Песнь гор

Долго бежали вспять, откуда пришли, остатки разбитого карсадарийского войска. Пораженные ужасом и отчаянием, они даже помыслить не могли, чтобы остановиться. Лишь когда от усталости стали шататься люди и кони, наконец, остановились на берегу небольшого озера. Здесь изможденные беглецы утоляли жажду и переводили дух. Печальные и молчаливые, они растерянно озирались по сторонам, с трудом осмысливая свое поражение. Здесь Орунг пересчитал уцелевших. Выходило, что спастись удалось чуть более чем третьей части от всего войска. Остальные нашли смерть от страшных лап дэви, от драконьего пламени, от мечей "змееносцев". Уже смеркалось, и ясно было, что заночевать придется здесь. Следовало отдохнуть и перевязать раны. Среди беглецов многие были изранены. Некоторые впали в забытье, и их поддерживали в седле товарищи. Царица Леона так и проехала всю дорогу вместе с князем Ярославом на его коне, но ее в эту минуту не волновало, кто рядом с ней. Только у озера, когда Ярослав осторожно помог ей стать на землю, она словно пришла в себя. Оглядела остатки своего войска, и тяжело вздохнула. - Среди Богов, на Высшем Небе, самый почетный стол всегда накрыт для тех, кто погиб за родину! - выговорила она с трудом. Ярославу очень хотелось хоть чем-то поддержать царицу, показать, что она может во всем полагаться на него. Впервые он увидел ее нуждающейся в помощи, он спас ее, и готов был дальше оберегать, если потребуется. - Противник был слишком силен. Мы бы победили, если бы против нас сражались только люди. Однако и колдун не одержал полной победы. Ты свободна, и сохраняешь свою власть. Ты еще можешь все начать сначала, государыня! Распоряжайся нами, как пожелаешь! Воины, бывшие рядом, в ответ отсалютовали своими мечами, не допуская, чтобы чужеземец превзошел их в преданности царице. На губах Леоны скользнула горькая усмешка, ей хотелось сказать: "О чем вы говорите? Разве кто-нибудь вернет мне Амрана?" Но она совладала с собой. - Если надо, мы начнем сначала, мои храбрые воины! А сейчас всем отдыхать и лечиться. На рассвете двинемся дальше! Вокруг уже устанавливали шатры, переносили раненых. Кипятили воду, несли сумки с полотном и лечебными травами. Обернувшись к Ярославу, Леона впервые заметила кровь на его руке. - Ты ранен, князь? Ступай в шатер, пусть тебе перевяжут рану, - строго велела она. Но даже такие суровые интонации обрадовали Ярослава, несмотря на все обстоятельства; он вообразил, что царица не совсем безразлична к нему. - Это легкая рана, государыня. Только крови много вытекло, - проговорил он небрежно, хотя чувствовал, как кружится голова, то ли от слабости, то ли рядом с нею. Орунг, слышавший разговор, сказал князю: - От Мхитара можно ожидать чего угодно. Вдруг тебя ранили зараженным клинком? Вспомнив поединок с Чонгаром, Ярослав покачал головой: - Не думаю, чтобы тот красавчик из дивий (он произнес сварожское собирательное именование для нелюдских народов) стал пользоваться ядом. Слишком самонадеян, да ему и незачем, он быстр, точно рысь. - И все-таки, береженого Боги берегут, - рассудила царица. - Ступай! Я сама перевяжу рану своему спасителю. Оставив дружину на Наурза, Ярослав позволил царице промыть, а затем зашить его рану. Та оказалась чистой, просто глубокий, почти ровный порез. Но князь забыл о боли, не замечал больше ничего на свете, чувствуя прикосновения твердых и осторожных рук Леоны. Она тонкой шелковой ниткой, вымоченной в вине, зашила ему рану не хуже любого ученого лекаря. Ярослав с безмолвным любованием глядел, как ее руки порхают, точно бабочки, совершая свою работу. Любовь к царице все жарче разгоралась в его сердце, и оно билось учащенно и сладко при мысли, что он - ее спаситель, что она сама заботится о нем, не поручив никому другому. Позабыв обо всем, Ярослав схватил здоровой рукой ладонь Леоны и поцеловал у основания пальцев. - Ты необыкновенная женщина, тебе Боги подарили больше совершенств, чем обычно позволяют