— Вот так чудеса. Неужто сам Накахара Чуя обращается ко мне за помощью? Правду говорят — в интересные времена живём.
Ехидный голос бывшего напарника в телефоне казался ещё одной херовой галлюцинацией. Слова, которые он говорил, его тон, перешёптывания трусливых детективов рядом — всё выглядело как никчёмный розыгрыш. Дазай был последним человеком, которому он стал бы звонить в сложной ситуации. Босс, старшая сестра, да даже заносчивый старший Акутагава казались куда лучшим выбором.
Но никто из них не владел способностью лечить смертельно раненых. Никто, кроме врача Детективного агентства.
— Услуга за услугу. Я знаю твои правила, ублюдок. Шевелись — иначе ни о какой сделке не может идти и речи.
Он и правда добровольно идёт на это? С ума можно сойти.
Конечно, ещё пару недель назад сложно было представить обстоятельства, в которых Чуя стал бы скрываться в разрушенной кухне, чтобы не быть услышанным умирающей полоумной девкой. Арахабаки впервые не попытался превратить случайного свидетеля в кровавое месиво, а собственные мысли совсем запутались. Строить планы мести правительственным шавкам мешало навязчивое желание вытащить с того света неудачливую спасительницу.
Тяжёлый вздох ненароком вырвался из груди, когда взгляд наткнулся на ещё один поблёскивающий синий осколок. Сколько же ему придётся жить в отеле, пока дом будут собирать по кусочкам?
— Эй, Чуя, скажи, она хотя бы красотка?
— Завали.
Лишь титаническое усилие воли остановило попытку швырнуть уже отключившийся телефон куда подальше, ведь иного способа связи с внешним миром в доме больше не осталось. Почему он не додумался спрятать где-нибудь ещё парочку мобильных? Ах, да, никогда не мог предположить, что собственный дом может стать новой тюрьмой. Какая незадача.
Интересно, чья это была гениальная идея? Уродца Сакагучи? Пытается перекрыть фатальные провалы в работе одной удачной операцией? Давно стоило переломать очкастому выродку все его тощие конечности.
Разговор с боссом, состоявшийся за десять минут до звонка бывшему напарнику, внушал некоторый оптимизм — они узнали, где скрывается та мразь, что заразила его своей проклятой способностью. Теперь им нужно не просто выбить из него информацию, но и найти способ отозвать эффект болезни. Господин Мори заверил, что суток на это хватит — и Чуя ему верил. Он не понаслышке знал, как оперативно мафия умеет работать. Такой срок мог быть идеальным, если бы только не один неприятный факт.
Шаг внутрь комнаты — и в голову мгновенно ударила дурнота. Ладонь с силой прижала мокрую ткань к лицу, а глаза затянула мутная пелена. Яд распространялся так быстро, что спастись от его воздействия не представлялось возможным. Стебли и цветы покрыли каждый сантиметр разрушенного зала, продолжая разрастаться и проникать внутрь дома. Первое время они казались совсем ещё слабыми и хрупкими, но сейчас заметно уплотнились и потемнели. Нож уже не помогал, а использование гравитации было слишком опасным, ведь могло спровоцировать перехват сознания Арахабаки.
Ещё одна до охерения нелепая ситуация. Бьёшь все свои личные рекорды по абсурдности происходящего.
Чуя скользнул внутрь ещё не успевшего затянуться порубленного прохода, который он создал в прошлую вылазку наружу. Зачем он постоянно ходил взад-вперёд? Ответить даже самому себе на этот вопрос было затруднительно.
Убедиться, что она всё ещё жива? Попытаться убить, чтобы избавиться от источника яда? Ощутить себя в абсурдном подобии безопасности, ведь при такой концентрации отравы в крови его ослабленная сущность точно не сможет вырваться?
Скорее всего, девчонка тоже заразилась. Способность росла и крепла, совершенно не контролируя интенсивность и скорость распространения, полностью игнорируя плачевное состояние носителя и абсолютно не заботясь о его жизни. Оказывается, без должного управления даже такой ничтожный дар мог стать самой внушительной занозой в заднице. Будь в его силах хоть на десятую долю мощи использовать свою гравитацию — от всех этих джунглей уже и листочка не осталось. Если бы не яд в цветах. Сладкий, тягучий, проникающий в лёгкие, едкий, словно самая концентрированная кислота на свете — мерзкая, но удивительно эффективная форма оружия.
