assorted

В комнате отдыха характерный гомон — свободные от работы спасатели, только недавно открывшие смену, разом пытаются высказать последние события прошедших дней, кто-то упорно пытается выспаться, спрятав голову под подушкой, а кто-то и вовсе танцует, включив музыку на всю громкость. — Постыдился бы! — летит в вышедшего из душевой Пак Чимина чья-то форма. — Что? — вскидывается возмущенно, ногой отбрасывает одежду, и проходит к своей койке. Гон Ю, начальник их отряда, звонко бьет его по голой заднице. — Разделся! И не стыдно перед единственной омегой? — Омегой? — фыркает Пак. — А среди нас такие водятся? — Мин Юнги, его лучший друг, подхватывает его шутейку и начинает громко смеяться, демонстрируя десны. Бросит красноречивые взгляды на Чон Хосока — единственного омегу среди команды альф, но тот игнорирует все их язвительные замечания, лишь закатывает глаза время от времени. — Не неси чепуху и прикройся! — командует Ким Джонкук, единственный, кто, кажется, всерьез воспринимает омегу. Однако, Пак демонстративно разворачивается, ничуть не стыдясь мягкого члена, что покачивается из-за резкого разворота. — Я не прав? Хосок уже столько лет с нами, почти как наш брательник! Я же не боюсь показаться перед ним голышом, пусть и он смело разгуливает. Или он нас боится? — Пак. — повышает голос Гон Ю, хмурясь, но Пак кажется лишь сильнее расходится. — Что у него там нет такого, что у нас, м? Тот же член, те же яйца, та же задница. — Не-е, — лезет Мин, паскудно ухмыляясь. — Задница даже у меня лучше будет. — Чимин зеркалит его улыбку, и двусмысленно поигрывает бровями: никаких сомнений не остается, что они уже много раз между собой обсудили и член, и яйца, и задницу Хосока. — Тебе лучше знать, тот же много раз ее пробовал. — бросает в Мина Хосок, и довольно скалится, когда тот от подобного замечания кмменеет. — Закрой варежку. — шипит, приподнимаясь, но Гон Ю одни болючим хлопком в плечо усаживает обратно. — Закрыли варежку все! — натурально кричит, заставляя прикусить язык каждого. — А ты прикрой этот срам. — дает обидную оплеуху Паку. — Ну ты не куксись так, — пытается успокоить Хосока Джонкук — официально взявший неофициальную опеку над омегой, — пока они перекусывают поздно ночью после череды вызовов. Вполне себе средненько у него получается — какие методы, такие и результаты. — Омега из тебя ого-го-го какая…будет. Ты главное, не…это самое, не куксись. — Хосок закатывает глаза, но не может не улыбнуться добродушно. — Плевать я хотел на их нападки. — Фыркает и поводит плечами независимо. — Вот и правильно! Ты ведь…славная омега! Еще и… славная…да. — Хосок и сам знает, что не самый ярчайший представитель своего омежьего рода, но и не огорчается по этому поводу — ему правда все равно на сплетни и поддразнивания коллег. Главное лишь то, что он работает любимую работу, а все остальное…к каждому выпаду каждого альфы он готовился морально. Поэтому пусть он и не в плотной броне, но и не в чем мать родила! — Давай я тебя с братом познакомлю, когда он приедет меня забирать, м? Ему как раз такие боевые как ты и надо! А то все встречается с моделями, да ничего путного из этого не выходит. — Мда, — кисло улыбается сомнительному комплименту, да внимательно осматривает трицепсы и бицепсы Джонкука, ни разу не впечатлившись. — Боюсь вашей семье зубочистки в качестве омег не нужны. — Джонкук что-то гундосит, уверенный, что сможет его переубедить, но Хосок первым встает из-за стола: не потому, что задет, а лишь из-за того, что ему надоело все это сватовство. Куда не сверни, то обязательно напорешься на очередного свата! Да Хосок не настолько безнадежен: черные волосы, острые черты лица, худощавое тело (не тщедушное!). В его внешности нет изъянов, если не брать в расчет отсутствие омежьей нежности и какой-то природной харизмы. — Да кто захочет трахнуть его? — слышит Хосок из туалетной кабинки. Черт. Уже раннее утро, смену сдали, можно и по домам, у него глаза слипаются от усталости, так еще становиться свидетелем грязных разговорчиков своих коллег последнее, что ему хочется. Тем более Пак Чимина — тот лишь отвратительные вещи рассказывает. Привычно прихватив с собой наушники, Хосок достает кейс из кармана и подключает к телефону. — С ним только омеги и будут — Чон такой мужлан, альфа — ни дать ни взять. — Ни один альфа не захочет тащить его в свою постель. — фыркает кто-то, и Хосок остро узнает голос Мин Юнги. Снова эти подружайки спелись. — Знаешь, — самым пошлым, наипротивнешим голосом начинает Пак, чуть понизив голос. — Я бы посмотрел на секс Хосока с другой омегой. — Чон так и видит, как их лица растягиваются в похабной