Конфликт с новой соседкой у Аяко начался задолго до того рокового дня.
Новость о том, что довольно просторную квартиру на десятом этаже сняла совсем молоденькая девчонка, быстренько разнесла по всем своим знакомым их домоправительница — госпожа Ли.
Она была пожилой китаянкой, живущей в смежных квартирах со всеми своими многочисленными детьми и внуками. Смерть мужа сильно её подкосила — и тогда влиятельный в узких кругах сын помог своей матушке занять должность главы дома. Ворчливая, но довольно болтливая старушка быстро нашла себе единомышленников среди жителей — и принялась регулярно перемывать с ними косточки другим постояльцам.
Одной из таких подружек-сплетниц и стала Сетсуко Химуро. Две рано овдовевшие женщины в поразительно короткие сроки нашли друг с другом общий язык. Они не только делились самыми свежими и грязными подробностями из жизни соседей, но даже иногда специально им вредили.
Вызовы полиции в неудобное время по ложному сообщению о нарушении порядка, жалобы в администрацию, слухи об изменах и пристрастию к наркотикам, испорченные двери и множество скандальных фото в социальных сетях. Эти дамочки не скупились на внимание к не самым желанным для них квартирантам, поэтому умудрялись терроризировать многих из них годами.
Некоторые хоть и догадывались о причастности закадычных подружек ко всем этим неприятностям, но бить тревогу не спешили. Кому-то было удобно снимать жильё рядом с работой и университетом, кто-то слишком привык к одному месту и не хотел вновь переезжать, а другие успели обзавестись семьёй и десятками кредитов. Загнанным в такие непростые условия людям ничего не оставалось, кроме как терпеть и надеяться, что когда-нибудь это всё закончится. Но мучительницы не жалели своих жертв, поэтому нередко всё же добивались переезда.
Похожая история произошла и с Аяко.
Подзаработав немного денег во время работы на мафию, она задумалась о смене места жительства.
Старенькая квартира хоть и была очень уютной, но всё же перестала соответствовать всем необходимым требованиям по комфорту. Ночная протечка батареи и испорченный отчёт для Накахары, из-за которого Соно потом чуть было не отправилась на тот свет, стали последней каплей.
Да и к тому же она была вынуждена начать постепенно закупать технику для слежки, порча которой могла бы привести к полному краху всей её деятельности в качестве информатора. Допустить это было никак нельзя. Ей требовалось жильё, расположенное как можно ближе к штабу, просторное, с минималистичным дизайном и, желательно, большими окнами.
Поиск квартиры стал первоначальной задачей.
Тут ей, как раз во время очередной из редких вылазок в редакцию, назначили интервью для новенькой статьи о только было открывшейся частной гимназии, расположенной в нескольких кварталах от главного штаба мафии. Она общалась с одной учительницей по вопросам вступительных экзаменов, а во время перерыва та рассказала ей об очень хорошем доме, находящемся лишь в паре остановок от школы. Соно в этот же вечер отправилась осматривать новый район.
Собственная ограждённая территория, парк в шаговой доступности, парочка самых необходимых магазинов, наличие нескольких запасных выходов и, что немаловажно, отсутствие камер наблюдения.
Поначалу этот факт девушку несколько удивил — жилой комплекс был довольно высокого класса, квартиры там стоили достаточно дорого и припаркованные машины явно намекали на приличный заработок у их хозяев. Ничего, что указывало бы на явную неблагонадёжность службы охраны. Ведь если люди с хорошим достатком здесь живут, оставляют свои дорогие иномарки, гуляют ночами и чувствуют себя совершенно спокойно — значит, полностью доверяют. Только этим можно было оправдать отсутствие средств видеофиксации в доме.
Однако именно этот факт поставил точку в выборе новой квартиры.
Аяко не нужны были лишние глаза, когда она в очередной раз отправится на задание или будет вынуждена встретиться с членами мафии у себя дома. После случая с проникновением шестимесячной давности она всегда учитывала возможность, что кто-то из её «коллег» решит заявиться посреди ночи. Если же такое произойдёт, она точно не захочет в жуткой спешке сбегать от полиции, вызванной обеспокоенной службой охраны. К тому же менять десятки раз место жительства было бы очень нервно и затратно. Так что журналистка решила заранее учесть все возможные варианты развития событий, чтобы потом никого не винить в случае провала.