Соно по-прежнему сидела на полу, привалившись спиной к стене. С каждым его возвращением в «живой кокон» она становилась всё бледнее, редко открывала глаза и хрипло дышала. Все попытки перевязать наиболее глубокие раны не увенчались должным успехом, ведь «Синева небес» тут же использовала открытое пространство и вырывалась новыми стеблями во внешний мир. Кровь по краям ран запеклась и собралась корочками, вены вздулись и теперь выпирали под тонкой кожей. Не самое приятное зрелище даже для мафиози и бывшего жителя трущоб, успевшего повидать всякое.
— Подмога будет совсем скоро. Не вздумай помирать до их прихода. Этот ублюдок выторговал услугу взамен за помощь, так что придётся тебе его дождаться.
Чуя опустился рядом с ней, протягивая бутылку и продолжая закрывать лицо. Соно усмехнулась, медленно поднимая руку и принимая предложенную воду. Она сделала несколько небольших глотков, проливая большую часть жидкости и заходясь диким кашлем.
— Прошу прощения… за неудобства. Я выплачу Ваш долг.
Слышать от кого-то, одной ногой стоящего на пороге смерти, о каком-то напускном благородстве было почти забавно. Конечно, из коротких историй, которыми они успели обменяться в моменты томительного ожидания, стало понятно, что окружающие нередко ставили ей подобные условия. Она считает его таким же?
Блять, что? С каких пор он раздумывает о том, что там себе надумало какое-то нелепое создание? С каких пор его вообще интересует чьё-либо мнение?
— Может, тебе стоило бы поговорить с семьёй? Чёрт знает, что дальше будет.
Умирай он сейчас — кого захотел бы увидеть и услышать напоследок? Какие мысли крутились в голове? Наступила бы та же тьма, что была вокруг и до его «появления» в этом мире? Смог бы он пожертвовать собой ради постороннего?
— Не думаю, что стоит пугать отца. Он заслужил спокойную жизнь. Я не стану этому мешать.
— Ты тоже заслужила её! — выпалил он с неприкрытым раздражением раньше, чем успел осмыслить свои слова. Их взгляды столкнулись, но теперь никто не спешил отворачиваться. Это не было привычным поединком, не было попыткой что-то доказать. Что-то совершенно иное. — Я лишь хочу сказать, что ненавижу таких «жертв обстоятельств», которые плевать хотели на себя и свою жизнь. Никому не всралось твоё великодушие, хватит корчить из себя херову мученицу. Пора бы взрослеть и начинать думать своей головой.
Она смотрела на него в упор, распахнув глаза и сжимая в руках опустевшую бутылку. Её подбородок дрожал, а губы сжались в тонкую линию. Чую такая реакция несколько обескуражила, поэтому он поспешил сменить тему:
— Почему ты не спрашиваешь о том, что здесь увидела?
— Потому что Вы явно не станете обсуждать это со мной.
— Верно подмечено.
Они замолчали, каждый погрузившись в свои мысли. Повисла тяжёлая тишина, ощущаемая почти физически, густая и плотная. За эти бесконечные часы она успела стать полноценной частью их диалога, его логичным началом и завершением.
Робкое соприкосновение плеч, общество друг друга в момент, когда мир вокруг катился к чёртовой матери. Чуя убеждал себя, что это его способ отплатить за бессмысленную помощь, за совершенно идиотское решение остаться, за то, что именно он станет причиной её нелепой гибели.
Убеждал себя, что всё это лишь из благородных порывов, из попытки оставаться ответственным руководителем до самого конца.
Убеждал и начинал верить, пока вскользь касался чужого запястья, чтобы нащупать пульс. Перебирал в голове сотни изощрённых методов пыток для тех, чьи решения привели к такому исходу. Каждая клетка его тела болела и кровоточила, но сердце по-прежнему горело праведным гневом.
Неужели кто-то решил посягнуть на сферы влияния мафии? Избавлялись от новичков, пытались стравить их с токийскими «драконами», а теперь ещё и поизмываться решили?
Ярость сменялась замешательством и полнейшим бессилием, когда слух вновь и вновь улавливал чужие рваные вдохи. Думать о возмездии выходило с трудом, ведь любая могущественная сила меркла в сравнении с законами мира. Жизнь и смерть были неподвластны даже самым великим эсперам, возомнившим себя вершителями судеб. Бог огня, могущественный демон Арахабаки, самый сильный одарённый в Японии смотрел сейчас в потускневшие глаза своего сотрудника — и ничего не мог поделать с тем, что обычная человеческая жизнь медленно утекала сквозь пальцы. Никакая сила гравитации, скорость и ловкость не могли этого изменить.
