Шкатулка с секретом

На следующее утро Вэй Усяню понадобилось немало сил и упорства, чтобы подняться с постели. Первым делом он потянулся к телефону и посчитал дни до понедельника – Лань Чжань уехал позавчера, а значит должен был вернуться уже завтра. Вэй Усянь мог и любил рисковать, и попадаться Лань Чжаню ночью с Улыбкой Императора было весело, однако даже он устыдился бы, всплыви его поступок перед другими, и узнай о нем во всех подробностях сам хозяин шкатулки. Вэй Усянь прекрасно понимал, что кроме бреда влюбленного сталкера он больше ничего не увидит, однако уже и не мог помыслить о том, чтобы закрыть тетрадь с обещанием больше ее не открывать. Почему сталкера, а не сталкерши? Вэй Усянь размышлял об этом по дороге в Гусу и понял – Лань Чжань настолько хорош собой, что даже он, Вэй Ин, всегда признававший и любивший только девушек, считает Лань Ванцзи одним из самых прекрасных, и не только из молодых мужчин, но из всех людей на земле. Почему бы он не мог влюбить в себя какого-нибудь парня? Однозначно, мог. Нет-нет, когда Вэй Усянь говорил про какого-нибудь парня, он не имел в виду самого себя. Ни в коем случае. Вэй Усяню нравятся девушки, а он нравится им. Так было и должно быть. И будет. Но все равно перестать читать записи безнадежно влюбленного в Лань Чжаня дурака или дуры он не мог. Вэй Усянь был убежден, что к любовной лихорадке у него развит иммунитет, а потому сам он такого никогда не испытает. А потому читать это и переживать, как самому, было интересно. Он уже почти машинально потянулся к шкатулке и открыл следующую страницу. У него очень красивые глаза. Мне нельзя долго смотреть в них. Иначе потеряю контроль. Вэй Усянь представил глаза Лань Ванцзи: и в тени, и на свету сами они будто светились. Действительно, очень красивые глаза, ведь не может же быть такого, чтобы у идеального во всем Лань Ванцзи были обычные скучные глаза, как у него. Зато веселые, как и он сам, и Вэй Усянь даже тешил надежду, что живость его глаз по прелести может соревноваться с холодом глаз Лань Ванцзи. Хотя, почитай он ещё немного этих розовых нюней, и самооценка упадет, ведь теперь Вэй Ин и сам начинал думать, что нет никого прекрасней того, кому тетрадь посвящена, и нет ничего прекрасней его глаз. Меня злит, когда он смотрит на других. Хочу, чтобы смотрел только на меня и не отводил взгляд. А этому дураку или дуре, кажется, очень нравится пить уксус. Проснулись-таки собственнические нотки. Вэй Усянь часто обращал внимание Лань Ванцзи на себя, наверняка этот дурак или дура его ещё тогда ненавидел. Быть может, завидовал, ибо Вэй Усяню показалось, что автор очень сильно расстраивался, когда объект его неземных чувств хоть мгновение не говорил с ним. Но завидовать тут Вэй Ину не в чем – Лань Чжань, глядя на него, явно злится. Скорее всего злится, одни Небеса ведают, что испытывал Лань Ванцзи, глядя на него, и пусть Вэй Усянь и не был слишком проницательным, но догадаться, что его выходки вызывают злость, он мог. В конце концов, старик Цижэнь от одного только вида Вэй Усяня был готов плеваться кровью, вряд ли его племянник, кровный родственник и такой же любитель правил, не разделяет его чувств. Вэй Усянь хотел бы продолжить, тем более, что продвигался он по страницам крайне медленно, но в выходной всегда приезжала его любимая шицзе. А страницы из тетради можно потом и сфотографировать. Цзян Яньли всегда была рада ему. Сглаживающая нарастающие конфликты, заботливая, прекрасно готовящая традиционный суп с лотосами и свиными ребрышками – чем не ангел во плоти? Кажется, все же ей не понравилась эта его шалость, но осуждать, а тем более рассказывать никому она бы не стала.

