Легенда о драконе

      Атанасия неспеша брела по улочкам имперского города. Хоть сейчас и был разгар дня, но никого не было. Город пустовал, все прятались в тёплых домах, в то время как погода расщедрилась на серое грузное небо и ливень, нескончаемым потоком проливавшийся из заволоченных небес. Изредка перед принцессой захлопывались окна, когда нерадивые хозяйки, вспоминая о них, спешили поскорее закрыть источник пронизывающего сквозняка. Жаль только, Атанасия не могла сделать так же. Ей было невероятно холодно и зябко под потоками воды и ветра. Она укрывалась в накидку, промокшую до последней нитки и совершенно её не гревшую. Ноги тоже промокли, обувь неприятно хлюпала при каждом шаге, но девушка совершенно не обращала внимания, что наступает в глубокие лужи. Как-то сейчас, в этом противном ливне, было уже безразлично, ступаешь ты по брусчатке или по воде, подобно богине. Только вот и вода, и камень стали под этим дождём неизбежно одним.       Воронуля, понуря нос, шёл рядом с ней, похожий больше на облезлую дворнягу, нежели на Священного Зверя. Вся его роскошная чёрно-голубая шерсть была пропитана каплями и свисала некрасивыми сосульками, по которым стекали излишки воды.       Девушка не понимала, была почти в отчаянии, её что-то мучило. Она очнулась в лесу рядом с Воронулей и с ужаснейшей головной болью. Последним, что она помнила, было то, как она ходила в поместье Альфиусов, то, как украла продукты, то, как потеряла питомца, а потом — тьма. Как ей казалось — стена, воздвигнутая кем-то непонятным, но до боли знакомым. А ещё ей почему-то постоянно вспоминалась легенда о драконе. Только она никак не могла вспомнить, что за новая байка про нерадивую девчушку, которая опрометчиво столкнулась с драконом. Всё это было не с ней, однако она знала эту историю в деталях. Она сама их придумала.       Где-то вычитала? Или рассказал кто? Атанасия не могла вспомнить. Её голова разрывалась от бесконечных хаотичных мыслей. Принцесса будто потерялась во времени и пространстве. Всё вокруг неё казалось ненастоящим, таким эфемерным и плоским, что только толкни вот эту белую стену дома, и она упадёт, как листок бумаги, растворится, и ничего от окружения не останется.       В девичьей груди что-то рвалось, клокотало и страдало, выворачивая её сердце и душу, завязывая её узлом, перекрывая дыхание. Слёзы душили её, она тихо всхлипывала, пряча лицо в большом капюшоне и промокших волосах. Ей хотелось какого-то тепла, того самого, обжигающего ладони, когда кто-то касался её руки, когда кто-то подходил к ней слишком близко, когда этот кто-то щёлкал её по лбу или дразнил снова и снова. Принцессе стало так не хватать чужого жара в чужой крови. Непонятный образ, лёгкие очертания появлялись и сразу же терялись в измученной заклятием памяти, не давая и шанса вспомнить, будто растворялись и расплывались, как её отражение в опустевших витринах, теряя свою сущность и свой вид, забываясь, как клякса, высохшая на солнце. На языке крутилось имя, неприятно щекотало в мозгу. Луи? Линк?.. Нет, всё не то.       На небе блеснула жёлто-белая полоска молнии, рассекая часть неба на кусочки, а потом так же быстро исчезла. Девушка содрогнулась от страха и неожиданности, когда вслед за молнией небо пронзил и глухой грохот грома. Ей показалось, что дома вокруг неё задрожали, и она побежала прямо по лужам, разбрызгивая воду в разные стороны ударом невесомых ног, в надежде найти хоть один открытый магазин.       Прежде, чем прогремела вторая вспышка, она с Воронулей успела забежать в какой-то книжный магазин. С виду ничем не отличался от самого обычного, разве что выглядел мрачновато и как-то затхло. Будто это был не магазин с новыми книгами, а больше какая-то обшарпанная библиотека, в которую свозили все самые старые и нудные книги. Принцесса подошла к одной из полок и достала первую попавшуюся литературу. Она не сразу заметила старика, сидевшего на кресле неподалёку от неё с красным пледом на ногах и в окружении неотсортированного товара, выставленного на полу друг на дружку. Некоторые лежали открытыми, с заложенными внутри закладками — маленькими, мятыми бумажками.       — Леди, Вы скоро умрёте, — она обернулась к мужчине. Её не особо-то и удивили его слова. Она и сама не ощущала жизни. Атанасия считала себя уже мёртвой. Что её спасёт? Разве что сама Смерть. Ведь она не страшная, она на самом деле заботливая, не хуже жизни, даже, может, лучше. Принцесса мечтала о покое, о мягкой постели, тёплом молоке, сладком тортике и сказке на ночь. Чтобы это теперь получить, нужно было начать жизнь заново, а чтобы начать жизнь заново, надо было хотя бы разок умереть.       Старик прервал её размышления, показывая толстым мозолистым пальцем на книгу в её руках.       — Не стоит Вам это читать.       Атанасия не то чтобы собиралась вообще что-либо тут читать. Просто, ну, когда заходишь туда, где очень много книг, будь это хоть библиотека, хоть книжный магазин, хоть старый склад, руки невольно тянутся пошелестеть страницами, вдохнуть этот магический запах пожухлых страниц и хоть одним, не особо-то и заинтересованным глазком взглянуть на другой, лучший мир или же узнать что-то новое и пронести это через всю жизнь. Таково волшебство книг, даже самый бестолковый не пройдёт мимо, даже самому невежественному захочется открыть её. Пусть он не прочтёт из неё и слова, однако откроет, просто потому что любопытно.       — Я не…       — На Вас ещё что-то, — продавец поспешил перебить её, слегка наклоняясь вперёд, видимо, получше её разглядывая. — Вы помечены драконом. Вы — его невеста.       Сердце принцессы сжалось от прилива какой-то такой тоски, как когда тебе напоминают о ком-то близком, но ты больше не можешь быть рядом с этим человеком, и отчаяние с беспомощностью накрывают тебя с головой, не давая спокойно дышать, заставляя царапать стены до стёршихся ногтей и плакать без конца, проливая самые горькие слёзы по тому, с кем никогда вновь не увидишься. Принцесса проглотила ком в горле, вытирая стекающие по лицу капли дождя, что оставались в её волосах.       — Вы что-то путаете. Эта легенда…       — Это не легенды. Драконы не любят, как обычные люди, — заметив недоумение и даже какое-то любопытство во взгляде Атанасии, незнакомец продолжил. — Драконы живут дольше, чем люди. Они почти что боги, разве что с человеческим происхождением.       — Не понимаю… Драконов не бывает…       Но старик её будто не слышал, продолжая говорить о своём так, как если бы она тоже разбиралась в том, что он говорит, а она разбиралась. Та самая история с девушкой и драконом, что она сама себе напридумывала, пока шла из леса в город, пока её избалованные императорские ножки утопали в густой грязи, пока дождь пропитывал её одежду и тело собой, она надумала себе это как сказку, которую ей никто не расскажет, как утешение. Верно. Только в светлой голове возникал непростой вопрос: откуда он знает об этом? Он маг? Читает мысли? Кто он? И где она? Атанасия огляделась.       — Люди живут мало, поэтому разбрасываются временем, как им заблагорассудится. Мы боимся опоздать, не успеть, поэтому мы спешим. Мы можем много раз влюбляться, много раз расставаться, наше сердце привыкло к такому. Ему больно, но оно быстро заживает, у драконов всё не так. Если любовь для человека — мгновение, то для дракона это жизнь. Полюбив однажды, он больше не сможет забыть этого человека, и человек этот навсегда остаётся помечен, — он вдруг тыкнул себе в лоб. — У тебя во лбу, прямо тут, горит метка. Ты его не помнишь, но он помнит тебя.       Атанасия медленно коснулась своего лба, как заворожённая повторяя за мужчиной, не отводя от него ошарашенного взгляда. Ей показалось, что она уже раньше чувствовала нечто такое, как кто-то щёлкал ей по лбу больно-больно, тыкал так, словно на ней какая-то кнопка, или просто нежно касался, слегка толкая, а после этого? Лёгкость… Почему было так легко? Принцессу вновь пронзила головная боль.       — Для дракона любовь сравнима с проклятием, — девушка хмыкнула. Драконы, драконы, а как же она? Она разве не проклята? Разве не страдала по неизвестной ей причине? Уж она точно никакая не невеста дракона, да и звучит это как бред сумасшедшего. Ей нужно было срочно искать гостиницу, пока силы совсем её не оставили.       