***
В другом крыле особняка, за древними стенами и даже более древними чарами, Гарри неуверенно смотрел на светловолосого мальчика, который чудесным образом оказался рядом, когда он проснулся, а теперь сидел на кровати и внимательно его разглядывал. Мальчик отчего-то казался знакомым, но Гарри почти не сомневался, что раньше его не встречал. Он не знал, что и думать о нём, но вынужден был признать, что вдвоём в тёмной и страшной комнате лучше. Он понятия не имел, что происходит, и очень хотел, чтобы его голова перестала болеть. Мальчик — Драко — с любопытством за ним наблюдал, словно ожидая, что Гарри начнёт разговор, и только тогда он понял, что сам не представился. — Я… Меня зовут Гарри, — прошептал он, немного помолчав. — По-моему… по-моему, меня похитили. — Серьёзно? — расширенными глазами уставился на него Драко. — С чего ты так решил? — спросил он с искренним удивлением. Гарри замешкался. — Меня должны были отвести к крёстному, но его здесь нет. И меня заперли в этой комнате. Весомый аргумент. — Ну, может, твой крёстный уже идёт сюда? — поднял тонкую светлую бровь мальчик. — У нас часто бывают гости. — П-правда? — заикаясь, спросил Гарри, чувствуя, как к нему возвращается надежда. Может быть… — Конечно. Мы очень важная семья. — Но я… — Гарри собирался сказать, что он испугался, но побоялся, что мальчик его засмеёт. — Я его звал. И мистер… человек, который привёл меня сюда, сказал, что Сириус будет ждать меня здесь. — И, если бы Сириус был здесь, он ни за что бы не игнорировал Гарри — одинокого, перепуганного. Он пришёл бы и всё исправил. — Возможно, у него дела, — уверенно предположил мальчик. Его это, казалось, вовсе не обеспокоило. Тогда Гарри, закусив губу, задался вопросом: не делает ли он из мухи слона? Возможно, он просто задержался? Не глупо ли, не эгоистично ли с его стороны ожидать, что Сириус прибежит к нему по первому требованию? — Ты же не ожидаешь, что он всегда будет прибегать к тебе вытирать сопли? — едва не фыркнул Драко. — У моего папы часто важные встречи, — пожал плечами он. — И всё нормально. Я же не малявка! Гарри склонил голову от стыда, и щёки его запунцовели. Драко наверняка решил, что он — Гарри — малявка, раз он так ревел и звал крёстного. Он почувствовал себя дураком, но в его животе осталось тревожное чувство. Что-то было не так, но он не мог понять, что. Голова болела, и ему нужен был Сириус. Но он не знал, не потому ли ему плохо, что он просто жалкий слабак… — Так… ты знаешь, как я здесь очутился? — наконец спросил Гарри неуверенно. Драко вновь пожал плечами. — Может, твой крёстный придёт за тобой чуть позже? Я уже говорил, что у нас часто бывают гости. — Он вдруг улыбнулся. — Но обычно это скучные взрослые. Думаю, ты намного круче. Его глаза странно блестели, хотя, возможно, дело было в освещении. Гарри попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла совсем невесёлая. — Но мне казалось… мне кажется, я должен быть не здесь, — прошептал он. Его разум затуманился от головной боли и непонимания. — Не волнуйся. Уверен, всё будет хорошо. Взрослые ведь не всегда всё объясняют. — Сириус объясняет. — Тогда он объяснит позже, — сказал Драко и спрыгнул на пол, очевидно, закрывая тему. Он подошёл к двери, которую Гарри раньше не замечал — наверное, она вела в соседнюю комнату. Открыв её, он повернулся к Гарри с покровительственным взглядом. — Поспи лучше до утра в кровати. Она очень удобная. С этими словами он ушёл, закрыв за собой дверь. Гарри неуверенно посмотрел на огромную кровать, а после подошёл и осторожно сел на неё. Может быть, завтра утром его разбудит Сириус? Уцепившись за этот слабый лучик надежды, Гарри неуверенно заполз под одеяло. Сжавшись калачиком, он зажмурился и усердно сконцентрировался на этой мысли. Завтра Сириус придёт за ним и обнимет его, и они вместе пойдут домой.***
Над территорией Малфоев уже сгущались сумерки, когда Люциус вышел из мраморного камина, расположенного в его кабинете, держа в руках газету и чужую мантию. В министерстве царила суматоха; все бешено, но безуспешно искали Блэка и маленького Гарри Поттера. Вопреки всем показаниям, министр склонялся к мысли, что Блэк в очередной раз похитил крестника. Скримджер, вовсе не такой бестолковый, как его начальник, пытался копать в другую сторону, однако Люциус хорошо замёл следы. Беспорядок оказался грандиозным. Он позволил себе лениво ухмыльнуться и позвал домового эльфа, чтобы тот помог ему раздеться и принёс бокал его любимого старого эльфийского вина. Сев в своё родное кресло, он переметнулся мыслями к узнику, что находился у него в подземелье. Какая удача! Он долго пытался убедить себя, что ему хватит знания, что молодой маг будет до конца своих дней мучиться в неизвестности в пристанище своих худших кошмаров. Но теперь волшебник принадлежал ему, теперь Люциус наконец заполучил то, чего всегда желал, и мысль о том, чтобы сломать его раз и