***

На выходные их официально отпускали в Гусу, а потому Вэй Усянь, уже знающий из ночных своих походов несколько хороших заведений, повел шицзе и Цзян Чэна, который не мог не пойти с ними, прямиком в самое лучшее из них. Вэй Ину хотелось показать им обоим, что и он не лишён хорошего вкуса, активно жестикулируя, он рассказывал уже почти заученное наизусть меню и цены, не забывая упомянуть горячо любимую Улыбку Императора. — Ты бы лучше с таким усердием за учебу взялся – ворчал Цзян Чэн. – Как тебя не спросят, все какую-то отсебятину мелешь, а тут все слово в слово запомнил. — Нашел, чего сравнивать, – фыркнул Вэй Ин, открывая дверь перед Цзян Яньли и делая рукой приглашающий жест. Цзян Ваньинь, перед которым он руку не убрал, как бы намекая, что и его он принимает за молодую госпожу, несильно пихнул его в бок и они, смеясь, направились к столику, за которым их ждала Цзян Яньли. — Схожу за меню, как никак, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – бросил Вэй Усянь, проходя мимо их столика и направился к стойке, где стояли две официантки и, стреляя глазками в идущего к ним Вэй Усяня, тихо смеялись, прикрывая рот рукой. Вэй Ин и сам улыбнулся. Цзян Чэн и шицзе ведь подождут ещё немного, пока он поболтает немного? — Вы забавный, – рассмеялась невысокая официантка со сложной прической. – даже легче с вами становится. Как вспомню того господина с каменным лицом, в дрожь бросает. Вэй Ин чуть нахмурил брови. Пожалуй, он слишком много в последнее время думал о Лань Ванцзи, даже если и тетрадь, ему посвященная, была сейчас его единственным развлечением. Неужели теперь каждый раз, когда будет кто-то говорить о господине с каменным лицом, он будет вспоминать Лань Чжаня? Но Лань Чжань ведь совсем далеко, точно не в Гусу, так к чему волноваться – у Вэй Ина ещё есть достаточно времени, чтобы сфотографировать страницы той тетради и вернуть шкатулку на место. — О, Небеса, он опять смотрит на нас, сейчас взглядом прожжет, – залепетала девушка, заглядывая Вэй Усяню за спину. – Девочки, признавайтесь, кто обслуживал его так дурно, что он нас всех начал ненавидеть? Официантка подошла ближе к Вэй Ину, прижимаясь к нему плечом, когда он повернул голову и из другого угла увидел пару глаз, смотрящих словно сквозь него. Вэй Усянь вздрогнул, попятился назад, наткнулся на барную стойку, чуть не перекувыркнувшись через нее. Светлые глаза были отлично видны из противоположного угла, и Вэй Усяню казалось, что они сейчас проделают в нем дыру. Как будто весь мир вокруг Вэй Ина стал меняться, расплываться: поплыли силуэты официанток, столики, а лицо того, кому принадлежал этот полный плохо прикрытого раздражения взгляд, был центром и оставался неизменным и четким. — Лань Чжань.., – прошептал Вэй Ин и покрепче прижался спиной к барной стойке, и даже когда понял, что этот взгляд направлен не на него, а на всех окружавших его в тот момент людей, не решился подойти к нему поближе. Уж очень пугала та аура, которую Вэй Усянь почувствовал. Но как, как Лань Чжань мог оказаться тут? До завтрашнего дня его не должно было быть в Гусу. Что случилось? — Или же кто-то из нас обслужил его столь хорошо, что он глотает уксус, когда видит ее в обществе другого мужчины? – тихо заметила одна из официанток. Теперь он мог заметить и Лань Сичэня: тот мягко гладил его по плечу и, заглядывая в глаза, что-то шептал на ухо. Успокаивал. Пугающая аура почти сошла на нет, и тут Вэй Усянь понял, что все официантки уже разбежались в разные стороны подальше от убийственного взгляда, оставив Вэй Усяня ему на растерзание. Конечно, каждой из них льстила мысль, что именно их ревнуют, но до того был страшен взгляд, что в их головах возникла одна и та же идея – лучше уж всем им избежать такого красивого, но жуткого в ревности господина. Как бы ни был сейчас страшен Лань Чжань, не подойти и не поздороваться – верх неприличия. Тем более рядом с ними будет Лань Сичэнь, он не позволит младшему брату растерзать Вэй Ина, даже если тот, упаси Небеса, дотронулся до понравившейся Лань Чжаню официантки. Похоже, Цзян Яньли и Цзян Чэну придется подождать ещё. Хотя вряд ли им придется ждать – их столик достаточно далеко от стола братьев Лань, а значит туда уже наверняка подбежала какая-нибудь шустрая официантка, убежавшая подальше