Побочный эффект

Evanescence\My Last Breath Jim Croce\Time In a Bottle       Вручив домовику склянку с мазью и дождавшись его исчезновения, Снейп застыл посреди комнаты со скрещенными на груди руками, задумчиво глядя в одну точку. Он оказался прав в своих предположениях — Дамблдор решил проверить его. В том, что это была проверка, Снейп не сомневался ни на йоту. Разумеется, домовик уже побывал в классе Защиты от Тёмной Магии и, убедившись, что Снейпа там нет, стал разыскивать его в других местах, логично рассудив, что начинать следует с его личных покоев.       Снейп похвалил себя за предусмотрительность — отменить встречи с Лавгуд было самым разумным, что он мог предпринять. Только вот неизвестно, сколько им теперь предстоит не видеться? Снейп понимал, что Дамблдор будет следить за ним какое-то время. Вопрос в том — какое? До тех пор, пока не убедится, что всё, написанное в письме — ложь и клевета. Или пока не уличит его в чём-то недозволенном. Во всяком случае, старик должен будет вызвать его на разговор по поводу этой кляузы. И до тех пор, пока он этого не сделает, им с Лавгуд лучше не встречаться.       У Снейпа больно сжалось сердце. Не встречаться с Лавгуд было самым неприятным и мучительным в этой истории. Душа Снейпа изнывала от невозможности встретиться с девчонкой наедине. Тоска, накатывавшая на него волнами, была непривычно острой.       Снейп знал, насколько мучительной бывает тоска по любимому человеку. Ему казалось, что самую невыносимую боль при этом причиняет осознание невозможности увидеться с ним. Услышать голос. Уловить дыхание. Никогда. Но эта тоска стала для него привычной спутницей, тупой и ноющей, как зубная боль в сердце. Сейчас он испытывал совсем другие муки. Луна была рядом, в одном замке с ним. Живая, любящая, жаждущая встречи. А он не мог позволить им обоим эту встречу из-за какой-то твари, написавшей гнусную кляузу и из-за старика, эту кляузу прочитавшего. Тоска была жгучей, острой и от этого невыносимой. Снейпу стоило невероятных усилий заставить себя оставаться на месте и не изыскивать пути для встречи с девчонкой. К тому же всё это усугублялось ненавистью и гневом на тех, кто был виновником его мучений. Мысль о том, что девчонка сейчас тоже скучает по нему, согревала душу и одновременно усиливала страдания. Нужно было сесть и успокоиться, взять себя в руки и набраться терпения. Но ему это не удавалось. Мозг напряжённо работал над решением проблемы: как обмануть бдительность директора и поскорее возобновить встречи с Лавгуд. Несмотря на протесты той части его сознания, которая продолжала мыслить здраво и требовала успокоиться и переждать.       Снейп не замечал, как в процессе этой умственной борьбы он мерил шагами комнату — по периметру, по диагонали, вновь по периметру… По часовой стрелке, против… И снова, и опять…       Наконец, почувствовав усталость, Снейп тяжело опустился на диван. Он не был готов к такому. Близость Луны и её недоступность сводили его с ума. Он и не знал, что способен настолько потерять привычный контроль над собой. И, главное, из-за кого? Из-за девчонки, с которой у него, по сути, ничего не было! Хотя назвать словом «ничего» всё то, что их связывало, было кощунством. Но со стороны всё виделось именно так. «С чьей стороны? — подумал Снейп. — Стороннего наблюдателя? К дракклу всех сторонних наблюдателей!»       Он снова вскочил и решительно направился в лабораторию к шкафу, где хранилось Охранное зелье. Он выпьет его. Не так много, как в прошлый раз. Хватит и четверти стакана. Возможно, после такой дозы ломка будет не столь сильной. Но ему необходимо почувствовать близость девчонки. Ощутить её любовь. Для него это сейчас вопрос жизни и смерти… «Стой! — приказал себе Снейп, когда его рука уже потянулась к дверце шкафа. — Стой, ничтожество! Неужели ты не в состоянии вытерпеть несколько дней без её присутствия рядом? Без подтверждения, что она любит тебя? До чего ты докатился, тряпка? Жалкий наркоман!»       