Песнь гор

Высоко на отроге скалистой горы, как продолжение ее, высился замок из той же горной породы бурого цвета с черными прожилками, необыкновенно твердой, почти неразрушимой никакими орудиями. Лишь внизу, к основания замка, виднелась более светлая и мягкая известняковая кладка. Высоко вверх, точно указующая рука, поднимался замок. Иногда, чаще всего по ночам, из его окон вылетали, клубясь, черные вихри и, набирая силу, устремлялись вниз, на равнину. Порой над самой высокой башней вспыхивали молнии, а в окнах горел странный свет. И тогда жители сел, лепившихся ниже по склонам горы, отводили глаза и одними губами шептали молитвы Богам. А проезжие, видя издалека высокий темный замок, поворачивали коней и спешили умчаться прочь. Цвирети, страж полуденных границ Карсадарийского царства. Крепость князя-колдуна Мхитара. С одной стороны Цвиретские горы утопали в вечнозеленой роскоши жарких лесов, с другой упирались в безводные фарсийские степи. Дики и страшны были горы и лесные дебри, множество тайн скрывалось там. Далеко над облаками вздымались вечные сверкающие ледники. По весне разливались горные реки, водопадами стекали вниз, захлестывали все на своем пути. В горах, помимо диких зверей, встречались и более опасные существа, и у цвиретских жителей не переводились рассказы о них. В горных ущельях охотились на баранов и козерогов грифоны, загоняя животных в пропасть. В пещерах обитали могучие свирепые дэви. Старикам доводилось некогда собирать обглоданные человеческие кости в их покинутых логовах. В лесу можно ночью встретить голую хвостатую чинку. Или столкнуться с диким волосатым человеком - очокочи, крик которого сводит с ума. Огромные крылатые вешапи иногда налетали на стада поселян, пожирали скот, а на тех, кто пытался им помешать, дышали огнем. В горах, согласно легендам, открывались двери в страну волшебного народа - Каджети. А на самых неприступных вершинах, где никогда не бывали люди, обитали исполинские птицы, грозные, но и благожелательные к людям: Фаскунджи или Орби. Горы испокон веков хранят свои тайны... Теперь уже никто из самых древних стариков в Цвирети не помнил предыдущего владетеля, отца Мхитара. На их памяти князь всегда был только один - Мхитар, почти не менявшийся на протяжении лет. От дедов внукам передавались лишь смутные предания, да и то шепотом, при закрытых дверях, и только вечером, у родного очага. Будто более ста лет назад князь Эрцин встретил в лесу золотоволосую красавицу с томными фиалковыми глазами, с кожей белей молока. Очарованный, он в тот же день привел ее в свой замок и назвал женой. А то была не смертная красавица, а колдунья-каджи, Инари-Ламар. Подобные ей любят обольщать мужчин. Она пообещала своему супругу остаться его женой на семь лет, однако доверчивый князь не придал значения такому обещанию. Но вот прошло семь лет, и прекрасная колдунья исчезла прямо из супружеской спальни, забрав с собой рожденного ею сына. Лишившись разом жены и ребенка, князь Эрцин в отчаянии пронзил себя мечом. Прошло пятнадцать лет. Горный замок в Цвирети опустел. Никто из родственников покойного князя не решался там поселиться, опасаясь колдовства. Жители окрестных сел поглядывали с опаской на заброшенную крепость. Та сильно обветшала и, подмытая подземными водами, стала сползать вниз по склону. Но однажды к замку спустился на крылатом раши высокий юноша с властными повадками и глазами цвета ночи. Он заявил местным жителям, которые удивленно сбежались поглядеть: - Я - ваш князь, Мхитар, сын Эрцина. Я вырос в Каджети, у своей матери, но теперь вернулся в мир людей. Вижу, что этот замок надо восстановить. Я вам помогу взять самый прочный камень. И он действительно временно размягчил прочный базальт, так что строители легко откалывали и обтесывали от него глыбы. Но, сложенные в стены нового замка, они вновь обрели былую твердость. Жители Цвирети убедились, что их новый владетель - могущественный колдун, и стали ему служить, скорее со страхом, чем с удовольствием. Так и продолжалось по сей день, более ста лет подряд. Слуги князя-колдуна, хоть и шептались по вечерам, заперев двери, мало что знали о