За годы жизни с Овцами и службы в мафии Чуя привык к смерти. Она была неотъемлемой спутницей его жизни — фееричная или неприметная, болезненная или спокойная, внезапная или долгожданная. Будь то похороны друзей или коллег, убийство или случайная жертва — все они давно смешались в одну густую чёрную массу, окутавшую тело изнутри. Он помнил каждого, излишне часто посещал их могилы и каждый год отправлял букеты белоснежных роз родным своих погибших сокомандников. Мафия не делала из смерти трагедию, ведь каждый с самого начала знал, на какой риск шёл. Но она не стирала ни одну судьбу из общей истории, выстраивая всю свою деятельность на опыте тех, кому повезло чуть меньше, чем другим. Их кровь, плоть, кости становились фундаментом для организации, чьё существование представляло собой ежедневную опасность. Каждая гибель была ценным уроком для сотрудников и руководителей, становилась страницей в летописи длинной истории преступного мира.
Смерть, кровь, боль стали обыденностью.
Обыденностью, частью которой в мафии была и Аяко Соно. Лохматая неудачница, вечно попадающая в самые нелепые ситуации. Она раздражала и нередко выводила из себя, чудаковато выглядела и мало говорила. Вот только за всем этим никто из стоящих рядом не успел заметить, как неприметная напуганная журналистка выросла до уровня эспера, способного в одиночку сдерживать одного из глав Исполкома мафии. Чуя остро ощутил укол задетой гордости — босс быстрее него рассмотрел в подчинённой потенциал.
Почему так вышло? Потому что господин Мори видел не людей, а фигуры на шахматной доске. Каждая из них играла отведённую ей роль, хотя с самого начала и могла казаться наименее значительной. Пара шагов меняла исход партии в совершенно обратную сторону. В этом и состояла основная проблема — Чуя всё ещё не научился настолько далеко просчитывать каждый возможный ход. Этот просчёт явно показывал, что до кресла босса ему предстояло расти и расти.
Рука вновь потянулась к окровавленному запястью, чтобы в очередной раз проверить наличие пульса, но была остановлена требовательным захватом. Тонкие пальцы сжались вокруг ладони, а на плечо опустилась взъерошенная копна волос.
— Я… очень устала. Можно немного… посижу вот так?
Чуя промолчал, прислушиваясь к мелькнувшим глубоко внутри странноватым ощущениям. Он не сдвинулся с места, позволяя чужому теплу проникать под кожу, а запаху — смешиваться с его, пропитывать насквозь, оседать горьким осадком глубоко в лёгких. Спутанное сознание не желало удерживать мысли, постоянно сбиваясь с намеченного ритма и вбрасывая неуместные образы. До исступления хотелось спать.
Переплетая свои пальцы с её, отчего-то даже не хотелось думать, что это сейчас могло значить и как выглядеть. Проваливаясь в темноту ещё одного пустого сна, Чуя старался верить, что это только короткий обморок и Аяко никуда не денется.
Открыв глаза буквально через мгновение, он застал лишь опустевший разрушенный дом и почерневшие цветы на полу.
***
Вооружённое Детективное Агентство зареклось никогда больше не иметь дел с мафией. Работающие в одном городе, преследующие одни и те же цели, несколько раз они объединяли усилия для противостояния общей угрозе. Вот только зачастую это заканчивалось немалыми жертвами, колоссальными разрушениями и парой месяцев восстановления. Мафия, придерживающаяся принципов «достичь цели любыми способами», нередко подставляла под удар агентство, а детективы в свою очередь старались как можно быстрее сдать преступников специальному отделу по делам одарённых. Перемирие заканчивалось быстрее, чем того можно было ожидать, а прежнее противостояние принимало ещё более пугающие масштабы.
И вот теперь по личной просьбе Осаму Дазая на операционный стол к врачу агентства попала член мафии. Девушка не выглядела враждебно, была на грани смерти и в целом производила впечатление случайной жертвы в очередной бандитской разборке. Можно было принять её за гражданское лицо, если бы, по слухам, в этом деле не был замешан сам глава Исполкома Портовой мафии Накахара Чуя.
— У неё подозрительно знакомое лицо. Мы случайно не сталкивались с ней в период конфликта с Гильдией? — Акико задумчиво нахмурилась, сдвинув очки и потерев переносицу. Впервые за долгое время ей не пришлось прилагать дополнительных усилий, чтобы довести больного до предсмертного состояния. Пациентка поступила к ней в момент остановки сердца, поэтому на мгновение врач засомневалась, сработает ли способность.