навсегда, возбуждала его обычно хладнокровный разум. Он размешал вино в бокале с длинной ножкой, глядя на то, как бликует огонь в бордовой жидкости. О, как он хотел увидеть его кровь… Слишком заманчивая, слишком аппетитная мысль. — Сириус Блэк… — прошептал он в темноту, смакуя имя своей будущей жертвы. — Почему бы тебе просто не убить его? — раздался в тени скучающий голос. Люциус замер, но не обернулся. — Тебе-то какое дело? — спросил он таким же безынициативным тоном. — Просто любопытно, — говоривший вышел на свет пламени, и Люциус увидел его высокомерную ухмылку. — Разве ты не говорил, что он опасен? Что он может нарушить наши планы? — Он мог бы, если бы остался на свободе, — раздражённо ответил Люциус. — Но, поскольку он был достаточно туп, чтобы самому прийти ко мне… что ж, он в самых надёжных руках, — на его лице появилась блуждающая улыбка. — Мне просто любопытно, что он такого тебе сделал, что ты так им… интересуешься, — с фальшивым беспокойством спросил подросток. — Он тебе отказал? На этот раз Люциус обернулся и пронзил призрачного Тома Реддла ледяным взглядом, полным скучающего превосходства. — Не говори ерунды. Я женат. У меня нет и никогда не было влечения к этому дерзкому мальчишке. — Как скажешь, — пожал плечами прозрачный паренёк, однако в его тоне остались дразнящие нотки. — Но твоё помешательство на нём весьма специфично. — Ну, — продолжил Люциус, сделав глоток из бокала, — не пойми меня превратно, я обязательно убью его. Когда придёт время. — До или после того, как ты его трахнешь? — После того, как ты завладеешь душой мальчишки, — рявкнул Люциус. — Я тебе говорил, что у них какая-то странная связь, и она, несомненно, обоюдная. Мальчик узнает, если мы убьём Блэка. Как ты тогда заполучишь его доверие? — Твоего отпрыска я убедил. — Не полностью. И это другой ребёнок. Ключ к нему — Блэк. Том обвёл его высокомерным взглядом, к которому блондин уже привык. — Поттер до смешного доверчив. Я заполучу его в два счёта. — Ты так уверен в этом? — вопросительно поднял бровь Люциус. — По крайней мере, я уверен, что у меня это не займёт четверть века, — фыркнул Том. Люциус не попался на удочку, лишь ответил подростку усталым взглядом. — Говорят, каждое убийство должно быть красивым. Но ты не переживай, — фальшиво-снисходительно добавил он, — вырастешь — поймёшь. По крайней мере, прежний-ты понял. Том угрюмо посмотрел на него, и Люциуса позабавила злость вспыльчивого ребёнка на лице, которое в его годы уже утратило всяческий возраст и могло выражать лишь холодное, жестокое презрение. — Ты бы поблагодарил меня за это, — едко произнёс Том. — Твоему сыну не поздоровится, если я начну бездельничать. — В таком случае, ты сейчас не со мной должен быть. — Мне нужна книжка, — ещё более ядовито уставился на него Том. — Ты получишь её, когда придёт время. Внезапно пронзительный взгляд подростка стал намного старше и жёстче, чем его лицо. — Не забывай о нашей цели, Люциус, — опасным тоном предупредил его Том. — Это вовсе не урод в твоём подвале. — И, фыркнув напоследок, бледный призрак исчез в полумраке. Люциус откинулся на спинку кресла с довольной улыбкой. Он был не из тех, кто отходит от продуманного плана, однако это не значило, что он не мог насладиться неожиданным, но более чем удачным поворотом событий, пока этот невыносимый ребёнок будет высасывать из мелкого Гарри Поттера жизнь. Это будет его собственный проект. У кого хватит смелости обвинить его в том, что он не может совладать с ликующим предвкушением физического и морального разрушения Сириуса Ориона Блэка своими руками? Всё-таки это он наслаждался каждым шагом к своей цели, каждой деталью каждого плана относительно мужчины. Люциус нехотя согласился прийти на одно из безумно скучных чаепитий своей тёщи. То был необычайно тёплый весенний день, и домовые эльфы накрыли стол в саду под старым дубом. Выйдя на улицу, Люциус увидел, что вторая ветвь семьи Блэков также была приглашена, и его настроение тотчас поднялось. В считанные секунды он нашёл глазами своего новоиспечённого кузена. Напряжённый, он сидел в углу и пытался сохранять безучастное выражение лица. И всё же Люциус легко прочёл на лице мальчишки отвращение и злость, словно тот был открытой книгой. Весь следующий час он забавлялся, регулярно заводя вежливую беседу с упрямым подростком и насыщая её непристойными комментариями, суть которых знали лишь они двое. Он заметил лёгкую дрожь в руках Сириуса и слабый румянец на его бледных щеках, хотя не знал, злость была виной этому или стыд. Что бы то ни было, в итоге Сириус вскочил с места и, никому ничего не объясняя, ушёл в дом. Немногим позже, когда все гости уже переместились в гостиную, Орион Блэк задержал Люциуса в вестибюле. Отец Сириуса был высоким и элегантным мужчиной с густыми, хорошо подстриженными чёрными волосами, едва подёрнутыми сединой. Однако, несмотря на все сходства между ним и его старшим