его делах. В последние годы он забрал в войско гораздо больше мужчин, чем раньше. Зато в остальном подданные Мхитара жили даже благополучнее, чем их предки. Недобрые соседи-фарси во время своего большого похода обошли Цвирети стороной, а потом погибли в горах, застигнутые лавиной. Ни засуха, ни недород не вредили их полям. В реке всегда ловилась рыба, а в лесах не переводилась дичь. Легендарные страшилища не смели вредить слугам князя-колдуна, а он распоряжался ими - даже могучими дэви! - точно буйволами в упряжке. Так что местные жители даже гордились, что у них такой могущественный властелин; а каким образом он добивается благополучия - его дело. В этот день Мхитар вернулся домой на своем крылатом раши. Нужно было отдать некоторые распоряжения, а заодно проверить кое-что важное. В Вардиси пока справятся без него. Его воины захватили в плен строителей пещерного города да небольшое войско, охранявшее их. Сопротивляться там некому, пока Леона не выступит навстречу. Спешить пока некуда. Можно отложить решение сиюминутных задач ради тех, кто направлены в будущее. Крылатый конь медленно кружил нам вымощенным камнем двором замка, сужая круги. Как и все крупные, тяжелые существа, даже волшебные, раши не мог просто так спуститься на землю, ему требовалось время. Еще с большой высоты Мхитар разглядел на верхней ступени крыльца стройную фигуру женщины в синем платье, с покрывалом на голове. Усмехнулся про себя. Она каждый раз безошибочно чувствует его приближение и встречает у дверей. Не зря он тогда сразу почувствовал, что у этой девчонки безошибочное чутье... Став на землю, Мхитар оставил крылатого скакуна на попечение челядинцев, а сам подошел к стоявшей на крыльце девушке. Она была черноволосой и смуглой, с темными, немного раскосыми глазами, с крупным, четко вырезанным носом. Увидев Мхитара, она взмахнула рукой, так что широкий рукав платья взметнулся, как птичье крыло. Князь-колдун положил ладонь на плечо девушке и, внимательно поглядев в глаза, проговорил несколько теплее обычного: - С какими вестями поджидаешь меня, Хализа? Что важного хочешь мне передать? Девушка не удивилась, откуда он узнал. - Учитель, сегодня утром прилетал Чонгар. Он передал для тебя зеркало от госпожи Инари-Ламар. Я велела отнести его в твои покои и закрыть полотном, хоть в этом и нет нужды: зеркало заговорено только для тебя одного. Для Мхитара то была, несомненно, хорошая новость. На лице его мелькнула улыбка, похожая больше на молнию, прорезающую грозовое небо. - Я благодарен моей матушке; через зеркало я смогу советоваться с нею, не теряя времени на полеты в Каджети. Время скоро будет дорого, - тут он внимательней пригляделся к Хализе и поинтересовался вкрадчиво: - А что еще говорил Чонгар? Для тебя одной, а? Девушка, смутившись, моргнула. - Ты все разглядишь, учитель... Он предлагал мне полетать с ним на его раши... - Ну а ты что? - невозмутимо поинтересовался Мхитар. - Я ответила, что сперва спрошу у тебя... Но мне совсем не нужен Чонгар со своим раши! Знаю я таких: сперва с ним полетаешь, а потом закружит голову, приворожит, да и бросит страдать всю жизнь. - Правильно, девочка, - Мхитар жестом заботливого дядюшки похлопал ее по плечу. - Конечно, я бы и так ему не позволил морочить голову моей помощнице. Но хорошо, что ты сама понимаешь. Для людей любовь с каджи не приносит счастья. - А для каджи, учитель? - полюбопытствовала девушка. - Для каджи... - Мхитар задумчиво взглянул вдаль своими нездешними глазами. - У них ведь тоже бывает по-разному. Говорят, некогда было, не в Карсадари, а в Ильтанском царстве, что одна женщина-каджи всей душой полюбила витязя-человека, и оставила свой народ, сделалась смертной. Но все же, волшебный народ редко так привязывается к людям. Так что будь осторожней с моими союзниками, Хализа. Девушка изящно повела плечами, будто в танце. - Я стараюсь глядеть вглубь, не заглядываться на красивую оболочку. Ты хорошо меня воспитал, учитель. - Умница, - снова похвалил ее князь-колдун. - За это у меня есть для тебя маленький подарочек... Он щелкнул пальцами, и в воздухе повис перстень с крупным камнем, грани