Снейп вытер пот со лба и привалился к закрытому шкафу. Нет, так действительно нельзя. А что будет, когда она уедет домой на каникулы? Скоро Рождество… А летом? Что он будет делать летом, не видя её долгих два месяца? Каждый день принимать зелье, всё увеличивая дозу?       Снейп с трудом оторвался от шкафа и вернулся в гостиную. Он не позволит себе эту слабость. Он задушит её в зародыше. Да, у него не осталось иллюзий по поводу его отношения к девчонке. Он любит Лавгуд. Но превращать любовь в зависимость от зелья? До чего же низко он пал! Может быть, всё оттого, что его никогда не любили? И теперь, став объектом настоящей, сильной, горячей любви, он всё никак не может поверить в это и старается допьяна упиться столь непривычным и таким восхитительным чувством? «Упивающийся любовью», — горько усмехнулся Снейп. Он по опыту знал, что упиваться чем бы то ни было — вредно и опасно. Любовью или смертью… Неважно. Всё, что чересчур — ведёт в бездну. Но, Мерлин, как же ему хочется сейчас оказаться рядом с девчонкой!       Снейп закусил губу. А она? Она сейчас тоскует по нему? При мысли, что девчонка испытывает то же, что и он, Снейп вновь вскочил на ноги и зашагал по комнате. Если ей сейчас так же плохо, как и ему… Нет, не может быть. Скорее всего, она скучает, думает о нём, но, по крайней мере, не сходит с ума. А если он неправ, и она именно сходит с ума? Снейп пытался отогнать эту мысль или опровергнуть её, но у него ничего не получалось. Наоборот, вспоминая о том, что он ощущал, будучи Луной, Снейп всё больше утверждался в мысли, что девчонка страдает не меньше него самого. И что ей так же хочется, чтобы он выпил зелье, чтобы ощутить его близость.       «Ничего, — грубо оборвал себя Снейп. — Потерпит». Если им придётся не видеться неделю, а то и больше, возможно, он в один из вечеров и выпьет немного этого снадобья. Но не сегодня. И не завтра. Он столько всего вынес в своей жизни — неужели не сможет перетерпеть и это? Он — да. А она? А она пусть привыкает. Он не всегда может находиться рядом. Пусть привыкает любить на расстоянии.       Подумав об этом, Снейп ощутил острый укол жалости в груди. Но его решение было твёрдым. На сегодня никаких зелий. Нужно очистить голову от посторонних мыслей и заняться чем-нибудь полезным. Но, Мерлин всемогущий, кто бы знал, насколько ему, опытнейшему окклюменту, было тяжело сейчас очистить сознание! Однако он справился — привычка и навык сделали своё дело.       Луне в этом отношении пришлось значительно хуже. Весь вечер она пролежала на кровати за задёрнутым синим пологом, свернувшись калачиком, не в силах думать ни о чём, кроме Северуса. Домашние задания были не сделаны, но это её вовсе не беспокоило. Как можно думать о домашних заданиях, когда на сердце такая тоска, что хочется выть в голос? Когда душа рвётся к нему, а мозг требует оставаться на месте. Хотя наложи на себя Чары невидимости, сделай несколько шагов — и вот он, рядом, такой холодный с виду и такой любящий в душе… Ну и что, что они ни слова не говорят о любви во время своих встреч? Всё равно они её чувствуют. И тянутся, тянутся друг к другу не только душой, но и каждой клеточкой своего тела.       Луна вздохнула. Сколько ей ещё придётся жить без этих свиданий? Неделю? Ох, нет! Как же долго! А если больше? Она не выдержит. Она просто умрёт от тоски. Нужно что-то придумать. Обязательно нужно! Но вот что? Её мозг заработал в поисках решения. И вскоре оно нашлось. Ну конечно же! Всё так просто. Почему она сразу не додумалась до этого? Завтра же нужно будет рассказать Северусу о том, что она придумала! Тем более что завтра у неё в расписании как раз стоял урок Защиты от Тёмных Искусств. Причём, хвала Мерлину, последний перед обедом.       