смертным! - страстно прошептал он. - Я согласен получить еще десятки ран, лишь бы ты, моя царица, перевязывала их своими прекрасными руками! От твоих рук я и жгучую боль приму как наслаждение, а смертельный яд - как небесный нектар... Закончив зашивать рану, Леона не резко, но властно отстранилась от него. В полумраке шатра, освещенном единственным масляным светильником, лицо ее казалось застывшим, глаза глядели из черных провалов. - Как ты смеешь оскорблять меня, да еще в такой страшный день, когда мы потерпели поражение, а мой жених пропал или был убит? - спросила она печально и гневно. И, не дожидаясь ответа, вышла прочь, гордая и величественная, как всегда. Ярослав хотел окликнуть ее, но понял, что она не станет слушать, упал обратно на кошму и застонал. А царица Леона тем временем обходила палатки раненых. Их было столько, что лекари не успевали работать быстро, и им помогали все, кто хоть немного умел лечить раны. Царица и ее амазонки учились этому, как многие карсадарийские женщины, и теперь вместе со всеми заботились о раненых. Только Карина, то улыбаясь счастливо и глупо, то утиравшая слезы с лица, не отходила от постели своего мужа, поправляла ему подушки, помогала удобнее устроить сломанную ногу. Лекарь замотал в лубки разбитое колено Гелы и туго перевязал. Карина была все время рядом с мужем. Заглянув проведать супругов, царица застала их, воркующих как юные новобрачные. - Лекарь говорит, что кость срастется. Разве что хромота может остаться, - сказал Гела, когда Леона поинтересовалась его здоровьем. - Подумаешь, хромота! Для купца она не помеха, - ласково проговорила Карина, словно и не ее недавно возмущало мирное занятие мужа. А Гела, приподнявшись на локте, пообещал царице: - Мы с Кариной решили: если у нас будут еще дети, пусть учатся сражаться. Воины нужны Карсадари. А для моей лавки хватит и одного помощника. - А я тебе, как выздоровеешь, поручу "лавку" побольше, - заметила Леона. - Будешь казной моей распоряжаться, там сейчас что-то неладно. А мне нужны надежные и верные люди. И, произнеся эти слова, Леона впервые почувствовала, что жизнь не закончилась после поражения у Вардиси. Даже если у нее больше не будет Амрана, она все еще остается царицей, и ей, как никогда, нужны преданные люди, чтобы Карсадари не исчезла в хаосе. Муж и жена горячо благодарили ее. Леона грустно улыбнулась в ответ. - Пусть Боги хранят ваше счастье. И никогда не разлучают вас! - прерывисто выговорила она и поспешила выйти из палатки. В становище она встретилась с Орунгом, который поведал царице обо всех подробностях битвы. Не умолчал и о предательском поведении некоторых князей с их войсками. - Теперь можно ожидать, что некоторые из них совсем отложатся от тебя. Могут даже примкнуть к Мхитару, - мрачно произнес полководец. Царица скорбно кивнула. Никакое новое известие больше уже не могло ее задеть. - Этого следовало ожидать. Увы, но Мхитар слишком силен. А среди людей всегда находятся желающие быть на стороне сильнейшего. Это придает им уверенности. Бирисса, подойдя к ним, недоверчиво покачала головой. - Уверенность? У тех, кто служит бесчестному чудовищу, предав милостивую и снисходительную царицу?! - Они понимают силу лишь как молот, готовый в любой миг обрушиться, и чувствуют себя спокойнее, когда он занесен не над их головой. Бирисса яростно затеребила пальцами свою черную косу. - Ну и пусть себе катятся к Мхитару! Я надеюсь, он отдаст их сожрать вешапи! Между нами говоря, - амазонка понизила голос, глядя в сторону уцелевших княжеских знамен, - даже странно, что у них уцелело больше воинов, чем под царским знаменем. Ведь они метались по полю, как вспугнутые фазаны, но их не преследовали нарочно. Основной удар пришелся на царское войско. Орунг с сочувствием поглядел на царицу, сидевшую молча и неподвижно на походном седле. - Этому может быть только одна причина: Мхитар стремится сокрушить твою власть, государыня. А князья ему не очень-то мешают, и даже