«Приходи на меня посмотреть Я буду кроток, если правильно скажешь Я здесь Я с тобой Ты мне очень очень важен»
Машина плавно плывет вдоль элитного квартала с большими особняками по обе стороны от ухоженной проезжей части. За окнами мелькают однотонные силуэты домов, будто только сошедшие с конвейера; красные и бирюзовые кляксы на фоне серых деревьев, совсем недавно сбросивших листву, а среди них черные, словно плесневые заросли силу эти хранителей. После того, как к власти пришли религиозные фанатики, появились свои плюсы. Многие предприятия были разрушены или переквалифицированы, в лучшем случае. Перестали производить компьютеры и хозяйственную технику, заменили товары на экспорт продовольствием и скотом. И то, что строилось рабским трудом последние три сотни лет, было разрушено на корню. Религиозные фанатики всегда были и всегда будут. Но в век цифровых технологий и тотальной слежки их мнение могут услышать миллионы таких же фанатиков как Высшие Командоры, которые и заварили всю революцию. Под стать себе, давят свои же комплексы, неудачливость и даже лень. Уповая на Бога, надеясь на лучшую жизнь, которая непременно наступит. Все чаще и все больше верующих задумывается о том, насколько правильный их уклад жизни. Потребительская сторона существования и «жизнь ради себя». Устрашает сила, с которой Гелад может повлиять на весь мир в ближайшем будущем, если будет всячески задабривать " Партнеров по бизнесу». Официально товар, которым Гелад теперь свободно торгует с Мексикой — фрукты и овощи собственного производства. А на деле, за границу увозят сотни контейнеров красных бирок. Кто-то заинтересован в продаже фертильности, а кто-то в её покупке, ради повышения уже своей репродуктивной способности. В любом другом мире, даже сверх религиозном, такой бартер карался правосудием. Но мы живем не в сказке. А чудо происходит крайне редко и не факт, что спасет чью-то жалкую жизнь. Потребление завело нашу цивилизацию в тупик. Никому не было дело до политики, ведь каждый человек прекрасно знал, что выбор куплен и твое мнение лично никому не важно. Никому не сдалось, что в твоей голове на самом деле. И как итог нашего отношения — продажа души дьяволу. А Бог покинул этот мир уже давно. И вряд ли вернётся.Меня рвало мимо ведра. И будь я трезв — мне стало бы неловко. Я наебенился уже с утра — Такой протест. Такая забастовка
***
После поездки ко врачу, Ивушкин чувствовал себя чуть менее подавленным, чем тем вечером после Церемонии. Мужчина лет 40 на вид, с большим животом, который обычно называют «пивным» проводил осмотр без присутствия Госпожи Анны и хранителей. Войдя в кабинет, где омега уже лежал как кушетке с раздвинутыми ногами, словно на гинекологическом кресле, посмотрел на Колю из-за матовой ширмы, служившей своеобразной заслонкой, закрывающей лицо пациента. Словно цензура на то, что видеть не стоило бы. На то, что надо скрыть от посторонних глаз, ведь как говорила Тетка Лидия в красном центре -» Блаженны кроткие. Быть невидимым и богобоязненным слугой главная цель существования плодоносных омег». В голове Ивушкина всплыли ее слова, будто навязчивый баннер в интернете, перекрывающий основную информацию на экране. Натягивая на руки полупрозрачные перчатки, мужчина задумчиво протянул -Погода нынче не столь солнечная. Но бегонии в моем садике разрослись лучше чем в том году — окунул пальцы в такую же прозрачную жидкость в стоящей рядом, на хирургическом столике, баночку -Будет немного неприятно. Буквально пару секунд — Вновь выглянул из-за ширмы со спокойной улыбкой на лице, но не найдя в лице омеги одобрения, вернулся к своей работе. Чувствуя два холодных пальца, давящих изнутри на все ещё болящие половые органы, обследуя, Ивушкин смотрел в потолок, максимально абстрагируясь от места, в котором сейчас находится. На белом, без единого серого пятнышка и следа старой штукатурки, расплывались серые, размытые силуэты от проезжающих за окном редких машин. Хороший, хороший, плохой. В голове смешалось столько лиц людей, мутных и едва различимых чертами. А в ушах отдаленно, из беззаботных воспоминаний, звучит знакомый мотив. Такой сейчас близкий. Мягкий голос, нарочито заботливый, забирает с собой в прошлое без остатка.Я хочу быть бессмертной, Словно бог на небесах, Хочу быть цветком из шелка, Словно мне не суждено умереть
.***
В это время другой человек, куривший сигареты у запасного выхода из медицинского центра, вспоминал тот же мотив. Будучи в старших классах, Ягер часто ходил в музыкальный магазин и за не имением денег, часами делал вид, что выбирает подходящую в подарок пластинку, прослушивая каждую из выбранных от начала и до конца. Мотив знакомый до мелочей, но с иными любимыми строками. Пророческие для жизни Клауса в будущем.Когда любишь кого-то, Они всегда уходят слишком рано. Но воспоминания Могут заставить цветок расцвести.
