assorted

На пятом этаже офисного здания, арендованного Мин Юнги под фотостудию с емким названием «Shameless», никогда не бывает тихо. Не в том смысле, что работники роем бегают, в агонии выполняя свою и чужую работу, лишь бы дружно выдать идеальный результат, лишь бы сделать очередных клиентов незаконно довольными. Если бы. -Как в воду глядел, — закатывает глаза Юнги, выходя из лифта и мельком цепляя взглядом аккуратную табличку с вызывающим «Shameless» -у него из работников две особо бесстыжие рожи, что название полностью оправдывает себя. На весь этаж медвежьим воем разносится низкий голос Тэхена. Стоит отметить, что это в обычные дни он низкий и пробирающий мурашками кожу бас. Но сегодня не_обычный, потому что Хосок. Чон мать его Хосок. Честное слово, Юнги сам прибьет его, если Ким не сделает этого до него. Как только Мин неосторожно открывает двери, самонадеянно решив, что в такую рань они еще не дошли до порчи казенного имущества, мимо его головы, тютелька в тютельку, летит нечто. Что именно зрение не успевает распознать — предмет героически выбивает страйк об стену. И крошится на пол. -Эй! — полетевший под хосоков боевой клич степлер прямо в лицо Тэхена проглатывает его полный праведного гнева ор. -Мудила! — кричит Хосок, бросая вслед еще и увесистый альбом, так как Ким от прежнего выпада играючи ускользнул. — Я убью тебя, тварь, честное слово убью! В студии только эти двое, и Мин закатывает глаза, силой удерживая себя от провокационного «фас». Или же неплохая альтернатива — потрахайтесь. Ей богу, да, потрахайтесь и дайте передохнуть всему зданию, а не только их этажу. -Успокойся, окей? — примирительно поднимает руки Ким, признавая, что, да, малек перегнул палку, не серчай, не осознавая, что его слова как голодному псу кость. -Успокоиться? — глаза Чон опасно блестят, а потом жадно начинают выискивать что-то. Что угодно. Главное увесистое и железобетонное. Чтоб наверняка. — Ты, блять, советуешь мне успокоиться? -Нет, блять, вскипеть еще больше! — не выдерживает фотограф, тоже повышая голос. -Выблядок! — не остается в долгу Чон и повисает напряженная тишина. Тэхен медленно убирает из волос керамические осколки чего-то, чего именно Мин откровенно не хочет знать. Напротив, воспользовавшись затишьем перед бурей, проходит в свой кабинет, даже не пытаясь, как начальник этих двоих, разрулить ситуацию. С ними это бесполезно — еще ненароком задавят или запулят в качестве очередного снаряда. Да, были пьяные попытки, но он (Намджун) вовремя пресек. Оставив обманчиво спокойные попытки, Тэхен встряхивает пышной шевелюрой, благодаря чему осколки чашки Чонгука (любимой, между прочим) летят в разные стороны. Хосок же, застыв, смотрит на него, а пальцы сгибаются и разгибаются в бессильный кулак. С опаской следит за приближением, ожидая от него контратаку. Честно говоря, тот до сих пор никогда не отвечал ударом на удар и не позволял дойти до полноценной драки, позволяя Чону скандалить в один конец. Но, мало ли, вдруг у него аллергия на «выблядок» или детская травма, там, дети дразнили, а потом штаны сдергивали прямо на улице. Мало ли. Другие работники медленно заполняют офис, стапливаясь у входа, верно рассудив, что скоро будет грандиозное шоу. -Фригидная сука и такие слова знает? — спрашивает, опустив голову до самого уха, пуская толпы мурашек вперемешку с холодком вниз по позвонку. В результате Хосок крупно вздрагивает, но отчаянно прячет взгляд, не желая выдать себя. Много месяцев назад, когда Тэхен еще только начал тут работать, они отмечали победу в одном тендере и…черт, стыдно-то как, затащил его в постель. До этого устоять было сложно — Ким воплощал в себе все мокрые мечты Чона, а пьяному фотографу — и подавно. Но в самый ответственный момент у него элементарно не встало. Перепил. Как было стыдно утром. Как было унизительно смотреть в глаза новичка-фотографа и вспоминать о своем проебе. Когда в понедельник Ким попытался с ним заговорить, Чон сделал вид, что вообще не понимает, о чем собственно речь. Ладно бы тот отстал, нет, он тонко намекнул на их неудачную ночь и сказал, что заинтересован в продолжении не меньше старшего. Горящий в собственном самобичевании Хосок, натурально так хлопая глазами, ответил, что не запоминает лиц для разового перепиха. И если Чон предпринял в его сторону какие-то попытки, то, … мол, …понять… простить…. Ага, понял. Ага, простил. Очевидно, даже говорить не стоит о том, что если бы Хосок мог все переиграть то….