Побочный эффект

Linkin Park\My December (Piano Instrumental) Apocalyptica\Coma Evanescence\Whisper Muse\Follow Me       Луна оказалась способной ученицей. За два вечера она уже освоила дезиллюминационное заклинание. «Вот что значит хороший учитель и индивидуальный подход», — самодовольно думал Снейп. Он понимал, что это глупо и несолидно, но словно соревновался с Поттером, стараясь доказать себе и девчонке, что педагогическая деятельность Поттера в ОД не имела никакой ценности для обучаемых им студентов.       Теперь Луна, выходя из башни Райвенкло или из библиотеки, налагала на себя Чары невидимости и лишь после этого отправлялась в кабинет Защиты от Тёмной Магии. В тот вечер, когда у неё впервые получилось это заклинание, Снейп ощутил слабую тяжесть и покалывание в левом предплечье. Метка не вспыхнула внезапной болью — это означало, что Повелитель не торопит его. Когда сигнал метки был слабым, и боль нарастала постепенно, Снейп мог не спешить на зов, а спокойно дождаться, пока все в замке улягутся спать, и никто не заметит, как он покидает школу. — На сегодня всё, Лавгуд, — сказал Снейп обычным холодным тоном. — Вы можете идти.       Луна ожидала, что он похвалит её — ведь у неё сегодня наконец-то получилось стать по-настоящему невидимой. Но, кажется, Снейп воспринял это как должное. Луна смирилась с тем, что он ещё ни разу не назвал её по имени. Если ему так проще — пускай. Но он мог бы отметить её успех хоть каким-то замечанием, чтобы показать, что вообще заметил его.       А Снейп физически не мог заставить себя назвать её по имени даже мысленно. Это помогало хоть как-то держать дистанцию, когда они находились вдвоём. Когда же Снейп оставался наедине с собой и мысленно пытался произнести имя Луны, он будто впадал в ступор. Ему никак не удавалось произнести эти два коротких слога — Лу-на — ни вслух, ни про себя. Впрочем, он не стремился называть её по имени. Привычное «Лавгуд» его вполне устраивало. А разбираться в причинах своего нежелания называть её по имени он не хотел. Тем более теперь, когда метка дала о себе знать усилением жжения и тяжести в руке. Но ощущения по-прежнему оставались терпимыми. Как бы девчонка не догадалась, что его вызывает Хозяин. Ишь, как внимательно смотрит. Если догадается — не ляжет спать, будет переживать и тревожиться за него. Нет, пускай уж лучше расстроится от его грубости и невнимания. — Лавгуд. Чего вы ждёте? Я сказал — на сегодня всё. Вы свободны. — Спокойной ночи, господин профессор, — Луна тяжело вздохнула и медленно побрела к выходу из класса.       Снейп мысленно обозвал себя скотиной и постарался не смотреть на понурую фигурку с опущенными плечами, уныло удалявшуюся от него. Все знают, что тяжело любить чудовище. Но вряд ли кто-то догадывается, как тяжело любить чудовищу. Любить и сохранять имидж монстра, в то время как душа жаждет ластиться у ног любимого существа пушистым котёнком. — Лавгуд! — окликнул Снейп, когда Луна взялась за ручку двери. — Извольте наложить на себя Чары невидимости, — сказал он с убийственно-ядовитой вежливостью.       Резко обернувшись на оклик с надеждой в глазах, Луна покорно кивнула: — Да, господин профессор.       Взмах волшебной палочки, тихое заклинание — и вот уже её силуэт пропал, точно растворился в воздухе. Дверь тихонько открылась и так же бесшумно закрылась. Снейп выждал несколько мгновений и тоже покинул класс. Левое предплечье наливалось тянущей саднящей болью. Контуры метки жгли всё сильнее. Волдеморт начинал проявлять нетерпение.       Снейп спустился к себе в подземелья, положил в карман мантии обычный набор зелий — его незаменимую «аптечку первой помощи» — и быстрым шагом направился к выходу из замка. На лестнице он встретил Паркинсон — видимо, та возвращалась из своих шпионских походов по замку. «Надо бы узнать, куда она всё-таки, ходит», — мимоходом подумал Снейп, что-то автоматически пробурчав на её приветствие. Нужно будет обязательно вспомнить об этом завтра. А сейчас отбросить все посторонние мысли и очистить сознание. Его ждёт свидание гораздо менее приятное, чем то, что состоялось недавно в классе Защиты от Тёмных Искусств. Вот где ему понадобится всё его умение защищаться от Тёмной Магии.       