Ничто не ценится в идеальном мире так, как человеческая жизнь
В идеальном же мире, где существует Гелад, ценится только храм и деньги.
В этот раз мы поговорим о Ярцевых. Все что можно сказать об этой супружеской паре, невозможно уместить в паре предложений. Не смотря на весь ужас и страдания, что принесли они вместе с бунтом в страну, Анна и Демьян все ещё остаются л ю д ь м и . Их история не менее увлекательна и трагична, чем история любого, пережившего пришествие Гелада. Анна Ярцева родилась 32 года назад. Кто бы знал, что эта милая и аккуратная с виду девчушка, будет в будущем одной из самых уважаемых в нынешнем государстве. Её детство проходило в обществе мамы и двух сестёр. Отец ушел из семьи, когда Ане едва исполнилось три года. Больше никаких вестей бедная женщина не получала, кроме бумаг на развод через адвоката. -Мама! Мама! Мама! — девочка бежит рядом с женщиной, аккуратно толкающей вперед коляску с двумя близняшками, от роду которым четыре месяца. Не больше -Что, милая? Устала? — мать остановилась и погладила рукой старшую по аккуратно забранным в хвостик волосам, придерживая коляску другой. Семья Ярцевых была большой, по большей части её составляли омеги. Главу звали Алисой — двадцатипятилетняя женщина, непосредственно мама Анны и её сестёр близняшек — Марины и Клавдии. По иронии судьбы, отец Алисы тоже покинул семью ещё в раннем детстве. Но это не изменило того, что такой жизненный опыт сделал из неё мягкотелую и слабую маму. Алиса вырастила и поставила на ноги всех дочек, в том числе и Аню. Девочка выросла сильной и независимой от остальных людей. Омега, но с характером самого настоящего альфы. Безупречная учёба в школе и университете помогла получить не только необходимые познания в науках, но и научило упорному труду. Сколько себя помнит, Аня часто сидела допоздна за письменным столом, решая несчастные примеры перед итоговыми экзаменами по математике в школе. Спать хотелось невыносимо, но девочка не собиралась отступать от своей цели и мечты поступить в университет. Мечта сбылась и юная Ярцева поступила на первый курс юридического факультета. Сколько было радости и ликования в семье, ведь конкурс на место был просто сумасшедший. Однако несмотря на все трудности девочка справилась. А спустя пять лет закончила высшее учебное заведение с красным дипломом. А потом… Анна Ярцева знакомится с Демьяном. Так наивно, встретиться взглядами на работе и спустя год уже быть женатой парой.***
Демьян Волчок считался в своей семье слабым альфой. Болезненный с детства мальчишка, лез в драки и всегда выходил из них самым побитым. Несмотря на все выходки своего ребёнка, Отец-омега не бил, не наказывал. Считал, что такое поведение родителя не будет правильным, ведь как поступил бы на его месте Бог. Но драки продолжались, поэтому мальчика было решено перевести в религиозную гимназию, в которой Демьян проучился ещё одиннадцать лет. Верно говорят, что школа в большей степени решает каким будешь ты человеком, а не какие знания получишь. В ситуации с Волчаком так и вышло. Религия оказала на него большее влияние, чем семья. В определенный период юноша был близок к тому, чтобы стать священником, но голос разума все же подсказывал, что будущую семью стоит содержать на более устойчивый заработок. И вскоре после окончания гимназии, Демьян поступает на экономический факультет.***
Аня плакала. Очень долго смотрела на отрицательный тест на беременность и снова плакала. Икала от подступающего к горлу комка и пускалась выть по-волчьи. -У нас получится, слышишь? — Демьян сидел рядом с ней на полу в ванной и нежно гладил по волосам, чтобы хоть немного успокоить возлюбленную. -Дём, я так не могу больше — Ярцева убрала с лица прилипшие пряди волос и рвано выдохнула -Мы пытаемся уже почти 4 года, но все без толку. Ты веришь, что у нас получится? Все еще. — Девушка посмотрела на мужа с едва теплящейся надеждой в глазах -Получится.- утвердительно проговорил Демьян и провёл кончиками пальцев по влажным от слёз щекам Ани — На все воля божья. Он смилостивится. Я верю. — Альфа придвинулся к девушке и нежно поцеловал в лоб. — Все получится моя милая. Главное верить —***
Они стоят у кассы и покупают билеты на ближайший сеанс. Мимо проносятся подростки с ярким оперением волос, словно попугаи слетевшиеся к кормушке, спешно покупают попкорн, чипсы — всякую дребедень. На экране мелькают силуэты известных актеров. В зале людей под завязку. Аня держит руку мужа у своего живота и не понимает той несправедливости, что творится в мире. Демьян же, рассуждает о том, почему у примерного богобоязненного человека, нету самого главного в жизни — детей. Почему стриптизерша из клуба может переспать с клиентом, а через несколько месяцев сдать ребёнка в детдом. Почему геи и лесбиянки стали моднее, чем религия. Почему такая несправедливость.Это общество прогнило до мозга костей. Потребление ведет мир в пропасть, а разврат готовит каждому персональное местечко в аду. Политики продают людские души за гроши, а это государство близится к своему концу. Рождаемость упала в этом развратном мире. А Бог давно покинул каждый дом. Мы делаем как можно больше оружия, чтобы получать больше новостей. Быть потребителем стало важнее, чем быть хорошим человеком. Хорошим человеком с чистой душой. Потребление — черное пятно на некогда девственно чистом лице мира.