Переезд оказался не таким долгим процессом, как изначально планировалось. Вещей у девушки было не очень много, поэтому по итогу основной проблемой стала довольно нервная транспортировка новенькой дорогой техники. Атмосфера совершенно нового места, прекрасный вид на спальный район города и отсутствие протекающих батарей по-настоящему воодушевляли и поднимали настроение.
С незнакомыми людьми особо контактировать не приходилось, что для страдающей от паранойи Аяко стало большим плюсом. Договор с хозяйкой квартиры они подписали почти на бегу, домоправительница заглянула только спустя две недели, а соседей она довольно продолжительный период времени вообще не встречала.
Только было обосновавшись на новом месте, купив недостающую мебель и расставив все вещи по местам, девушка столкнулась со своей главной головной болью на ближайшие месяцы — госпожой Химуро.
Одинокая женщина жила в квартире напротив, была обладательницей чрезвычайно тяжёлого характера и не менее тяжёлых форм. Тучная, с маленькой злобной собачонкой и отсутствием чувства меры. Своим отвратительным поведением и сквозящей в каждом слове надменностью она напоминала журналистке главного редактора «Вестника Йокогамы».
Это сходство как раз и привело к тому, что после пары случайных встреч она её практически возненавидела.
Госпожа Химуро была из того типа людей, что вечно стараются всех учить жизни и везде суют свой нос. Они с домоправительницей Ли долго рыскали вокруг снятой Соно квартиры, в редких разговорах постоянно акцентировали внимание на её чересчур дорогом для журналиста фотоаппарате и регулярных ночных прогулках. Поначалу девушка старалась быть вежливой, поэтому с мягкой улыбкой стоически выслушивала все возмущения в свою сторону. Однако безумно сложная роль информатора, работа в редакции и полнейшее отсутствие нормального отдыха бесследно не прошли.
Спустя два месяца проживания в таких условиях Аяко сорвалась.
Она так долго и громко не ругалась ни разу за свою жизнь. Две опешивших женщины уставились на неё с таким недоумением, что на секунду Соно даже запнулась, но их последующие высказывания вновь подстегнули её продолжить оборону. В результате всё закончилось полной капитуляцией довольно впечатлительной госпожи Ли, багровым лицом и севшим голосом госпожи Химуро и полностью измотанной Аяко. В тот день они окончательно стали врагами.
Однако девушка всё же старалась особо не принимать близко к сердцу недовольства своих соседей по дому. Она платила хорошие деньги за эту квартиру, никаких правил не нарушала, да и вела себя очень прилично. Их неприязнь была основана только на собственном мнении, поэтому и не считалась чем-то весомым и аргументированным.
Хоть изо дня в день Аяко и продолжала спокойно заниматься своими делами, но на всякий случай каждый раз оставляла небольшую бумажную полоску в двери — вдруг в её отсутствие кто-то решит проникнуть внутрь и напакостить. Позволить просочиться лишней информации было подобно смерти. Конечно, на компьютерах стояли очень надёжные пароли, а все карты памяти лежали в сейфе, но какие-то вещи спрятать было почти невозможно. Груду париков и одежды, например. Риск раскрытия заставлял всегда быть начеку — от этого наличие неугомонных дамочек мешало ещё сильнее.
После того громкого скандала общение со вспыльчивой Химуро зачастую сводилось лишь к коротким недовольным взглядам. Несколько раз она всё же пробовала вновь начать выпытывать у несговорчивой журналистки детали её личной жизни, но в конечном счёте все эти попытки жёстко пресекались.
Ещё месяц спустя девушку начали почти публично обвинять в проституции, наркоторговле и даче взяток. Пару раз грозились вызвать полицейских — якобы из-за постороннего шума в квартире. Однажды даже умышленно затопили её, чтобы всё же попасть внутрь и самим всё проверить. Но и тут их план провалился — хозяйка жилья вызвала сантехника сама и отказалась от посторонней помощи.