сыном, это не был «Сириус постарше». Орион был шире в плечах, ему не хватало того внешнего благородства, которое излучал его наследник, даже будучи одетым, как бомж. Он был похож на дорогой остро заточенный меч, всегда готовый к битве. — Люциус, я бы хотел с тобой немного поговорить. — Конечно, сэр, — кивнул ему Люциус. Орион сразу перешёл к делу, пронзая младшего волшебника взглядом тёмных глаз. — Что произошло между тобой и моим сыном? Я припоминаю, ты тоже участвовал в том беспорядке на прошлое Рождество. — О чём вы, мистер Блэк? — осторожно переспросил его Люциус. — Ты знаешь, о чём я, — сощурил глаза Орион. — О той его отвратительной детской выходке за семейным ужином. Только не пойми меня превратно: я не обвиняю в этом тебя. Но, мне показалось, ты что-то знаешь об этом. — О… ах, точно. — Люциус перемялся с ноги на ногу, словно ему стало неловко. — Извините, пожалуйста, мистер Блэк. Понимаете, я немного поддразнил Сириуса насчёт его… эмм… — Насчёт его чего? Молодой человек, я не в настроении гадать. — Эмм, насчёт его сексуальных предпочтений… если вы понимаете, о чём я. Орион застыл. Он уставился на Люциуса и моргнул, казалось, вечность спустя. — И что же вам известно о сексуальных предпочтениях моего сына, мистер Малфой? — спросил он спокойно, нисколько не выдавая истинных эмоций. — О, он ведь это не скрывает, правда? — наигранно удивился Люциус. — В Хогвартсе все знают о том, чем они с друзьями занимаются. И что Сириус предпочитает… эмм… ну… вы понимаете, — он улыбнулся, сделав вид, что пытается скрыть эту улыбку. — Нет, мистер Малфой, боюсь, не понимаю, — ядовито ответил Орион. — Не просветите ли меня? Люциус усмехнулся. — Не хочу показаться грубияном, но… он подставляет им задницу. Сэр. Люциус видел в глазах старшего мага ледяную ярость, пока рассказывал ему «историю» его сына, грязной шлюхи, рассказывал о том, как он всячески ублажает мужчин. Но даже тот искусный манипулятор, которым Люциус стал через десять лет, в то время не предсказал бы результат этого разговора. Потому что следующая новость о наследнике семьи Блэков гласила, что парня с позором изгнали из рода. Титул главы древнейшего и благороднейшего рода Блэк отныне наследовал его младший брат Регулус, а о Сириусе никто больше не говорил. Официально произошедший скандал замалчивался; о нём бесконечно сплетничали в беседках за чаем и в курилках. Все те, кто некогда смотрел на маленького темноволосого мальчика с благосклонностью или даже восхищением, теперь с омерзением качали головами и жалели его родителей, вспоминая о нём. Люциус даже бровью не повёл, услышав о скандале, однако глубоко в душе улыбался, как Чеширский кот. Сириуса Блэка, наследника рода Блэков, выбросили, как котёнка, в канаву. Люциус победил. Так он, по крайней мере, думал. Однако кошки всегда падают на лапы — как и Сириус. Поттеры взяли его к себе, и, казалось, в этом он нашёл своё счастье. Он выпустился из Хогвартса с отличными отметками и был принят в академию авроров. Один из его безумных родственничков, очевидно, оставил ему кучу золота и тем самым подарил ему финансовую независимость, если не сделал его богачом. Половина волшебной Британии — как женщины, так и мужчины — истекала слюной на его внешность и очарование бунтаря. Сириус Блэк был полной противоположностью того, что Люциус находил завидным, однако он не мог не замечать, что парень стал популярен за счёт собственных заслуг и теперь плюёт в лицо тем, кто его презирал. И ненависть Люциуса к упрямому, дерзкому мальчишке лишь возрастала. Когда Сириус сел в Азкабан, Люциус наконец стал полностью доволен его судьбой, однако, вопреки всему, этого оказалось недостаточно, чтобы сломить Блэка. Теперь он был во власти Люциуса, и знакомое желание задушить мальчишку, который по-прежнему ему не подчинялся, съедало его изнутри. Убить его было бы недостаточно. Люциус не успокоится, пока не разрушит Сириуса Ориона Блэка полностью.***
После долгих часов боли, переживаний, агонии и метавшихся мыслей дверь в камеру Сириуса наконец открылась и внутрь вошёл безупречно одетый высокий мужчина, чьи серебристо-светлые волосы едва не сверкали даже здесь, во мраке подземелья. Сириус не удивился, узнав, в чьих руках очутился. Ситуация казалась до ужаса знакомой. Скованный цепями, он попытался расправить плечи, не выдавая собственной слабости, и яростно уставился на мага серыми глазами. — Где Гарри? — спросил он. Хоть голос его был уверенным. Люциус поднял одну из своих тонких бровей. — С чего ты взял, что я знаю местоположение твоего тощего сопляка? Сириус поднял бровь, нарочно-дразняще копируя его. — Может быть, с того, что я искал его и очутился в твоём подвале? — у него не было времени на игры с Люциусом. — Ты аппарировал прямо в мои охранные чары, Блэк, — высокомерно усмехнулся Люциус. — Я лишь выполнил свои обязанности и обезвредил опасного сбежавшего преступника. Выражение лица Сириуса не