assorted

Лорд был в центре всеобщего внимания. Он с каждым из приятелей и друзей господина Чона находил общий язык, умел вовремя поддержать высокоинтеллектуальную беседу и рассмеяться в строго необходимый момент. Герцог расточал безмерное обаяние, был обходительным со всеми, словно он хозяин вечера, веселился и танцевал, — граф впервые видел, как тот прохаживался в танце, — словом, делал все, чтобы удовлетворить каждого из присутствующих. В укромном уголке шептались и смущались от собственных откровений признанная помолвленная пара — Ким Тэхен и Сон Джихе, а непризнанные бросали друг в друга редкие взгляды, скрещивались иной раз сдержанно, но в целом держались на расстоянии друг от друга. Гости, которые не в курсе всей подоплеки их отношений, до сих пор чествовали их будущий союз и не упускали возможности поднять очередной бокал за безупречные отношения. Герцог всем трогательно улыбался, непременно выпивал до самого дна и будто смущался, когда делали намек на приближающуюся свадьбу. Словом, он был тем, кого ожидали увидеть ближайшие друзья и знакомые графа: безупречным женихом. Но ради чего он так старался? Что ему это дает? Он не обязан быть таким галантным и приветливым со всеми присутствующими. Граф полагал, что герцогу это надоест после первого дня пребывания, но приветливое настроение сохранилось до вечера последующего дня. Чтобы ни было первопричиной, господин Чон не изменит свое намерение только из-за обходительности лорда, а тот, в свою очередь, не настолько наивный, чтобы надеяться на это. Лорд был слегка поддатый, но вел себя все с такой же безукоризненной статью. Его щеки заалели, а аккуратно и строго уложенные волосы давно потеряли свою идеальность. То тут то там раздавались взрывы смеха, и граф, который не успевал прослеживать за своим «женихом», диву давался, как тот успевал очутиться везде и сразу. — Порадуем ваших гостей? — тихо, чтоб услышал лишь один граф, шепчет герцог, протягивая свою руку. Господин Чон вновь застигнут врасплох, хотя секунду назад взглядом искал лорда по залу, а теперь растерялся, когда тот возник по правую сторону от него. — Танец не такой уж быстрый, вас не утомит. — добавляет, неправильно поняв медлительность графа. Господин Чон вкладывает свою руку. — Это наш первый танец. — замечает, и это правда. За столько месяцев знакомства, они ни разу так и не потанцевали. — Я удивлен, что вы такое помните. — Трудно не запомнить то, что не имело места быть. — граф отмалчивается. Встает в ряд с другими танцующими, которых не так уж и много: вечер близится к логичному завершению, большинство гостей уже пьяные, а остальные еле волочат ноги от усталости. Утренняя охота многих выбило из привычной колеи. — Джихе завершила подготовку? — спрашивает, когда они сходятся в танце. — Полагаю, да. — он уже в курсе, что Ким младший приехал подготовленный, поэтому не спрашивает, даже ради приличий. Они своими ссорами давно переступали все грани дозволенности, и было бы крайне неловко играть праведных и правильных сейчас. Танцующие расходятся для широкого круга. — Мне надо с вами поговорить. — вдруг заявляет граф, заставляя герцога удивленно склонить голову. — Не сейчас, конечно же. — лорд согласно кивает. — Разумеется. Переодевшись ко сну, граф отпускает служанку и камердинера, и выждав достаточно времени, выскальзывает из своих покоев. Гости наряду с братьями Ким расположились на втором этаже жилого крыла, а господские покои находятся на третьем этаже того же крыла, посему графу приходится в полной темноте спускаться по лестнице. Ему не хочется брать свечу и дать повода для сплетен. Наконец подойдя к необходимой двери, он без стука проскальзывает внутрь и обнаруживает прикорнувшего в удобном диване лорда. Босой, в одной рубашке и брюках, он сладко сопит, уютный и мягкий, совсем не такой, как днем: ответственный и серьезный герцог, старший брат и жених поневоле. — Милорд. — резко зовет его господин Чон, присаживаясь поближе к камину. Он продрог, пока тайком пробирался по собственному дому, словно преступник. Герцог широко распахивает глаза, испугавшись резкого оклика, но успокаивается и даже улыбается однобоко, когда взглядом цепляет графа. — Важный граф пришел с важным разговором. — объявляет, садясь прямо и потягиваясь. Граф терпеливо ждет, пока тот примет более или менее приличное положение. — Что вы на этот раз придумали, мой дражайший жених? Я весь внимание. — Вы пьяны? — Нет, — качает головой герцог. — Сильно уставший, сонный и чуточку печальный. Граф отворачивается, с оттяжкой подбирая слова. — Я…выйду за вас. Вы не оставили мне другого выбора. — вздыхает тяжело. — Я, само собой, не собираюсь бежать, — опозориться таким образом последнее, что я захочу. Но у меня будет условие. — поворачивается обратно к лорду, и немного раздражается, когда видит на его лице скучающее выражение. — Никакого супружеского долга, тем более его выполнение. Никаких упреков по поводу наследников. И никакого ограничения моей свободы. Лорд выжидает некоторое время, очевидно, дает еще время подумать, что еще добавить. — Мы будем жить в одних покоях — насколько ты знаешь, слуги самые ярые сплетники на свете. Меня не волнует наследники, так как у меня младший брат, есть на кого переложить ответственность… На счет твоей свободы — я уже давно создал твой личный фонд, которым после заключения брака будешь распоряжаться единолично. Внесешь все свое состояние туда, я не буду иметь права претендовать на него. — В одних покоях? — уточняет граф, единственное, что его зацепило, по всей видимости. Остальное так или иначе выглядит порядочно. — Я не буду спать с вами в одной постели! — Это и не требуется. В моем городском доме к нашему приезду уже закончат ремонтные работы: я велел объединить два покоя в одни. Каждый в своих комнатах, нас будет разделять стена и плотно запирающаяся дверь… — лорд пожимает плечами. — Я не знаю, как тебя примут мои слуги, не знаю, как твой собственный штат будет себя вести, поэтому лучше подстраховаться. Не обязательно, чтоб вся страна была в курсе наших истинных отношений. — Хорошо. — Господин Чон встает. — Хорошо, что ты все предусмотрел… Чем раньше начнется этот абсурд, тем легче будет привыкнуть. Граф не успевает пройти и пары шагов, как герцог ловит его за руку, приостанавливая. — Теперь мое условие, Хосок. — А что до этого было? — Это были уступки тебе. А мое требование вот в чем: никаких альф, сударь. Ни для отношений в стороне, ни для коротких запретных прелюбодеяний. Я не стерплю измен, Хосок. Тем более, когда я сам альфа, и буду находиться у тебя под боком постоянно. — Я… — граф чуть не ляпнул игривое «это учту», но вовремя прикусил язык. — Сам решу, что и как делать. — герцог крепче сжимает его руку, не позволяя уйти. — Сударь, это не торги. Это мое окончательное слово — никаких омег с моей стороны, никаких альф с твоей. Давай постараемся уважать друг друга. Насколько это с учетом всех обстоятельств возможно. Да. Уважение иногда бывает крепче всяких любовных притязаний, но Хосок ничего не обещает, лишь тихо покидает чужие покои.