Побочный эффект

Red\Breathe Into Me Evanescence\Missing (Instrumental)       Захваченная водоворотом событий и переживаний, связанных с Северусом, Луна не замечала почти ничего из того, что творилось вокруг. А между тем Рождество неуклонно приближалось. Снова за замёрзшими окнами падали снежные хлопья. Хагрид уже притащил - как всегда в одиночку - двенадцать рождественских ёлок для украшения Большого зала. Гирлянды остролиста и серебряной мишуры обвили перила лестниц. В шлемах пустых доспехов горели негаснущие свечи. А в коридорах с равными промежутками были развешены большие пучки омелы.       Луна в недоумении оглядывала украшенный к празднику Хогвартс. Неужели скоро Рождество? Так быстро? Хорошо, что она заранее купила папе рождественский подарок во время первых вылазок в Хогсмид. Волшебный ежедневник уже давно лежал на дне её чемодана, бережно завёрнутый в плотную бумагу. Луна представила, как папа будет записывать в него все дела, запланированные на несколько дней, а то и недель вперёд и как ежедневник всякий раз будет напоминать ему голосом Луны: «Папочка, не забудь сегодня полить сливы-цепеллины водой, настоянной в лунном свете. Бутылка с водой стоит в кухне за буфетом». Конечно, ежедневник можно настроить по-разному, в зависимости от вкусов владельца. Напоминать о делах, требующих выполнения, может милая фея, прекрасная волшебница, строгий маг и даже злой гоблин. Но Луна знала, что папе приятнее всего будет слышать её голос, поэтому сразу настроила напоминания на себя и свою манеру говорить.       С этим было просто. А вот что подарить на Рождество Северусу, Луна так и не придумала. Зная его нелюбовь к подаркам и праздникам, а также памятуя о прошлогодней неудачной попытке, Луна сперва откладывала решение этого вопроса на потом, а после и вовсе забыла о нём, как забыла вообще обо всём, кроме того, что касалось её занятий с Северусом и всех волнений и тревог, вытекающих их этих занятий. Теперь, когда Луна так неожиданно вспомнила об этом, она мучительно напрягала мозг в надежде придумать что-нибудь, но, как назло, ничего не придумывалось.       А ещё Луна поняла, что в последние несколько месяцев она очень отдалилась от своих гриффиндорских друзей. Если с Джинни она ещё встречалась на сдвоенных уроках Гриффиндор — Райвенкло, то с Гарри, Гермионой, Роном и Невиллом она виделась очень редко, лишь издали кивая им в Большом зале или мельком здороваясь во время перемен. Луна ничего не знала о том, чем заняты её друзья, что происходит в их жизни. Осознав это, она ощутила стыд. Как она могла быть настолько невнимательной к тем, кого считала настоящими друзьями и к кому испытывала искреннюю привязанность и благодарность за то, что они относились к ней не так, как все прочие?       Луна, всегда жившая в своём мире и редко обращавшая внимание на события, происходившие вокруг, но её не касающиеся, совершенно не замечала расстроенного лица Гермионы и довольной, вечно улыбающейся физиономии Рона. Тем более не замечала она взглядов, которыми Рон обменивался с Лавандой Браун и совершенно не подозревала того, о чём говорила вся школа: у этих двоих бурный роман, который они и не думают скрывать. Слухи о том, что кое-кто из девочек собирается подсунуть любовное зелье Гарри Поттеру, тоже прошли мимо неё.       Когда переживания, связанные с Северусом и грозившей ему опасностью, немного ослабели, и Луна поняла, что им обоим остаётся только ждать, когда уляжется буря, поднятая письмом Паркинсон и когда Дамблдор окончательно потеряет интерес к этому вопросу, у неё появилась возможность переключиться на происходящее вокруг.       