***
Я вёл себя как подросток перед встречей с ней. Дважды сходил в душ. Три раза сменил рубашку. Почти сотню раз посмотрел на часы. И зачем только я написал ей? Бред какой-то, я ведь мог спокойно передать сумку через Найла. Но мне было важно увидеть ее снова. Для чего? На этот вопрос у меня не было ответа. Просто важно. До дрожи в коленях. До покалывания в кончиках пальцев. До одурения важно. Встреча два дня назад вновь перевернула мой привычный и устоявшийся мир. Она ворвалась в него, словно ураган, разрушая все на своём пути. Я видел в ее глазах то, что замечал в своих последние два года. Отрешенность и боль. Она тоже это чувствовала, когда смотрела на меня. Как же мы похожи. Как мы близки и одновременно далеки друг от друга. Я слышал шаги на лестничной площадке. Слышал, как она не решается постучать. Да я бы даже мог слышать ее нервное дыхание. Глубоко выдохнув, я распахнул дверь. Она уже была на пути к выходу, когда резко развернулась, наткнувшись на мой взгляд. Ее глаза забегали, а пальцы только сильнее сжали пуговицу на пальто. Какая же ты беззащитная. Не бойся, я не сделаю тебе больно. — Привет Мия. Проходи, пожалуйста, — я жестом пригласил ее зайти. Робко пройдя мимо, она даже не взглянула на меня, лишь нервно сглотнула. Я чувствовал ее потрясающий аромат, когда она прошла рядом со мной. Такой манящий, что хочется зарыться пальцами в ее волосы и вдохнуть его поглубже. С трудом сдержав этот порыв, я закрыл за собой дверь и прошёл в гостиную. Она стояла у дивана, не решаясь присесть. Ее взгляд был решителен и непроницаем. С трудом сдерживает гнев. — Хочешь выпить? — предлагаю я, стараясь немного разрядить обстановку. — Я только хочу забрать свою сумку и уехать, — взгляд ледяной, но голос немного дрожит. — Я бы хотел многое обсудить, — я решаюсь, и медленно делаю шаг к ней навстречу. — Нет, Зейн, — она выставляет руку вперед, словно щит, — никаких разговоров. И слышать ничего не желаю. Я остановился в нескольких шагах от неё, а затем, проигнорировав ее фразу, все таки приблизился к ней. Мия сделала шаг назад, я снова шаг навстречу. Ты не сможешь убегать бесконечно. Не беги от меня, прошу. Наконец, она упирается спиной в столешницу. Дальше пути нет. Задерживает дыхание. Я вижу, что она напряжена до предела, словно струна. Ещё один шаг ей навстречу. Она вздрагивает, когда между нами остаётся меньше метра. — Спасибо за то, что забрала меня вчера из клуба. Я правда благодарен тебе за это, — мой голос звучит так хрипло. — Хватит, Зейн! — резко обрывает меня она. — Хватит быть любезным, ты ведь далеко не такой. Зачем ты позвал меня сюда? Ты мог передать мне сумку где угодно, но ты позвал меня именно сюда. Зачем? Каждое ее слово словно пощёчина. — Кажется, ты и сама была не против приехать ко мне, ты не находишь? — усмехаюсь я. Вижу, как ее щеки заливает краска. Какая же она забавная, когда смущается. И эти чертовы веснушки. Кажется, я готов вечно смотреть на ее лицо, пересчитывая каждую. Она выдыхает и отходит от меня на безопасное расстояние. На чертово безопасное расстояние. Берет в руки графин с виски и наливает себе в стакан. — Я выхожу замуж, Зейн. Весной. Я помню, блять. Спасибо, что снова напомнила мне об этом. — Поэтому хватит этих долбаных игр. Мне было достаточно два года назад, — глухо произносит она, делая глоток. Игр? Кажется, тебе тоже нравились эти сраные игры, особенно, когда ты мастерски манипулировала моими чувствами! Я молчал. Она смотрела в окно, на огни вечернего