Снейп распахнул двери замка и шагнул в холодную ноябрьскую ночь. Привычно преодолев расстояние до ворот и аппарировав сразу же за ними, Снейп оказался перед входом в Малфой-мэнор. Порывы злобного ледяного ветра рвали мантию, то раздувая её, подобно парусу, то завивая вокруг его худой сгорбленной фигуры. Темнота не была Снейпу помехой — он даже не вынул из кармана волшебную палочку, чтобы осветить себе путь. Он столько раз ходил этой дорогой, что мог бы легко преодолеть её с закрытыми глазами.       Подойдя к входной двери, Снейп вынул из кармана пузырёк с новым Охранным зельем и выпил его содержимое. «Вот теперь и проверим, как действует новая партия. И проверим в нормальных дозах, — подумал Снейп. — Надеюсь, от такого количества тебя не станет ломать». Он надеялся, что, как и в прошлые разы, он не почувствует себя Луной до тех пор, пока Волдеморт не применит к нему Круциатус. Только бы его не накрыло сейчас волной её любви, нежности и беспокойства. И лишь бы не потянуло к ней после всего, когда действие зелья закончится. Вынести ещё одну ломку и не броситься прямиком к Лавгуд Снейпу казалось весьма проблематичным. Если эта порция зелья окажет на него такое же воздействие, как выпитый тогда стакан, он вряд ли удержится от того, чтобы при следующей встрече не прижать её к себе, судорожно, до боли, шептать её имя, запуская пальцы в растрёпанные светлые волосы, струящиеся по худеньким плечам и по-детски острым лопаткам. Он и так взвалил на себя непосильную ношу — сдерживаться в её присутствии и всеми силами изображать бесстрастие. Это, пожалуй, потруднее, чем не выдать себя перед Тёмным Лордом!       При воспоминании о Волдеморте жжение в метке усилилось, судорога свела предплечье. Хозяин проявлял нетерпение. Что ж, поспешим.       Снейп несколько раз ударил в дверь прикреплённым к ней бронзовым молотком. Дверь тотчас распахнулась — Снейпа ждали. Малфой-мэнор встретил Снейпа гулкой пустотой и безлюдием. Впустивший его домовик почтительно поклонился и исчез — все знали, что Снейп не нуждается в провожатых. Его шаги гулко отдавались под высокими, скрытыми мраком потолками. Если раньше замок, несмотря на пустоту, всё же казался обитаемым, то сейчас, в отсутствии хозяина, он производил впечатление нежилого и заброшенного. Его мрачное величие, ранее свидетельствовавшее об аристократизме и благородстве, теперь казалось зловещим и пугающим. На всём лежал отпечаток присутствия тёмной и злобной силы — непреодолимой и неизбежной. В Малфой-мэноре надёжно и прочно поселился страх. Замок будто пропитался им насквозь. Даже Снейп, который знал, к кому идёт и которого трудно было чем-либо испугать, ощущал по пути неприятный холод, змеёй проползающий вдоль позвоночника.       Преодолевая привычный путь до знакомой двери, Снейп прислушивался к себе — не чувствует ли он себя хоть немного Луной. Но нет, новая порция зелья действовала по-прежнему. Это его несколько успокоило. Снейп собрался, проверил свои окклюментные щиты и постучал в дверь.       После обычной театральной паузы из-за двери раздалось: — Вх-ходи, С-с-с-еверус-с-с-с-с…       Снейп вошёл и остановился на пороге, почтительно поклонившись Хозяину. Всё было так же, как всегда — церемония приветствия, его поза, выражающая покорность и горячее желание служить Повелителю, прощупывание мозгов, мысли Снейпа, которые он предоставлял на обозрение Волдеморта, чтобы тот не почувствовал наличия окклюментного барьера… Когда с этим было покончено, Хозяин жестом указал Снейпу на стул, стоявший напротив стола, за которым сидел он сам и сразу приступил к делу: — С-с-северус-с. Почему попытка юного Малфоя с ожерельем потерпела