В тот самый роковой день у Сетсуко Химуро терпение лопнуло.
Аяко, услышав вечером стук в дверь и увидев в глазке свою запыхавшуюся соседку, уже заранее была готова к скандалу. Конечно, она могла бы проигнорировать её, но тогда настроенная на выяснение отношений дамочка вновь могла позвонить в полицию. Ложные вызовы обычно облагались внушительным штрафом, но их всегда была готова покрыть средствами из своего кармана госпожа Ли.
Другого варианта, кроме как всё же узнать повод для внезапного визита, у Соно не оставалось.
Она открыла не сразу, так как нужно было сначала свернуть все вкладки на компьютере и наспех спрятать грязную одежду. Задание закончилось лишь час назад, а Накахара уже требовал отчёт.
Провернув ключ в замке и только было нажав на дверную ручку, она оказалась почти сбита с ног резким толчком извне.
— Ах ты ж мерзавка! Я всё видела! Ты, разодетая во все эти дебильные шмотки, со вчерашнего дня шлялась где ни попадя! — грузная госпожа Химуро с диким воплем вломилась в прихожую. Её распухшее лицо покраснело от злости, а налитые кровью глаза были так сильно выпучены, что, казалось, вот-вот выпадут наружу.
Девушка отшатнулась назад и, остолбенев от такой наглости, не смогла выдавить из себя и слова. Она была так сильно поражена хамством и упорством своей обезумевшей от собственной безнаказанности соседки, что даже не смогла вовремя осознать масштаба произошедшего. Это был посторонний человек. Посторонний человек в её убежище.
— Ты малолетняя потаскуха! Да как ты смеешь так позорить наш прекрасный дом? Мы ведь получили титул самого лучшего жилого комплекса на юге Йокогамы! А ты тут притон развела! И теперь о нас пойдёт такая молва по всему городу!
Крик этой огромной женщины вызывал у Аяко почти нестерпимую головную боль. Немигающим взглядом она смотрела на её огромную вздымающуюся от тяжелого дыхания грудь, на яркую розовую кофточку в нелепую мелкую ромашку, на уродливый искривлённый рот — и чувствовала почти обжигающую ненависть. Соно морально и физически была слишком сильно истощена, чтобы теперь тратить силы на урегулирование совершенно бестолкового спора.
Она хотела тишины и покоя. Хотела просто закончить этот чёртов отчёт о затянувшемся задании с ликвидацией банкира Сугимото и наконец лечь спать. Хотела отдохнуть.
Перехватив пухлую и мясистую руку госпожи Химуро, уже было готовую схватить висевшую на вешалке фотосумку, Аяко со всех сил оттолкнула её обратно к выходу.
— Убирайтесь из моего дома! Что Вы вообще себе позволяете?! Я обращусь в полицию, и на Вас заведут дело за незаконное проникновение в частную собственность! — она почти не узнавала свой голос. Низкий и хриплый, он больше напоминал рык разъярённого зверя. Уверенность в собственных действиях и испепеляющая злость наполняли всё внутри какой-то искрящейся энергией.
Девушка чувствовала, как от напряжения покалывает кончики пальцев и давит на грудную клетку. Однако выдворить нахалку с одного рывка оказалось довольно сложно — всё же она была раза в три больше самой Аяко и выше её на две головы. Поистине великанша.
— Не прикасайся ко мне, грязная шлюха! Откуда я знаю, что ты этими погаными руками делала! — Химуро в полный голос продолжала оскорблять свою соседку, цепляясь надутыми пальцами за все выступающие поверхности. Она хотела разглядеть в этом загадочном месте как можно больше, чтобы потом рассказать обо всём госпоже Ли. Та уж наверняка со всей добытой информацией постарается распустить об их странной сожительнице ещё более мерзкие слухи.
Хотя, если так задуматься, зачем им это было нужно? Ведь если они так пеклись об имидже своего дома, то сами должны были стараться сохранить его любыми способами. А такое поведение было сродни выстрелу себе в ногу.