Лондона, и тоже молчала. Словно старалась забыть, что я тоже присутствую в этой комнате. — Ты его правда любишь? — тишину прорезал мой охрипший голос. — Да какая тебе разница, черт возьми?! — вспылила она, и, наконец, повернулась, — ты ясно дал понять мне, что я тебе не нужна! К чему тогда это все? Ты снова затеял какую-то игру? Тебе обязательно нужно контролировать все и чувствовать свою власть, чтобы быть удовлетворенным? — кричала она. — Мия, выслушай меня… — я сделал шаг вперед. Она отшатнулась, словно обожглась. В ее глазах столько... боли. Боже мой, как же сильно я обидел ее. — Нет, Зейн, это ты послушай! Я влюбилась в тебя, как последняя идиотка, хотя прекрасно понимала, какой ты мудак! Я закрывала глаза на все твои выходки, на все, что ты делал, и в итоге призналась тебе в своих чувствах! А ты просто в очередной раз показал всю свою сущность. Ты растоптал меня. А теперь, когда у меня, наконец, все хорошо, тебе снова нужно все разрушить и сделать меня несчастной! Зачем, Зейн? Просто зачем? — она перешла на шепот. Ты растоптал ее. — Мия, дай же мне сказать! — я моментально оказался рядом с ней и взял ее прекрасное лицо в свои ладони. Затем поднял его и заглянул в ее глаза, — Я струсил. Я кретин. Я просто испугался этого, я боялся все испортить. Я давно такого не испытывал, поэтому я испугался. Я солгал, когда сказал, что это была игра. Я невероятно сильно скучал по тебе все эти два года, и мне нет никакого оправдания. Слова сочились из меня, словно все, что я держал в себе эти два года, вырывалось наружу гигантским потоком. Я больше не мог молчать. Особенно, когда видел, как меняется ее лицо после моих слов. — А теперь, я понимаю, что все потерял и что ты помолвлена. Это убивает меня. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты разорвала эту помолвку, но я даже не смею просить тебя о таком. Она смотрела на меня расширившимися глазами, и молчала, словно оцепенела. Ее пухлые губы слегка приоткрылись, словно в шоке. Прикоснуться к ним. Прямо сейчас. Зрачки ее глаз были настолько расширены, что я немного испугался. Вдруг я довёл ее до состояния глубокого шока. Внезапно, мне вспомнилась какая-то дурацкая статья, где писали, что когда человек смотрит на объект, который его привлекает, его зрачки расширяются. И почему у неё такие распахнутые глаза. — У тебя было два года, чтобы сказать мне об этом. Сейчас это ничего не меняет, — прошептала она, не отрывая взгляда от моих глаз. Словно уговаривала сама себя. Сейчас это ничего не меняет. Ничего. Глупо отрицать, это было больно слышать. Я понимал, что у меня нет ни одного ебаного шанса, но когда она подтвердила это своими словами... К черту. Если так, то я не хочу жалеть ни об одной потраченной секунде, проведённой рядом с ней. Еще долю секунды я смотрел на ее распахнутые губы, которые словно приглашали меня, манили прикоснуться к ним. А затем я бесстыдно откинул все нормы приличия и впился в них, так страстно, так необходимо, словно это была последняя вещь, которую я мог сделать на этой планете. Она дрогнула, но не оттолкнула меня. Более того, ее нежные руки робко обвили мою шею, как будто она сомневалась в своём решении. Но она ответила мне. Целуя ее, я словно окунулся в прошлое, как будто не было этих двух долгих лет без неё. Как будто это снова мы, немного безумные, предающиеся бешеной страсти, как будто она не помолвлена. Помолвлена. В глубине души я испытывал небольшое чувство стыда, за то, что целовал девушку, которая больше мне