выдало никаких эмоций, но мысли его метались с сумасшедшей скоростью на адреналине, который заполнил его до краёв. Ему плевать было на вердикт Визенгамота — очевидно, как и Люциусу, иначе он был бы не в его камере, а в министерской. Но меньше всего Сириус сомневался в том, что его местоположение не случайно. Он чувствовал Гарри. Ровно до тех пор, пока не потерял сознание у врат, вероятно, поместья Малфоев. Он был уверен в этом. Но теперь это чувство, связь между ними, казалось оборванным или приглушённым — возможно, древней тёмной магией вокруг. Поэтому, может быть, он и не знал, что происходит, но был уверен: Гарри здесь, а Люциус врёт. — Ты ведь не ожидал, что тебя освободят, правда? — продолжил Люциус, увидев, что Сириус не попался на крючок. — Даже ты не такой наивный. Все в зале суда знали, что ты такое, Сириус. Ты всегда таким был. Жалким, бесполезным куском дерьма. Сириус не удержался и закатил глаза — Придумай уже что-нибудь новое. Опять собираешься рассказать мне, как я никогда не достигну уровня самого Люциуса Малфоя, Превосходного Пожирателя Смерти? Влиятельного наследника рода Малфоев, которому выпала уникальная возможность лизать жопу сумасшедшему полукровке, серийному убийце? — он мрачно ухмыльнулся сквозь зубы. — Слабака, достаточно смелого, чтобы заявить, что он был под Империусом, после того, как крошечный малыш победил его великолепного хозяина? — То был неудачный и непредсказуемый поворот событий, — презрительно посмотрел на него Люциус. — Но тебе не понять моих мотивов. У тебя никогда не было ни гордости, ни разумных представлений о мире, — заявил он насмешливо. — У тебя были все привилегии и поблажки, которые только может предоставить волшебный мир. И где ты оказался? — Я оказался здесь, потому что такие, как ты, согласно своим представлениям о мире отняли у меня всё, что я любил! — гневно прошептал Сириус. — Мне и без тебя с твоей чистокровной компанией было прекрасно! Без вашей гордости, ради достижения которой вы и пальцем не пошевелили! Мне не нужны ваши взгляды на мир, мне хватает собственных мозгов и пары глаз! В отличие от вас, я за версту вижу дерьмо — коим и являлся ваш Волдеморт! Рациональная часть его мозга кричала, что не лучшая идея — выводить из себя человека, у которого ты в заложниках, но Сириус всегда плохо контролировал свои эмоции. Даже если его слова и задели Люциуса, тот себя не выдал — лишь улыбнулся. — Я могу предоставить тебе уникальную возможность сообщить ему об этом, — ответил он, и невесёлый смешок в его голосе выбил Сириуса из колеи. Вовсе не такой реакции он ожидал. — Но опять-таки, дело сейчас не в Тёмном Лорде, кем и чем бы он ни был, — продолжил Люциус безмятежно. — Дело только в нас с тобой. Верно? — Да, Люциус? — протянул Сириус, отчаянно пытаясь скрыть страх, пронзивший его при мысли о том, что Волдеморт может быть… может существовать, и, возможно, даже быть рядом с Гарри. — Никогда не подозревал о твоих истинных чувствах ко мне. — Потому что ты никогда не слушал старших, — произнёс Люциус, глядя на Сириуса, как притаившаяся в засаде кобра. — Я уже говорил тебе, какой ты славный маленький пёсик, не так ли? Напомнить? — мгновение он молча осматривал Сириуса, искривив губы в ухмылке. — Тебе так идут цепи… Его улыбка была жестокой, но во взгляде… его взгляд сверкал чем-то, напоминавшим Сириусу похоть, чего он никогда не понимал — он был уверен, что Люциуса мужчины не привлекают. Он пытался не дрожать, не отводить взгляд, ничем не показывать, что сейчас он вовсе не тот нахальный, самоуверенный придурок, которым его всегда считали. Но, когда Люциус шагнул вперёд, протянул руку в перчатке к его щеке и прошёлся по ней тыльной стороной ладони, давний отвратительный страх едва не задушил Сириуса. А он не мог позволить себе упасть. Не мог сломаться. И, собрав в кулак всю свою силу воли, он обратил взгляд к Люциусу. — Где Гарри?***
В иной камере — по крайней мере, в очень похожей на неё комнате — усталый оборотень потёр свои напряжённые глаза. Ремус поверить не мог, как быстро всё покатилось псу под хвост. Вся ситуация казалась ужасным дежавю. Он пошевелился на жёстком деревянном стуле, который занимал последние пару часов после того, как его нашли обездвиженным на полу, где Сириус его оставил. — Каким образом Блэк завладел вашей палочкой? — спросила его женщина с короткой стрижкой и суровым взглядом, сидевшая по другую сторону стола. Опять. Он уже отвечал на этот вопрос такое количество раз, что потерял им счёт. Одними и теми же лживыми словами. — Я вытащил её, чтобы наложить согревающие чары. Когда вошёл Смит, я положил её на стол. Он удивил меня словами о том, что Гарри пропал, что его похитили. Он вывел Сириуса из себя. Затем Сириус схватил мою палочку и обездвижил сперва Смита, а потом меня. Ремус безучастно сообщил слегка модифицированную версию сегодняшних событий своим коленям, а после снова взглянул на