***
В Полицейском участке №135, на втором этаже в комнате детективного отдела сидело четверо. В их помещении стояла такая тишина, что в ушах звенело. Они были поникшими. Сейчас за жизнь Тетсуро боролся не один врач, медсестры и медбратья. Они провалили дело по захвату мафии Иокогамы — Кубомедузы. Их коллега — лежит в реанимации и третьи сутки не приходит в сознание. Всё, что им объявили — большая потеря крови, вывихнуто плечо, лопнувшие сосуды в глазах, отбитые бока, гематомы на ногах, руках и ребрах, почти сквозное ножевое ранение, но самым страшным, стало последнее — кома. От полученных увечий мозг не справился с болью и «перешел в режим сна». Сейчас те, кто борются за его жизнь — не могут точно сказать, когда парень очнется. «Это может длится от нескольких часов, до нескольких лет» — всё что смогли сказать им врачи. Никаких прогнозов нет, улучшения состояния почти незаметны. Тело пережило очень большую физическую и моральную нагрузку. Злую шутку сыграло всё прошлое: волейбол — непрерывные нагрузки на мышцы; самоизоляция — резкое прекращение каких-либо нагрузок, отсутствие социального общения; странная подработка в офисе, о которой говорил Хината — снова резкие нагрузки, большой и непрерывный поток информации; смерть близкого человека и смена рабочего места с более острыми конфликтами и ситуациями. Директор смотрел на мужчин из коридора участка, не решаясь зайти в кабинет, он лишь мотал головой, вздыхал и возвращался к себе. Краем глаза Бокуто видел эти движения, но сейчас он осознавал, что теряет последнего дорогого ему человека. Того, с кем он разделял радость от побед, горечь поражений, вкус мятного мороженого, споры до утра какая из моделей лучше, задушевные беседы под тихий блюз осенью. Они всегда были рядом, вечные друзья, которые очень любили пошкодничать вместе после уроков. Бегать под дождем на перегонки. Котаро раз за разом ругал себя, что не сразу заметил «ту самую» дверь. Что слишком долго пытался звать Тендо, вместо того, чтобы самому запросить подкрепление. Винил себя в том, что лекции по первой помощи прослушал, как и всегда а на экзамене выручал, конечно же, Тетсуро, который до жути обожал изучать людей. Лучше бы он во врачи пошел. Зачем он полез в эту мафию?! Всё ведь могло быть совсем иначе… Сатори видел, как парень с выкрашенными в пепел волосами сидел и смотрел в пол. Он знал это состояние коллеги. Состояние, когда тот ничего не может сделать, но очень и очень хочет. Знает, что тот сидит и ругает себя за всё подряд. Даже то, в чем он ну ни капли не виноват на самом деле. Всё это дело изначально было — странной чередой совпадений. Бокуто рассказал, что всего произошло шесть убийств. Почти столько же, сколько Тетсуро делает глотков кофе по утрам. И к чему это всё? Первым зашевелился Хината, он откинулся на спинку дивана и поднял голову, устремляя свой взгляд в потолок. Чем он смог помочь детективному отделу? Ну, прикрепил он жучок к Тетсуро, нашли его, спасли, а толку-то? Он в больнице, положительных прогнозов не дают. Босс остался не пойманным. Часть мафии совершила самоубийство благодаря какой-то таблетке, припрятанной у каждого. И что с того? Это же как у ос всё… Оставляя в живых матку, она будет воспроизводить самок, а те других, и всё так и будет продолжаться. Кубомедузы снова соберут своё полчище, опять составлять план, ведь старый уже точно не сработает. Еще и жучок с Икебукуро ни разу так и не сдвинулся с места. За девять дней. Вероятность того, что жучок заметили — сто процентная. Возможно ли, что Шоё будет следующей жертвой? Вакатоши облокотился на свои колени и скрестил перед лицом пальцы. Он всё сделал, что ему приказывали. Даже немного больше. Ведь он сам вызвался прикрыть спину коллеге и идеально справился с этим. Но было как-то не по себе. Со своим заданием он справился, из группы, что была в его распоряжении и из спасательной, наспех собранной команды, никто не умер. Может, дело в том, что неизвестно, выполнена ли их одна главная задача — спасение сотрудника полицейского участка №135… Детектив Куроо Тетсуро. На втором этаже участка никто не осмеливался даже подойти к кабинету детективов. Вся их гнетущая аура, как будто распространялась на всё здание, если не на весь Токио, в котором уже второй день шел холодный дождь, ветер срывал с деревьев желтую листву, а люди кутались в теплые пальто и куртки. Сотрудники полиции лишь сочувственно поглядывали на своих коллег. Они вспоминали что такое же состояние было четыре года назад, когда погиб Наотаро. Никто не говорил громко, лишь перешептывались, девушки-секретари старались не цокать каблуками, чтобы не привлекать к себе внимания.***