не принадлежит. Но я отбросил это чувство к черту, лишь бы не лишаться вновь ее губ. Она никогда тебе и не принадлежала. Я крепко прижал ее к себе, словно отгоняя непрошеные мысли. Путал пальцы в ее рыжеватых волосах, сходил с ума от ее невероятного запаха. Такого манящего, что хотелось нырнуть в него с головой. Запомнить навсегда. Когда ее пальцы провели дорожку по моей щеке, и внутри у меня все задрожало. Как же сильно я хотел, чтобы она была моей. Только моей. Я не хочу делить ее ни с кем. Она прижалась ко мне так сильно, словно боялась, что я исчезну. Что исчезнет этот чудесный момент, где были только мы. Я невольно выдохнул, когда она прервала поцелуй. Горящие глаза, пухлые губы слегка приоткрыты, и взгляд устремлён прямо на меня. Ее тело слегка дрожит, да и мое тоже. — Это ничего не значит, Малик, — выдыхает она мне в губы. Это значит все. Я киваю, соглашаясь с ней. Да, она права, это абсолютным образом ничего не значит. Она помолвлена. И это наша последняя встреча. Мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд, словно думая об одном и том же. Затем одновременно тянемся друг к другу. Наши губы сливаются в таком необходимом поцелуе, и мы оба понимаем, что проиграли. Она обхватывает мою шею руками и зарывается в волосы. Я сжимаю пальцы на ее плечах, словно стараясь залезть к ней под кожу. Я хочу полностью владеть ей, ее телом, ее разумом. Я хочу быть ее кожей. Моя девочка. Аккуратно подхватываю ее на руки и несу к себе в спальню. Мой разум максимально затуманен ее присутствием. Я стараюсь отключить мозги, чтобы не думать вообще ни о чем. Все, что мне нужно сейчас это она. Бережно кладу ее на кровать и припадаю губами к ее шее, слегка покусывая ее. Слышу ее тихие стоны, и это ещё больше сносит мне крышу. Я никогда и никого не хотел так сильно, как ее. Она сводит меня с ума. Ни одна женщина не делала этого со мной. Она пробегается тонкими пальчиками по пуговицам на моей рубашке, стараясь расстегнуть их. У неё дрожат руки и ей тяжело это даётся, поэтому я просто разрываю ее. Слышу стук рассыпавшихся пуговиц на паркете. Она жадно стягивает с меня тонкую ткань, покрывая мою грудь поцелуями. Каждая часть кожи, которую касаются ее губы, горит, словно распаляясь. — Как же я скучал, Мия, — шепчу я, — как же сильно. Ты только моя... Освобождаю ее тело от рубашки, бросая ее в дальний угол. Руки сжимают холмики груди, скрытые шёлковым бельём. В голове промелькнула безумная мысль, что она надела его для меня. Стягивая с неё бретельки бюстгальтера, я освобождаю ее аккуратную грудь от мягкой ткани, спуская белье ниже, ей на живот. Нахожу ее губы и терзаю их в поцелуе, пропуская горошины сосков сквозь пальцы. Слышу ее стон. Я хочу ее больше. Сильнее. Ладонь скользит по ее полуобнаженному телу, спускаясь к молнии джинс. Она сама помогает мне стягивать их. Моя девочка. Ее губы покрывают мои плечи и ключицы поцелуями, когда я запускаю руку в ее трусики, поглаживая тазовые косточки и спускаясь ниже. Она такая мокрая. Боже мой. Такая сладкая. Готова для меня. Я рычу, возбуждаясь ещё сильнее. Мои пальцы скользят в ней, она такая горячая. Мия, что ты творишь со мной. Слышу ее глухие стоны. Я так возбуждён, что брюки кажутся нереально тесными. Почему они такие тесные? Я хочу освободиться. Трусь своим пахом о ее бедро. Словно слыша мои мысли, Мия судорожно расстегивает мои джинсы, запуская в них ладошку и накрывая ей мой член. Непроизвольный стон вырывается из моих губ, когда она мягко сжимает его