Шкатулка с секретом

Вэй Ин был готов поклясться, что время уже перевалило за девять часов вечера или вот-вот перевалит, однако вместо того, чтобы начать готовиться ко сну, Лань Ванцзи, едва закрылась за его братом дверь, подбежал к ней следом и запер изнутри, быстрым шагом подошёл к окну и задернул шторы. Прежде Вэй Ин никогда не видел, чтобы благопристойный нефрит что-то делал в такой спешке, но даже сейчас он мог видеть лишь ноги. Только он подумал, что Лань Чжань сам нарушает правило, запрещающее бег и суету, как вдруг Лань Ванцзи остановился посреди комнаты, подошёл к кровати и опустился на колени возле тумбочки. Он открыл дверцу и начал набирать код: сделал он это так быстро, словно специально тренировался. Вэй Ин мог видеть, как длинные белые пальцы обхватывают нефритовую шкатулку, которую он сам не так давно положил на место. Взяв шкатулку, Лань Ванцзи встал с места и подошёл к столу, включил лампу. Кажется, спать ложиться он ещё не собирался. — Ай-я, Лань Чжань, – подумал Вэй Ин, позволив себе пошевелиться и немного выглянуть из-под кровати: Лань Ванцзи сидел к нему спиной и, казалось, ничего не замечал. – Не ложишься спать вовремя, бегаешь по комнате. Сколько же ты правил нарушил за эти пять минут? Однако вылезти и озвучить свои мысли Вэй Ин побоялся и лишь продолжил наблюдение. — Неужели ему так интересны записи этого дурака или дуры, что он стремится перечитать их, как только имеет возможность? Конечно, в теории Лань Чжань мог прямо сейчас писать в этой тетради, но мыслям этим Вэй Ин сразу не давал развиваться и не потому, что не хотел, чтобы они оказались правдивы – уж слишком нереалистичны они были. Скорее, Лань Цижэнь сбрил бы свои усики и бородку, чем Лань Чжань написал хоть строчку подобного содержания. Вэй Усянь успел уже пожалеть, что не взял с собою телефон – Лань Ванцзи был так увлечен, что, казалось, вовсе не собирается ложиться. Вэй Ин уже еле боролся со сном, как Лань Ванцзи встал с места и положил шкатулку на место, закрыл сейф и принялся готовиться ко сну. Он выключил свет, и вскоре Вэй Ин почувствовал, что тот лег на кровать. — Интересно, сколько Лань Чжаню нужно времени, чтобы заснуть? Если бы кто-то спросил Вэй Ина, как засыпает Лань Ванцзи, он бы, не раздумывая, ответил, что тот просто ложится на спину в благопристойной позе и спит без всякого движения и звука. Может быть, так оно и было, но не сегодня. Вэй Ин чувствовал, как Лань Ванцзи принимает то одну позу, то другую, и ни в одной не может находиться достаточно долго. Вэй Ин принялся считать секунды, чтобы хоть как-то развлечь себя и иметь счёт времени. Он твердо вознамерился прождать больше десяти минут, однако, когда счёт секундам пошел на четвертую сотню, его снова начало клонить в сон. Он щипал себя за руки, принимал то одну, то другую позу и, еле досчитав до шестисот, начал осторожно выползать из-под кровати. Даже во сне Лань Ванцзи был напряжён, словно ему снился дурной сон, шептал что-то неразборчивое, однако Вэй Ин был уверен, что Лань Чжань всё ещё спит. Он затаил дыхание, силясь разобрать слова, и, окончательно выбравшись из-под кровати, застыл у лица Лань Ванцзи. Лань Чжань снова что-то прошептал и махнул рукой, словно кого-то отгоняя, чуть не задев при этом Вэй Ина. Он смял одеяло в рулон и прижал к себе, брови его нахмурились, а губы явственно, пусть и почти беззвучно, прошептали на выдохе: — Прочь! Лань Ванцзи ещё крепче сжал одеяло и махнул свободной рукой. — Да Лань Чжаня мучают кошмары, – подумал Вэй Усянь, пригибаясь чуть ниже к полу, чтобы в случае чего вновь вернуться под кровать. – Что же, с кем не бывает, однако если он и дальше будет так беспокоен, мне не удастся бежать незаметно. В голове замелькала картинки из прошлого; те дни, когда дядя Цзян привел его в свой дом, навсегда врезались в память. По сравнению с жизнью до