неудачу? — Мой Повелитель, — Снейп почтительно склонил голову так, что свесившиеся волосы закрыли ему лицо, — мальчишка слишком самонадеян. Он отказывается от любых моих попыток предложить ему помощь. Он хочет всё сделать сам. Очевидно, сказывается отсутствие опыта в подобных делах. — Расскажи мне, что конкретно пошло не так с этим ожерельем? — красные глаза Волдеморта были полуприкрыты веками без ресниц. Он поигрывал волшебной палочкой, перебирая её тонкими бледными пальцами, словно раздумывая — пустить ли её в ход сейчас или немного подождать. «Один из многочисленных приёмов давления на психику», — Снейп мысленно усмехнулся, но лицо его осталось бесстрастным, взгляд был опущен в пол. — Повелитель, меня не было рядом с мальчишкой, когда тот передавал ожерелье. Я знаю о случившемся лишь со слов очевидцев. Насколько я могу судить, произошла нелепая случайность — упаковка, в которой находилось ожерелье, надорвалась. И девчонка, которая должна была передать его Дамблдору, сама коснулась ожерелья. Со всеми вытекающими последствиями.       Волдеморт помолчал. В комнате повисла напряжённая тишина. Снейп сидел в почтительной позе, ожидая продолжения. — Допустим, — Волдеморт положил палочку на стол. Но Снейп понимал, что расслабляться рано — оружие может в любую секунду вновь оказаться в руках монстра. — Как он собирается действовать дальше? — Не знаю, мой Лорд, — Снейп вновь низко наклонил голову, словно отдаваясь на милость Повелителя. — Мальчишка слишком заносчив и не доверяет мне. Как я уже говорил, он отвергает любые мои попытки предложить ему помощь. — Это плохо, Северус-с-с… Это очень плохо. — Я понимаю, мой Лорд, — вкрадчиво произнёс Снейп. — Но в решающий момент я не буду спрашивать у него согласия. Если мальчишка не справится — а он не справится - я возьму инициативу в свои руки. — Ты не слишком веришь в верность мне сына Люциуса? — Голос Волдеморта стал слегка насмешливым, хотя на его лице это никак не отразилось. — В его верность вам я верю, мой Повелитель, — Снейп на секунду вскинул голову, взглянул Хозяину в глаза и тут же снова склонил её в почтительном поклоне. — Но умение убивать приходит с опытом. А убить знакомого человека, стоя с ним лицом к лицу и глядя в глаза — непосильная задача для такого юнца. — Но не для тебя, не так ли, С-с-северус-с? — голос Волдеморта звучал почти ласково. Он мягко обволакивал сознание, покачивая его, словно убаюкивая. — Разумеется, Повелитель. — Я рассчитываю на тебя, — Волдеморт вглядывался в Снейпа, словно пытался взглядом пробуравить его мозг. — Я всегда готов служить вам, мой Лорд. — Надеюсь.       Одарив Снейпа ещё одним долгим прожигающим взглядом, который тот выдержал, не пошелохнувшись и не дрогнув ни единым мускулом, Волдеморт продолжил: — Что делает Поттер? — Учится. А по вечерам довольно часто ходит к Дамблдору. Чем они занимаются, старик не говорит. Но я подозреваю, что он передаёт ему какие-то свои умения и навыки для борьбы с вами, Повелитель. — Ты пробовал помешать их занятиям? — недовольно спросил Волдеморт. — Когда появляется такая возможность. Но я не могу делать этого постоянно, чтобы не вызывать подозрений.       Волдеморт явно был недоволен ответом. Но возражать не стал, понимая, что Снейп, в сущности, прав. — Постарайся по крайней мере узнать, чем они занимаются, — Волдеморт вновь взял в руки палочку и теперь поглаживал её кончиками пальцев. — Да, мой Лорд. Это трудно, но я постараюсь. Впрочем, чему бы старик ни учил Поттера, особых успехов он вряд ли добьётся. Мальчишка ленив и плохо обучаем. — Возможно, он такой только с тобой, Северус. А Дамблдор сумеет обучить его чему-то полезному, — Волдеморт сверху-вниз взглянул на склонившегося перед ним Снейпа. — Что ты за учитель, раз не можешь наладить контакт ни с одним, ни с другим? Ладно бы Поттер — это понятно. Но с Малфоем… — Подростки в этом возрасте становятся неуправляемыми, мой Повелитель, — ответил Снейп. — А давить на них — значит испортить всё дело. — И тем не менее, тебе придётся выполнить моё задание, — Волдеморт повысил голос, в котором теперь преобладали холодные свистящие звуки. — Ты узнаешь, чем занимается старик с Поттером. — Да, мой Лорд, — Снейп вновь почтительно склонил голову. — Иди, — Волдеморт откинулся на спинку кресла, погружаясь в задумчивость.       