которого вспыхивали, как радуга. Взяв его, Мхитар передал девушке. - Перстень Стихий. Я не без труда переделал его, чтобы он действовал у тебя, человека. Попробуй применить его. Полюбовавшись перстнем, девушка вытянула руку, выбрав своей целью валун, лежащий на склоне горы. Она напряглась, как тетива на луке, лицо ее выражало крайнее сосредоточение. Но вот ее перстень вспыхнул, как маленькая звездочка, и тут же тяжелый валун оторвался от склона и, подскакивая, покатился вниз. Но Хализа проводила его с видом крайнего огорчения. - У меня не получается! Он действует в сто раз слабей, чем у тебя! Мхитар ударил такой же вспышкой катившийся вниз валун и усмехнулся, когда тот разлетелся на груду обломков. - Конечно, слабей: ведь это все-таки каджийский перстень. Насколько мне известно, еще никто не пытался переделать его для человека, так что мне пришлось самому догадываться, как сделать лучше. Магия людей устроена по совсем иным законам, чем у волшебного народа. Но для первого раза у тебя получилось не так уж плохо. Если бы пущенный тобой камень упал на человека, убил бы наповал. С помощью Перстня Стихий ты сможешь вызвать воду из подземных скважин, наслать небольшую бурю или даже смерч. Конечно, они не накроют целое войско, но все же могут в будущем быть полезны. У тебя достаточно терпения и силы воли, чтобы со временем стать великой волшебницей среди людей, Хализа! Так что старайся, и со временем Перстень Стихий станет у тебя работать лучше. Девушка поклонилась в пояс своему учителю, покраснев от удовольствия услышав его похвалу. Оставив ее упражняться с Перстнем Стихий, Мхитар прошел по переходам замка и, поднявшись по узкой винтовой лестнице, оказался в своих покоях. Там все было устроено просто: князь-колдун не ценил показной роскоши, а обстановку мог себе создать любую. Его кровать, а также стол и кресла были, правда, вырезаны из черного ореха. Но на столе, вместо драгоценностей, лежало несколько свитков, да располагались предметы причудливого вида и ясного одному Мхитару назначения. К этому столу было строго запрещено прикасаться слугам, прибиравшимся в покоях. Однако ни одна пылинка не смела сесть на его колдовские принадлежности. Ее отталкивало надежное заклятье. В этот день к ним добавилось еще большое прямоугольное зеркало, закрытое полотном. Мхитар снял его, сел в кресло напротив и стал ждать. Ожидание его было недолгим. Сквозь прозрачную пустоту зеркала донесся низкий грудной смех, а затем в нем появилась прекрасная золотоволосая женщина. Она полулежала на тахте, в удобной позе, и в зеркале отражалась вся ее стройная и гибкая фигура, подчеркиваемая лиловой полупрозрачной туникой. Людские годы не властны над жизнью волшебного народа. Прекрасная Инари-Ламар вовсе не изменилась за сто с лишним лет. Она выглядела моложе своего сына, хоть и его время брало гораздо медленнее, чем обычного человека. - Здравствуй, сын мой! - ослепительно улыбнулась колдунья. - Как видишь, я заговорила зеркало для переговоров с тобой. Если смогу помочь еще чем-нибудь, обращайся. И для нашего народа сын всегда остается сыном, даже если он родился от человека. - Я учту, матушка! Если мне придется просить у тебя помощи, то позднее, когда мне потребуется заговорить еще что-нибудь важное. Ты разбираешься в защитных заклинаниях лучше меня - да и лучше любого в Каджети. Тонкая лесть сына заставила Инари-Ламар горделиво улыбнуться, однако она тут же покачала головой. - Лучше все-таки будь осторожен со своими опытами, сын. Ты все же наполовину человек, и никто не может знать, чем способны обернуться у тебя наши заклинания. Ты готов перевернуть все законы магии. - Ну, что теперь об этом говорить: ты сама меня воспитала в Каджети и позволила учиться магии, - усмехнулся князь-колдун. - Да и поздно беспокоиться, матушка. Ты же хочешь, чтобы я, как говорят люди, жил долго и счастливо? - Разумеется, я этого хочу, сын мой! Но порой мне бывает за тебя страшно. И я думаю: может быть, ты зря покинул Каджети? У нас ты достиг бы большего, чем среди людей... - Нет, матушка. Среди людей у меня гораздо больше возможностей! - решительно заявил Мхитар. Он