он так ступил, господи! -Еще раз назовешь меня так и, клянусь, ты пожалеешь. Прилюдно и особо жестоко. — шипит Хосок, отталкивая Тэхена с силой и злясь на самого себя, и обижаясь на фотографа. За то, что не забыл про ту ночь. За то, что всегда отвечает агрессией на агрессию. -Как назвать? Фригидной? — Хосок делает шаг вперед. — Или сукой? — Хосок не успевает выбросить кулак вперед, как Тэхен толкает его в грудь в полную силу. Потеряв равновесие, тот валится на стоящий за спиной стол, взвывая от боли — в кожу тут же впились многочисленные декоративные украшения. Пак Чимин, мать твою! Тэхен меж тем, схватив Хосока за ногу, подтягивает к себе, заставляя полностью лечь на стол. Вторая рука неожиданно оказывается на талии, крепко сжимая и выбивая судорожные выдохи тонкими пальцами. Хосок смотрит на него огромными глазами, позабыв о дискомфорте под собой. Сейчас рецепторы жадно сосредоточились на такой необходимой близости, что даже дышать не успевает. Ким меж тем подходит ближе, пахом потираясь о чужой пах, пока правая рука все больше и больше отодвигает в сторону левую ногу, крепко держа под коленкой. Он склоняется к распростёртой на столе фигуре, которая отвечает идентичным движением — подается вперед. Через секунду их носы еле ощутимо касаются друг друга, но и этого достаточно, чтобы дыхания смешались в один маленький смерч от горячего судорожного выдоха. -Ты такой же гибкий, как я запомнил. — говорит Ким, после которого, оторопело оторопело сморгнув наваждение, Чон переводит взгляд на свою ногу, которая широко и высоко оттянута. Вот совсем неожиданное (но не менее желанное) прикосновение к паху выбивает дух из тела, заставляя тело крупно вздрогнуть. — Ну вот, и совсем не фригидный, — добивает тихим шепотом, и Хосок с силой отталкивает его, помогая себе еще и ногой. Ким падает на пол, больно прикладываясь задом. -Ты труп! — яростно шипит, еще немного и ядом начнет плеваться, кидаясь с кулаками на парня, но его самого перехватывают за талию, приподнимают и оттаскивают в сторону. В который раз по счету. На их этаже никогда не тихо. На этаже, что ни день, то полноценные военные операции. -То есть, он реально разложил его на столе? — недоверчиво спрашивает Юнги, кидая завистливый взгляд на покрасневшую от поздно включившегося смущения шею Хосока. -Ага, еще и лапал, — кивает Чимин, чуть ли не потирая руками. -Это было горячо, — вносит свою лепту Чонгук, с шумом присасываясь к трубочке. -Твою мать, — длинно выдыхает Юнги, откидываясь на спинку стула. После рассказа подчиненных он резко пожалел, что остался у себя в кабинете, ошибочно решив, что тишина наступила из-за того, что те передушили друг друга. В кои-то веки. — Теперь я должен Намджуну. -Эй! — вскрикивает Хосок, поднимая на директора разъяренный взгляд. Решив, что достаточно изобразил виноватую моську. — Ты спорил на меня? Юнги качает головой. -На вас. Я говорил, что ты первым его завалишь, а Джун, что он тебя, — и пожимает плечами так, будто это нормально. -Мы тоже, вообще-то, — говорит Пак настолько обвиняющим тоном, что Хосоку становится слегка стыдно, что не завалил Тэхена для общего блага. -Слышал, друзья Тэхена ставили на него, — продолжает вброс Чонгук, стаскивая со стола директора непочатую плитку шоколадок. Очевидно, заботливым Намджуном оставленную. -Джин и сказал тебе, мы знаем чем вы занимаетесь в темной комнате, — язвит Юнги, шлепая Гука по пальцам, отбирая обратно сладкий презент. -То есть никто не предположил на секунду, что мы просто ненавидим друг друга? — высокомерно вскидывает голову Хосок, всем своим видом демонстрируя оскорбленную невинность. Ответом ему становится оглушительная тишина, а затем громкий взрыв хохота. — Детский сад, — шипит, вставая и выходя. И тут же его сносят с ног в буквальном смысле. -Ты его чуть не трахнул прямо там. — с укором говорит Джун, с усердием распечатывая лист с длинным списком. Машина монотонно шумит в тон гудящей головы Тэхена, и тот находит в этом некоторое успокоение. -Не