ухмылке. — Такое впечатление, что вы сами хотите его трахнуть. — неожиданно раздается голос из соседней кабинки. Хосок прислушивается в попытке узнать, кому он принадлежит. — Вам бы лишь об омеге судачить. — раздается скрип открываемой двери. Ли Квансу. Первый помощник капитана. — Мы это… — Мы не… — Оба остаетесь на три смены подряд. — повышает голос помощник Ли. — Отработаете в штабе — драить каждый сантиметр участка. — Есть! — бойко отвечают хором, и Хосок еле сдерживается, чтобы не засмеяться. Именно в этот момент он решает выйти из кабинки, эффектно, под звук смываемого унитаза, и лица всех троих вытягиваются в удивлении. Помощник Ли, вместо двух подопечных смутившись неприличного обсуждения, выходит вон. Хосок же ничего не говорит — моет руки, будто в порядке вещей слышать фантазии с его участием. — Фригидная тварь. — неожиданно выплевывает Чимин, с ненавистью смотря на Хосока. — Да ты никак не успокоишься. — посмеивается, вытирая руки. — Сука бесчувственная. У тебя либидо повесилось, да? Работаешь с оравой альф, а ты даже не возбуждаешься. — Тебя это так задевает. Может тебе правда хочется перепихнуться со мной? М? — смеется, заметив, как побелело лицо Пака. — Или же тебе по вкусу, когда тебя омеги трахают? Могу устроить. — Да что ты устроишь со своим стручком? Устроит он. — фыркает высокомерно, и неожиданно резко встает вплотную к Хосоку, телом вжимается сзади, вжимая в раковину. Чон выдыхает пораженно, но ничего не предпринимает. — Ты понятия не имеешь, что такое секс. Нормальный, качественный секс. — Нет, естественно у Хосока были отношения — разовые и длинные, но не будет же он с пеной у рта доказывать этому полуфабрикату что-то? Хотя неприятно колет в области груди от его издевок, и в печенках сидят все эти разборки. Хосок поднимает глаза вверх, ловит взгляд Чимина в отражении зеркала, и спокойно, вкрадчиво спрашивает. — Ты уверен, что справишься со мной в постели? — Пак почему-то резко сдувается. Неосознанно делает шаг назад, не найдясь с ответом, наверное, он ожидал более бурный ответ, и Хосок, честное слово, позорно пользуется этим моментом, чтоб ускользнуть. Чон вылетает во внутренний дворик, где помаленьку расходятся отработавшие смену коллеги: Джонкук стоит с его спортивной сумкой, ждет, пока наконец облегчится. — Что так долго, я стоя сплю. — жалуется, протягивая сумку. Ворота широко распахнуты, как и всегда — чтобы пожарные машины сразу выезжали и въезжали; рядом припаркованы машины работников, через дорогу стоит знакомая машина: младший брат Джонкука, который неоднократно забирал его со смены, стоит рядом с машиной в черной толстовке с широкими штанами в тон, волосы собраны в тугой ком на макушке, а глаза скрывают черные очки. Оглянувшись назад, Хосок видит, как Пак и Мин выходят из уборной, что-то между собой обсуждая, и замечают его тоже. — Забери уже. — ноет Джонкук, но Хосок неожиданно шустро направляется к воротам, полностью игнорируя коллег и своего "опекуна" в частности. Он как ледокол гребет уверенно, наверняка устрашающе выглядя со стороны. Ему даже не хочется знать, с каким ужасом сейчас на него смотрит Ким младший, который заметил его приближение слишком поздно: не успел он осознать себя в реальности, как Хосок, одной рукой схватив его за грудки, а другой за яйца, впивается в его губы коротким поцелуем. — Я тебе вырву все гнездо, если оттолкнешь меня. — шипит прямо в лицо окаменевшего парня, видя свое разъяренное лицо в отражении стекол. Несчастный Ким не успевает ответить, как Хосок вновь льнет с поцелуем, сильнее сжав кулак, вырывая шумный испуганный выдох у Кима. — Просто стой. — Хосок, естественно, не пытается углубить поцелуй, только лишь прижимается губами. Он пару раз смотрит назад, будто нечаянно, отмечая, что все его коллеги застыли во дворе, словно увидели чудо наяву, наверное каждый из нас так или иначе думал, что Хосок совсем уж безнадежен, раз так хладнокровно работает с одними лишь альфами столько лет. — Закончили представление? — уточняет Ким во время очередного перерыва, и Хосок, неожиданно резко потухнув, успокоившись, отстраняется. Вспышка ярости, ущемления чувства достоинства гаснет с привкусом пощечины. — Да. — отвечает резко, не позволяя увидеть, насколько чувствует себя сконфуженно. — Хм… — Хосок на этот раз не спешит смотреть назад. — Тогда садись в машину. — чуть отстранив его в сторону, открывает ему дверь с пассажирской стороны. Хосоку безумно стыдно, но вернуться с таким виноватым лицом было бы еще хуже, поэтому он юрко устраивается на переднем сиденье и пристегивается. — Что же, поехали. — хмыкает Ким, устраиваясь рядом и заводя машину. Поехали.