Снейп с достоинством поднялся, молча поклонился и быстро покинул комнату, бесшумно притворив за собой дверь. Конечно, он узнает, чем Дамблдор занимается с Поттером. Старик сам расскажет ему. А вот интересно, как бы ему пришлось выполнять это задание, не будь он двойным агентом?       Малфой-мэнор был по-прежнему мрачен и пуст. Стояла глубокая ночь. На своём пути Снейп не повстречал ни одной живой души. Выбравшись из замка, он стремительно направился к воротам. Ему хотелось как можно скорее оказаться в Хогвартсе — сырые промозглые подземелья по сравнению с этой ночью казались верхом уюта и комфорта. Снейп прислушался к себе. Никакого присутствия Лавгуд в своём сознании он не ощутил. А жаль. ***       Добравшись до спальни, Луна поспешила юркнуть в кровать и задёрнуть полог. Ей не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать. Луне казалось, что смутное беспокойство, возникшее в кабинете у Снейпа, не даст ей уснуть всю ночь. Но она ошиблась. Напряжённые занятия с профессором, подготовка к СОВ, волнения и тревоги последних дней сделали своё дело — Луна провалилась в сон, едва её голова коснулась подушки. Сновидений поначалу не было. Но постепенно из мягкой вязкой темноты стали возникать образы. И Луна сразу ощутила, кому они принадлежат.       Мрак в сознании постепенно рассеивался, уступая место полутьме, в которой Луна без труда узнала привычную обстановку хогвартских коридоров. Она стояла в густой тени за поворотом и напряжённо вглядывалась в полумрак находившейся неподалёку ниши. В ней явно кто-то был, и Луна знала — кто.       В окружающей тишине любой, даже самый слабый звук, гулко отражался в ушах. Или в мозгу? И самым сильным звуком был стук её собственного сердца. Её? Нет, его. Потому что сейчас она снова была Северусом — семнадцатилетним юношей, замершим в темноте школьного коридора, не имеющим сил оторвать взгляд от девушки, которую он любил больше жизни (как ни банально звучит, но это было именно так) и которая в данный момент целовалась с его злейшим врагом — человеком, растоптавшим его у неё на глазах. Она целовалась с ним истово, с удовольствием, явно сгорая от страсти. Шорох их рук, скользящих по одежде, звуки поцелуев, исступлённые постанывания отдавались в душе замершего Северуса дикой, непереносимой болью — словно с каждым новым звуком кто-то вынимал и вновь всаживал в него раскалённый нож — медленно, со вкусом проворачивая обжигающее лезвие у него внутри.       Ревность, обида, осознание, что его предали, — всё это разъедало душу гневом и бессильной яростью. Но хуже всего было ощущение безвозвратной потери — его мечта о счастье с любимой девушкой разбилась вдребезги, осколки валялись у ног, а в душе зияла дыра, и он понимал, что её уже ничем не заполнить. Даже горечью осознания, что Лили предпочла ему этого подонка — пустого, никчёмного бездельника. Все богатства души Снейпа, которыми он готов был щедро делиться с нею всю жизнь, для неё не имели никакой ценности. Ему предпочли чемпиона школы по квиддичу с гнилой душонкой, но умением нравится всем и благодаря этому жить легко и беззаботно.       Все его усилия стать человеком, достойным её уважения, оказались напрасными. Раньше она жалела его и дружила с ним из жалости. И из благодарности за то, что он ввёл её, волшебницу, оказавшуюся в одиночестве среди магглов, в мир магии. Жалость и чувство долга… А он-то надеялся, что она любит его и что у них есть совместное будущее.       