Воодушевлённая найденным решением и измученная напряжённой умственной работой, Луна уснула, успокоенная надеждами на завтрашний день. Снейпу в эту ночь удалось забыться сном лишь под утро.       На завтрак в Большой зал он вышел с ещё более недовольным, чем обычно, лицом. Однако следов вчерашней душевной борьбы на нём не было заметно. Он сделал всё, чтобы выглядеть бодрым и отдохнувшим, насколько это было вообще возможно, принимая во внимание обычную нездоровую бледность его кожи, впалые щёки и круги под глазами. Дамблдор должен видеть, что ничего необычного с ним не происходит. Так, привычная злость на всех и вся.       Усевшись за стол, Снейп, по обыкновению, окинул быстрым взглядом Зал, ни на чём и ни на ком особо не задерживаясь. Разумеется, он тут же заметил Лавгуд с заплетёнными в косу волосами. Девчонке нужно было что-то сказать ему. Хорошо, что сегодня у неё есть урок Защиты. Что она там ещё узнала или придумала? Снейп надеялся, что её сообщение не срочное и потерпит до обеда. В любом случае, другого времени выслушать её у Снейпа всё равно не было.       Урок Защиты от Тёмной магии у пятого курса Райвенкло оказался для них обоих сплошным мучением. Во-первых, он тянулся невыносимо долго. А во-вторых, ощущать близость друг друга в присутствии толпы студентов было поистине нестерпимо. Необходимость контролировать себя, следить за каждым словом, движением, взглядом, когда хочется бросить всё и кинуться друг другу в объятия — всё это показалось обоим пыткой. Колокол, возвестивший об окончании урока, был воспринят обоими с невероятным облегчением.       Луна надеялась, что Снейп найдёт повод задержать её в классе после урока. Но он и не подумал сделать это. Наоборот, увидев, что она нарочито долго укладывает вещи в сумку, Снейп рявкнул: — Лавгуд, вы долго ещё собираетесь тут копаться? У меня нет желания пропустить из-за вас обед.       Луна вопросительно взглянула на Снейпа и, поймав его красноречивый взгляд, поспешно подхватила сумку и вышла из класса. Снейп покинул класс почти одновременно с ней. Заперев дверь, он обогнал Луну и направился в дальний конец коридора, противоположный от лестницы, ведущей вниз, к Большому залу. Луна задержалась у дверей класса, подождала, пока мимо пройдут несколько студентов, спешащих на обед и с задумчивым видом побрела вслед за Снейпом по опустевшему коридору.       Впрочем, Снейпа в пределах видимости уже не было. Куда он успел подеваться? Луна остановилась, растерянно оглядываясь по сторонам. — Да идите же сюда, Лавгуд, — тихое раздражённое шипение донеслось до неё из оконной ниши.       Ну конечно, он наложил на себя дезиллюминационное заклятие! Луна подошла ближе. Невидимый Снейп схватил её за руку, наложил на неё дезиллюминационное заклятие и затащил в нишу, в которой находился сам. — Говорите быстрее, Лавгуд. Что вы хотели мне сообщить. У нас мало времени, так что по существу. — Господин профессор, — непривычно быстро зашептала Луна. — Я подумала, что мы можем воспользоваться для наших занятий Выручай-комнатой. — Нет, — голос Снейпа был твёрд. — Дамблдор знает о ней. — Дамблдор? — удивилась Луна. Снейп вспомнил, что девчонка ничего не знает о письме Паркинсон. Что ж, удобный случай поставить её в известность. — Паркинсон написала Дамблдору, что мы с вами встречаемся. Разумеется, она представила эти встречи, как любовные свидания, — Снейп мысленно хмыкнул: «А что же это, как не любовные свидания?» — Сейчас Дамблдор следит за каждым моим шагом. Возможно, и за вашим тоже. Поэтому постарайтесь взять себя в руки и не проявлять своего нетерпения.       