гре-ремучей иве и агрррр- сука! — А при чём здесь Люпин? Нет. Нет. Нет. Молчи. Его вырвало. — Да ладно, — перебил незнакомец, — это скучно! Фу, от него воняет! Мерлин! Он противный! — Да, думаю, на сегодня хватит. Скоро все улягутся. Надо уходить. — Ладно, — ответил Люциус чуть неуверенно. — Но мы же не хотим, чтобы он наябедничал? Ступефай! Сириус замер. Его тело застыло, а конечности больше не могли шевельнуться. Четвёро парней подошли к нему ближе и ухмыльнулись свысока. — Сладких снов, Блэк! — довольно усмехнулся Нюнчик. И тогда лампа с шипением погасла.***
Замёрзший, он лежал голышом в тёмной кладовке в подземелье, но воображение подсовывало ему иные картины. Сопревший воздух едко вонял экскрементами, и в некоторой ужасной степени это его отрезвляло, напоминало о реальности произошедшего. К горлу вновь подступила тошнота, но он не мог её ни сглотнуть, ни вывести из организма. Из глаз потекли слёзы беспомощности. В этот момент хорошим выходом из ситуации ему начала казаться даже смерть. Но даже за свою недолгую жизнь он понял, что этот выход ему никто и не предлагал. Судьба просто окунала тебя в дерьмо и смотрела, как ты выкарабкиваешься. Но из этого он уже не мог выкарабкаться. Именно из этого. Это было несправедливо! Он боролся! Он всё принимал, со всем справлялся ради надежды на другую жизнь, жизнь, в которой будет свободен… Он жалел о том, что принёс слизней. Жалел о том, что они придумали этот дурацкий розыгрыш, из-за которого он попал на этот идиотский праздник. Жалел, что был недостаточно сообразителен, недостаточно скор и лишился палочки… Он всхлипнул. Теперь он был в одиночестве — никто не слышал. Было больно. Всё тело болело, а он не мог пошевелиться, мог только терпеть. Но гораздо, гораздо хуже было от воспоминаний — слишком свежих, слишком ярких. Его щёки пылали, и он пытался не думать вообще ни о чём, но воображение дорисовывало в темноте хохочущие, злорадствующие лица. Они видели… Мерлин, каким они его видели… Он понятия не имел, как долго лежал в темноте. Минуты и часы сливались воедино. Вдруг он услышал шаги. Медленные, осторожные. Нет… пожалуйста, нет… Деревянная дверь со скрипом отворилась. Обжигающе яркий голубой свет на конце чужой палочки ослепил его. Он не видел лица вошедшего. Не видел, кто его нашёл, но эта рука помощи принесла с собой удушающую горечь. Кто-то смотрел на него такого, голого, лежавшего в луже грязи. Из груди рвался всхлип; он крепко зажмурился, по-детски надеясь, что его не заметят, что если он не видит — не видят и его. — Только посмотрите на него, — произнёс Люциус Малфой, и Сириус был ему почти благодарен. Да, он чувствовал страх, омерзение, но с ними пришло и облегчение. — Лежишь в своём же дерьме. Что бы сказал твой папочка, увидев тебя таким? — с фальшивым разочарованием вздохнул Люциус. Сириус мысленно захохотал, как истеричка. Отец… отец бы вовсе ничего не сказал. Просто разорвал бы его на части. — Тебе и впрямь нужны тренировки, — сказал Люциус, прислонившись к противоположной стене и наморщив свой аристократический нос. — Мне не нравится, когда мои слуги воняют рвотой. Скорджио! Противный запах и липкая субстанция исчезли, но не только с пола. Чары защекотали его. Он вновь вспомнил, осознал, насколько обнажён. — Ты даже не представляешь, какой ты сейчас красивый, Сириус, — протянул Люциус, подойдя ближе, и каждая клеточка тела Сириуса захотела отползти от улыбавшегося колдуна, но он был обездвижен. — Такой милый покорный мальчик… Не мог же я так просто тебя бросить, правда? Совсем одного. В темноте водятся чудища… — хихикнул он. А после старший волшебник присел перед Сириусом на корточки и