Сейчас в голове у Северуса не было мыслей о том, что он всё равно станет человеком, которого будут уважать и бояться. Человеком, достойным не жалости и презрения, а любви. Её любви. Волны боли, ненависти и обиды смыли эти мысли без следа. Нужно было уходить, уходить немедленно, но Снейп не мог заставить себя сдвинуться с места и продолжал вглядываться и вслушиваться в полутьму. Воображение дорисовывало то, что не могли разглядеть глаза, и эти картины терзали его больше, чем то, что происходило на самом деле. Пытка была столь невыносимой, что Луна проснулась, дрожа всем телом, которое заливал липкий противный пот. Ей было трудно дышать, сердце будто ухало вниз, в невесомость, разливая внутри какое-то мерзкое томление, замешанное на страхе.       Так отвратительно Луна не чувствовала себя никогда в жизни. Вот, значит, какие они — муки ревности! Луне стало так жаль Северуса, будто эти муки он испытывал прямо сейчас. Захотелось помчаться к нему, прижать к себе, успокоить, сказать, что она любит его и никогда-никогда не предаст. Стоп. Раз ей приснился этот сон, значит, Северус принял зелье. Предчувствия не обманули её — его действительно вызывал Тот-Кого-Нельзя-Называть. А она всё проспала!       Луна прислушалась к себе. Если зелье действует, можно попытаться узнать, где он сейчас и как себя чувствует. Ей показалось, что он движется где-то в ночи, среди мрака и завываний ветра. Луна поняла, что ей необходимо увидеть его — сейчас же, немедленно! Только увидеть, убедиться, что с ним всё в порядке — больше ничего. Она тихонько выбралась из постели, захватив волшебную палочку, бесшумной тенью выскользнула из спальни, наложила на себя дезиллюминационнон заклинание и, миновав пустующую в этот час гостиную, выбралась из башни. Она мчалась вниз с такой скоростью, будто за ней гналась стая разъярённых мантикор.       Оказавшись в холле, Луна на всякий случай спряталась за колонну. Заклинание — заклинанием, но лучше не рисковать. Привела в порядок дыхание и попыталась обуздать бешеный стук сердца в груди. Минуты ожидания тянулись мучительно долго. Действие зелья становилось всё слабее. Но, хвала Мерлину, кажется, он в порядке. Скорее бы уже пришёл!       Вот наконец входная дверь бесшумно отворилась под воздействием Отпирающего заклинания, и на пороге возникла высокая фигура, закутанная в чёрную мантию. Луна напряжённо всматривалась в полумрак, освещённый факелами на стенах. Кажется, с ним и вправду всё в порядке. У Луны отлегло от сердца. Со своего места она жадно всматривалась в черты любимого усталого лица, в движения Северуса, казавшиеся резкими и плавными одновременно (Луну всегда удивляла эта странность — как можно соединять такие взаимоисключающие свойства?)       Снейп быстро огляделся. Казалось, его молниеносный взгляд разом охватил всё вокруг, не упустив ни одной, даже самой мелкой, детали. Луна затаила дыхание, как будто он и вправду мог обнаружить её под дезиллюминационным заклятием. Но этого не случилось. Снейп направился к лестнице, ведущей в подземелья. А Луна, проводив его нежным взглядом и мысленно пожелав спокойной ночи, медленно побрела к себе, размышляя о том, сколько же всего пережил этот человек, какие муки выстрадал и какую тяжесть продолжает нести на своих плечах. Испытанная ею во сне боль — его боль — рождала сострадание, непреодолимое желание обнять, оградить от всего страшного и мучительного, отогреть и исцелить своей любовью. Душа Луны исходила нежностью, в которой она тонула и захлёбывалась — и не было на свете ничего слаще и желаннее, чем полностью утонуть и раствориться в ней.       