Эти мысли нередко посещали Соно, когда конфликт только-только готовился разразиться. Она усиленно старалась найти объективные причины такого к себе отношения, но всё впустую. Пришлось просто смириться с тем, что некоторые люди ничего не могут сделать со своей дерьмовой сущностью.
В тот самый момент, почти было дотащив свинообразную мадам до вожделенного выхода, девушка оказалась отброшена в сторону лишь одним толчком массивного потного тела. Издав нечеловеческий вой, её соседка бросилась на кухню. Прямиком к небольшому обеденному столу, на котором вот уже полтора часа лежала раскрытая сумка-почтальонка. С внушительной стопкой наличных внутри.
— Я была права! Ты точно херова шлюха! Вот же лживая сука! Да я тебя вышвырну отсюда сегодня же!
Химуро схватила деньги и потянулась к стопке документов, лежащих совсем рядом. Девушка вбежала в комнату следом, и её сердце пропустило удар.
Отчёты. Отчёты о работе на Портовую мафию.
Аяко почти не помнила, как кинулась вырывать у вконец озверевшей женщины заветные бумаги. Не помнила она и то, как та начала угрожать ей наспех схваченным канцелярским ножом.
Однако в память намертво врезался момент, когда прорвавшиеся из изрезанной кожи рук гибкие зеленые стебли обвили мясистое пухлое тело. Визжащая от ужаса Сетсуко в упор смотрела на замершую у порога гостиной девушку-эспера.
— Дьявол! Это он послал тебя сюда! Порождение порока! Сдохни, мразь!
Её крики вскоре сменились неразборчивым бульканьем. Химуро давилась белесой пеной, вызванной отравлением организма смертоносным ядом «Синевы небес». Иссиня-чёрные цветы ипомеи сочились опасной жидкостью и, когда нескольким каплям всё же удавалось достичь пола, оставляли в нём маленькие дымящиеся отверстия.
Избавиться от оцепенения Соно смогла лишь после того, как жертву её способности начало рвать кровью. Она больше не вырывалась, её короткие толстые руки повисли вдоль обмякшего тела, а почти вывалившиеся из орбит глаза закатились, обнажая покрасневшие белки. Вьюнки успели покрыть свою добычу полностью, создавая подобие причудливого зелёного кокона.
Перепуганная девушка, чувствуя неуёмную дрожь во всём теле и нервно подрагивающие мышцы лица, заставила «Синеву небес» исчезнуть. Резко отвернувшись в момент падения бездыханного тела на пол, всхлипывающая журналистка ринулась замыкать входную дверь.
То, что сейчас произошло, было настоящей катастрофой. Кто-то точно мог всё слышать. Однако если бы видели — явно бы вбежали внутрь. Значит, всё же был шанс, что о её нахождении в квартире Соно никто не знал.
Эта ситуация могла принять самый неудачный оборот, и явно не стоило добавлять к ней свидетелей.
***
Аяко смогла заставить себя вернуться в комнату только спустя два часа.
Просидев всё это время в прихожей, она лишь глотала горькие слезы и прислушивалась ко всем мимолётным звукам с совершенно наивной мыслью, что её соседка очнётся.
Однако она сама знала, что это были совершенно наивные и глупые мечты.
Яд в цветах слишком токсичен — пары капель было достаточно для мучительной смерти. А Химуро за время борьбы получила такую дозу, что её могло хватить на целую роту солдат. Выжить у Сетсуко могло получиться лишь в том случае, если бы она имела способность к исцелению. Но, увы, подобные совпадения являлись чем-то вроде настоящего чуда.
А чудес в жизни горе-информатора не случалось никогда.
Сгорбившуюся над бездыханным телом фигуру залило тусклым светом луны, выглянувшей из-за набежавших облаков.
Аяко даже не заметила, как наступила ночь. Тёплый весенний воздух проник внутрь, заставив тонкие светлые занавески с шелестом изогнуться дугой. Вязкую тишину лишь изредка разрывал шум города, доносившийся из открытого окна.