Снейп постарался произнести эти слова, вложив в них как можно больше сарказма. Ему нужно было задеть девчонку, посмеявшись над её нетерпением, в то время как издевался он над самим собой и собственными вчерашними переживаниями. Услыхав в ответ лёгкий вздох, Снейп остался вполне доволен этим и продолжил: — Никаких встреч до того момента, пока я сам не решу, что это безопасно. Вы поняли, Лавгуд? — Да, — упавшим голосом ответила Луна. Её печаль и разочарование вызвали у Снейпа сочувствие и согрели сердце. Девчонка страдала, она тосковала по нему и это было тяжело, но в то же время приятно. — Ведите себя естественно. И не вздумайте говорить об этом с Паркинсон. Я стёр из её памяти всё, что касалось её вражды к вам. Это понятно? — Да, — отозвалась Луна. В её голосе не слышалось радости — перспектива не видеться со Снейпом была для неё куда важнее, чем известие о Паркинсон. — И не вздумайте запустить учёбу, — напомнил Снейп. — Хорошо, -- ещё более упавшим голосом отозвалась Луна. — Господин профессор… А можно вас попросить? — Ну что ещё? — нетерпеливо переспросил Снейп. — Вы не могли бы выпить немного вашего зелья… чтобы я могла почувствовать вас? Мне… Мне очень вас не хватает.       У Снейпа сжалось горло от её откровенного признания. Мерлинова борода! Ей не хватает его! Он нужен ей, необходим — вот такой, какой есть. Такой, какого она знает. И не осуждает, а принимает целиком. А он стоит рядом и ведёт себя с ней, как скотина, вместо того, чтобы обнять, прижать к себе, утешить… — Ничего не обещаю, Лавгуд, — услышала она в ответ его хриплый шёпот. — Сегодня точно нет. Завтра или послезавтра — возможно. — Спасибо, — в её ответном шёпоте Снейп отчётливо услышал слёзы. Какое счастье, что они оба невидимы сейчас! — Лавгуд. Сейчас вы доходите до лестницы и, убедившись, что вокруг никого нет, снимаете с себя Чары невидимости. Отправляйтесь на обед. И никому не показывайте ваших истинных чувств. Это понятно? — Да, — тихо ответила Луна. — И без глупостей! — предостерегающе воскликнул Снейп, памятуя о том, что невидимая Луна вечно отваживалась на непредсказуемые поступки. Ему казалось, что, если сейчас она прикоснётся к нему, он не выдержит — бросится целовать девчонку, забыв обо всём на свете. — Хорошо, — покорно ответила Луна, но Снейпу показалось, что в её голосе проскользнули весёлые нотки, — только и вы тоже… без глупостей.       «Вот нахалка!» — подумал Снейп. В этот момент он ощутил, как невидимые руки обвились вокруг его талии. Девчонка на секунду прижалась к нему всем телом и тут же, оторвавшись от него, бросилась бежать по коридору. Снейп задохнулся от нахлынувших на него ощущений. И ощущениями этими были отнюдь не гнев или злость. Снейпу на мгновение показалось, что он счастлив. Странное, тревожное и какое-то неуместное, но такое прекрасное чувство.       Придя в себя, Снейп увидел, что коридор пуст. Он направился в противоположную сторону, решив выйти к Большому залу с противоположной стороны замка. Лишний крюк, но ничего страшного. Спешить ему некуда. Снейпу хотелось как можно дольше побыть наедине с этим странным ощущением счастья, чтобы не растерять его в толпе жующих коллег и студентов.       Придя в Большой зал, когда обед уже почти закончился и многие места за факультетскими столами пустовали, Снейп заметил Луну, медленно доедающую кусок пирога и улыбающуюся собственным мыслям. «Прекрасно, — подумал он, взглянув на Дамблдора. — Если старик её в чём-то подозревает, пусть видит — девчонка вовсе не страдает от вынужденной разлуки». Как не страдает и он сам — за своё умение «держать лицо» Снейп был спокоен. Впрочем, Снейп поймал себя на мысли, что ему тоже хочется улыбнуться. Настроение, вопреки всему, было отличным. Кажется, его уже начала увлекать эта игра: «Чего ждать от Лавгуд под Чарами невидимости?»       «Смотри, не заиграйся!» — осадил себя прежний Снейп. «Не заиграюсь», — беспечно ответил новый, появившийся недавно и теперь настойчиво вмешивавшийся в его жизнь. Возможно, именно для того, чтобы доказать себе, что он «не заиграется», Снейп в этот вечер решил во что бы то ни стало воздержаться от приема зелья. Он выдержит. В конце концов, ему приходилось и не такое переживать. Неужели он сейчас струсит?       А девчонка? Девчонка тоже выдержит. Пусть привыкает. Впереди их ждут такие трудности, по сравнению с которыми нынешнее испытание покажется детской игрушкой. Пусть приучается быть сильной. Вполне возможно, что ему не выжить в этой войне. Если это случится, она должна найти в себе силы жить без него.       А он, в свою очередь, сделает всё от него зависящее, чтобы выжить. Раньше этот вопрос мало волновал Снейпа. У него была цель — сохранить жизнь Поттеру, чтобы тот мог осуществить пророчество и уничтожить Волдеморта. Но теперь, когда он не знал, кто именно из этих двоих должен умереть, его цель несколько видоизменилась. Если бы в его судьбе не появилась эта девчонка, смысл жизни для него, пожалуй, был бы потерян. Но и тогда он вряд ли просто так дал превратить себя в жертвенного барана. А сейчас, когда у него впервые за много лет проснулся вкус к жизни — и подавно. Снейп хотел жить. Он знал — для кого и для чего. А там видно будет, как распорядится судьба. Судьба, а не двое его хозяев.       Кое-как дождавшись прихода ночи, Снейп решил, что завтра он непременно выпьет зелье. Сила воли, конечно, вещь хорошая, но не стоит доводить здравую мысль о необходимости эту самую волю тренировать до абсурда. ***       Следующий день не принёс ничего нового в привычное течение школьной жизни. Снейп с нетерпением ждал вечера. Сегодня он позволит себе встречу с Луной. Он так соскучился по ней! И она, наверное, тоже. Во всяком случае, Снейп надеялся на это, помня о том, что он сам ощущал, будучи ею.       Он рассчитывал принять зелье часов около десяти, чтобы никто и ничто не помешали его общению с девчонкой. Лучше бы, конечно, позже, но вдруг она уснёт? Откуда же ему было знать, что вчера Луна не спала полночи в надежде на встречу с ним. И сегодня не собиралась сдаваться. Он ведь обещал…       Однако после ужина Дамблдор задержал Снейпа, когда тот уже собирался покинуть Большой зал и произнёс своим самым обычным, будничным тоном: — Северус, мальчик мой. Зайди ко мне сегодня часов в десять. Мне нужно кое-что тебе сказать.       Снейп скорчил недовольную гримасу и слегка наклонил голову, давая понять, что он услышал директора, но не испытывает никакого удовольствия от перспективы провести остаток вечера в его кабинете. Обычная реакция Снейпа на все подобные приглашения. Дамблдор понимал, что такие пассажи — часть продуманной стратегии Северуса по созданию образа врага в глазах тех, кому придёт в голову за ним понаблюдать. Директор к ним привык и не обращал ни малейшего внимания на напускное недовольство Снейпа. Дамблдор скорее удивился бы, отреагируй тот по-другому.       «Дракклово дерьмо! — ругался про себя взбешённый Снейп по дороге в подземелья. — Почему именно сегодня?»       Он понимал, что сегодняшний разговор ему на руку. Хорошо, что старику надоело следить за ним. Снейп был уверен, что речь пойдёт именно о том злосчастном письме, а это значит, что Дамблдор решил выяснить с ним всю подоплёку данного послания. А раз он захотел сделать это, значит, решил, что Снейпу можно и дальше доверять. Но для того, чтобы убедиться в этом окончательно, решил пообщаться лично, посмотреть на его реакции. Всё это было хорошо, но Снейпа злило, что из-за беседы с Дамблдором срывается его встреча с Лавгуд. Девчонка и так скучает по нему, он уверен. А если он сегодня не выполнит данное ей обещание, она и вовсе расстроится.       