ведьму. Встретившись взглядом с её строгими глазами, в которых читалось подозрение, он чуть выпрямил спину и поднял подбородок, однако понимал, что он слишком устал, чтобы успешно впечатлить её достойным видом. Его мышцы за несколько часов уже затекли. — То есть вы хотите сказать, мистер Люпин, что были непростительно беспечны в обращении с подозреваемым в убийстве, которого вам доверили, — объявила она металлическим голосом. — Я хочу сказать, что выпустил из руки палочку, находясь в одной комнате со своим лучшим другом, который в жизни никого не обидел. Что сегодня подтвердил Визенгамот. — Он сбежал при первой же возможности! — скептически глянула на него волшебница. Ремус сжал руки в кулаки. Он смертельно устал, его тело ныло, а измученный разум подбрасывал ему изображения Сириуса, в которого попадает зелёный лазерный луч, Сириуса, рыдающего над мёртвым тельцем черноволосого мальчика. Чаша его терпения переполнилась. Он рявкнул: — Он безумно испугался, услышав, что ребёнка, которого он любит, как сына, похитили. Ребёнка, находившегося под защитой министерства! — Аврор Смит отрицает, что сообщал вам эту информацию, — всё так же безэмоционально ответила ведьма. — Каким образом он мог бы это сделать, если нам даже не сообщили, что юный Поттер пропал? Напряжение отпустило Ремуса, он сгорбился и закрыл лицо руками. Они ходили по кругу. Так она пыталась вытянуть из него информацию, заставить его ошибиться, проговориться, сказать что-то противоречивое. Он всё понимал. Он уже был в такой ситуации. — Спросите об этом Смита, — ответил он тихо. — Я не могу сказать вам то, чего не знаю. — Что ж, давайте начнём сначала. Ремус подавил в себе желание простонать. Он не знал, сколько времени прошло, не знал, наступила ли уже ночь, но чуть не заплакал от облегчения, когда дверь в комнату наконец отворилась и вошёл высокий седой маг по имени Альбус Дамблдор. — Альбус! — прохрипел он. — Вы… Но Дамблдор, зная, какой вопрос молодой волшебник задал бы самым первым, лишь покачал головой. — Мне очень жаль, Ремус, но вестей нет ни от Сириуса, ни от Гарри. — Он с улыбкой повернулся к аврору, к даме, допрашивавшей Ремуса. — Уверен, вы уже получили от мистера Люпина всю известную ему информацию. Сегодня был тяжёлый день. Я бы хотел сейчас его забрать, если позволите. — Я ещё с ним не закончила, — нахмурилась ведьма. Улыбка на лице пожилого мага посерьёзнела. — Если только вы не собираетесь выдвигать против него обвинения, в чём я очень сомневаюсь, вы закончили. Мистер Люпин с радостью вам посодействовал. Вы не имеете права удерживать его здесь ещё дольше. Аврор поджала губы и с подозрением оглядела Ремуса. — Оставайтесь на связи. И, если вдруг вы что-то ещё вспомните… — Вы узнаете первой, — закончил Ремус со слабой улыбкой. Женщина коротко ему кивнула, и Ремус наконец встал с этого деревянного орудия убийства. Он пытался ничем не выдавать своё неудобство и сумел дождаться, пока они покинут коридор и дверь за ним закроется, прежде чем наконец выдохнуть и размять затёкшие конечности. Потом он повернулся к старику-директору. — Спасибо, — сказал он с усталой улыбкой. — Я уже ждал, когда она вытащит серебряный кинжал. Дамблдор помрачнел. — Я больше никогда не позволю этому случиться, Ремус. — Я знаю, — пробормотал Ремус, отведя взгляд. — Но ситуация до ужаса знакомая. Когда Альбус в ответ лишь молча кивнул, Ремус нехотя подумал, что в это мгновение волшебник действительно выглядел на все свои сто семь лет. — Мне нужно немного поговорить с мадам Боунс, но после этого я хотел бы побеседовать с вами, Биллом и Артуром Уизли. У меня такое впечатление, что Скримджер отказывается подозревать одного из своих, а министерство вообще собирается всё свалить на Сириуса. — Тогда я подожду в соседней комнате, — измученно недо-улыбнулся Ремус. В любом случае, вряд ли ему вскоре удастся отдохнуть теперь, когда Сириус и Гарри не с ним, не дома, не там, где должны быть.***
Сириус не знал, сколько времени прошло. Люциус в итоге его покинул, и он по-прежнему не узнал, где Гарри, что Люциусу от него нужно, что происходит. Мужчина не ответил ни на один из вопросов касательно его крестника, и всё же Сириус не сомневался, что он где-то здесь. Но зачем Люциус похитил Гарри? В качестве ловушки? Неужели ублюдок просто хотел завести Сириуса туда, где он будет в полной власти над ним? Нет. Он чувствовал, что Гарри в опасности, он не сомневался в этом раньше и не будет сейчас. Он попытался разлепить веки. Всё его тело болело, а голова кружилась от усталости и, скорее всего, сотрясения мозга. Он так устал… Но он не мог поддаться этому чувству. Гарри был в опасности, и слишком громко приближались шаги, слишком интимно прикасалась к нему рука в перчатке. — Что тебе от меня надо, Люциус? — пробормотал Сириус. — То же, что и всегда. Поставить тебя на место. Сириус попытался стряхнуть с головы руку, что начала его поглаживать, и гулко