наоборот... - Да, наоборот... - безучастно, будто эхо, повторила Леона. От озера подул резкий ветер, и царица завернулась в белый плащ, конвульсивно сжимая руки на груди. Затем порывисто подняла голову и изможденным, лихорадочным взором поглядела на своего полководца: - Скажи, Орунг: есть ли надежда, что Амран все-таки жив? Вопрос этот был задан с прежним присутствием духа, и военачальник восхитился царицей: сейчас она хотела знать все как есть, без лживых утешений. - Государыня, царевича Амрана схватили дэви. На том месте нашли только его убитого коня и изломанные доспехи. А дэви... Ты знаешь их повадки: они испокон веков съедали всех, кто попадет в плен. Даже если они захватили царевича еще живым, нет надежды на спасение. Леона обернула к нему лицо, озаренное внутренним светом, словно ей было ведомо больше, чем другим людям. - Ты говоришь - нет надежды? А вот у меня она есть! Ты сам говоришь: мертвым Амрана никто не видел. Я чувствую, что он жив! Если дэви ныне исполняют волю Мхитара, они могли доставить Амрана к нему. А Мхитар, быть может, сохранит ему жизнь, чтобы угрожать мне... Но Амран не умер, вы слышите? Я знаю это! - последние слова Леона почти прокричала, тяжело дыша. Главнокомандующий и начальница амазонок помолчали, не зная, что сказать. Оба они искренне скорбели по царевичу, который и для них был давним другом. Но, конечно, их скорбь не могла сравниться с чувствами царицы, утратившей нареченного жениха, единственного человека, кого она любила с детских лет. - Что ж, государыня: если ты права, то Мхитар, быть может, скоро объявит, в его ли руках царевич, - произнес Орунг сомневающимся тоном. - Впрочем, кто знает, что еще вздумает делать колдун. Это ведомо, наверное, одним каджи, его родне... - А меня вот тревожит, как бы он не послал за нами побольше "змееносцев" и не перехватил, - обеспокоенно проговорила Бирисса. - Или не вздумал бы двинуться прямо на Уруми, раньше чем мы вернемся туда... - Этого я почти не опасаюсь, - возразил Орунг. - Мхитаровым войскам тоже сильно досталось. Людей у него и было поменьше, а из них уцелела едва ли четвертая часть. А одними чудовищами город не захватить, тем более - не удержать. Те же дэви, такие грозные в чистом поле, заблудятся в городских стенах, их можно будет там окружить и уничтожить. Да что дэви - даже огнедышащего вешапа можно заманить туда, где ему будет не развернуться, а там придумать что-нибудь. Забросать его камнями из катапульты, хотя бы. Даже если Мхитар придумает, как снести городские стены, или - отведите, Сыны Неба! - он выморит или заколдует весь город, удержать его и начать править не сможет. Не знаю, что теперь предпримет Мхитар, только не продолжение войны, я уверен. Ему теперь, как и нам, придется долго собирать силы, отдыхать после Вардиси. - Пусть будут истиной твои речи, Орунг! - воскликнула царица. - Если мы благополучно вернемся, следует использовать выигранное время, чтобы подготовиться к возможным угрозам. Хотя никто не знает, чего ждать от Мхитара, пока он не нанесет удар, - тяжело вздохнула она. Бирисса ласково взяла за руку свою царицу и подругу. - Тебе надо отдохнуть, государыня. В шатре уже постелили постель. Ложись, а я буду тебя охранять. У Леоны не осталось сил возражать. Она под руку с Бириссой прошла через становище. Кругом в шатрах и просто так спали вповалку измученные люди, не доев привычную фасолевую похлебку. Глухо стонали раненые. Иногда какой-нибудь воин вскрикивал во сне. Кажется, им мерещилось, что их продолжают преследовать страшные чудовища. - Не впускай никого, - попросила Леона свою военачальницу. Та кивнула и задернула полог, оставив царицу одну. Как только прекрасная и величественная карсадарийская царица, слава о которой вышла далеко за пределы ее земель, осталась в одиночестве, она упала на постель, уткнувшись лицом в подушку, и ее плечи задрожали от беззвучных рыданий. Скорбь и отчаяние повисли над Уруми, ошеломленной небывалым