трахнул бы. — Морщится, приваливаясь к двери, не желая обсуждать его стычки с Хосоком. Это…личное. -Конечно, небось, смазки при себе не было, — язвительно тонко подмечает Сокджин, развалившись на низком диванчике. -Ты же не вернул после перепиха с Гуком, — в тон ему шипит Тэхен, выходя из себя. — Не лезьте в это. -Ага, конечно. — Намджун протягивает младшему теплый после распечатки лист. — Возместишь стоимость, как обычно. Ты же у нас чертов рыцарь, так и дальше оплачивай истерики своего принца. -Ой, иди в зад. Кто-бы о чужой истеричности говорил. — закатывает глаза, явственно намекая на директора Мина. Тэхен уже покидал кабинет, как в его спину летит совсем невинное. -На счет смазки… я его там же оставил, под диваном. — Тэхен думает лишь пару секунд. Кинув скомканный лист в лицо Джуна, он быстро направляется к кабинету Юнги, куда засела компания Хосока, которую Намджун за глаза называет пассивным союзом. И в этот же момент, о удача, Чон выходит из кабинета. Не говоря ни слова, подхватив его под колени, Ким перебрасывает ношу немного грубо из-за спешки, отчего острые локти больно впиваются в плечи. -Какого хрена? — удивленно выдыхает Хосок, тонкими пальцами вцепляясь в чужую футболку. –Уронишь! — шипит, даже мысли не допуская, что его подняли не для того, чтоб кинули через бедро. За все хорошее между ними. Тэхен же быстро выходит из офиса и у лифта сворачивает направо — темная комната, комната проявки, находится дальше от офиса и тематических помещений, так как сейчас полароид пользуется не слишком большим спросом. Возле самих дверей Тэхен встряхивает Чона, чтобы удобнее перехватить под зад, и ловит растерянный взгляд. Но, кажется, на самом дне зарождается смутное понимание. И легкое предвкушение. Они так и стоят — Тэхен снизу вверх смотрит на него, а Хосок, крепко ухватившись за шею, вниз. Перекидываются нечитаемыми взглядами с полным осознанием содержания. -Я захожу туда? — спрашивает, и очевидно, что предлагает не фотографии дружно проявить. Вместо ответа, Чон длинными ногами цепко хватает его за талию, смещаясь чуть вниз и первым впиваясь в услужливо подставленные губы. Больно кусая и оттягивая, срывая свое раздражение за то, что Тэхен оказался смелее и, наконец, перевел их отношение в то русло, в которое изначально пытался Хосок. Было бы глупо предполагать, что война между ними на этом закончится, напротив, боевые действия принимают иной, более желанный характер, когда Тэхен, крепче сжав ягодицы, мстительно прикладывает Чона спиной к запертой двери, вырывая протяжный стон — от удара и от необходимого давления в паху. Тэхен утробно, ломко стонет, когда Хосок часто кусает его шею, пока он пытается набрать код на двери. И когда, наконец, валятся внутрь, по этажу разносится громкий грохот и вскрик Хосока. -Наш диван-траходром не переживет этих двоих, — обреченно говорит Юнги, ни к кому конкретно не обращаясь. Они все сидят каждый за своим рабочим столом, даже не пытаясь работать. Из дальней комнаты доносится непонятный шум, и Чимин обеспокоенно уточняет. -А они не переубивают там друг друга? — на что Намджун пожимает плечами. И после очередного короткого вскрика прикрывает глаза. -Надо бы поставить там звукоизолятор что-ли. — Чимин на это брезгливо фыркает. -Вот почему я никогда не захожу туда. Рассадник похоти, а не фотостудия. — и он не далек от правды. -Извините…. — в дверь стучится молодой парень, Ли Тэмин с нижнего этажа. Вполне амбициозный и успешный адвокат. — Старшие коллеги прислали разузнать, что у вас происходит, они…волнуются, — который почему-то всегда вызывается сходить наверх, и каждый раз обращается только к одному лицу. -Это…очередная ссора двух оппозиционеров. — будто не частые бесстыдные стоны определенного характера не разносятся по этажу, ярко улыбается Чимин, максимально беспечно зачесывая волосы назад. И пока сам обгладывает крепкую фигуру в безликом костюме, чувствует, как такой же взгляд следует по его телу. Будоражит. -Кажется, ему тоже вскоре понадобится темная комната или же архив адвокатов, — шепчет Чонгук Джину, на что тот согласно кивает — химию между этими двумя не заметить нереально. И, конечно, в этом здании все знают, где можно спрятаться и плодотворно провести время.