отсюда. Вэй Усянь на негнущихся ногах подошёл к столику и, опустив голову, быстро проговорил: — Добрый день, Лань Сичэнь, Лань Ванцзи, – имя Ванцзи ему было произносить очень странно, ведь Вэй Ин всегда называл его Лань Чжанем, но сейчас, увидев кое-что новое в нем, побоялся стать причиной того самого гнева. Лань Ванцзи от такого необычного обращения вздрогнул, Лань Сичэнь же – мягко улыбнулся, ещё раз провел рукой по плечу брата, и ответил все с той же мягкой улыбкой: — Добрый день, молодой господин Вэй. Не хотите присоединиться к нам, мы только собрались обедать. Может быть, Вэй Ин в любое другое время бы и включил свой привычный режим озорника, вот только желания раздражать Лань Ванцзи больше не было или же оно спряталось где-то глубоко внутри него. — Я бы с удовольствием, только меня самого ждут Цзян Чэн и шицзе. Теперь Вэй Ин, немного осмелев, поднял голову и улыбнулся. Однако краем глаза он заметил, что расправленные плечи Лань Ванцзи немного опустились, как и голова, а взгляд устремился на какую-то незаметную точку на столешнице. Лань Сичэнь почти незаметно ещё раз провел рукой по плечу брата и выжидающе посмотрел на Вэй Усяня, переводя взгляд с брата на него. — Он чего-то хочет? Они оба чего-то от меня хотят? – подумал Вэй Ин. Лань Сичэнь продолжал в упор смотреть на Вэй Усяня. Вэй Ин не был уверен, что правильно понял Лань Сичэня, но все равно решился предложить то, отчего плечи Лань Ванцзи расправились, и голова снова поднялась: — Может быть вы захотите присоединиться к нам? Он не особенно рассчитывал на положительный ответ – может быть с его стороны это выглядело слишком навязчиво, но когда такое заботило Вэй Усяня? Ему даже на секунду показалось, что Лань Сичэнь мог иметь в виду именно это, просто не желал навязываться сам, но он вряд ли пытался бы намекнуть, будь желание его односторонним, противоречащим желанию брата. Но Лань Чжань посмотрел на Вэй Ина, кивнул, повернул голову в сторону брата, и тогда Лань Сичэнь выдохнул, словно с облегчением: — Было бы просто замечательно.

***

Как бы то ни было, сидеть за одним столом с Лань Ванцзи было неловко, тем более, когда тот сидел напротив и то и дело смотрел на Вэй Усяня. И взгляд его был непонятен: злится ли он, что согласился из вежливости, а может быть оттого, что Вэй Ин сидит не с идеально прямой спиной – впрочем, на Цзян Чэна, осанка которого тоже была далека от идеала, Лань Ванцзи не обращал никакого внимания, будто именно Вэй Ину нельзя делать что-то, что остальным можно. Вэй Усянь из своей непокорности не желал выпрямиться, а только ниже наклонялся к столу, делая вид, что проще единожды поднести голову ближе к тарелке, чем каждый раз подносить руку ко рту. Пускай Лань Чжань смотрит, сколько ему влезет, Вэй Усяню все нипочём. Не так он планировал себе этот, можно сказать, семейный обед, беседы за столом уступили место тишине – разговаривать о чем-то в компании того, кто может опять так жутко смотреть и сказать своим ледяным, не терпящим возражений, тоном: «Разговоры за столом запрещены» не хотелось. Один Лань Сичэнь, кажется, чувствовал себя комфортно и держался без напряжения, временами поглядывая на брата, слишком сильно, до побеления костяшек, сжимал палочки. Вэй Усянь не знал, что Цзян Чэн бессмертный, до того момента, как тот, произнес: — Лань Сичэнь, мы думали, вы вернётесь завтра. Даже Лань Ванцзи, не сводивший с Вэй Ина глаз, отвлекся на говорящего, и Вэй Ин с облегчением вздохнул. — Удалось закончить дела пораньше. Решили, что нехорошо будет завтра пропустить занятия, когда имеем возможность не пропускать. Это, несомненно, было в духе всех Ланей. — И как прошла эта ваша конференция? – Цзян Чэн почувствовал, что заглушить тишину может только он с Лань Сичэнем, ибо даже его болтливый брат отчего-то притих, а от Лань Ванцзи никогда слова не вытянешь. Зато он на грозные взгляды горазд, это Цзян Ваньинь успел прочувствовать на собственной шкуре. – Полагаю, раз за дело берутся два нефрита Гусу Лань, оно обречено на успех. Похвала, как ни странно, сработала, и Лань Сичэнь мягко улыбнулся, окончательно расслабляясь и показывая свое расположение ко всему происходящему. — Благодарю. И за себя, и за Ванцзи, – он покосился на брата и с удовольствием отметил, что тот чуть расслабил руку, в