поражением. Никто теперь не мог поручиться за следующий день. Никто не знал, что теперь предпримет Мхитар. По всей столице звучали заунывные погребальные песни. Жители оплакивали близких. Но в скорби с ними все же оставалась надежда. Царица Леона спаслась, и она, по-видимому, не пала духом, и готова была принять любой вызов. Преодолевая лютую тоску, терзавшую ее сердце, Леона принялась собирать все, что осталось после Вардиси. Она, как и прежде, живо вникала во все начинания, принимала множество людей, и работала больше обычного. К удивлению царицы, в эти трудные дни самым деятельным ее помощником оказался князь Ярослав. Он вместе с Орунгом набирал новых людей в войско, переустраивал строй, изыскивал новые способы бороться с новыми чудовищными противниками. Там, где у самого Ярослава, как чужеземца, не было власти над карсадарийскими воинами, он высказывал свои доводы Орунгу или самой царице, и те, поразмыслив, чаще всего находили их полезными. В следующие несколько месяцев Ярослав, видясь с царицей, больше не говорил ей о любви. Да и наедине они почти не оставались, потому что Леона всячески избегала таких встреч. Но иногда, во время советов она замечала на себе его пристальные взгляды, полные обожания и нескрываемой мужской тоски. Почему-то в такие мгновения ей становилось стыдно, хоть она понимала умом, что никогда, ни словом, ни делом не поощряла чувств Ярослава. И она старательно показывала, что видит в нем лишь союзника, полезного в ее государственных заботах, надеясь, что ее холодность охладит его пыл. Чего стоили эти месяцы самой Леоне, никто на свете не знал. Даже амазонки, даже ее тетка Хорасана, всегда бывшая ее первой наперсницей, сочувствовали всей душой, но не знали, в какую бездну погружено ее сердце. Днем Леона старалась отвлечься за множеством забот, но ночью, когда все затихало, невыносимая тоска ледяными когтями терзала ее сердце, стискивала горло, давила, обессиливала. О царевиче Амране, живом или мертвом, по-прежнему не было никаких вестей. Никто из спасшихся воинов не видел, что с ним стало, и Мхитар не посылал царице известий, как она ждала и боялась. Придворные избегали в ее присутствии упоминать имя Амрана. Все, разумеется, были уверены в его гибели. Но Леона и сама чувствовала, и другим готова была говорить без колебаний - он жив! Однажды, когда уже зима отступала из предгорий дальше к снежным вершинам, соаетник Видариан принес царице чертеж некоего здания. - Погляди сюда, государыня... Лучший зодчий придумал гробницу! Своды сложат из черного и белого мрамора, а крышу украсят меч и корона. Царевич Амран происходил из царского рода, и, хотя его тело не было найдено, следует все же воздвигнуть для него гробницу, как подобает великому герою Карсадари. Леона остановившимся взором глядела на чертеж. Затем подняла голову и с ненавистью взглянула на Видариана. - Вон! - произнесла она свистящим шепотом. - Амран жив, и вам не удастся его похоронить! Я никогда, никогда не поверю в его гибель! Не перестану его ждать! Первый советник подхватил чертеж, отскочил в сторону, едва не споткнувшись на пороге, и поспешил выйти. Сердце у него тревожно билось. Никогда еще молодая царица не разговаривала с ним вот так. Лучше бы кричала, ругалась - тогда бы можно было думать, что остынет, как и разозлилась. А этот ее голос, похожий на шипение кобры - он в самом деле пугал. Да, что и говорить: будь Леона больше похожа на обычных женщин, с ней было бы гораздо легче справиться... Миновало уже полгода после битвы у Вардиси, когда князь-колдун напомнил о себе. От него прибыли послы. Они в один прекрасный день спустились с неба на крылатых раши прямо перед внутренним кольцом городской стены, на глазах у ничего не понимающей стражи. Мужчина и женщина, оба высокие и прекрасные, в изысканных одеждах, двигались с такой плавностью и вместе с тем невероятной быстротой, какая бывает только у барсов, тигров, или... у тех, кто в древности был создан Богами из