поднялся с кресла и стал ходить по комнате твердым, решительным шагом, одновременно делясь с матерью своими размышлениями: - У каждого народа есть сильные и слабые стороны. Каджи сильны и бессмертны, их магия дает им огромное преимущество над смертными. Но они ленивы, как и все волшебные народы. Как раз потому что испокон веков полагались на свои способности, они не не привыкли действовать сообща, каждый стоит за себя одного. Если и помогают друг другу, то по дружбе или родству, а не ради общего дела. Некогда горы целиком принадлежали волшебным народам, о том вы знаете не в пример лучше меня. А что происходит теперь? Люди расселяются все шире, проникают в каждый заповедный уголок гор. Если мы не укажем им место, они расплодятся так, что больше никому не останется места. - У волшебного народа всегда остается Каджети. Там для всех хватает места, и туда не проникнуть людям, - мягко заметила Инари-Ламар. Мхитар раздраженно топнул каблуком по каменной плите. - Вот! Об этом я и говорю! Если уж ты, моя мать, так беззаботна, то чего можно ждать от других? Вас, мол, Боги создали из искр, вылетевших из огнедышащей горы; чего же вам опасаться людей, вылепленных из глины, - да? Вы бессмертны, и потому мало заботитесь о будущем. Если бы каджи вспоминали о людях не только для того, чтобы позабавиться за их счет, могли бы давно одержать победу. Но нет, это не в повадках волшебного народа! - Мы, по-твоему, не поймем твоих высоких целей, - обиженно протянула колдунья. - А что насчет земнородных? - Людям далеко до любого из волшебных народов. Их жизнь коротка, они подвержены голоду, болезням, большинство из них не владеют никакой магией. Но зато они научились ловко замещать свою слабость! Не имея большой силы, они объединяются и берут числом, действуя сплоченно. Не обладая магией, они придумывают множество вещей, облегчающих им жизнь. Сама слабость их превратилась в источник силы! Если они не могут одолеть в честном бою существ сильнее себя, то не стыдятся ударить в спину, лишь бы победить. - Кажется, я ошиблась: и людей ты не очень-то уважаешь, - промолвила его мать. - Люди слабы, но изобретательны. Каджи и другие волшебные существа могущественны, но легкомысленны и ленивы. Один лишь я сочетаю лучшие качества тех и других, так что мне по справедливости надлежит править, - тоном несокрушимой уверенности произнес Мхитар. - Для того я и ждал столько лет, чтобы обещанная мне девчонка сделалась царицей... - Ну, не то чтобы только ждал... - серебристо рассмеялась Инари-Ламар, точно звенел первый весенний ручей. Князь-колдун вернулся в кресло и кивнул в ответ своей матери. - Верно, я немного помог моей Леоне остаться единственной наследницей. И если бы она догадалась поблагодарить за то, что ей досталась необыкновенная для женщины власть! Но нет, она противится мне. Признаться, я не ожидал от нее такой энергии и упорства. Она уже собирает войска, чтобы отомстить мне за Вардиси. Я нарочно выбрал строившийся по ее приказу город в скалах. Его захват должен особенно разозлить царицу. - Карсадарийское войско будет сильно и многочисленно, его еще надо одолеть... - У меня есть союзники посильней простых воинов. Хоть их не так уж много, но они смогут одолеть войско в несколько тысяч, - заверил ее Мхитар. - Леона сама собирается выступить мне навстречу, поэтому я не могу просто похоронить их под лавиной или наслать песчаную бурю. Придется искать более тонкие способы. Но, как только царица будет взята в плен, Карсадари принадлежит мне! Все-таки каджийская колдунья не могла быть спокойна вполне. - Ты уверен, что она покорится даже тогда? Она скорее пожелает убить тебя или себя, как древние амазонки. Даже приворот может преодолеть тот, кто сопротивляется до конца. Глаза Мхитара остро блеснули. - Ты права, матушка: такова она и есть, Львица Карсадари! Но ей придется покориться. Разные существуют способы. Страх за жизнь близких. Интересы царства - причина, что вынудила ее отца поклясться мне. Кстати, после его смерти клятву обязана сдержать сама Леона. Не очень-то придется стараться, чтобы вся Карсадари обвинила в своих несчастьях саму царицу за то, что