Именно в этот момент родилась идея. Идея ставшая поистине самой трагичной в истории человечества.***
Дорога домой затягивается и альфа едет окольными путями, дабы подольше понаблюдать за Красной биркой. Юноша интересен внешностью, но больше распирает от любопытства — что у него на уме. Он не так прост, как кажется на первый взгляд. -Госпоже Анне не стоит знать, что мы едем долгим путём — наконец подаёт голос Клаус. Ивушкин кинул короткий взгляд на водителя, с вопросом. Смутился. Не знает, верить ли человеку, считавшемуся в этой ситуации собеседником или промолчать. В конечном счёте взвесив все «за» и «против», Ивушкин спокойно отвечает. Не показывает слабости и открытости к диалогу. Не положено. -Хорошо.- на секунду прищурился, смотря на лицо водителя, разглядывая черты лица в зеркале заднего вида. Подвох? Маловероятно. -Клаус. Обращайся ко мне так. — альфа выкручивает руль влево, обгоняя старый серый рено, выезжает на шоссе — Не хочу быть анонимом. Так правильнее будет, верно Демьянов? — Коля смотрел на водителя теперь более растерянно. Таких разговоров не велось уже давно. Все было слишком официально, что в доме госпожи Анны, что в красном центре. Такие простые, но забытые слова. Привет. Пока. До скорой встречи. Как дела? Прости за вчерашнее. Будь нежнее. Блять. Сука. Охуеть. В голове Ивушкина мелькают старые диалоги, словно смс-ки из прошлого. Будь его воля, достал бы из памяти самый отборный мат и прокричал бы его в лицо Клауса. Проорал бы себе всю глотку. Без стыда, совесть на последнее место. Согласен даже без мата, но прокричать — какой он отвратительный со своей интеллигентностью. Как и все, кто в Геладе считается достойным альфой. Какой жалкий и ненавистный, что является частью этой жестокой машины — нового государства, где у омега нету права голоса. Да и прав как понятия почти не существует. Но все, что может сделать сейчас Коля — промолчать. Или ответить максимально непринужденно, как впоследствии и поступает. -Да, господин Клаус. Я буду вас так называть — омега сжал зубы и перевел взгляд в окно. Очень уж рассердила сейчас привычка называть альф и их жен господами. Альфа хмыкнул и слегка улыбнулся. Напряженная атмосфера давила тяжким грузом, что крайне не нравилось Клаусу. Необъяснимое чувство по отношению к этому омеге никуда не делось, а дорога — единственный возможный вариант в обозримом будущем, чтобы разговорить юнца. -Не господин. Я не настолько старый, чтобы называть меня так. И чин не тот — он включил дворники из-за снова начавшегося дождя и остановился на перекрестке ожидая зелёного сигнала светофора. — Зови меня просто Клаус — слабо улыбнулся, смотря в окно и спокойно вздохнул. Сейчас все выглядело так, как раньше. Почти как раньше за исключением одежды и напряженного разговора. Окажись они в другое время и в другом месте, альфа был бы рад расспрашивать красную бирку о чем угодно. Непонятная человеческая симпатия, одолевала. Притесняла собранность и привычную скрытность от всех. В другое время и в другом месте, Клаус не осмелился бы называть этого юношу на заднем сидении Красной биркой. Только вот она. Светится красным клеймом на ушной раковине, как некогда светились подобные на ушах коров и овец на фермах. Бирки с номерами и штрих-кодами, содержащими основную информацию об омеге. Какой семье принадлежит, какая группа крови и номер в закрытой базе данных досье бывших когда-то граждан. А будь воля Коли, он просто отправился бы гулять. Не в паре и не только в магазин. Куда угодно, даже к морю бы поехал. Не важно с кем и не важно какой ценой. Даже автостопом готов. Но судьбы не изменишь. То, что произошло — не изменить. Можно только прикладывать усилия ради более благополучного будущего. Что-то внутри то ли бурлило, то ли довольно урчало от этой поездки. Всего на несколько минут хватало этой мимолётной нормальности разговора, чтобы почувствовать себя все ещё живым. Все ещё способным на что-то крупное и авантюрное. Ивушкин снова посмотрел на альфу, чуть наклонив голову. На щеке виднелись витиеватые шрамы, схожие по рисунку со старой кружкой, однажды разбитой, но склеенной и пущенной вновь в обиход. Коротко стриженые волосы, светлые, может от того, что на солнце выгорают. Машина трогается с места, когда Коля вспоминает взгляд. Пронзительные, но в тот вечер поистине понимающие. Цвета стали с голубым отливом. Оба отлично понимают, что подобная поездка не слишком подозрительна. В добавок в машине нету средств для отслеживания передвижения или записи звука непосредственно в салоне. Это радует. Слежки пока нету. Неожиданно для самого себя, Ивушкин понимает, что слабо улыбается. Впервые за несколько месяцев у него хорошее настроение вместе с умиротворенностью. Привычное в старой жизни чувство кажется в новинку, а мелочи могут сделать по-настоящему счастливым. -Спасибо — наконец смягчившись приговаривает омега. Тихо, но так, чтобы было слышно на передних сидениях. — Не за что — моментально отвечает водитель и не замечает как расплывается в улыбке. Недосказанность всегда будет преследовать любого, кто остался в Геладе. Таковы теперь реалии здешней жизни. Но сдаваться рано. Надежда всегда умирает последней.***
Остаток дороги они молча едут и улыбаются. Каждый по-своему. Но искренне. У каждого в голове разные мысли, разные сомнения в правильности действий. Но это шаг вперёд. В сторону от всепоглощающей бездны одиночества.Двадцать четыре. Странно: Всё еще переходный возраст. Стареть пока слишком рано. Взрослеть — поздно. Ищем работу. Заводим детей. Кормим извилины смесью из книг. Точка отсчёта — и столько путей. Каждый — в тупик.