— Все СМИ трубят, что полицейские задержали мафию Иокогамы. Говорят, что они связаны с детективным расследованием по массовым убийствам. — Каким? — Детективы сказали, что убийств всего было шесть. — Что?! Ты серьезно?! — Да, пять массовых от трех человек и одно самоубийство. Помнишь новость показывали про Рюзецу Гокото, на нем нашли кусок ткани. Так вот, ткань принадлежала ни ему, ни женщине, кстати именно она свершила суд над собой. Детектив Сатори сказал, что это кусок ткани от пиджака босса Кубомедузы. — Пять… и одно… Ровно столько же, сколько глотков кофе по утрам… — Что? — Сколько жертв было? — Большая часть мафии убила себя с помощью какого-то яда, который они хранили во рту. Наверняка, это связано с теми убийствами. — И ни одного пострадавшего полицейского? — Несколько с ножевыми и огнестрельными ранениями, но говорят, что одного детектива схватили до задержания мафии. — И какого? — Куроо Тетсуро, сейчас он в реанимации, но врачи не говорят ничего. Я пытался узнать у детективов, каково его состояние, но другие полицейские отводили меня в сторону, не отвечая ни на один вопрос. Двое разговаривали в большом и просторном кабинете на последнем этаже, с которого открывалась панорама Токио. Дождливый, серый, осенний и такой одинокий Токио. Его улицы украшали лишь едва виднеющиеся бумажный фонарики круглых и продолговатых форм, деревья пестрили желтыми красками, внизу разворачивался фейерверк оттенков и света. Мужчина в лисьей маске подошел к большому окну и вглядывался вниз, как люди, похожие на муравьев, торопились, кто куда. Подростки гуляли под разноцветными зонтами, заходили в кофейни и кафе. Кажется, даже здесь он чувствовал аромат кофе, который болезненно с каждым вдохом отзывался в легких и на душе.***
Бокуто не выдерживает гнетущей обстановки и покидает комнату детективов. Выходит из полицейского участка, сопровождаемый сочувственными и тревожными взглядами сотрудников. Возле входа дежурили несколько журналистов и, увидев вышедшего парня, накинулись с различными вопросами. Котаро не обращал на них внимания, когда они чуть ли уже не висели на нем, преграждали дорогу и мешали пройти. Он не посмотрел даже на них, а просто молча сел в свою машину, заводя мотор. Он ехал по свободным дорогам, в середине рабочего дня не так уж и много авто. Стоит на светофоре, поворачивает. Капли дождя разбивались о лобовое стекло и сметались стеклоочистителями то вправо, то влево, то на крышу. Остановившись на парковке через двадцать минут езды, Бокуто заглушил мотор, взял с соседнего сиденья черный зонт и вышел на дождливую сырую улицу. Старался обходить небольшие лужи и остановился напротив автоматически раздвигающихся стеклянных дверей. Сложил зонт. — Здравствуйте, офицер, — проговорила девушка за стойкой информации в вестибюле. — Добрый день, — вежливо ответил Котаро, но даже не посмотрел ей в глаза, убрал зонт в чехол, — в какой палате Куроо Тетсуро? — Третий этаж, пятая палата. Он прошел к лифту, поднялся на нужный этаж, ему дали белый стерильный халат, сменную обувь и попросили не шуметь. Конечно, к его другу не пустили внутрь, но сказали, что можно посмотреть через стекло. Бокуто на дрожащих ногах подходил всё ближе к нужному месту. Что он ожидал увидеть? Конечно же то, что Куроо сидит на койке, перебинтованный, заигрывает с медсестрой, а также поднимает руку и нелепо улыбается при виде друга. Котаро остановился, медсестры перешептывались между собой о том, какой симпатичный полицейский пришел. Медбратья сочувственно смотрели на него, понимая, в каком состоянии мужчина. Один из них подошел к нему и, пожав руку полицейскому, сказал, что делают всё возможное. Бокуто поблагодарил и попросил оставить его одного. Поворачиваясь с закрытыми глазами к стеклу. Открыв глаза, он увидел совсем не то, на что рассчитывал. Куроо лежал перебинтованный, в больших пластырях, с катетером в руке, несколько капельниц, на груди прикреплены куча проводов, ведущих к монитору кардиографа, зеленая полоса