рассмеялся. — Я знаю своё место, Люциус, — выплюнул он имя, как проклятие. — И оно уж точно, сука, не здесь. Мне насрать на твою манию величия с детскими обидками. Мне насрать на твоё ёбаное чувство собственной важности, — хрипло прошептал он. В рот ему словно бумаги напихали. — Мне нужен только мой крестник. Остальной волшебный мир забирай себе и катись ко всем чертям! — Тц-тц-тц. Какие манеры. — Люциус покачал головой с фальшивым расстройством на лице. — Следовало бы вымыть тебе рот. Скорджио! Рот Сириуса наполнился горькой пеной, но он подавил в себе рвотный рефлекс и удержал субстанцию во рту. А после он запрокинул голову и выплюнул пузыри Люциусу в лицо. Блондин моргнул. Взмахом палочки он прекратил действие заклятия и в процессе вытер лицо. Глядя на младшего мага, он сощурил глаза в явном раздражении. — Не стоит злить меня, право, Сириус, — мягко предупредил он. — Ты ведь знаешь, что бывает, когда ты меня не слушаешься, щенок? — Думаешь, я боюсь твоего детского волшебства? — прокаркал Сириус. Пена исчезла, но горький привкус остался. — Я не боюсь тебя. Я уже не маленький, Люциус. Жестокая улыбка вновь вернулась на лицо Люциуса. — Но твой крестник ещё малыш, правда? Совсем маленький, невинный мальчик. Такой хрупкий… Уверен, он очень послушный. Может, мне с ним поиграть вместо тебя? Ледяной страх охватил его, пулей пронзил его сердце, стряхнул с него весь остававшийся сон. — Так и знал, что это ты. Что ты с ним сделал?! — закричал Сириус от страха и отчаяния, вновь чувствуя гадкую тошноту и головокружение. Не Гарри. Не Гарри. Только не Гарри! — Если ты хоть волос на его голове тронешь, я… — Ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать мне, не забывай, Сириус, — перебил мага Люциус, больно дёргая его за волосы. — Я не говорю, что собираюсь обижать твоего щеночка. Но, должен признать, во мне взыграло любопытство. — Он умолк, и Сириус не смог не вздрогнуть. А после Люциус продолжил чуть мягче: — Если я сделаю с ним то, что сделал с тобой… интересно… ты возненавидишь его так, как возненавидел твой отец тебя? Сириус замер. Люциус погладил его щеку пальцем второй руки — тоже в перчатке — и мягко, почти нежно прошептал ему на ухо: — Он никогда не винил меня в этом, Сириус. Он винил тебя. Он знал, как тебе это нравится. Как ты жаждал, чтобы тебя коснулись… чтобы тебя любили. Но никто не любил тебя. Потому что ты слаб и жалок. Ты так его разочаровал… Сириус стоял в библиотеке и смотрел в огонь в камине, ожидая отца. Он всегда заставлял его ожидать наказания — а Сириус знал, что оно последует после его выходки на чаепитии. — Люциус Малфой рассказал мне, что произошло, — прозвучал голос из темноты за дверью. Сириус замер и почувствовал, как стынет кровь в жилах. — О ч-чём ты… что он тебе рассказал? — спросил он. Его сердце бешено стучало о грудную клетку; он продолжал смотреть в огонь. — О том, что он сделал с тобой. — Орион вошёл в комнату, не пытаясь скрыть отвращение в голосе. — Он и те другие парни. Сириус шокированно всхлипнул. Зачем Люциус… о Господи. Это какой-то кошмар. Пожалуйста, нет. — Он… он тебе рассказал? — наконец выдавил из себя Сириус. — О, да. Он сказал, что они обошлись с тобой немного грубо, возможно, напугали тебя, ведь ты… как он тебя там назвал? Голубок. Сириус резко обернулся и уставился на полное презрения лицо отца. — Немного грубо?.. Они… ты… ты даже не знаешь, что они со мной сделали! — выплюнул он. Горячая злость вскипела в нём и образовала вместе с презрением к себе взрывоопасную смесь. — Нет. Естественно, я не знаю, — опасно произнёс отец. — Меня вырвет, если я услышу ещё больше деталей. На мгновение Сириус замешкался, неуверенно глядя на отца. В его глазах засверкал слабый лучик надежды. Он давным-давно перестал надеяться на любовь этого человека. Но, возможно… возможно, он почувствовал к нему хоть немного… совсем капельку… сочувствия? — Ты никогда больше не будешь этим заниматься, Сириус, — жёстко перебил отец его мысли. — …что? — Ты мой наследник! — проревел Орион, и голова Сириуса склонилась набок от пощёчины, которую нанёс ему отец, даже до него не дотрагиваясь. — Нравится мне это или нет, ты наследник рода Блэков, и ты не будешь участвовать в этих омерзительных актах! Сириус дотронулся до уголка губ дрожащей рукой, перевёл взгляд на кончики пальцев. Те были окровавлены. — Извини, я… я не… их было четверо, и я… Ещё одна пощёчина, на сей раз — по левой щеке. — Думаешь, меня это интересует? — спросил отец глухим шёпотом. — Мне противно даже смотреть на тебя! — он подошёл к нему поближе. О ком-то другом Сириус мог бы подумать «нарушает личное пространство», но в этом доме о подобных вещах не слышали. — Отвратительный кусок дерьма, — тихо прошипел Орион. И тогда Сириус поднял взгляд, чтобы посмотреть в глаза человеку, который по всем законам природы должен был заботиться о нём. Однако законы природы никогда не работали в семье