Вернувшись в спальню, Луна незаметно прошмыгнула в постель, обняла подушку, зарылась в неё лицом и вскоре уснула — уже без сновидений. ***       Вечерние занятия Снейпа с Луной продолжались почти каждый день. Снейп постоянно менял время начала занятий, чтобы случайный наблюдатель, если таковой имелся, не смог подстеречь момент, когда Луна приходила в кабинет Защиты от Тёмных Искусств. Да, Лавгуд освоила Чары невидимости. Однако при желании можно было вычислить момент, когда она входила в кабинет. А Снейп знал человека, у которого есть подобное желание. Поэтому он мог назначить встречу в восемь, отменить её вовсе, отодвинуть на час позже, либо поставить в промежуточное время — в восемь сорок, девять десять или сразу же после ужина. Для оповещения ему не нужны были ни записки, ни предметы с наведёнными на них Протеевыми чарами. Достаточно было оказаться неподалёку от девчонки и быстро взглянуть ей в глаза. Короткое невербальное «Легилименс» — и она уже знала о времени встречи. Если же от него поступало никаких указаний, Луна приходила как обычно — в восемь.       Эти манёвры поначалу ввели Пэнси в заблуждение. Твёрдо решив всё разведать и вывести этих двоих на чистую воду, Пэнси на следующий же вечер после предупреждения Снейпа заняла наблюдательный пост неподалёку от входа в кабинет Защиты от Тёмной Магии. Ранее она уже освоила дезиллюминационное заклинание, понимая всю его полезность, и теперь пользовалась им, чтобы скрыть своё присутствие. Два вечера подряд Лавгуд появлялась ровно в восемь. В первый вечер Пэнси попыталась подслушать, что происходит за дверью, но это ей не удалось — Снейп знал толк в Охранных и Заглушающих заклинаниях. Поэтому Пэнси отказалась от дальнейших попыток услышать, что делают там эти двое. Воображение рисовало ей такие картины, что Пэнси трясло от ревности и странного, извращённого возбуждения. Ей было невыносимо думать о том, чем они там занимаются, но она продолжала придумывать всё новые подробности этих занятий, доводя себя до полного изнеможения.       В первый вечер Пэнси прождала в своём укрытии до момента, когда Лавгуд покинула кабинет. Её лицо и весь облик подтвердили самые худшие предположения — Лавгуд светилась от счастья. Пэнси передёрнуло от зависти, ревности и ненависти. Хотелось броситься на эту сумасшедшую, вырвать её дурацкие патлы, исцарапать тупую, вечно сонную, а теперь такую радостную рожу. Но Пэнси усилием воли сумела удержать себя в руках. Ничего. Пускай радуются. Они ответят ей за всё. У неё хватит терпения узнать как можно больше об их шашнях и отомстить за всё, что ей пришлось и ещё придётся пережить. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Тем более — месть слизеринки.       На второй вечер у Пэнси возникла идея незаметно прошмыгнуть в класс вслед за Лавгуд. Но из этого ничего не вышло — та открывала дверь ровно настолько, чтобы протиснуться в неё самой и тут же плотно прикрывала её. Разочарованная Пэнси не стала дожидаться, когда Лавгуд покинет кабинет. Она лишь зафиксировала факт посещения ею Снейпа и удалилась в гостиную. В следующий раз Пэнси просто не увидела Луну. Но заметила, как приоткрылась и вновь захлопнулась дверь кабинета. Пэнси поняла, что Лавгуд освоила-таки дезиллюминационное заклинание. Она презрительно усмехнулась. Как будто это помешает ей заметить момент, когда та проникает в класс.       Однако, придя на следующий вечер к восьми часам на свой наблюдательный пункт, Пэнси так и не дождалась появления соперницы. Прождав с полчаса, она разочарованно покинула пост. А Луна в этот день пришла на свидание к девяти часам. Впрочем, Пэнси не оставляла своей слежки. Иногда ей удавалось заметить, когда Луна приходила к Снейпу, иногда нет. Но Пэнси поняла главное — время их свиданий меняется, но сами свидания не отменяются. Внутри неё продолжала кипеть холодная ярость. Она убедилась, что её декан и эта сумасшедшая у всех под носом занимаются любовью — и никто об этом не знает, никто не может им помешать. Никто, кроме неё. Но как она может это сделать? Что предпринять? Пэнси перебирала в голове варианты мести, но ни один из них её не удовлетворял. ***       Время шло. На смену стылому ноябрю пришёл декабрь. На занятиях со Снейпом Луна освоила много новых заклинаний, причём не только защитных. Снейп сделал всё, что было в его силах, чтобы научить её сопротивляться Империусу. Однако