погладил его потные кудри рукой в перчатке, да только довольный злобный блеск в глазах портил ласковый жест. — Кстати, я забыл кое-что тебе вернуть. — Он засунул руку под робу и достал её уже вместе с палочкой Сириуса. — Думаю, она нужна тебе, верно? И тогда он прошёлся кончиком палочки по его голым бёдрам, по внутренней их стороне. По его коже пошли мурашки. Он уставился прямо перед собой; немигающие глаза от раздражения наполнились слезами. Это всё сон, сон, сон… Но голос был настоящим. Он тёмной шёлковой верёвкой обвился вокруг его шеи и поставил его на табурет. — Теперь ты мой, маленький ангел. Защищённые кожей пальцы в его волосах; кончик деревянной палочки на его заднице. Сириус тяжело дышал краткими, паническими вдохами. — Невоспитанный, непослушный маленький мальчик. Такой грязный… Дерево достигло своей цели. — Давай посмотрим, насколько. Было очень больно. Невыносимая, обжигающая боль. Палочка вошла внутрь на всю длину. Его словно рвали заживо. Сириус закричал. Пронзительно. Молча. Его боль не имела голоса. У него ничего не было. И лишь чужая ладонь гладила его по щеке и волосам. — Обожаю, когда ты плачешь.***
Он не знал, сколько времени прошло. Он полностью потерял счёт времени. Внутри него словно проделали огромную чёрную дыру, куда ушли все его чувства. Возможно, он сходил с ума. Он был один. По крайней мере, так ему казалось. Всё уже давно закончилось. Слова. Поступки. Прикосновения. Люциус, должно быть, ушёл. Его тело вновь пришло в движение. Он мог пошевелиться, хотя это было болезненно. И вдруг он замер и затаил дыхание. Снова голоса? Он вернулся? Может, он и не уходил? Хотел бы он верить, что всё было лишь кошмаром, но боль не утихала. Закусив губу, он вытащил палочку. Было больно. Его затошнило. Он попытался встать на колени, пока его рвало, но было незачем — в желудке уже ничего не осталось. Да, точно голоса. Шёпот. И шаги. Нескольких пар ног. Застонав, он потянулся за штанами и трусами и постарался одеревенелыми пальцами напялить их на ноги. Голоса приближались. — Сириус? Нет. Пожалуйста, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… Он попытался направить на себя палочку. В его пальцах она дрожала как осиновый лист. — Р-репаро. Скор-р-джио. Он понимал, что плохо справился. У порога зашуршали. — По-моему, он здесь. Надо будет потом прочесать подземелья. Я даже не знал, что тут есть комната. Дверь со скрипом отворилась. — Сириус, ты здесь? Джеймс. Только не Джеймс. Пожалуйста, только не Джеймс. Кто угодно, кроме Джеймса.***
— Бродяга? — Здорово, Сохатый. Сириус сидел у дальней стены чулана, поджав колени. Волосы закрывали его лицо. — Что ты тут делаешь? — Джеймс вошёл в помещение и озадаченно осмотрелся. Хвост остался в дверях. — Ты в порядке? — взволнованно спросил он, подойдя, когда Сириус не поднял взгляда. — Мы тебя ждали! — Сорри, — чуть дрожаще усмехнулся Сириус, — наткнулся на парочку слизеринцев. Меня обездвижили. Джеймс наклонился над другом и встревоженно оглядел его. — Что у тебя на щеке? — спросил он, протянув руку. Сириус отвернулся. — Снейп и его свинские манеры, — пожал плечами он. — Ничего особенного. — Это Нюниус сделал? Ну, ублюдок сам напросился! — гневно воскликнул Джеймс. — С тобой точно всё хорошо? — Да, да, я в порядке. — А ведь Хвост только что видел, как он выходил, — покачал головой Джеймс. — Странный тип. Сейчас нужно аккуратней. Наверное, сегодня лучше остаться в хижине. — Что? — Полнолуние, Бродяга! — напомнил Джеймс с улыбкой. — Забыл? Пошли, Лунатик ждёт. Сириус в ужасе уставился на Джеймса. — Сохатый… — Что? Что такое? — Он выходил из школы? — Кто? — Снейп! Мерлин… нет… он же не станет… или?.. Срань! — Сириус, что случилось? — Джеймс! Я такого натворил… Я… я сказал, что нужно нажать на узел, чтобы… — Что ты сделал?! — уставился на него глазами-блюдцами Джеймс. — Снейп!.. Джеймс, я сказал ему, как зайти в хижину! Что, если он уже идёт?! Что, если… Нет! Нет-нет-нет! Луни! — Сириус попытался подняться, но ноги его не держали. — Надо остановить его! Джеймс!.. Но Джеймс уже исчез из виду.***