Блэков. Он горько, слишком сдавленно усмехнулся. — Это ты научил меня им быть. Не так ли, отец? — спросил Сириус, вздёрнув подбородок. Его обуяли холодное смирение и лютая ненависть; все иные чувства в эту секунду исчезли. Он больше не боялся. Он больше не надеялся. — Всё, что они сделали со мной… было лишь немного хуже, чем то, что я терпел в этом доме всю жизнь. Знаешь, кто вдохновил их? — жёстко, едко спросил он. — Ты. Они сами сказали. Они решили, что, если тебе можно меня нагибать, то им тоже можно. Так что именно злит тебя? Что я был слишком слаб, чтобы остановить их? Или то, что они воспользовались твоей вещью? Повеселились с твоей игрушкой? Может, даже обставили тебя в твоей собственной игре! Отец Сириуса посмотрел на сына, как на самого дьявола. В его взгляде была кипящая, готовая взорваться ярость. А Сириус стоял столбом. Его душа застыла, как лёд. Он был неприкасаем. Презрение отца заполонило всё вокруг, но он не поколебался. И Сириус вдруг увидел во взгляде отца что-то, чего никогда не видел прежде. Страх. И на мгновение Сириус ощутил триумф. — Это так, папа? — улыбнулся он. — Ты злишься, что меня трогали другие мужчины? Да ты ревнуешь! Сириусу показалось, что рука отца дрогнула, когда он поднимал палочку, и это был ещё один признак того, что он наконец-то, наконец-то довёл его до ручки. Он расправил плечи и с поднятой головой встретил взгляд отца. Он чувствовал лишь упрямство, лишь злость, лишь пофигизм. Он был готов выдержать любое проклятие, любые чары, которые тот наложит на него. Он привык. А потом его отец открыл рот, и Сириус услышал заклятие до того, как оно в него попало. Его глаза расширились, а остатки детства сгорели дотла. — Круцио! Той ночью Сириус в последний раз говорил с отцом. Придя в сознание, он вскарабкался вверх по лестнице к себе в комнату, чтобы собрать то немногое, что было ему дорого. Едва удерживаясь на ногах, он проковылял по коридору, задержавшись лишь у комнаты Регулуса. Открыв дверь, он секунду стоял на пороге, прислонившись к проёму и разглядывая спящую расслабленную фигурку брата, его чуть обслюнявленную подушку. Тупая боль у него в груди дала о себе знать при мысли о том, что он бросает этого ребёнка, мальчика, который некогда смотрел на него с обожанием. Но он давно уже потерял Регулуса. Всё закончилось. Шестнадцатилетний, почти ничего, кроме одежды, с собой не забравший, он отвернулся от своей так называемой семьи. Покинул дом. Звук двери, захлопнувшейся за ним, стал точкой невозврата, но Сириус не чувствовал ни облегчения, ни сожаления. Он ничего не чувствовал. Лицензии у него не было, но уроки он посещал. Ему нечего было терять, и, откровенно говоря, выбора, куда пойти, у него тоже не было. Он аппарировал прочь и умудрился не расщепиться по пути к крыльцу Поттеров. Для его родителей то была ночь, когда он перестал быть их сыном. Для Сириуса это мгновение случилось намного раньше, но лишь теперь он заявил об этом. Однако теперь у него был собственный сын. Не по крови, но по любви. И Гарри никогда не увидит подобного во взгляде своего отца. Он никогда не обидит Гарри, как обидели его. Сириус почувствовал, как напряглись его внутренности. Он не был уверен, чем это вызвано, но чувство узнал. Его разум сфокусировался на одном, отбросив ненужное. Только самое важное. Он знал, что никому не даст себя остановить. Это чувство однажды заставило его применить Непростительное. Теперь воспоминание о его тщетной попытке спасти брата помутнело, словно его там не было, будто это была лишь история кого-то другого. Но он помнил те боль и злость, что скрутили его в бараний рог, ту порождённую отчаянием ненависть, из-за которой он сорвался. А после, осознав, что всё было впустую, он думал лишь о том, что повторил «подвиг» своего отца. Что сделал то, чего поклялся никогда не делать. Прибегнул к тёмным искусствам. Но он больше не был тем мальчишкой. Он вырос. На мгновение Сириус задумался, что стало с той маленькой бутылочкой, где лежали его наихудшее и наидрагоценнейшее воспоминания. О том, как он не смог спасти родного брата, и о том, как он впервые увидел Гарри и почувствовал столь чистую, столь сильную, столь безусловную любовь, что у него задрожали коленки. Он не позволит Люциусу тронуть Гарри. Он никому не даст тронуть Гарри. Он защитит своё сокровище любой ценой, во что бы то ни стало. Он не смог спасти ни одного из своих братьев, но сына он никому не отдаст. И, если Люциус посмеет ему навредить, ничто его не остановит. Тогда у него появится палочка, и он безо всяких колебаний и сожалений использует самое непростительное в мире заклятие. Взгляд, которым он уставился на своего высокомерного светловолосого мучителя, был острым и опасным, как кинжал. А шёпот был убийственно тихим. — Если ты тронешь Гарри, я убью тебя. Я тебя уничтожу, Люциус. Не смей меня недооценивать.***