А почему он, собственно, не сможет выполнить своё обещание? Кто помешает ему выпить несколько капель зелья, отправляясь к Дамблдору, точно так же, как он выпил бы их, идя к Волдеморту? Сам он, конечно, не сможет почувствовать себя Лавгуд, и это очень жаль. Но он как-нибудь переживёт ещё один день без её ставшего таким необходимым присутствия. Зато она ощутит его всем своим существом. Заодно узнает, о чём они будут говорить с Дамблдором. Удобно — не нужно будет ей ничего пересказывать.       Решено. Снейп хмыкнул. Кто бы мог подумать, что он будет тратить свои шпионские навыки на придумывание способов встретиться со студенткой! И на то, чтобы замаскировать свои похождения, приличные разве что для подростка, от директора школы. И тем не менее он делал это, невзирая на реальную опасность, грозившую ему в случае разоблачения. До чего же он докатился, Мерлиновы кальсоны!       В который раз обозвав себя болваном, Снейп принялся за проверку домашних работ. Чуть позже к нему пришли старосты с отчётом обо всём, случившемся за день. Малфой был немногословен. Ему хотелось поскорее покончить с этой тягомотиной. Паркинсон время от времени бросала на Снейпа вопросительные взгляды. Он, в свою очередь, делал вид, что не замечает их. Пускай помучается неизвестностью. В будущем сто раз подумает, прежде чем писать подобные кляузы на имя директора.       Со старостами-пятикурсниками было проще. Их не связывали со Снейпом общие тайны, поэтому разговаривать с ними было легко. Отпустив всех, Снейп взглянул на часы. Половина десятого. Почёркав красными чернилами ещё парочку домашних заданий, Снейп поднялся и, захватив в карман флакон с Охранным зельем, покинул свои покои.       Перед дверью директорского кабинета он вынул из кармана флакон и сделал глоток, горько усмехнувшись мысли о том, что ему приходится остерегаться обоих своих хозяев. Ни силам Света, ни силам Тьмы не нужен Снейп, как самостоятельная, мыслящая и чувствующая личность. Плевать им всем на его чувства. Им нужен дельный исполнитель, чётко повинующийся приказам и приводящий их в действие. Директор со всеми его разговорами о силе Любви ни за что не потерпит, если эта самая сила любви захватит его шпиона и даст ему новый смысл жизни взамен того, который был одобрен самим Дамблдором. Да Снейп и сам не собирался делиться с ним сокровенным ни при каких обстоятельствах.       Проглотив зелье, Снейп спрятал флакон в карман и постучал в дверь. — Входи, Северус, — услыхал он из-за двери голос, в котором явно чувствовалась усталость.       Снейп вошёл, слегка кивнув директору и без приглашения направился к креслу у стола. Усевшись напротив Дамблдора, он молча подождал, пока тот откинется на спинку своего рабочего кресла и окинет взором кабинет поверх очков-половинок. — Взгляни, — директор протянул ему свёрнутый в трубочку пергамент.       Снейп молча развернул свиток и прочитал уже знакомый текст. Лицо его при этом осталось невозмутимым. Впрочем, Дамблдор, следивший за его реакцией, и не рассчитывал на что-либо иное. Дочитав, Снейп молча посмотрел на директора, презрительно скривив рот и брезгливо держа письмо двумя пальцами. — Тебе знаком этот почерк? — кажется, Дамблдор был удовлетворён увиденным. — Разумеется, — процедил Снейп небрежно швырнув пергамент на стол. — И кто же это? — поинтересовался Дамблдор, так и не дождавшись, что Снейп сам назовёт имя автора. — Паркинсон. — Твоя староста? — с удивлением переспросил Дамблдор. — Да. — Надеюсь, всё, написанное здесь — неправда? — Дамблдор смотрел на Снейпа почти весело. — Вы ведь сами убедились в этом, — пожал плечами Снейп. — С чего ты взял? — Дамблдор хитро прищурился. — Не делайте из меня идиота, Альбус, — раздражённо бросил Снейп. — Если бы вы не проверили меня и не удовлетворились результатом проверки, вряд ли пригласили бы на этот разговор. То, что мы с вами здесь сейчас беседуем, означает, что проверка окончена и вас вполне устраивает её результат. — Ты прав, Северус. Но мне хотелось бы прояснить некоторые детали.       