он мог дать ей лишь теоретические знания. Проверить их на практике не представлялось возможным — использование непростительного заклинания грозило ему Азкабаном. Впрочем, Снейп уже подумывал о том, не рискнуть ли ему. Кому придёт в голову проверять его волшебную палочку? А если подобное случится, он всегда может сказать одному из хозяев, что действовал в интересах другого — и пускай добиваются оправдания своего верного слуги. В конце концов, он обязан проверить результат своей работы. А кто не рискует… «Тот в Азкабане не сидит», — ухмыльнулся он. Впрочем, посыл был изначально неверным. Сейчас в Азкабане можно было оказаться, не совершив абсолютно ничего предосудительного и ничем не рискнув.       Луна пришла, как ей и было назначено, без четверти девять. При виде неё у Снейпа в груди разлилось уже ставшее привычным тепло. Он не понимал, как раньше мог обходиться без этих встреч. Но он, как всегда, не подал виду, оставаясь внешне холодным и бесстрастным, слишком ясно понимая при этом, что его холодность никоим образом не обманывает девчонку.       Буркнув что-то невнятное в ответ на её приветствие и замерев на мгновение от дурацкой, необъяснимой, но ставшей до боли необходимой нежности, возникшей в душе от взгляда окативших его мягким светом серебристо-серых глаз, Снейп изрёк: — Сегодня я проверю, сможете ли вы сопротивляться Империусу. Поэтому сейчас сосредоточьтесь, вспомните всё что вы учили и постарайтесь применить это на практике. — Империусу? — глаза Луны тревожно распахнулись ему навстречу. — Вы примените ко мне Империус? — Почему нет? — Снейп презрительно сдвинул плечами. — Но это… Это ведь непростительное заклинание… За него можно попасть в Азкабан.       Тревога в голосе, умоляющий взгляд. Ей действительно не всё равно. Впрочем, разве для него это новость? — Никто не узнает об этом, — отрезал Снейп, умело скрывая, насколько приятно ему её беспокойство. — Разумеется, если вы сами не разболтаете своим друзьям и родственникам.       Луна подняла на него удивлённый взгляд. В её глазах было столько непритворного недоумения и какой-то детской обиды, что Снейп тут же пожалел о сказанном. — Вы готовы? — спросил он, пытаясь за резкостью скрыть охватившее его смущение. — У нас будет только одна попытка. — Да, сэр, — кивнула Луна, пряча обиду за деловым тоном и готовностью к работе.       Снейп взмахнул волшебной палочкой, произнося в уме: «Империо!». Тёплая волна прошла по его руке сверху-вниз, точно вливаясь в палочку. В ту же минуту Луну охватило блаженство, лицо её приобрело обычное полусонное выражение, на губах заиграла бессмысленная улыбка. Снейп мысленно приказал ей встать, пройти по классу, переставить с места на место стул… В глазах девчонки он заметил недоумение, улыбка сползла с лица, на нём отразилось сильнейшее напряжение, на лбу выступили капельки пота. Она пыталась сопротивляться, вернее, помнила, что нужно это делать, но у неё не хватало сил и навыка.       Снейп не знал, почему ему в голову пришла мысль заставить девчонку подойти к нему и ударить кулаком в живот. Но её реакция оказалась поразительной. Лицо Луны исказилось, по телу пробежала судорога, она вскинула руки, закрыла ими лицо, затрясла головой и с громким криком: «Не-е-е-ет!» рухнула на пол к его ногам. Снейп тут же прекратил воздействие Империуса и опустился на колени перед лежащей на полу Луной. Её тело сотрясала дрожь, постепенно перешедшая в громкие рыдания. Слёзы катились по щекам, она задыхалась, не в силах остановиться и сдвинуться с места. Снейп подхватил её снизу и приподнял голову. Его душил стыд за содеянное и негодование на самого себя. Но в то же время он был удовлетворён — у девчонки получилось. Даже если её умение сопротивляться Империусу связано лишь с невозможностью причинить вред лично ему — это уже хорошо. Значит, любые попытки внушить ей действия, направленные против него, обречены на неудачу. Но… Не слишком ли велика цена? Снейп посмотрел на постепенно затихающую у него в руках Луну. Дрожь уменьшалась, дыхание восстанавливалось. Правда, слёзы по-прежнему обильно орошали её бледные щёки, вызывая в душе у Снейпа чувство вины и сострадания. Он ведь знал, что она не сможет причинить ему вред. Знал — и намеренно пошёл на этот эксперимент, заставив её страдать. Кто он после этого? «Слизеринский гад», — ответил он сам себе, машинально поглаживая волосы Луны лёгкими успокаивающими движениями.       