Рассказывая ужасную правду, Сириус крепко держал за руку Ремуса, не отпуская. Но в глаза ему он не смотрел. Он говорил в никуда, смотря вперёд невидящим взглядом, порой повышая голос или останавливаясь, иногда произнося слова так тихо, что Ремусу приходилось напрягать слух. Он больше не плакал, а его тон порой казался лишённым эмоций. Но друг знал, что то был крик души, её ужас. А потом Сириус умолк. Потому что дальнейшее Ремус и сам знал. Джеймс побежал за Снейпом, оттащил его, но тот успел заметить волка. Ремус разодрал себя в кровь. Снейп дал обет молчания. Мародёры перестали разговаривать с Сириусом. С предателем. Ремусу поплохело. Он не помнил, чтобы ему когда-либо в прошлом было так плохо. Зато он помнил бледное тело Сириуса в душе, в окровавленной воде. Помнил, как друг, отчаявшись, стоял перед ним и умолял, молил о прощении. Это по его вине, по его решению, из-за его злости и дурацкой обиды Сириус зашёл так далеко. Он нуждался в них. После произошедшего он так сильно нуждался в них, а они его бросили. Но они и не знали. — Почему ты нам не рассказал? — прошептал Ремус. Наконец Сириус — неприкрытый, искалеченный, разбитый — поднял взгляд. — Просто не мог. Ремус обхватил его, потянул на себя его напряжённое тело и обнял друга. И через несколько мгновений, в которые он, казалось, боролся с ветряной мельницей, Сириус привалился к нему, прильнул поближе и отчаянно сжал его робу. А после он заплакал. Ремус ещё никогда не видел, чтобы Сириус так плакал. Не тихими слезами, а дрожащими рыданиями, разбивающими сердце. Он как будто наконец всё выплеснул, всю боль, которую накапливал годами, которую переносил в одиночестве. И Ремус обнимал его, дрожавшего, жадно ловившего ртом воздух, гладил его по спине и шептал всякую ерунду — утешал, как маленького мальчика, как никогда, наверное, не утешали Сириуса в детстве. — Зря ты нам не рассказал. Ты мог бы. Мы бы не стали смотреть на тебя иначе. Джеймс не стал бы смотреть на тебя иначе. — В разум Ремуса прокралась новая мысль. Воспоминание об одном солнечном деньке посреди недели экзаменов. — Ты рассказал ему, — внезапно осознал Ремус. — Ты рассказал Джеймсу. — Частично. После того, как сбежал с Гриммо, — прошептал Сириус. — Не всё. Не про Люциуса… не до конца. Ремус кивнул и продолжил гладить Сириуса, чьё дыхание потихоньку выравнивалось. — Я рад, что ты сумел ему хоть немного рассказать. Ты не одинок, Сириус. Они сидели так ещё долгое время; Ремус обнимал друга, Сириус льнул к Ремусу. Ремус очень хотел бы остановить время и дать Сириусу перерыв, заслуженную передышку, но знал, что это невозможно. — Насчёт легилименции… — прошептал он наконец. Сириус напрягся. — Теперь я понимаю, почему идея так тебя отталкивает, Бродяга. Со Снейпом… тем более со Снейпом. Но если мы этого не сделаем, если ты откажешься, ты вернёшься в Азкабан. И Люциус Малфой победит. — Мне страшно, Ремус. Там столько чернухи. Столько всего, о чём я стараюсь не думать, что я переживал в Азкабане снова и снова. И если Снейп увидит… все в Визенгамоте увидят… И Люциус Малфой… — Я знаю. Но если это поможет… Сириус, если это сработает, ты будешь свободен. И сможешь стать отцом Гарри. Ради Гарри… Сириус со вздохом закрыл глаза. — Я знаю. Всё ради Гарри.