бездымного пламени. Стоило им поглядеть бездонными очами на карсадарийских воинов, как те, не задавая вопросов, проводили пришельцев в тронный зал, к самой царице. - Господин Кайсар и госпожа Рианет, друзья и посланники могущественного князя Мхитара! - так было объявлено во всеуслышание. Повисло молчание, такое тихое и напряженное, что слышно было, как пролетит муха. Царские приближенные молча изумлялись, как незваным гостям хватило наглости явиться сюда. А эти двое стояли под скрещением ненавидящих взоров, полуобнявшись, и улыбались, горделиво и бесстрашно. Высокий светловолосый мужчина в шитых серебром одеждах и женщина с черными волосами, с глазами зелеными, как морская глубина, в легком струящемся одеянии цвета бирюзы. Рядом с ними все, что было великолепного и роскошного в царском дворце, как-то потускнело, словно поддельное золото рядом с настоящим. - Дивии, клянусь секирой Перуна! - прошептал Ярослав при виде них. - Каджи, - уточнил Орунг, многозначительно взявшись за рукоять меча. А царица Леона, сильно побледнев, поднялась с трона и пристальным взором смерила обоих каджи, вовсе не испытывая смущения. - Зачем вас прислал Мхитар? - проговорила она звенящим голосом. В ответ мужчина-каджи щелкнул пальцами, и в его руках прямо из воздуха появился свиток пергамента. Он протянул его советнику Видариану, а тот, держа послание на вытянутых руках, развернул его перед царицей. - Благородный и могущественный владетель Цвирети, князь Мхитар, предлагает тебе, царица Леона, стать его женой, соединив ваши владения и разделив власть! Леона, прочтя послание, несколько мгновений сидела на троне, напрягшись и чуть подавшись вперед, точно хищная птица, готовая подняться на крыло и закогтить любого врага. Вокруг нее неистовствовали воины, оскорбленные за свою царицу: - Приказывай, солнцеликая государыня! Скажи, и мы истребим их! Слушая эти крики, мужчина-каджи подался назад, прикрывая свою спутницу. Они взялись за руки, и карсадарийцы сразу насторожились, опасаясь колдовства. - Вы невежливы, господа, - проговорила Рианет с очаровательной улыбкой. - Среди порядочных людей запрещено причинять вред послам. Имейте в виду: если что случится с нами, Мхитар отомстит каждому из вас! - Довольно угроз! - ледяным тоном прервала ее Леона. - Скажите: царевич Амран жив или мертв? Пара каджи - а по всему видно было, что они вместе не только в исполнении посольской службы, - переглянулись между собой. Затем Кайсар пожал плечами в изящном и хищном жесте. - Никто после битвы под Вардиси не видел царевича Амрана. Стало быть, он мертв. - Могущественный Мхитар ждет твоего ответа: согласна ли ты вместе с ним править Карсадари? - мелодично проговорила Рианет. Леоне понадобились все силы, чтобы сохранять видимое спокойствие. Ее пальцы крепко стиснули подлокотники кресла, с большим трудом сдерживая желание подать знак своим витязям истребить послов Мхитара. - Никогда, ни за что на свете я не стану женой Мхитара! - прогремел ее голос под сводами дворца. Мертвенно-бледная, но с гордой осанкой и сияющими глазами, глядела она на великолепных каджи. И тут уже, не дожидаясь приказа, царские витязи двинулись вперед, чтобы схватить их. Но в воздухе внезапно что-то вспыхнуло, льющийся в окна дневной свет погас, словно среди дня наступила ночь. А, когда тьма развеялась почти так же быстро, как и упала, обоих каджи в тронном зале уже не было. Не оказалось их и во дворце. Крылатые раши исчезли со своими хозяевами. Известие о предложении Мхитара в первый же день облетело всю Уруми. Повсюду говорили лишь об этом. Разумеется, большинство карсадарийцев восхищались твердостью своей царицы и вслух проклинали и без того ненавистного колдуна. Однако в ее окружении многие находили, что все обстоит не так просто. Вечером того же дня в покои царицы постучался советник Видариан. Как всегда вежливый, изысканный, надушенный фарсийскими благовониями, и... осторожный как всегда. Поклонившись царице, он по ее