Госпожа Анна оставила Демьянова на попечение водителя и велела быть дома не позже пяти вечера. Командор Ярцев со своей супругой собирались в столицу на встречу с поставщиками из Мексики, надеясь на успешное подписание контракта и поставку «готового продукта» по достаточно приличной стоимости, которая в теории окупится уже через год. Голубоглазый докуривал первую сигарету, а рукой уже тянулся за второй в пачку. На взгляд «Истребителя», омега был не простым, как казалось Командору и Госпоже на первый взгляд. Робкое поведение, светлые глаза, юное тело. Все отдаленно напоминало картинки в интернете, блоги с фотографиями и цветы на морозе. Такое далекое, но подсознательно завораживающее. Неспроста говорят, что существуют люди, к которым тянет не за весомые причины. Будто у них внутри есть магнит, притягивающий к себе. Приковывающий к себе взгляд окружающих. Так и у этого нового слуги в доме Ярцевых было что-то примагничивающее. Красная одежда, своеобразная униформа для всех, кто носит красные бирки на ушной раковине без возможности снять, не могла превратить всех слуг и служанок в единую массу. Да, их видно издалека. Особенно зимой, на фоне снега, когда омеги идут по улице парами в магазин. Но это дало омегам возможность быть едиными в своих страданиях и невзгодах. Даже несмотря на то, что перекинуться парой слов было очень редкой возможностью, многие могли перекинуться парой сплетен. Как ни пытайся изолировать человека, как ни пытайся всячески удавить его «я», он найдет любой путь, любую лазейку для общения и существования. В их головах не все так просто, как кажется Командорам и их женам, хотя многие из них не отличаются глупостью или наивностью. Социальное положение, своеобразная политическая игра и управление судьбами людей в Геладе — жестокое событие не без приложенного интеллекта. Вопрос только в том, кто в итоге одержит победу. Необъяснимая внутренняя, неизвестная пока этому юному омеге, сила — вот та черта, что притягивает к себе. И сейчас Ягер это смутно, но все же осознает. Пусть для него и неизвестно имя новенького, его характер и в целом все, что можно назвать личностью. Не известно то, что официально под запретом для красных бирок — индивидуальность. Но Клаус нарушает правила не в первый раз, даже если с прошлой служанкой все закончилось не очень радужно. Бедняжка попыталась бежать, воспользовавшись поддержкой сети бунтарей, но неправильно рассчитала дозу снотворного, подсыпанного в суп для господ и была поймана еще на границе с другим округой. Впоследствии служанка была отправлена в колонии, где вероятнее всего умерла в скором времени. Гелад перешел от потребления к производству, но никто не забывает о том, что нынешняя республика возникла на месте прошлого, весьма влиятельного государства с долей ядерного вооружения. И непокорные, неугодные Богу по мнению государства: все бесплодные омеги, не способные к ведению хозяйства, учёные, профессора университетов. Все существа, которые по мнению религии были приспешниками демонов и темных сил, были отправлены на раскопки радиоактивных могильников с отработанным топливом, именуемые Колониями в простом разговоре. Клаус часто размышлял на тему войны, работая уже в семье Командора Ярцева. На его взгляд, проходя любую войну, даже гражданскую, человек открывает в себе две стороны. Первая — именуемый «Истребителем» зверь. Безжалостный, жестокий, готов на что угодно ради спасения собственной шкуры. Вторая — человек смертный. Чувствующий страх не только за свое существование, но и за все человечество в целом. Будучи подростком, Клаус часто смотрел документальные фильмы о катастрофах. И самым важным в становлении его как личности, был фильм о количестве ядерного вооружения в мире. У каждой страны по несколько тысяч боеголовок управляемых и нет. Значения не имеет. И даже нескольких ракет хватит, чтобы стереть с лица земли некогда плодородные земли и города. Такая картина, возникшая перед глазами, оставила неизгладимое впечатление на молодого Ягера. И спустя года, пройдя войну, альфа чётко понимал свой план действий и возможный план действий. Ведь если Гелад вздумает вести войну с какой-либо страной, у внутреннего зверя будет полное право сражаться не только за сохранность своей жизни, но и жизни людей вокруг, несмотря на препятствия.Внутри заболело — я что-то в себе сломал. Увидел то, чего никому нельзя видеть. Дома — никого, за окном горько воет зима.