своими пальцами. Я схожу с ума. Она сводит меня с ума. Мои пальцы гладят ее влажные складки, погружаясь в неё. Она почти готова. Ещё чуть-чуть и я доведу ее до оргазма. Я готов кончить сам, когда она касается меня. Слегка прикусываю сосок, сразу же проводя по нему языком, словно зализывая. Мия выгибает спину и ее стоны сотрясают комнату. Она сжимает бёдра и выдыхает. Безмятежно расслабляется в моих руках. Кончая рядом со мной. Из-за меня. Мия притягивает меня к себе, для поцелуя. Я завожу ее руки вверх за подушку, проводя пальцами по ее ладоням и чувствую его. Это блядское кольцо. Помолвлена. Помолвлена. Помолвлена. То, что я хочу сделать, неправильно. Она помолвлена. Я буду уродом, если поступлю так с ней. — Зейн, почему ты медлишь? Я хочу почувствовать тебя, — шепчет она, и мои моральные принципы летят к черту. — Сними его. Сними его, пожалуйста, — выдыхаю ей в губы, трогая кольцо. Она мешкается, но лишь на долю секунды. Затем стягивает со своего пальца бриллиант и кладёт его на прикроватную тумбу. Я надеваю презерватив и упираюсь в неё членом, он готов войти в неё, стоит только подать сигнал. И он поступает немедленно, когда она притягивает меня ближе, обхватывая обнаженными бёдрами мой торс. Я рычу, зарываясь носом в ее волосы и вхожу в неё. Резко, страстно, практически до конца. Наши стоны сливаются воедино. Пальцы Мии впиваются в мою спину, проводя по ней ногтями и оставляя красные полосы. Хватая ее руки, я прижимаю их к кровати. Я хочу контролировать ее. Хочу иметь ее. Власть над ней. Вдалбливаюсь в неё членом. Вот так. Сильнее. Горячее. Мия распахивает глаза и облизывает губы, глядя прямо на меня. Что же ты творишь, сумасшедшая. Я хочу разорвать тебя на части. Она сжимает мышцы влагалища, словно дразнясь, и становится так туго, так узко. Так приятно. С глухим стоном я отпускаю ее руки, опираясь ладонями на кровать. Она слегка приподнимается, вылизывая дорожку от моей груди, поднимаясь к ямке между ключицами. Яркие круги перед глазами. Ее влажный язык. Ее бёдра, которые двигаются в такт с моими, ее глаза, которые смотрят прямо в мои, не скрывая в них огонь дикой похоти. Я никогда и ни с кем не получал такого наслаждения, как с ней. Ни одна девушка не доводила меня до такого оргазма, как она. И сейчас, она лежит в моих объятиях, откидывая спутанные волосы с лица и оставляя лёгкий поцелуй на моей шее. Только моя.***
Возбуждение. Страх. Желание. Стыд. Феерия. Безумие. Отвращение. Любовь. Все эти чувства я испытала, находясь с Зейном. Находясь в его постели, в его умелых руках, в его объятиях. Наслаждаясь. Он крепко обнимал меня сзади. Я водила пальцами по его рукам, словно проводя контур по каждой татуировке. Затем прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Наслаждаясь им. За все два года я ни разу не испытала таких чувств с Лиамом. Мне было хорошо с ним, и я даже любила его, по-своему. Но мое сердце, моя душа, вся я, всегда была рядом с этим брюнетом. Взгляд упал на лежащее кольцо на тумбочке. В один миг мое обнаженное тело затопил дикий стыд. Я была помолвлена. Мой жених находился в Нью-Йорке. А я лежала в постели с мужчиной, который когда-то разбил мое сердце. С мужчиной, которого я по-настоящему люблю. Это было поистине уничтожительное чувство. Разрушающее. Во мне боролось отвращение к самой себе за то, что я так поступила с Лиамом, и в то же время какое-то абсолютное счастье. За последние два года я не была счастлива так, как сейчас. Я повернулась к Малику, ища его губы