Семейная жизнь

Осторожно! Слеш + насилие POV Аскани Я просто перепутал. Ночью, сонный, вместо того, чтобы поцеловать жену, поцеловал Шона. Коснулся его губ своими и, убедившись, что подбородок с с отросшей за день щетиной никак не может принадлежать Тим, резко отстранился, мигом просыпаясь. Возникло острое желание вытереть губы обо что-нибудь и выплюнуть. Пришлось глотнуть ставшую мерзкой слюну и просто-напросто вытереть губы краем одеяла. Накопившееся за последнее время раздражение дало себе выход, выливаясь в мысленный монолог. Почему я не могу обнимать любимую женщину и обязан терпеть другого мужика, который к тому же лапает её всю ночь? Мысли о том, как они будут заниматься сексом в моем присутствии, доводили меня до бешенства. Оставалась крошечная надежда, что за оставшиеся пять месяцев всё может измениться. Вдруг случится чудо и Тим его разлюбит? В обратном случае придется составлять график, где указывать, когда она будет спать со мной, а когда с ним. Потому что лежать спокойно рядом, когда он будет её ласкать, я не смогу. Внутри бушевали не самые светлые чувства, поэтому я упустил тот момент, когда Шон успел сесть на кровати и сейчас рассматривал меня в тёмной, освещенной лишь оранжевыми сполохами, комнате. Я повернулся, находя взглядом мирно спящую Тим и подтянул край сползшего одеяла повыше ей на плечи. Отвлекся и упустил момент, когда Шон ухватил мои запястья и нагло уселся поперек груди, принимаясь связывать их над головой. И вновь уже знакомое предупреждение: «Не дергайся, иначе Тим разбудим.» «Да пошел ты!» — произнес от всей души и попытался выпутаться. Раз. Другой. Бесполезно. Руки, а впрочем, и ноги уже были крепко к чему-то привязаны, слишком ограничивая мои движения. «Какого…?!» «Расслабься и получай удовольствие. Иначе синяки на запястьях останутся и как ты Тим их утром объяснять будешь?» — продолжили мы милый мысленный разговор. Замер, спокойно проверил все узлы на прочность и был вынужден признать, что освободиться самостоятельно у меня не выйдет. Все попытки воспользоваться магией тоже не увенчались успехом. Эти чертовы веревки каким-то образом её блокировали. Следовательно, дергаться прекращаем и ждем, что будет дальше. Интересно, что подумала бы Тим, увидев, чем именно её Шон по ночам занимается? На миг даже подумал над тем, чтобы действительно её разбудить. Пусть полюбуется! А потом решил, что Шон бы точно такой ошибки не допустил, и она все равно ничего не увидит и не услышит. Как бы я ни старался. Вот гадство. Спросить, что он хочет, не успел. Парень сел ко мне на ноги и принялся распутывать завязки на портках. Медленно, внимательно следя на моей реакцией. Наверное, наслаждался моей злостью. Извращенец хренов. В этот раз я не был возбуждён абсолютно, поэтому глупо понадеялся, что он бросит это дело, отпустит, а потом я его просто убью. Хотя нет, убивать не стану, он еще Тим пригодится, но он точно пожалеет, что посмел играть со мной, словно с игрушкой, делая всё, что ему заблагорассудится. Погладил рукой низ живота, будто и вправду лаская, а потом сделал то, чего я никак не ожидал. Наклонился и взял мой вялый член в рот, обволакивая его слюной, и нежно погладил языком, расправляя каждую складочку. У меня волна мурашек прошла по всему телу, от затылка до пальцев ног. «Ты совсем сдурел?» — обратился я к нему, пытаясь вновь разорвать веревки. Не вышло, но кожу, по всей видимости, содрал, так как под ремнями стало влажно. Плевать. Сейчас только выпутаюсь и нос ему разобью. «Лежи спокойно» — донеслось равнодушное в ответ. Ему что, абсолютно наплевать, что он сейчас ласкает мой член? «Плевать. Мне не двадцать лет. Ты вечно об этом забываешь, Аскани.» «Зачем?» — простонал я от безысходности, а не от возбуждения. «Не отвлекайся» — посоветовали в ответ, продолжая играть с моим членом. Рука тем временем гладила абсолютно гладкий пах и яички. Как оказалось, у нашей расы не только на лице волосы не растут, а еще и там. Хотел бы я сказать, что его прикосновения вызывали лишь отвращение, но это было бы ложью. Мне было странно, непривычно, но хорошо, слишком хорошо, учитывая, что ласкал меня мужчина. Казалось, он лучше меня знал, как именно мне больше понравится, и медленно, но уверенно доводил меня до крайней точки, заставляя позабыть, кто я такой. Никогда бы не думал, что мне будет приятно чувствовать боль от связанных рук одновременно с накатывающими волнами возбуждения. Казалось, что я сам наказываю себя за это неправильное желание. Не могу же я хотеть Шона? Хотеть мужчину? Да, это абсурд. Он по сути заставил меня принимать в этом участие. Возбудил. И… Если скажу, что не хотел кончать, а он меня принудил, выйдет очень натянутое оправдание, не правда ли? Ощутил, как накопившееся напряжение взрывается внутри меня сильнейшим оргазмом, а в следующую секунду обмяк, не в силах больше сопротивляться. Казалось, из меня вынули все косточки и забыли положить обратно. Тело парило. Закрыл глаза и ощутил чужие губы на своих. Мягкие, упрямые. Шон, надавил на подбородок, заставляя меня открыть рот сильнее и поцеловал, проникая глубоко языком. Возможно, этот поцелуй бы вышел приятным, если бы не вкус спермы, которой остался у него на языке. И что он хотел этим доказать? Дёрнулся и почувствовал, что меня отпустили во всех смыслах. Я теперь мог легко шевелить руками и ногами. А Шон как сидел рядом, так и продолжал. Медленно встал с кровати, ожидая от него чего-то угодно, и натянул висевшие на коленях портки вновь на бедра. От вкуса спермы тошнило. От его губ тошнило. А растёртые запястья ныли, напоминая о том, что я всего этого не хотел. Потянулся в мою сторону, а я шарахнулся назад, чуть не свалившись на пятую точку. Ноги отчего-то дрожали и не хотели держать. Не вовремя всплыла ассоциация, что, наверное, так чувствуют себя жертвы насилия. «Ас?» — позвал мысленно Шон. Я промолчал и сбежал в ванную, закрыв за собой дверь. 17.меняется, скоро снова выложу