Снейп молча смотрел на директора. Разумеется, он прояснит для старика эти «некоторые детали». — Скажи, почему она вообще написала это письмо? Зачем ей это понадобилось? — Видите ли, Альбус… — голос Снейпа был полон сарказма. — Как это ни странно, время от времени некоторым студенткам приходит в голову блажь влюбиться в меня. Им кажется, что они в силах приручить такое страшненькое и несчастненькое чудовище. Они начинают бросать на меня томные взгляды, красноречиво вздыхать и всячески усложнять мне жизнь, вечно путаясь под ногами. Некоторые даже стишки писали. Паркинсон, к счастью, до этого не дошла, но недвусмысленно демонстрировала мне свои чувства. — Бедный Северус, — сочувственно вздохнул Дамблдор. Глаза его при этом смеялись. Снейп бросил на него уничтожающий взгляд и продолжил: — Видимо, Паркинсон очень обиделась на меня за то, что я не обращаю на неё внимания. И таким образом решила отомстить за непризнание силы её женского обаяния. — Вполне логично, — кивнул Дамблдор. — Но почему она выбрала для мести тебе именно Лавгуд?       Снейп задумался, а после хмыкнул, как будто почувствовал удовлетворение от того, что нашёл решение: — А вы видели эту Лавгуд? — спросил он. — Вся школа считает её сумасшедшей. Самый лучший способ дискредитировать меня — пустить слух, что я связался именно с ней. Во всяком случае, другой причины я не нахожу.       Говоря это, Снейп желал только одного — чтобы девчонка, если она сейчас слышит этот разговор, всё поняла правильно и не обиделась. В конце концов, должна же она понять, зачем он это делает и насколько ему самому больно говорить про неё такие вещи. Вернее, не понять, а почувствовать… Вы слышите меня, мисс Лавгуд? — Пожалуй, я соглашусь с тобой, Северус. Женщины, на которых не обращают внимания, способны на многое… Особенно, если они — слизеринки.       Дамблдор испытующе взглянул на Снейпа — подхватит ли тот тему об особенностях слизеринского характера или нет. Он был в хорошем настроении и ему хотелось немного подразнить этого мрачного, серьёзного типа, в которого, вопреки всем его стараниям казаться монстром (а может быть, благодаря им) влюбляются молоденькие девушки. Но Снейп на его поддразнивание не отреагировал, а потому Дамблдор посерьёзнел и спросил: — И что ты собираешься с этим делать? — Разумеется, ей я не скажу о том, что знаю о письме. И… Как вы посоветуете, Альбус? Не стереть ли девчонке из памяти эту идиотскую влюблённость? — Думаю, не стоит, Северус. Надеюсь, она вскоре пройдёт сама. Естественным, так сказать, путём. — Но не наделает ли девчонка ещё больше глупостей, видя, что от вас не последовало никакой реакции? Она ведь писала письмо в надежде организовать мне большие неприятности. — Можете поговорить с ней и сказать, что ей не удалось очернить вас, поскольку директор быстро понял, что это ложь и клевета. И если она не остановится на этом, неприятности будут уже у неё. — Пожалуй, я так и сделаю. — Ладно, Северус, иди. И спасибо тебе за мазь, — Дамблдор машинально коснулся больной руки. — Не за что, — буркнул Снейп, поднимаясь из кресла и подходя к директору. — Покажите-ка вашу руку, Альбус.       