всё также прыгала, как и в тот день, когда его спасли. Он лежал с закрытыми глазами и таким умиротворенным лицом, казалось, что он просто спит после очередной драки. — Какие сны тебе снятся, Тетсу? — тихим шепотом сказал Котаро, кладя свою дрожащую ладонь на холодное стекло, — Я уже заждался… Кажется, это дом родителей, их кухня, мамина стряпня большой порцией лежит в тарелке. Кто-то громко топает сверху, раздаются чьи-то приближающиеся шаги. Кто это? — Тетсу-чан, кушай, пока не остыло, — в комнату зашла мама и заботливо погладила меня по голове. Внутри меня всё дрогнуло, её руки были такие нежные, ласковые, в них столько любви. Знаешь ли ты, мама, сколько человек убил твой сын? Можешь ли ты его простить? Я ведь… совсем не оправдал ваших с отцом надежд, — кушай скорее, не беспокойся ни о чем, у тебя ведь матч и экзамены на носу. — Матч? Экзамены? — я едва выговорил слова, в горле стоял ком, было очень тяжело говорить. — Ну да, ты что, забыл что ли? — она поставила руки в боки и сердито посмотрела, — ты совсем его загрузил своей психологией! — Ничего-ничего, уверен, он справится, — в кухне появился мой отец, такой, каким я его помню, — он же еще совсем молодой, пусть учится у старших. — задорно рассмеявшись приобнял маму, мое сердце сжалось. Почувствовал, как по щекам текли горячие слёзы, они обжигали щеки, было больно. Впервые больно плакать. Боль заполняла всё тело и душу. — Здесь… так тепло… — я едва выговорил слова, захлебываясь слезами и воздухом, мама продолжала гладить по голове и что-то успокаивающе приговаривать. — Ты уже опаздываешь, — ласково сообщил отец, наклоняясь передо мной и улыбаясь так тепло, что я бросился его обнимать. Никогда не делал подобного, но он ответил тем же, поглаживая по спине, — Ну ты чего, взрослый такой а плачешь, как ребенок. — Так ведь… — я перешел на шепот, — вы ведь все… Раздался звонок в дверь. Мама ушла из комнаты и позвала в прихожую. Отец шел позади меня, пока я вытирал слезы своими ладонями. На пороге весь светящийся стоял высокий парень с крепким телосложением, я даже почувствовал себя маленьких и слабым мальчиком, его волосы были выкрашены в пепельный, а корни уже успели отрасти. Они торчали вверх, как будто это совиные уши. За ним вошел второй, чуть повыше, в черном деловом костюме с укладкой, он был похож на меня. Я не узнал, кто это был. — Что такое, Тетсу-чан? — на мое плечо мягко опустилась отцовская рука, он смотрел и едва заметно улыбался, — друга своего не узнаешь? Это же Бокуто, смотри, как вырос! Второго тоже не узнал? Это же твой брат, вы прямо как две капли воды! — мужчина потрепал мои волосы и произнес возле уха шепотом, — Они давно уже тебя ждут. Тебе надо поторопиться, не заставляй так долго тебя ждать. Ждут? Меня? Кто? Бокуто… Бокуто Котаро. И… Куроо Наотаро, мой родной брат. Старший брат, человек, на которого я равнялся. Первый друг. Человек, с которым связано множество моих воспоминаний. Я… помню. Детство, как мы играли в снежки, как я носился с кипятком, чтобы отодрать его примерзший язык от качелей, весенние пробежки по лужам, как пускали корабли по только что растаявшему снегу, начальная школа, средняя школа, первые тренировки по волейболу, соревнования, матчи, старшая школа и снова волейбольная команда, я был капитаном, играл на позиции центральный блокирующий, Бокуто всегда был рядом, на позиции доигровщик, его прямые были великолепны, он так радовался каждый раз, когда они проходили, победы, поражения, спортивные лагеря, национальные. Я всё помню, Бокуто. Чувствую, как по моим щекам текут горячие слёзы сожаления. Но почему я чувствую что сожалею? Сердцебиение учащается. Как же больно в груди, словно душа ноет. Бокуто… Бокуто Котаро, чертов засранец с неиссякаемой энергией. Я хочу дальше продолжать наши соревнования. К чему они приведут? Полицейский оторвал взгляд от пола и медленно убрал руку со стекла. Он уже собрался уходить и напоследок решил посмотреть на лицо своего друга. По его щекам текли слёзы. Блестящие капли впитывались в бинты. Увиденное повергло в шок Котаро, руки задрожали, он посмотрел на монитор, зеленая линия прыгала то вверх, то вниз. На него обратил внимание медбрат, который совсем недавно пожимал его руку. Подбежав, он осмотрел происходящее и побежал куда-то прочь, крича имя врача, который лечил Тетсуро.