Маленький аптечный пузырёк, о котором мельком вспомнил владелец, всё ещё был там, где Сириус его оставил — на столе в комнате, смежной с залом суда. Ровно там, куда поставил его Ремус для Сириуса. Воспоминания, кружившиеся серебристо-белым туманом за стеклом, были в спешке брошены и позабыты. После похищения Гарри и побега Сириуса никто не обратил внимания на безобидную бутылочку. Но, когда Ремус зашёл в комнатушку подождать возвращения Альбуса, отчаянно надеясь, что у того ещё остались волшебные тузы в рукаве, взгляд его упал на предмет в ту самую секунду, когда второй маг в помещении протянул за ним руку. — Нет! — вскричал он, не успев даже внятно сформулировать мысль. Молли Уизли подпрыгнула на месте и развернулась, расширив глаза и прижав пузырёк к груди. — Ремус, — ахнула она, очевидно, потрясённая, прежде чем осмотреть его обеспокоенным взглядом. — Я не слышала, как вы вошли. Вы в порядке? Ремус кивнул, не сомневаясь, что его бледное уставшее лицо утверждало иначе, но всё, что он мог осознанно делать — пялиться на флакон в её руке. Флакон, в котором лежало худшее воспоминание Сириуса. То, которое он вынул из своей памяти, чтобы не дать Снейпу обратиться к нему при легилименции. — Что-то не так? — чуть нахмурившись, смотрела на него Молли. — Н-ничего… просто… не могли бы вы дать мне это? — кивком указал он на пузырёк в её руке. Молли опустила взгляд на предмет, словно только что вспомнила, что лежит у неё в кулаке. — Что, эту… — она окинула взглядом рукописную этикетку, — …настойку успокоительного? — с подозрением рассматривая флакон, она сильнее нахмурилась. — Это не успокоительное. Что это? — Это личное… пожалуйста… вещь Сириуса… Ремус осознал, как крупно ошибся, как только из его уст вылетели эти слова — Молли сжала руку крепче и медленно подняла голову, глядя на него посерьёзневшими глазами. — Это воспоминание, — сказала она напряжённо. — Значит, ему всё же было что скрывать. — То был не вопрос. — Оно не имеет никакого отношения к суду, — отчаянно возразил Ремус. — Он просто… ему и так было тяжело, в его мозг полез чужой человек и… пожалуйста… — он протянул к ней руку. Но Молли помотала головой. — Извините, Ремус, — молвила она, — но это вполне может оказаться уликой. — Что… о чём вы?.. Молли подняла брови. — Его оправдали! — возмутился Ремус. — Возможно. Но это было до того, как он сбежал с бедным пропавшим Гарри! — покачала головой она. — Как ты этого не замечаешь? Всё повторяется! Я понятия не имею, что творится у него в голове, но он явно сошёл с ума и представляет опасность для Гарри! — Он сбежал ради спасения Гарри! — О, Ремус… неужели ты не видишь, как он тобой манипулирует? — Он вовсе мной не манипулирует! — пылко ответил Ремус. — Он всегда был со мной кристально честным. Я не знаю, что произошло с Гарри, но Сириус здесь ни при чём! Он даже не ожидал, что его освободят! Поэтому здесь и лежит воспоминание для Гарри, на всякий случай, — объяснил Ремус. — Пожалуйста. Сириус просил меня его сохранить! — Тогда, думаю, лучше отдать это Альбусу, — заявила Молли и положила флакон в карман. Ремус беспомощно наблюдал за ней.***
— Эй, Гарри, проснись! Гарри неохотно выбрался из сетей сна, опутавших его разум. Где он? Он не был в своей кровати в комнате Рона в Норе. Он также не был в своей уютной комнате на чердаке у Сириуса. И это совершенно точно не был его чулан. Голос казался знакомым, но его обладателя вспомнить не удавалось. — Пора завтракать. Ты разве не голодный? Гарри моргнул. Он был в той странной комнате из дворца. Его вчера привели сюда и сказали ждать Сириуса. А голос принадлежал его сверстнику, жившему здесь мальчику. Драко. Сейчас Драко сидел в изножье кровати, на удивление изящно скрестив ноги. Он с ожиданием смотрел на Гарри, кусая ломоть хлеба. — Держи! — кинул он Гарри что-то. — Отец сказал передать это тебе. Гарри непонимающе оглядел тонкую книжку в кожаной обложке. Открыв её, он обнаружил лишь пустые страницы. — Что это? — неуверенно спросил Гарри. — Зачем она мне? — Это книга общения, — пожал плечами Драко. — Э… книга общения? — сдвинул брови Гарри. Он не был уверен, что понял, о чём говорит Драко, а его голова всё ещё заходилась тупой болью. — О чём ты? — О том, что ты можешь по ней общаться! — пояснил Драко, явно решив, что Гарри глуповат. — С кем? — Со своим крёстным, естественно! — С Сириусом? — сердце Гарри от радости сделало кульбит. Но его счастье тут же сменилось волнением. — Почему он до сих пор не пришёл? С ним что-то случилось? — Вряд ли, — пожал плечами Драко. — Думаю, у него всё ещё дела. — Тогда почему я не в Норе? — Здесь безопаснее. — Я был в опасности? — нахмурился Гарри. — Спросишь у крёстного сам. Мне ничего никогда не рассказывают, — надулся он. Гарри опустил взгляд на книгу у него в руках. — Как она работает? На мгновение лицо Драко озарила странная улыбка, а потом в его взгляде появилось что-то зловещее. — Так же, как и всё остальное, Гарри. По волшебству, — ответил он.