Организм госпожи Химуро не выдержал такой концентрации смертоносного вещества — её сердце остановилось почти сразу, как только действие способности рассеялось.
Заплаканная и дрожащая всем телом девушка в сотый раз приложила пальцы к отёкшей шее соседки, чтобы наверняка удостовериться в отсутствии пульса. Она не могла поверить, что подобный ужас мог произойти так нелепо и спонтанно.
Только утром она с отвращением морщилась и отворачивалась от залитого кровью лица банкира-педофила Сугимото, истерзанного жуткой способностью Акутагавы Рюноске. Информатора всегда пугала та лёгкость и свобода, с которой члены Портовой мафии убивали людей.
Пара плавных движений — и их вопящие от ужаса жертвы уже извиваются на земле в предсмертной агонии. Она видела, как самые богатые и влиятельные люди Японии истошно рыдали, падая на колени и вымаливая прощение. Она видела и то, с каким безразличием на них смотрели мафиози.
Холод и пустота в их взгляде были настолько же отталкивающими, насколько и поражающими. Невообразимая сила и совершенно отличная от всего общества философия — Аяко сложно было поверить, что они тоже всего лишь люди. Слабости, лишние эмоции, болезни — все эти недостатки смертного тела словно были заранее отключены в них.
Именно поэтому, когда утром длинное и худое тело Акутагавы сложилось пополам из-за приступа неконтролируемого кашля, она была поражена. Он задыхался, хватаясь за грудь и прикрывая ладонью рот. Его помощница по имени Хигучи Ичиё, красивая и стройная блондинка в строгом чёрном костюме, почти со слезами на глазах умоляла наставника пожалеть свой организм и остановиться.
В тот раз Аяко впервые увидела обычные человеческие отношения между членами мафии. Внутреннее отторжение их преступной природы на пару мгновений невольно сменилось сомнением. Были ли они действительно так ужасны, как она изначально думала? Или могло быть что-то ещё? Что-то, надёжно скрытое за личинами бездушных машин для ликвидации неугодных.
«Но если ты всё же сможешь пройти этот тяжёлый путь и выжить — наш мир не разочарует. Пусть вы, обычные люди, и привыкли судить о нас совершенно предвзято, но ты же научись смотреть глубже».
Эти слова, произнесённые некогда Озаки Коё, сейчас набатом пробили в голове осевшей на пол Аяко.
Она тоже теперь убийца. Пусть и по совершенно глупому стечению обстоятельств, но она переступила эту черту.
Однако из-за этого и человеком быть не перестала. И все эти разрывающие изнутри эмоции никуда не делись.
Мутный взгляд скользнул к ладоням, где между пальцев струились выдранные пряди тёмных волос. Она смотрела на собственные руки, как на что-то совершенно чужеродное. Кожу покрывали многочисленные порезы, кровавые подтёки засохли, оставив после себя бурые сухие полосы. «Синева небес» вырвалась из них. Руководила ли ею Аяко в этот момент или нет — значения уже не имело. Но краем сознания она понимала, что именно подобной ситуации всегда так страшно боялись её родители. Как оказалось, совершенно не зря.
Что же ей теперь делать?
Позвонить в полицию и рассказать правду? Карьере отца в этот же миг придёт конец. О собственной судьбе и говорить не приходилось — мафия избавится от неё раньше, чем следователи успеют выдвинуть обвинение. Да и неужели столько трудов, вложенных в спасение себя и своей семьи, окажутся просто бесполезной тратой времени?
Нет, она не может сдаться так просто.
Соно встала, хватаясь за стол и опираясь руками о столешницу. Её мутило, ком в горле не давал нормально сглотнуть, а дрожащие колени то и дело норовили заставить её упасть. Подступающую истерику удавалось сдерживать лишь усилием воли. Девушка старалась думать холодно и расчётливо. Эти мысли помогали сохранять самообладание.
Если сдаться нельзя, то как избавиться от тела? Сжечь? Слишком заметно. Постараться разделить на части и вынести? Не хватит духу. Она и курицу-то разделать не может, а тут человек.
От собственных кошмарных мыслей стало ещё более тошно.