для поцелуя. Оставив на них влажный след, я провела рукой по его волосам и закрыла глаза. — Мне хорошо сейчас. — Я хочу засыпать так с тобой каждый день, — тихо сказал он, прижимая меня к себе. Я промолчала. Честно говоря, я не знала, что делать дальше. Я даже не знала, как заговорить об этом. И стоит ли? Словно услышав мои мысли, он тихо произнес: — Я хочу, чтобы ты ушла от него. Эти слова прорезали воздух. Я не ожидала услышать их, поэтому смотрела на него, широко распахнув глаза. Зейн ждал от меня ответа, проводя костяшками пальцев по моей щеке. Весь его взгляд говорил: я-говорю-тебе-правду-глупышка. — Ты знаешь, что мне нужно, Зейн. — Я сказал все, что чувствую к тебе. Все, что чувствовал за эти два года. Ты нужна мне, — он перехватил мои пальцы и поцеловал подушечки. — Ты сказал не все, — я немного отодвинулась от него. Он молча смотрел на меня. У меня перехватило дыхание, но я продолжала ждать от него ответа. Ждать того, что мне нужно было услышать больше всего. — Я хочу, чтобы ты сказал, что любишь меня. Я хочу, чтобы ты признался мне в своих чувствах, Зейн. О моих ты знаешь. Все, что я говорила тебе в нашу последнюю встречу, все правда. И это до сих пор остается правдой. Я просто старалась убежать от них, заглушить их, но они есть во мне. Если ты скажешь, что ты испытываешь ко мне то же самое, я уйду от Лиама. Зейн смотрел на меня и продолжал молчать. Молчал он довольно долго, а я лежала и ждала от него ответа. Ждала того, что могло перевернуть нашу жизнь. Ждала самых волнительных слов от него. Но в комнате оставалась тишина. Я хотела верить в лучшее, хотела думать, что он просто не может подобрать правильных слов. Но он просто лежал и смотрел куда-то в сторону. Это происходит снова? Боль. Осознав всю нелепость ситуации, мне стало невероятно больно. Отодвинувшись от него, я нахмурила брови, заглядывая ему в глаза, пытаясь найти там ответ. Но его не было. Зейн молча глядел куда-то в сторону, даже не потрудившись посмотреть на меня. У меня сбилось дыхание. Было больнее в сотни раз, чем тогда, два года назад. Как будто я находилась в плохом кино, где с героиней происходят одни и те же события по кругу. Чертов день сурка. Вскочив с постели, я начала натягивать на себя одежду, попутно надев на палец кольцо. В животе завязался тугой узел, который медленно подступал к горлу, готовый вылиться в рыдания. Я обернулась на пороге, кидая на него взгляд, как бы давая последний шанс. Зейн не сдвинулся с места, продолжая смотреть в одну точку. Схватив злосчастную сумку, я даже забыла натянуть пальто, просто выбежала из его квартиры. Подальше. Подальше от этого человека, который второй раз разбил мне сердце. Чертов ублюдок. Слезы настигли меня уже на первом этаже. Я безнадежно скатилась вниз по стене и мое тело сотрясли рыдания. Я размазывала слезы по щекам, стараясь глубоко дышать. Но у меня ничерта не получалось. Я изменила Лиаму. Я совершила один их самых ужасных поступков, которые только можно совершить. Я разрушила свои отношения. Разрушила тем, что поверила, в очередной раз поверила ему. Нет, Мия. Ты разрушила свои отношения, когда вновь увидела Малика. Ты любила его все это время. Услышав, как Зейн спускается, выкрикивая мое имя, я моментально поднялась на ноги и выбежала на улицу. Как назло, погода испортилась и шел проливной дождь. Выскочив в ночь, я промокла до нитки примерно за минуту. Зейн догнал меня быстро, я даже не успела скрыться за поворотом. — Мия, — он развернул меня за плечи