этой встречи, все прошлые дни, что он помнил, обернулись кошмаром, и хоть днём он не вспоминал о них, ночью они приходили сами. Вэй Ин, готовясь в любую секунду проснуться и удирать, иногда кричал и так же махал руками, спиной прижавшись к стене. Тогда, он помнил, ему снились собаки, но в сон входила его шицзе под незамысловатую мелодию, окружённая ореолом света. И грозные собаки, поджав хвосты, скуля, убегали прочь, а шицзе подходила и держала его за руку, гладила волосы и пела. После пары недель такой терапии, собаки ему сниться почти перестали. Хорошее было время. Не факт, что то, что сработало когда-то на нем, сработает и на Лань Ванцзи, но иного способа успокоить спящего он не знал. Лань Чжань всё ещё вел борьбу на кровати, и как бы ни было забавно видеть такого Лань Чжаня со стороны, Вэй Ину сейчас было совсем не до смеха. Эту мелодию он однажды услышал, проходя мимо музыкального кабинета, где Лань Ванцзи играл на гуцине. Тогда он был так умиротворен, что не заметил присутствия Вэй Ина. И хоть мелодия полнилась нотками тоски, она была светлой, как утренняя дымка, освещённая солнцем. Лань Ванцзи играл ее, не переставая, несколько раз подряд, а Вэй Ину так понравилась та мелодия, что тот записал ее на диктофон и уже тогда пытался выучить мотив. А когда Вэй Усянь искренне старается, он обречён на успех – потому мелодия и засела накрепко в голове и первой из всех вспомнилась сейчас. Вэй Ин, на всякий случай, решил вылезти всего наполовину, чтобы успеть залезть обратно, если мелодия его разбудит. Ведь Лань Ванцзи и подумать не может сейчас, что в его комнате есть кто-то, кроме него, а значит, спишет все на дурной сон. На первых звуках Лань Ванцзи замер, словно вслушиваясь. Дальше он последний раз отмахнулся от кого-то и переместил одеяло к себе на грудь, обхватил его обеими руками, морщинки на его лице разгладились, а уголки губ чуть приподнялись, и, если учесть, что такое делает Лань Чжань, можно было даже посчитать, что он слегка улыбается. Вэй Усянь застыл, словно громом пораженный, но не перестал напевать мелодию, боясь любым движением и неверным звуком изменить момент – никогда прежде не доводилось ему видеть ни малейшего намека от Лань Ванцзи на улыбку, а сейчас тот явственно улыбался во сне. И Вэй Ин мог поклясться, прекраснее Лань Ванцзи мог быть только тот Лань Ванцзи, которого он видел сейчас – расслабленный и почти улыбающийся. Вэй Ин встал на ноги и наклонился к лицу Лань Ванцзи: раз уж все прошло, лучше некуда, и если уж это единственный раз, когда такое выражение лица Лань Ванцзи можно лицезреть, он запомнит ее сейчас со всех ракурсов. Теперь же, когда Лань Чжань был так беззащитен, в Вэй Ине заиграла жажда озорства. Неужели он нарочно просидел под кроватью столько времени? Ему полагается награда. Вэй Усянь приблизился и, почувствовав на коже чужое дыхание, прошептал ему на ухо: — Гэгэ… Лань Ванцзи чуть нахмурился, однако на его лицо снова вскоре вернулась улыбка и он лишь крепче прижал к себе одеяло. — Кто же снится тебе.., кто же снится моему гэгэ, что он светится от счастья, ярче луны в ночи? Раз уж Лань Ванцзи уже шептал что-то во сне, вполне возможно, что сейчас он назовет того, чье имя Вэй Ин хотел бы выяснить. Он опустил ладонь на лоб Лань Ванцзи, провел рукой по волосам, зарываясь в них пальцами и поглаживая. Лань Ванцзи приоткрыл рот, выгнул шею, словно подставляясь под его руку и на выдохе прошептал: — Вэй Ин… Вэй Усянь вздрогнул и отдернул руку от волос, но аккуратно, чтобы не дернуть и не разбудить его ненароком, пятясь к окну и не сводя глаз с Лань Ванцзи. Он неслышно проскользнул за штору, проверил фонарик, хвала Небесам, на этот раз он был на месте, и чуть не вывалился от спешки из окна. — Неужели Лань Чжань меня заметил? Если я сейчас же уберусь оттуда, может, и меня он за дурной сон примет? Вэй Ин