она преступила данную перед Богами клятву... - Ты обо всем позаботился, сын мой. Я не знала, что ты настолько предусмотрителен, - с невольным удивлением произнесла Инари-Ламар. - Я даже предусмотрел, чтобы убить меня было не так уж просто... как, возможно, и возмечтает сперва моя царственная супруга, - Мхитар многозначительно ухмыльнулся. - Мало кому известно, что я могу прожить три жизни вместо одной. И это лишь начало! Пока еще ритуалы передачи жизни очень несовершенны. Мне приходится изобретать их из ничего, полагаясь только на себя. Но на первых порах этого хватит, а со временем я добьюсь любого количества жизней, настоящего бессмертия. Глаза Инари-Ламар увлажнились от материнской гордости. - Когда еще ты только родился, я уже знала: ты способен пойти гораздо дольше обычного человека. Действуй, сын мой! Бессмертный царь Карсадари - будет звучать совсем неплохо. Мхитар хищно потянулся, точно тигр, выходящий из логова. - И не только Карсадари! Конечно, на первых порах мне и ее хватит за глаза, да и от ее народа нельзя ждать большего. Но я дам им спокойную жизнь, чтобы размножались, пока границы не станут тесны для них. А тогда я соберу всех лишних мужчин в войско, обучу повиноваться общему порядку, поставлю над ними своих начальников. Сперва мне придется подвинуть прочь разряженных фазанов, карсадарийских князей, с которыми никак не справится моя будущая супруга. Я сумею. Сейчас толпа владетелей играет мне на руку, кто сознательно, а кто невольно. Разделенного внутри себя противника легче победить. Но, когда я приду к власти, мне перестанут быть нужны подобные союзнички. А там, пройдет несколько поколений - и карсадарийцы привыкнут почитать меня, своего бессменного владыку. И когда родные горы не смогут прокормить всех, я скажу своим воинам: "Там, внизу, простираются широкие степи и плодородные равнины, там растут густые леса и протекают реки, полные рыбы! Перестаньте тесниться, ступайте туда и расселитесь широко, а всех, кто живет там, обратите в рабов, и вы будете всегда счастливы и богаты!" Что будет, когда они лавиной скатятся с гор вниз, потеснят живущие там народы? Ты представляешь, матушка? - он звонко хлопнул ладонью по подлокотнику кресла, увлеченный своими замыслами. Но колдунья, казалось, с трудом представляла великолепные замыслы сына, даже испугалась такого размаха. - Большие мысли приходят тебе в голову! Это уж точно у тебя от человеческой крови. Земнородные не могут творить желаемое, как мы, поэтому им приходится захватывать чужое. - Пусть так. Я же не враждую со всеми людьми поголовно. Способным и преданным мне даже готов помогать. Вот Хализа. Чем бы она была без меня? Прозябала бы дальше в полуразвалившемся замке своих родителей, а когда подросла, была бы выдана за такого же обнищавшего князька и всю жизнь вытирала бы носы куче сопливых ребятишек. А я разглядел в ней пытливый ум и твердую волю, взялся учить ее магии. Она полезна мне уже теперь, а со временем пригодится еще больше. Но Инари-Ламар неодобрительно покачала головой, прищурив фиалковые глаза. - Я отговаривала тебя, сын мой, делать Хализу стражем твоей жизни... - Одной из трех жизней, только одной, - уточнил Мхитар. - И я не опасаюсь Хализу. Она знает, сколько я для нее сделал, и умеет быть благодарной. Да и не справиться ей со мной, даже если бы что-то задумала. Людям ведь так трудно обучаться магии! - вздохнул он с притворным сожалением. - Для нас, волшебных народов, творить магию так же естественно, как дышать. А людям она дается после долгих усилий, это для них настоящий подвиг духа. Многие так и проживают жизнь, не узнав, что могли бы совершить. Так что Хализе сильно повезло. - Ну а что она думает о царице Леоне? Не станет ревновать тебя? На этот раз уже Мхитар взглянул на мать с недоумением. - С какой стати? Она моя ученица, и больше ничего. О Леоне ей известно с детских лет. Неужели она понадеется, что я предпочту ее царице Карсадари? - Я не думаю об этом, сын, просто предупредила тебя. Не все люди живут разумом, у многих желания сердца даже берут верх. Поверь: я-то уж таких повидала немало... Мать и сын обменялись через зеркало