к себе. Я отреагировала мгновенно и оставила на его лице звонкую пощечину. Он дернулся, но его хватка не ослабла. Он продолжал держать меня за плечи. — На улице холодно и идет дождь, ты без верхней одежды, пожалуйста, давай вернемся ко мне и поговорим! Пожалуйста, Мия, — он взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза. — Никогда больше, Зейн! Никогда! — я захлебывалась в рыданиях. — Не прикасайся ко мне! — Пожалуйста, дай мне объяснить! — мы стояли под ливнем, и он пытался накинуть мне на плечо свое пальто. Я моментально его скинула и вырвала свои руки из его. — Нет, Зейн! Ты уже достаточно сделал! — я направилась в сторону остановки, чтобы поймать такси. — Разве тебе недостаточно того, что я сказал тебе?! Я хочу быть с тобой, разве этого недостаточно?! — он шел за мной, крича эти слова мне в спину. — Нет, Зейн, этого недостаточно! — я развернулась к нему и начала бить кулачками в грудь. Он старался прижать меня к себе, но я случайно заехала ему по носу, поэтому он на некоторое время ослабил хватку. — Никогда больше не приближайся ко мне! И не пытайся со мной связаться. Считай, что для тебя меня больше не существует, — выпалила я, а затем села в такси и попросила водителя как можно скорее уехать отсюда.***
Сложно представить, каким было лицо Найла, когда он открыл дверь и увидел меня на пороге. Я была вся мокрая, с размазанной тушью и мое тело трясло, то ли от рыданий, то ли от холода. — Боже, Мия, — ахнул Найл и притянул меня в теплую квартиру. — Где твое пальто? Что случилось, черт побери?! — Он... он... я такая дура, Найл, такая дура! — я оперлась на стену и скатилась по ней вниз, руками закрывая губы, чтобы заглушить рыдания. — Эй, эй, тише-тише! — он поднял меня на руки и отнес в гостиную. Там, он снял с меня мокрую одежду, переодев в свой теплый свитер и штаны, укутал в плед и принес кружку горячего чая. Стуча по ней зубами, я старалась успокоиться и привести сердцебиение в порядок. Слава Богу, что меня не накрыла паническая атака, за последние несколько лет я научилась справляться с ними. Выпив чашку горячего чая, я хотя бы перестала плакать. Мой телефон постоянно вибрировал от звонков, и на экране высвечивалось одно и то же ненавистное мне имя. Он позвонил уже порядка тридцати раз. — Пожалуйста, избавься от него, — я кивнула на жужжащий мобильный. — Выброси его, избавься от него и от симкарты, пожалуйста, Найл, — тихо прошептала я. Найл сделал все, о чем я его попросила, затем вернулся ко мне и притянул меня к себе для объятия. Затем, нарушил тишину. — Что он сделал, Мия? Я видел, что это Зейн звонил, что он сделал? — его голос был каменным. Тяжело вздохнув, я прерывисто начала рассказ, иногда всхлипывая. Найл не перебил меня ни разу, дослушав до конца, но постепенно его руки напрягались все сильнее и сильнее. Когда я закончила, он молча встал. — Куда ты? — Я хочу убить этого мудака, — со злостью процедил он. — Нет, Найл, пожалуйста! — я вскочила и отбросила плед от себя. — Пожалуйста, не оставляй меня. Я больше не хочу, чтобы его имя звучало в моей жизни. Пожалуйста, сядь, — я силой притянула его обратно на диван. Он тяжело вздохнул и снова обнял меня. В его объятиях было так тепло. Я была счастлива, что Найл ни слова не сказал о том, что я натворила. Он не упрекнул меня в том, что я изменила Лиаму, не стал отчитывать, что я разрушила свою жизнь. Снова. Все, что он делал, это шептал какие-то слова утешения и ласково гладил меня по голове, убаюкивая с своих объятиях.