— Нет, не думаю. Она в мафии недавно, рядовой низшего ранга, способность боевой мощью не обладает. Таких отправляют лишь собирать выручку и проверять информацию, — пожал плечами Дазай, наконец перестав кататься по кабинету в рабочем кресле. Акико очень хотелось выгнать обнаглевшего коллегу прочь, но тогда никакой информации о странной гостье она не получит.
— Если это так, то почему Портовая мафия за неё просит? Штатные сотрудники у них часто погибают на заданиях, всего лишь неприятная статистика. Какой смысл идти наперекор убеждениям и связываться с нами?
— Кто знает. Может, не всё так однозначно, как кажется на первый взгляд, — Осаму растянул губы в своей фирменной улыбке-оскале и резко встал со своего места. Пружинистой походкой он в два шага оказался у кровати, всматриваясь в расслабленное лицо спящей девчонки. — Кто знает.
Акико потянулась за новым шприцем, чтобы вколоть пациентке ещё одну дозу гидроксида железа. С такой травмирующей способностью сложно избежать анемии, ведь каждый всплеск силы неразрывно связан с обильной кровопотерей. Хоть девушка и являлась членом мафии, Акико отчего-то совсем не испытывала к ней неприязни. Напротив — ей было очень жаль ещё одного несчастного человека, чья судьба распорядилась с ним настолько жестоко. Подобная жизнь ломала и уничтожала, полностью стирала прошлую личность и оставляла внутри лишь пустое выжженное поле.
— Что будет дальше, когда она придёт в себя? Отвезёшь туда, откуда выкрал?
В ответ Дазай заливисто рассмеялся. Он демонстративно указал на свой испорченный плащ, сбитый в комок и давно брошенный под стеллаж с медицинскими инструментами. Бежевая ткань была покрыта кровью, синим пигментом и ссохшейся серой грязью, которые все вместе создавали на светлой поверхности причудливый аляповатый узор.
— Если вернуть осколок на прежнее место, то целее бокал от этого не станет. Да и нужно дать ему время всё осмыслить и успокоиться. Пусть этот заносчивый недомерок наконец займётся своими прямыми обязанностями.
В ответ врач пожала плечами, проследовала к своему рабочему столу и наспех сделала пару коротких заметок на пожелтевших больничных листках.
— Почти две недели прошло. Неужели им нет дела до её жизни?
Дазай загадочно промолчал. Вполне ожидаемо. Он часто молчал в ответ на вопросы Акико, иногда ухмыляясь одними уголками губ, а чаще просто исчезая из кабинета. Разбираться в причинах такого поведения было бессмысленно — за прошедшие годы совместной работы она не узнала ничего о его семье, друзьях, жизни до агентства. Лишь в одной из недавних стычек с вражеской организацией случайно просочилась информация о том, что Осаму имел непосредственное участие в формировании нынешнего состава Портовой мафии. На этом подробности таинственной биографии антиэспера заканчивались.
— Госпожа Йосано, пожалуйста, скажите ей, что я прекрасно знаю о ночных прогулках. Побег от реальности — лишь временная мера. Даже такой, как я, пока живу, пытаюсь жить достойно.
Дверь кабинета захлопнулась быстрее, чем Акико успела поставить точку в своих кропотливых записях. Рука потянулась к стакану с письменными принадлежностями за ножницами. Девчонке понадобятся рецепты на приличный перечень лекарств.
— А ведь он прав. Нельзя прятаться тут вечно. Наш глава задаёт вопросы, рано или поздно на них нужны будут ответы.
За спиной послышался тихий шелест покрывал и скрип кровати. Девушка села на край, свесив босые ноги на пол. Взгляд её мутных глаз был направлен в раскрытое окно, а покрытые пластырями руки опустились на колени.
— Простите за причинённые неудобства. Я уйду, — тихий голос звучал совсем безжизненно. Откликаются последствия перенесённой травмы.
Такая боль никогда не проходит бесследно. Вылечить повреждения тела было поразительно легко в сравнении с искалеченной психикой. Мучительное, болезненное ожидание смерти, истощение и галлюцинации ломали даже закоренелых вояк, которых в прошлой жизни Акико сотнями вытаскивала с того света. Многие, очнувшись на койке целыми и невредимыми, в тот же день кончали с собой.