понимающими усмешками. - Верю тебе, матушка. Но пока еще Хализа ни разу не проявляла неуместной глупости. Я предпочитаю, чтобы мои враги жили сердцем. Кстати, почти так и получается. - Много ли у тебя осведомителей при дворе Леоны? - поинтересовалась Инари-Ламар. - Не так уж много, но есть. Некоторые служат мне уже больше двадцати лет, еще до фарсийской войны. Она мне помогла подцепить на крючок кое-кого из царских советников. Мне в руки попали важные письма тех, кто состояли в сговоре с фарси; с тех пор им ничего не остается, как слушаться меня. Заодно, я приглядываюсь к тем из вельмож, что недовольны своим положением или считают себя в чем-то обделенными царицей. Словом, я никого из них не делаю хуже, чем они есть. И побуждения у всех вполне рассудочные, никакого "голоса сердца". Они знают: если подведут меня, я могу даже открыть царице имена тех, кто помог ей так рано остаться сиротой и получить престол... - Однако на войне против тебя станут совсем не те люди... - Ты права, - вздохнул Мхитар. - Леона умеет привлекать людей и выбирать лучших, многие ей служат не за страх, а за совесть. Таких людей, как царевич Амран, как Орунг, Бирисса, мне никогда не удастся ни подкупить, ни запугать. Даже недавно объявившийся сварожский князь уже полностью предан ей. Жаль, что не дошло до смертельной вражды у него с Амраном. Царица остановила их, и теперь они готовы заключить перемирие против меня, - казалось, Мхитара веселило это обстоятельство, но веселье было зловещим. - Придется избавиться от них в сражении. А царицу лучше всего там же взять в плен. Но, если она спасется тогда, придется добыть ее в Уруми. Прежде всего она должна остаться одна или в окружении моих людей. - И тогда?.. - Инари-Ламар с блестящими от материнской гордости глазами подалась ближе к стоявшему перед ней зеркалу. - Если Леона избежит плена в будущей битве, я постараюсь рассорить ее с владетелями и с простонародьем. Пущу в ход угрозы и самую грязную клевету, чтобы карсадарийцы отвернулись от нее. Чем невероятнее слухи, тем больше люди склонны верить им. Тут мне как раз пригодятся внутренние союзники. Придется послать в Уруми кого-нибудь похитрее, наблюдать за ними. - Пошли меня! - блеснула глазами колдунья. - Давно я не развлекалась, мороча людям голову... - Нет, матушка. Быть разведчиком в стане врага - тонкое дело, тут каждый может потерпеть поражение. А, если они захватят тебя, смогут сами ставить мне условия. Лучше поговори с кем-нибудь из своих сородичей, убеди их помочь. Впрочем, пока не спеши. Я все же постараюсь все решить под Вардиси. - Желаю тебе победы, сын мой! - проникновенно проговорила Инари-Ламар. - Возвращайся царем Карсадари! - Я сделаю все возможное! - длинные, с кошачьими зрачками, глаза Мхитара сверкнули, как два озера черной земляной смолы, когда от них отражаются солнечные блики. Его мать напоследок послала сыну воздушный поцелуй, и зеркало вновь озарилось прозрачной пустотой. Оставшись один, Мхитар послал мысленный вызов. Очень скоро - не больше, чем потребовалось времени, чтобы преодолеть винтовую лестницу, - в дверь постучали, и в покои князя-колдуна вошла Хализа. - Ты останешься дома, - с порога сообщил ей Мхитар. Девушка тяжело вздохнула, и на ее подвижном лице отразилось огорчение. - Я надеялась поехать с тобой, учитель, - проговорила она. - Нет, Хализа. Ты будешь управлять Цвирети в мое отсутствие и заодно осваиваться с Перстнем Стихий. Пока еще твои магические навыки слишком слабы, чтобы взять тебя на войну. Не забывай, что я доверил тебе свою жизнь, в самом прямом смысле. Ты должна оставаться в безопасности. Он говорил спокойно, не повышая голоса, но ученица знала по долгому опыту, что перечить ему нельзя, и, вздохнув, вышла прочь. А Мхитар, вновь оставшись один, подошел к окну высокой башни и с головокружительной высоты увидел вздымавшиеся вдали горы. Заоблачным престолом Богов высились перед ним скалистые громады, увенчанные белыми шапками; зеленой мохнатой шкурой вздыбливались на горных склонах леса. И, глядя вперед, князь-колдун почувствовал, что царица Леона и Карсадарийское царство уже находятся в его руках.