Она сейчас так близко… Слишком близко. Вот она уже не плачет — совсем затихла, замерла в его руках. Боится вздохнуть, чтобы не спугнуть, чтобы не оборвать это сладкое мгновение. Как она жаждет продолжения! Девчонка пообещала ему не сокращать дистанцию между ними — и держит слово. Сейчас он сам приблизился к ней. Запустил пальцы в её длинные, рассыпавшиеся по плечам волосы. И всё нежнее перебирает их одной рукой, ощущая другой лёгкий трепет поддерживаемого им тела. Всё теснее прижимает её к себе, склоняясь над её лицом в непреодолимом желании собрать губами остатки слезинок с её щёк…       Снейп дёрнулся и отстранился. Разочарование на лице Луны несло отпечаток такой боли, что он почувствовал себя подлецом гораздо большим, чем если бы не удержался и поцеловал её. Нацепить на себя привычную маску стоило Снейпу невероятных усилий. Но годы тренировок сделали своё дело — Снейп приподнялся и рывком поставил Луну на ноги, вставая вместе с ней. — Как вы себя чувствуете, мисс Лавгуд? — спросил он своим обычным бесстрастным тоном, усаживая её за ближайший стол. — Нормально, — ответила Луна, словно прислушиваясь к себе. — голова немного кружится. — Ничего, это пройдёт, — Снейп отошёл на шаг, стараясь увеличить расстояние между ними, словно боялся себя и своих реакций. — Вы запомнили, что нужно делать для эффективного сопротивления заклятию? — Да, господин профессор, — Луна взглянула на него так жалобно, что он в очередной раз почувствовал себя негодяем, подло обидевшим беззащитное существо. Хуже всего, что у неё в глазах не было ни обвинений, ни укоризны — лишь какое-то детское удивление: «Как же так?»  — Вы нарочно заставили меня вас ударить? Чтобы я смогла оказать сопротивление?       Снейп попытался проглотить ком в горле. Но прошло несколько долгих секунд, прежде чем он смог взять себя в руки и ответить по обыкновению резко и почти грубо: — Разумеется, Лавгуд. Вы здесь для того, чтобы научиться полезным навыкам. Цель достигнута. Надеюсь, при случае вы сумеете вспомнить о технике противостояния Империусу. — А не было никакой техники, — Луна продолжала смотреть прямо ему в глаза, отчего на душе у Снейпа становилось ещё более мерзко. Он ненавидел себя, но не собирался сбрасывать опостылевшую маску ни с лица, ни с души. — Я просто не смогла ударить вас. Это получилось само. Независимо от меня. Всем остальным приказам я подчинилась без сопротивления. — Думаю, этого достаточно. Если вас не смогут заставить причинить мне вред, всё остальное можете делать со спокойной совестью.       Луна слабо улыбнулась. А ведь он прав! Значит, она никогда не сможет навредить ему даже под Империусом. Что ещё нужно? — Вы в состоянии идти, Лавгуд? — Снейп не собирался сдаваться, хотя её улыбка заглушила часть угрызений совести, нахлынувших на него.       Луна встала, слегка покачнувшись, ухватилась за парту, но удержалась на ногах. Прислушалась к себе: — Да, господин профессор. — В таком случае, я вас не задерживаю. И не забудьте про Чары невидимости. — Да, сэр, — Луна продолжала улыбаться каким-то своим мыслям. — Спокойной ночи, господин профессор.       Снейп привычно не ответил ей, проводил взглядом до двери, проверил качество наложенного ею на себя дезиллюминационного заклятия и закусил губу, подавляя вздох, рвущийся из груди. Она сегодня была так близко от него. Практически у него в руках. Что же ты делаешь со мной, глупая девчонка? Девчонка, которая не в состоянии причинить мне вред…