которой держал палочки. – Действительно, все прошло хорошо. Кажется, атмосфера разрядилась, и вскоре к разговору присоединился Вэй Усянь – не все же время ему, даже пусть и под надзором, молчать, а потом и Цзян Яньли. И только Лань Ванцзи сидел, словно к ним всем не имеющий никакого отношения – привычно отстранённым и равнодушным. Вэй Ин думал, что ему показалось, однако, стань он изучать Лань Ванцзи пристальней, тот наверняка бы заметил и разозлился ещё сильней, чем когда Вэй Усянь пообщался с официантками. Но и забыть о существовании Лань Чжаня он не мог, тот заслуживал доброго отношения. А судя по тетради, так он заслужил безумно сильную любовь. Кстати, о тетради. — И что прикажете мне делать теперь? – мысленно запричитал Вэй Ин. – Первым делом, конечно, Лань Чжань проверит шкатулку – что станет с ним, когда он не найдет ее на месте? Ни за что нельзя позволить случиться такому! — Простите, Лань Сичэнь, – он вскочил с места, как ошпаренный, схватил за руку старшего Ланя и потащил его в сторону. Лань Сичэнь был если уж не шокирован, то точно пребывал в некотором недоумении, а потому только успевал переставлять ноги, чтобы поспеть за Вэй Усянем. — Мне срочно нужна ваша, да, именно ваша помощь, – затараторил Вэй Усянь, схватившись за плечи Лань Сичэня, как за спасательный круг. — Вы… весьма импульсивны в своих порывах, – пробормотал Лань Сичэнь, все ещё не до конца отойдя от шока. Несколько секунд хватило ему, чтобы прийти в чувства, и он спросил – Так что именно за помощь вам нужна? — Я готов быть сколько угодно должен. Только пожалуйста, – тут Вэй Ин запнулся и поджал губы, подбирая слова. Лань Сичэнь не торопил. – Пожалуйста, не позвольте Лань Чжаню и Цзян Чэну вернуться в Облачные Глубины раньше захода солнца! — Раз говорите, что готовы быть бесконечно должными, дело у вас важное. Но ведь это значит, вы просите меня нарушить правила и подтолкнуть на этот путь ещё двоих. — Разумеется, дело самой главной тайны Лань Чжаня не может быть не важным, – подумал Вэй Усянь, а вслух сказал. – Если вы вернётесь за несколько минут до отбоя, ничего не нарушите… Лань Сичэнь кинул взгляд в сторону их столика и понял – пора заканчивать. Лань Ванцзи смотрел все это время на них, и в глазах его даже с такого расстояния Сичэнь разглядел бурю самых разных чувств, одолевавших его. Лань Хуань согласно кивнул и повернулся к Вэй Ину, который будто и не заметил, что его почти не слушали. — Вы будете мне должны, молодой господин Вэй, и я намерен попросить вернуть долг, возможно, не единожды, в любое удобное время. — Правда? Спасибо, большое спасибо! – Вэй Усянь не сдержал порыва и быстро и крепко схватил ещё больше опешившего Лань Сичэня за плечи и от радости несколько раз встряхнул его. К слову в лице Лань Сичэнь почти не изменился, лишь слегка приоткрыл рот, однако, тут послышался еле слышимый методичный треск со стороны стола, и он, не поворачивая головы, посмотрел туда: пальцами одной руки Лань Ванцзи разломал одну свою палочку для еды на несколько частей, следом другую и уже потянулся за запасным комплектом, не забывая окутывать всех вокруг такой сильной аурой праведного гнева, что даже Цзян Ваньинь испугался, вжался в спинку диванчика так, чтобы не попадать в поле зрения Лань Ванцзи. — Пожалуйста-пожалуйста, не стоит благодарности, молодой господин Вэй, – быстро заговорил Лань Сичэнь, проглатывая испуг и отстраняя его от себя. – Идите же, не теряйте времени. — Ещё раз спасибо, – сказал Вэй Усянь. – Не забудете, до захода солнца… — Запомню, – отрезал Лань Сичэнь. — Тогда до свидания! И не забудьте все вместе проводить шицзе! Лань Сичэнь кивнул, и они с Вэй Усянем разошлись в разные стороны: Лань Сичэнь вернулся к столику, Вэй Усянь, наспех помахав Цзян Чэну и Цзян Яньли, помчался к выходу. — Надеюсь, хорошего можно будет из сделки вынести больше, чем плохого, – пробормотал Лань Сичэнь. – Кажется, из-за всего этого я крупно могу поссориться с братом. Лань Ванцзи отвёл взгляд, как только Вэй Усянь попрощался с Лань Сичэнем, и теперь принял свой обычный вид. Лань Сичэнь устало опустился рядом с ним на диванчик и попытался взять его за руку, хотя бы просто коснуться, но Лань Ванцзи не позволил, отстранился, чуть не вжавшись в окно. Остаток дня для Лань Сичэня явно предстоял долгий.