Может, отнести в её квартиру и обставить как самоубийство? Синий пигмент отмыть не получится, да и дотащить не самую лёгкую госпожу Химуро сил не хватит. Все варианты с выносом тела сразу отпали.
Оставалось лишь одно.
Аяко на ощупь нашла в сумке служебный телефон. Они использовались лишь в крайнем случае, после чего обычно сразу уничтожались. Нужно было просто сделать один звонок.
Этот человек был её последней надеждой.
Пара гудков — и спокойный мужской голос коротко поздоровался с девушкой. Она же, так долго сдерживающая в себе эмоции, почти разрыдалась в голос, услышав своё имя. Оказалось чертовски страшно говорить о том, что случилось.
— Господин Хироцу, у меня неприятности. Умоляю, помогите. Я не останусь в долгу.
Тишина на той стороне сменилась каким-то неоднозначным шумом. Она слышала лишь прерывистые реплики. Он с кем-то настойчиво спорил.
— Жди. Прибуду в течение часа, — его сухой ответ заставил её ещё больше занервничать. Нужно во всех подробностях объяснить детали произошедшего и попросить помочь всё скрыть. Только бы хватило духу не струсить в последний момент.
Медленно повернувшись к телу, Аяко вновь ощутила дикий приступ тошноты. Как её жизнь докатилась до такого? Просить мафию избавиться от женщины, которую в состоянии аффекта убила своей ядовитой способностью прямо посреди квартиры — уму непостижимо.
На негнущихся ногах она спешно доковыляла до раковины. Новый приступ — и вышедший наружу плотный обед был смыт проточной водой. Девушка закашлялась, сплёвывая вязкую слюну и ощущая кисловатый привкус во рту. Она ещё никогда не чувствовала себя настолько омерзительно.
Голова была словно налита свинцом, а тело наоборот казалось ватным и отказывалось нормально двигаться. Осознание всего ужаса произошедшего, накатывающее волнами, вынуждало метаться по квартире в тщетных попытках убрать лишние следы. Эти неловкие действия создавали для неё самой иллюзию помощи, ведь безысходность ситуации была слишком очевидна. Нужно было просто не поддаваться истерике.
Пару раз за этот час томительного ожидания к ней стучали. Один раз это был вновь напившийся до беспамятства сосед, перепутавший двери, в другой — госпожа Ли. Скорее всего, она не застала Сетсуко дома, поэтому сама решила наведаться к объекту их ненависти.
Соно же всё это время сидела у запертой двери, прижавшись к ней спиной и вслушиваясь в происходящее снаружи. Она не собиралась никому открывать ни сегодня, ни во все ближайшие дни, пока вся шумиха вокруг пропажи её соседки не утихнет. Лучше пусть думают, что она долго не возвращалась домой. Так вероятность отвести от себя подозрения будет как можно больше.
Ей нужно просто дождаться господина Хироцу. Всё ему объяснить. Умолять помочь. И постараться уговорить ничего не рассказывать Накахаре.
Чуя точно отправит её следом за Химуро, если узнает, какую огромную ошибку она совершила.
***
Хироцу Рюро прибыл ближе к трём часам ночи. Он молча выслушал заикающуюся девушку и осмотрел тело. Его лицо выглядело совершенно спокойным, а рука в перчатке слегка похлопала Аяко по плечу, как только посреди обрывистого рассказа её голос дрогнул и сорвался. Это небольшое действие немного подбодрило, но зато теперь появился совсем другой серьёзный повод для беспокойства. Что же он попросит за такую услугу?
Мафиози спросил разрешения выйти в спальню на время разговора. Соно осталась терпеливо ждать его на кухне. Она судорожно покусывала потрескавшиеся губы и заламывала испачканные пальцы, стараясь унять хаотичную дрожь и безумное сердцебиение. Происходящее казалось просто до невыносимого реалистичным кошмаром. Всё внутри было натянуто до предела — канаты нервов рвались один за другим. Она почти физически чувствовала, как всё летит к чёртовой матери.
Мужчина разговаривал с кем-то лишь пару минут — скорее всего, лишь давал односложные ответы. Вскоре он уже появился на пороге комнаты.