***
После осмотра, Ивушкин ждал водителя в коридоре. Пальцами зажимал вату у четвертого пальца, после забора крови. Несмотря на белые шоры на голове, от его взгляда не ускользнули черные силуэты в начале и конце коридора. Коля ухмыльнулся себе под нос, наклоняя голову чуть ниже, дабы никто не смог увидеть лицо чьего-то слуги. Беременности нет. Половые органы травмированы не так значительно, но следующая церемония будет только после полного восстановления. Как бы не были жестоки эти набожные твари, им легче перестраховаться. Но это только на руку омеге. Возможно Коля сломлен. Возможно ему страшно. Возможно он хотел бы умереть, если бы выдалась подходящая ситуация. Но постоянное «возможно» доводит до ручки. Беспомощность, внутренняя несобранность сделали свое дело. Пусть в жизни мало вещей, которые могут заставить улыбаться. Но они стоят того, чтобы добиваться их с яростью и азартом. Чувство единства с такими же слугами и служанками, как и сам Ивушкин, породило новое чувство в душе омеги, долгое время игнорирующего свои собственные ощущения. Новое чувство, которое заставило не распахнуть глаза, лишь чуть-чуть приоткрыть, пока все увлечены другими делами.Новое чувство без названия, но кипящее в жилах расплавленным металлом. Чувство грешника, готового бороться до последнего вздоха.
Никто не мог увидеть эту ухмылку на лице омеги. За время, которое Ивушкин пробыл в красном центре и в семье Командора Ярцева, слуга уяснил лишь одну истину. Для красных бирок она понятна как «дважды два четыре»: — Отношение к тебе, как к слуге и отношение к тебе как к живому существу зависит в первую очередь от того насколько хорошо ты выглядишь в глазах общества. Для начала в глазах господ. Затем в глазах «Око». А дальше, в глазах других Командоров, которые выбирают себе очередную фертильную омегу, на замену непригодной — Ярость зрела не только в душе Коли. Она как сорняк разрасталась в умах других слуг и служанок, будто передаваясь воздушно-капельным путём между красными бирками. Негласно установила свои правила: - Если они окрасили наши жизни в красный, значит вместе мы сможем показать им свое место.***
Из короткого погружения в царство размышлений, Колю вырвал подошедший вплотную черный силуэт -Нам пора ехать. Госпожа Анна велела быть дома не позднее пяти — голос приятный на слух, новый тон. Не такой агрессивный, приказной, как у хранителей или господ. Холодный, но отдаленно напоминающий бархат -Хорошо. Тогда нам стоит ехать домой — Ивушкин поднялся на ноги и проследовал за темным силуэтом до самых дверей автомобиля, не поднимая головы. Когда рядом нету Анны и Командора, омега чувствовал себя защищенным лишь наполовину. Лишь наполовину свободным. Садясь в черную машину, снимая белые шоры, Коля не думал о том, что возможно такое действие могло стоить ему языка или, не дай «бог», пальцев. Что-то внутри подсказывало, что водитель, все же сохранивший тайну выхода на улицу красной биркой, отличается от остальных набожных альф, ныне заправляющих страной. В то же время, для Клауса этот омега казался менее беззащитным, нежели в первую встречу. То ли красная одежда придавала, на его взгляд, дерзости и решительности, то ли этот мальчишка обладает сверхчувствительной интуицией и смог понять настроения, бушующие в голове у Ягера. Внутренний зверь довольно урчит и впервые за долгое время, урчит не грозно, не ставя на место не подчинившееся существо. Урчит больше ласково, довольно жмуря глаза, пока омега сидящий на заднем сидении, рассматривает водителя. Всего секунды хватает для прямого зрительного контакта. Всего секунды хватает, чтобы понять, что вы двое смотрите в глаза, возможно, тому человеку который может как спасти жизни, так ее и уничтожить. И альфа и омега это понимают, но продолжают смотреть друг другу в глаза, будто ища ответ на так и не заданный вопрос. Несколько мгновений делают свое дело, чтобы каждый сделал для себя определенные выводы. Ягер — о том, что омега не так прост, как кажется и за ним следует следить больше, чем требует командор. Но без докладов о каждом шаге красной бирки. Ивушкин — о том, что есть иные альфы. И стоит быть немного ближе с тем, кто не заглядывает тебе между ног при первой же встрече. Остатки прошлой жизни, все еще живы в их душах. Все еще имеют шанс на продолжение своей истории. Главное не сдаваться и идти вперед.Маска безразличия — мой оберег. Во мне нет тоски, как геев в Грозном. Я — отрубленная конечность, брошенная в снег. Найди меня, пока не поздно. Я не могу. Я не вытерплю больше. Стихи, как подорожник огнестрельной ране. Я — еврейский мальчик в оккупированной Польше. Спрячь меня в чулане. Любая исповедь — не больше, чем тухлый трёп. Но даже самые нелюдимые боятся остаться одни. Я — старый дурак, раскроивший в молитве лоб. Спаси меня и сохрани.