— Я узнала тебя. Ты тогда вся окровавленная вбежала ночью в последний вагон на станции у района Мариноучи. Забавно получается — мы всегда встречаемся, когда тебе нужна помощь. Видимо, уже профессиональное чутьё врача.
Йосано была уверена, что пациентка тоже её вспомнила. После пробуждения она излишне долго рассматривала заколку-бабочку, молча кивая в ответ на заданные вопросы и крепко прижимая колени к груди. Как же так вышло, что испуганная девочка из метро оказалась эспером Портовой мафии? Была ли она завербована на момент их первой встречи? Как довела себя до предсмертного состояния?
— Почему Вы помогаете мне? Насколько я знаю, мафия и ВДА враги. Осаму Дазай и Накаджима Ацуши лично покалечили нескольких наших новичков на недавней стычке, — мафиози развернулась, наверное, впервые за эти дни открыто посмотрев на свою спасительницу. Они уже общались пару раз, но это больше напоминало обмен инструкциями. Аяко была не слишком разговорчивой, поэтому Акико зачастую проводила ночные дежурства в полнейшей тишине.
— Задай этот вопрос своему начальнику. Но для этого тебе придётся взять себя в руки и выйти наконец отсюда.
На самом деле она ума не могла приложить, что заставило самого враждебно настроенного главу Исполкома мафии обратиться к ним. Дазай вскользь пошутил про «игру в великодушного лидера», но это следовало воспринимать лишь в качестве намёка на более вескую причину. Накахара Чуя никогда бы не согласился на такое решение, если мог сделать любой другой выбор. Похоже, в организации произошло что-то действительно серьёзное.
Она смотрела на совсем ещё молодую мафиози, с холодным спокойствием вынимавшую из руки катетер от капельницы, и не могла сдержать давящее на грудь сожаление. Вряд ли кто-то сможет помочь ей выбраться из вязкой трясины преступного мира, который рано или поздно выбросит сломанную игрушку за ненадобностью.
— Почему ты не обратилась к нам тогда? Тебе бы не пришлось сейчас проходить через всё это, — Акико устремила многозначительный взгляд на тонкие запястья, вдоль и поперёк покрытые зарубцевавшимися порезами. На бледной коже не было живого места, рёбра сломаны в нескольких местах, пальцы выбиты, связки порваны, ноги и руки ушиблены и покрыты глубокими гематомами. Даже уникальная в своём роде излечивающая способность не смогла избавить тело от старых увечий. Каждое последующее использование силы будет наносить организму лишь больший урон.
— Я сделала свой выбор. Теперь живу с его последствиями.
Что-то в её словах заставило Акико поёжиться и вернуться к своим записям. Девчонку было жаль, но та уверенность, с которой она произнесла эту короткую фразу, воскресила в памяти неприятные воспоминания. Следовало перестать думать, что в мафию попадают случайно. Ублюдок Мори никогда не ошибался в выборе своих подчинённых.
Все они были такими же законченными психами, как и он сам.
Встреча с кем-то из них всегда оставляла неприятный осадок. Акико не хотелось думать, что и она сама могла стать такой же, если бы не удалось вовремя переосмыслить свою жизнь.
— Йосано, раз мы всё равно не планируем больше встречаться, могу ли я спросить? — пациентка подошла к стеклянному стеллажу в углу кабинета, внимательно посмотрела на своё отражение и пригладила непослушные волосы.
— Валяй.
— Что Вы знаете об Арахабаки? И почему Осаму Дазай упомянул его, когда говорил о моём руководителе?
***
Аяко Соно исчезла из офиса Вооружённого Детективного Агентства с заходом солнца. О её присутствии в кратком отчёте доложили главе, а сотрудники ночью вывезли за черту города и сожгли все возможные улики.
Масудзи Ибусэ был допрошен Дазаем в присутствии Огая Мори.
На следующее утро в главное управление министерства внутренних дел прибыла таинственная посылка. Внутри были обнаружены два ряда идеально сложенных зубов и конверт с золотым тиснением.
«Дорогие друзья!
Портовая мафия благодарит Вас за уделённое время и силы, которые вы прикладываете в неустанных попытках нарушить все ранее заключённые договорённости.
Данное письмо — последнее предупреждение и настоятельная просьба вернуться в границы своего влияния.
При отказе от нашего щедрого предложения для эффективности проводимого диалога в последующем мы будем формировать текст послания в виде увлекательного шифра. Его составляющими станут тела сотрудников ваших подразделений, инструкции также обязательно приложим.
Берегите себя.
С наилучшими пожеланиями,
Мори Огай,
глава Портовой Мафии»