Дамблдор послушно закатал рукав мантии. Снейп внимательно осмотрел руку. Чернота больше не увеличивалась, рука выглядела так же, как и во время прошлого осмотра. — Проклятие не распространяется дальше, — констатировал Снейп. — Но, находясь в вашем теле, отравляет организм изнутри. Вы чувствуете себя хуже, Альбус? — Немного, — Дамблдор опустил рукав. — Но пока вполне сносно. Твои снадобья — поистине чудесная вещь! Надеюсь, для себя ты тоже сможешь приготовить нечто неординарное.       Снейп поднял бровь: — Для себя? Для этого мне нужно, по крайней мере, знать о ваших планах относительно меня. — Не сердись, Северус. На каникулах я расскажу тебе обо всём, что тебе предстоит сделать. Разговор будет долгим и, скорее всего, одним вечером не ограничится. Ну а пока ты свободен. И поаккуратней с девочками, — Дамблдор широко улыбнулся, откровенно посмеиваясь над Снейпом. Тот скрипнул зубами и молча покинул директорский кабинет.       Дамблдор был доволен. Он считал инцидент полностью исчерпанным, оправдания Снейпа обоснованными, а поведение Паркинсон — вполне поддающимся логическому объяснению. Надо же! Паркинсон влюбилась в Снейпа! Чистокровная девочка из хорошей семьи — в нищего преподавателя-полукровку. И ладно бы ещё студентка Хаффлпаффа с добрым сердцем и склонностью всех жалеть. Так нет же — слизеринка со всеми присущими этому факультету амбициями, гордостью и претензиями. Дамблдор покачал головой и вновь углубился в чтение книги, прерванное появлением Снейпа.       А Снейп шёл по коридору, размышляя о том, что пару дней всё же стоит ещё воздержаться от занятий с Лавгуд. На всякий случай, вдруг Дамблдор устроил этот разговор для отвода глаз, а сам продолжит слежку. Пару или больше… А там Рождество, студенты разъедутся по домам… И она тоже уедет… От этой мысли больно сжалось сердце. Неужели ему ещё долго придётся обходиться без эти странных свиданий? Нужно было срочно что-то придумать. Может быть, даже воспользоваться этой драккловой Выручай-комнатой. Один раз, не больше. Но и не меньше.       Луна, всё время действия зелья тихонько просидевшая на своём любимом потёртом кресле в гостиной Райвенкло, не пропустила ни слова из разговора Снейпа с Дамблдором. Пока она ощущала себя Снейпом, она относилась к поступку Паркинсон философски. Она по-снейповски презирала её за совершённую глупость и размышляла о том, как нейтрализовать её «любовь» в дальнейшем. Но чем слабее действовало зелье и чем больше она ощущала себя Луной, тем больше злости и возмущения испытывала к Паркинсон. Мало того, что по её вине они сейчас не могут видеться с Северусом, так эта дрянь ещё пыталась доставить ему неприятности, вплоть до изгнания из школы!       Луна совершенно не думала о том, какие неприятности грозили ей в случае огласки. Но то, что могло случиться с Северусом, заставило её испытать сильный страх, пускай и задним числом. Если бы его действительно выгнали из Хогвартса — как бы она жила без него? Представив себе Хогвартс без Снейпа, Луна испытала такую тоску, пустоту и безысходность, что ей стало по-настоящему больно. Хорошо, что Дамблдор не поверил этому письму. И хорошо, что Северус вовремя всё узнал и отменил на время их занятия. Луна была готова терпеть столько, сколько нужно, лишь бы у её профессора не было неприятностей из-за встреч с ней. Он — сильный человек. Вон сколько он вынес в своей жизни. Если она любит его, она должна соответствовать ему, его мужеству, силе воли, терпению… И она сделает всё, чтобы быть достойной его любви. Нужно ждать — подождёт. Нужно терпеть — потерпит. Только бы никто не посмел облить грязью любимого человека. Только бы он не страдал.       Эти мысли успокоили Луну. Главное, что она поняла — Северус любит её и скучает по ней. И ему встречи с Луной нужны не меньше, чем ей с ним. Они избежали крупной опасности, а значит и дальше смогут продолжать видеться наедине. И это было хорошо.