Атанасия поставила книгу обратно, собираясь уходить. Хоть дождь и не прекратился, а гроза немного стихла. Благодаря заклятию невидимости продавец не заметил Воронулю, который всё это время послушно сидел у двери, вылизывая мокрую шесть. Принцесса молча поклонилась, и, вновь надев капюшон на голову, вышла из магазина, толкая дверь со стеклянным окном на себя. Колокольчик зазвенел, ударяясь о дверь, содрогаясь в какой-то совершенно незвучной мелодии и сразу замолкая, лишь слегка покачиваясь.       Девушка продолжила идти непонятно куда, без цели и направления. Одна улица сменялась другой, но в то же время они ничем не отличались, представляя из себя такие же однообразные лабиринты, только не из ровно подстриженных топиариев, а камней и штукатурки. Она вдруг закачалась, всё перед глазами начало плыть, и она упала на колени, раздирая штаны, а вместе с ними и круглые коленки прямо посреди широкой улицы. По всей видимости, она была не пешеходной, потому что прямо на неё в этот самый момент направлялась карета. Воронуля обеспокоенно затявкал, но кучер его не видел, лишь принцесса пыталась успокоить зверя, одновременно борясь с болью, звоном и головокружением. Возможно, она бы и не выжила сегодня, если бы не стала махать рукой, призывая к спокойствию своего питомца.       Она не видела и не слышала подъезжающего экипажа по многим причинам: потому что в ушах ужасно жужжало и гудело, потому что зверь не унимался, потому что дождь бил в её капюшон своими большими громкими каплями. Однако её заметили. Когда над ней нависла тень чего-то похожего на поднявшуюся на дыбы лошадь, она, наконец, обернулась. Кучер обеспокоенно покинул своё место и подбежал к ней, спрашивая, в порядке ли она. Атанасия лишь кивала, в надежде отвязаться от этого незнакомого ей человека. Дверка кареты заскрипела, и из неё кто-то вышел.       — Что происходит? Почему Вы остановились? — к ним вышел аристократ. Он держал руки над головой в надежде немного спрятаться под ними от ливня, только вот это мало помогало. Увидев, что его кучер сидит на дороге с какой-то незнакомкой, он тоже подбежал к испуганной, измученной девушке. — Что случилось? Вы ранены? Почему Вы сидите посреди дороги? Вам дурно? — столько вопросов и все до боли знакомым голосом. Принцесса схватилась в источник голоса мёртвой хваткой, как за спасительную соломинку. Она не могла ошибиться.       — Иджекил… — прошептала принцесса, и юноша её узнал. Снова. Даже под пеленой магии. — Помоги нам… Прошу, — Атанасия опустила голову ему на плечо и закрыла глаза, падая в тёплые объятия Молодого Альфиуса. Он приоткрыл её личико, укрытое капюшоном, и магия спала с её тела, а ещё с Воронули, делая его видимым и слышимым. Теперь Младший Снежок понимал, что она имела в виду под «помоги нам».       Кучер изумлённо взглянул на мокрые, но всё такие же прекрасные кудрявые волосы принцессы. Он не мог перепутать, но что же будет делать Молодой Господин? Иджекил отвлёкся от мыслей об Атанасии и с серьёзным лицом посмотрел на мужчину.       — Я тебя вознагражу, а ты будешь молчать, — проговорил юноша, доставая из кармана горсть золотых монет. Мужчина лихорадочно закивал, его больше пугал взгляд золотистых глаз господина, чем страх виселицы за укрытие информации о нахождении наследницы престола. Аристократ смотрел на него исподлобья, неожиданно всегда приветливые, добрые глаза стали выражать нечто опасное, с чем лучше никогда не сталкиваться. Кучер взял награду в надежде, что если и выяснится, что девушка у Альфиусов, он будет к этому укрытию непричастен. — Поехали в поместье.       Иджекил поднял принцессу на руки, нежно подхватывая её за талию и под колени. Принцесса казалась ему лёгкой, как золотая пушинка. Её цветочный запах смешался с запахом дождя и города, он невольно прильнул лбом к её виску. Ничего такого, просто прикосновение, одно-единственное. Она не узнает, а ему будет легче на душе. Она рядом, неприлично близко, и ничего ему за это не будет. В его одежду впиталась влага с её накидки, и аристократ ужаснулся тому, насколько она продрогла. Даже будучи без сознания, она продолжала дрожать в его руках, как осиновый лист.