приглашению сел на скамейку, ниже ее кресла. - Я всем сердцем сочувствую тебе, государыня, - начал он. - Но, должен сказать: в том, что твой трон испытывает такие опасности, есть и доля твоей вины. Леона медленно подняла голову, поглядела испытующим взором. - Какая же это? Что смею сопротивляться? Что не отдаю Карсадари в руки колдуну? - За это тебя никто не упрекнет, государыня: твоя отвага всем ведома, - мягко произнес Видариан. - Однако твой отец - пусть его душа радуется на Высшем Небе! - поклялся Мхитару за себя и за своего наследника, что отдаст тебя в жены. Его наследник - ты сама, значит, на тебя и ложится тяжесть клятвы, данной перед Богами. Прошу меня простить, государыня: я говорю не от своего имени, а выполняю поручение союза многих владетельных князей Карсадари. Леона кивнула. Она знала, что Видариан долгие годы играл роль посредника между царским престолом и союзом князей. И теперь он осмелился упрекать ее, конечно, не от своего имени. - Стало быть, князья, не очень-то блиставшие под Вардиси, приписали поражение тому, что меня Боги наказывают за нарушение клятвы? - горько усмехнулась она. - Так ты с этим пришел ко мне, Видариан? Чего хочет ваш княжеский союз? Чтобы я уступила Мхитару? На самом деле, его заявление стало для царицы еще одним тяжелым ударом в спину. С этой стороны она не ожидала подвоха. Но не согнулась и теперь. Поглядев ей в глаза, Видариан покачал головой. - Я этого не говорил, государыня. Я - от своего имени, - хотел лишь сказать, что твое положение само привлекает опасность. Не Мхитар, так кто-нибудь другой пожелал бы стать супругом молодой и незамужней царицы... - Ступай и напомни своим союзникам, Видариан: у карсадарийской царицы есть избранный жених, великий герой Карсадари, которого она готова провозгласить мужем и царем, и которого никто не видел мертвым, - сурово произнесла Леона. Однако на этом все не закончилось. Доверенные слуги и амазонки докладывали ей, что действительно все больше говорят, будто царица виновна в постигших страну несчастьях. Хуже того: поползли сплетни, якобы Леона не спешит выйти замуж, потому что тайно предается распутству. В харчевнях и на постоялых дворах пели непристойные песни о том, как царица будто бы каждую ночь заманивает на ложе красивых юношей, а после ночи любви сама закалывает очередного любовника и сбрасывает труп из окна в бурные воды Лараны. И никто не мог точно выяснить, откуда происходят эти песни. Несправедливые обвинения и грязная клевета душили царицу, обвивали ее, точно змеи, грозили рассорить ее и с народом, до сих пор преданным ей, и с владетельными князьями. Близкая к отчаянию, она как-то рассказала все своей тетке, царевне Хорасане. Но и той нечем было обнадежить племянницу. - Ты знаешь, Леона: эти ужасные сплетни действительно унялись бы, если бы ты вышла замуж, - заметила она. Леона в изнеможении откинулась на спинку кресла, закрыла глаза. - И ты о том же!.. Но ведь ты-то знаешь, тетушка: я не могу и помыслить о другом муже, кроме Амрана... Пожилая женщина участливо положила руку ей на плечо. - Кому же знать, как не мне? Я вас с Амраном знаю с рождения, до сих пор перед глазами вся ваша жмзнь... Поверь мне, Леона: жениха лучше Амрана я не могла бы тебе пожелать. Но его больше нет. Вот уже полгода, а он не возвращался. А ты - царица, тебе в любом случае нужны наследники. На тебе не должен прерваться царский род! Но самое главное сейчас - если ты выйдешь замуж за другого, Мхитар не сможет преследовать тебя с гнусными предложениями. Не забывай, что ты царица, ты не имеешь права отказываться от брака из-за любви к мертвецу! Некоторое время Леона сидела с закрытыми глазами, бледная как мрамор. Затем непослушными губами проговорила: - Только долг перед Карсадари и остается мне ныне... Я... подумаю... Теперь перед царицей и ее советниками стала новая задача: как можно скорей найти жениха для царицы, достаточно отважного, чтобы бросить вызов могущественному колдуну.