бежал, не разбирая дороги, и все время оглядываясь назад. Но погони за собой он не заметил, бывало, останавливался и резко оборачивался назад, но либо Лань Ванцзи так искусно прятался, либо действительно не шел за ним. — Конечно, какой смысл бежать за мной сейчас, когда можно завтра рассказать обо всем дяде и заставить снова переписывать эти правила. Не хотелось верить, что тот прекрасный Лань Чжань, которого он видел сейчас, завтра утром превратится в себя прежнего. Нет, менее красивым он не станет, но в его полуулыбке Вэй Ин видел особое очарование, и строгость его ни в какое сравнение ни шла с умиротворением. Лань Ванцзи так и не появился и Вэй Ин пробрался в свою комнату – она располагалась на первом этаже и при открытом окне ничего не стоило в нее забраться, по крайней мере, для Вэй Усяня: подпрыгнуть, подтянуться на руках и перелезть через подоконник – это было уже привычным делом. Он юркнул в кровать, но от всего пережитого, видимо, кровь ударила ему в голову и отогнала тот сон, что одолевал его в томительном ожидании под кроватью. — Эх, и почему нельзя было взять с собой шицзе, чтобы она пела мне? Вэй Ин достал телефон и наушники, включил запись и расплылся в блаженной улыбке: играл Лань Ванцзи бесподобно и его собственное исполнение этой мелодии для Лань Чжаня показалось ущербным. Так или иначе, оно успокоило Лань Ванцзи и позволило лицезреть его улыбку. — Подумать только, Лань Чжань, – мысленно обратился к нефриту Вэй Ин, прикрыв глаза и возвращая удивительный образ из памяти – До чего же мы похожи, раз сегодня засыпаем под одну песню? Нет, мы просто обязаны подружиться!

***

— Где ты, черт возьми, шлялся опять полночи? – ворчал Цзян Чэн по пути к нужной аудитории. – Повезло тебе, что Лань Ванцзи не решил устроить обход, не досчитайся он хоть одного человека, всю группу бы наказали. — Да ладно тебе, Чэн-Чэн, и не такое проходили. Лучше расскажи, как тебе вчерашняя прогулка с братьями Лань. — Даже не спрашивай, – поежился Цзян Чэн. – Я думал, Лань Ванцзи хоть чуть-чуть добрей станет, когда ты свалишь, но, видимо, ему действительно так хотелось попортить тебе выходной, что он решил отыграться на мне: я ни шагу ступить не мог, чтобы он не смотрел на меня с осуждением. Вечно за тебя мне отдуваться приходится! Цзян Ваньинь толкнул Вэй Ина в бок локтем, а Вэй Ин не мог не ответить ему тем же, тихо посмеиваясь. Они не побоялись бы устроить шуточную потасовку, не возникни перед ними из ниоткуда Лань Ванцзи. Рука Вэй Ина застыла в воздухе, так и не достигнув цели, он поднял голову и улыбнулся, отпустив Цзян Чэна: — Доброе утро, Лань Чжань! – Цзян Ваньинь закатил глаза и закрыл лицо рукой, словно оправдываясь и извиняясь за бестактность шисюна. Вэй Ин хитро прищурился, подошёл ближе и заглянул Лань Ванцзи в глаза. Как он и ожидал, от тихой ночной улыбки не осталось ни следа, словно она была наваждением. – Как спалось? Цзян Чэн пихнул Вэй Ина в бок и многозначительно на него посмотрел, но одна из мыслей в его взгляде угадывалась с поразительной точностью: «Не приставай к Лань Ванцзи, не позорь нас обоих». Чего он точно не ожидал, так это того, что Лань Ванцзи ответит и не будет их обоих сверлить взглядом: только его, Цзян Чэна, который, собственно, ничего такого и не сделал, даже наоборот, пытался приструнить Вэй Ина. — Доброе утро. Хорошо. Вэй Ин от удивления чуть не раскрыл рот: не каждый день Лань Ванцзи произносит столько слов в обычной беседе разом. — Я тоже спал хорошо. А ты сегодня не в меру разговорчив, Лань Чжань! Приснилось что-то хорошее? — Да. — Расскажи, Лань Чжань, что именно! — Не доставай второго молодого господина Лань, – взревел Цзян Чэн, хватая продолжающего болтать Вэй Ина за руку и чуть оттаскивая его вперёд. Пришлось сделать вид, что он не заметил грозного взгляда Лань Ванцзи, которым тот одарил их обоих.