— Я вызвал отряд зачистки. Они всё сделают. Но нам с тобой нужно серьёзно поговорить, — по-прежнему совершенно невозмутимо произнёс Хироцу, убрав телефон в карман и достав оттуда же пачку сигарет. Каким-то невероятным образом он продолжал даже в подобных ситуациях быть джентльменом, ведь заранее спросил, в какой комнате можно закурить. Девушка рассеянно указала на кухню, стараясь ненароком не задеть взглядом лежащее на полу тело. Мужчина размеренным шагом направился к ближайшему окну и раскрыл его настежь, впуская в комнату поток прохладного ветра. Сейчас заканчивался период цветения магнолии, поэтому слабый цветочный аромат всё ещё витал в воздухе.
Аяко склонила голову, делая пару глубоких вдохов и шумно выдыхая через нос.
Она заранее знала, что подобный разговор точно состоится, но отчего-то ожидание скорой расплаты пугало почти так же сильно, как и наличие трупа в её квартире.
— Вы расскажете всё главе? Меня убьют за это?
Хироцу выпустил в раскрытое окно небольшое облачко табачного дыма, бросив короткий взгляд на сжавшуюся подчинённую. Он сделал ещё пару затяжек, прежде чем вновь начать говорить:
— Нет. Господин Накахара в курсе — он сам дал разрешение на вызов группы зачистки.
Эти слова шокировали настолько, что Соно поначалу даже не поверила в услышанное. Она так плотно зажмурилась, что под веками заплясали мириады белых пятен. Такие моменты делали весь сегодняшний вечер ещё более безумным.
— Как же так? Он не злится? Но ведь я же нарушила одно из основных правил информатора. И меня не накажут? — все волнующие её вопросы журналистка решила выдать одним махом. Какой смысл оттягивать неизбежное? Лучше уж знать и быть готовой, чем мучиться в неведении.
Мужчина усмехнулся, изящным движением стряхивая образовавшуюся на сигарете шапочку пепла:
— О, поверь мне, он был в ярости. Давно такого потока ругательств от него не слышал.
Аяко почувствовала, как внутри всё сжалось. Значит, всё могло быть ещё хуже, чем она ожидала. Её убьют сейчас, или он всё-таки решил разобраться с ней при всех? Помучает подольше в назидание остальным? Это же Накахара. Он довольно изобретателен в средствах воспитания никчёмных подчинённых.
— Но причина его помощи связана с другими обстоятельствами, о которых я решил тебе рассказать.
Взгляд мафиози стал настолько тяжёлым и холодным, что при желании точно мог заставить менее уверенного в себе человека рухнуть на месте без чувств от ощущения собственной ничтожности. Соно держалась лишь на остатках своего жалкого самообладания, но холодный пот, струившийся по спине, выдавал её с головой. То, что он сейчас скажет, точно имело к ней самое прямое отношение. И, скорее всего, могло определить всю её дальнейшую жизнь. Иначе Накахара бы точно не позволил Хироцу лично приехать к ней после такого внезапного ночного звонка.
— Портовая мафия сейчас переживает не лучшие времена. Конфликт с иностранной вражеской организацией нанёс нам серьёзный урон. Сотни сотрудников погибли, ещё столько же ранены и нескоро смогут вновь вернуться в строй.
То, к чему он клонит, стало почти очевидным, но его собеседница продолжала молча слушать и ждать, когда он сам произнесёт это. Она была почти уверена, что именно так себя чувствует осуждённый на пожизненное заключение, когда судья заносит свой деревянный молоток над столом.
— Сегодня твоя кандидатура была подана на рассмотрение боссу. Я лично ходатайствовал о твоём включении в основной состав. Именно поэтому сейчас никак нельзя допустить, чтобы одна ошибка лишила наш отдел доверенного лица. Готовься — совсем скоро тебя вызовут на разговор. И надеюсь, что ты оправдаешь мои ожидания.
Приговор был вынесен.
Вторая помощь, второе спасение — и петля затянулась вокруг её шеи.
Она пропала.