Встреча в туалете с плачущей Гермионой оказалась для Луны полной неожиданностью. Она почему-то не могла представить себе, что и Гермиона может плакать. Но, тем не менее, факт был налицо — Гермиона стояла, склонившись над раковиной и умывалась холодной водой из-под крана. Можно было бы допустить, что лицо её стало мокрым именно от воды, если бы не горькие всхлипы с тяжёлым придыханием, которые она безуспешно пыталась подавить.       Луна услыхала плач, выходя из кабинки и поначалу не обратила на него внимания, решив, что это Плакса Миртл. Но, увидав склонившуюся над умывальником Гермиону, она сперва не поверила своим глазам, а после быстро подошла к Гермионе, которая как раз подняла голову, придирчиво разглядывая в зеркале красные от слёз глаза и припухший нос. — Ты что, Гермиона? — спросила Луна, погладив её по плечу. — Что случилось? — Рон… — всхлипнула Гермиона. В её голосе сквозило отчаяние, отчего у Луны сжалось сердце. — Он… Он передразнивал меня перед этими… — Перед кем? — спросила Луна, обняв Гермиону за плечи и слегка поглаживая их. — Ни перед кем, — Гермиона попыталась взять себя в руки. Она ещё раз плеснула на себя водой, выпрямилась и постаралась придать лицу, отражающемуся в зеркале, обычное уверенное выражение. Из груди Гермионы вырвался тяжёлый полувздох-полувсхлип, который она безуспешно попыталась подавить. Достав из кармана мантии волшебную палочку, она применила Осушающее заклинание и повернулась к Луне со словами: — Всё в порядке, Луна. Пойдём?       Глаза у Гермионы оставались красными, голос дрожал. Луна, не знавшая, как утешить подругу, молча кивнула, обняла её за плечи и направилась с ней к выходу.       Выйдя в коридор, они обе столкнулись с Гарри. — О, привет, Гарри, — сказала Луна, продолжая рассеянно поглаживать Гермиону по спине. — Ты знаешь, что у тебя одна бровь ярко-жёлтая?       Гарри не стал объяснять, что они только что на уроке трансфигурации пытались менять цвет бровей. Разумеется, не стал он распространяться и о том, отчего Гермиона выбежала из класса в слезах, оставив на парте половину своих вещей, которые он сейчас держал в руках. — Привет, Луна, — ответил он, протягивая Гермионе забытые школьные принадлежности. — Гермиона, ты забыла в классе… — Ах да, — выдавила Гермиона, взяла свои книги и поскорее отвернулась, чтобы Гарри не заметил вновь набежавшие на глаза слёзы. — Спасибо, Гарри. Ну, я пойду.       И быстро ушла. Гарри даже не успел сказать ей что-нибудь в утешение, хотя, честно говоря, он ничего подходящего и не мог придумать. - Она немного расстроена, — сказала Луна. — Я сначала подумала, что там Плакса Миртл, а оказалось, Гермиона. Она что-то говорила про этого Рона Уизли… — Да, они поссорились, — ответил Гарри.       Они вместе пошли по коридору. — Он порой говорит очень смешные вещи, правда? — Луна сбоку взглянула на Гарри. — Но иногда он бывает недобрым. Я это заметила в прошлом году. — Да, наверное, — задумчиво произнёс Гарри.       Луна, как всегда, демонстрировала удивительную способность говорить неудобную правду. Гарри в жизни не встречал другого такого человека. — Ты как? Хорошо прошло полугодие? — Да, неплохо, — ответила Луна, вспоминая всё, что происходило и происходит между нею и Северусом. Гарри ждал, что она скажет ещё что-нибудь, но Луна молча шла рядом, улыбаясь каким-то своим мыслям. — Хочешь пойти со мной на вечер к Слагхорну?       Эти слова вырвались у Гарри прежде, чем он успел их удержать. Он слышал собственный голос будто со стороны.       Луна остановилась и удивлённо обратила к нему свои выпуклые глаза: — На вечер к Слагхорну? С тобой? — Ага, — кивнул Гарри. — Туда полагается приходить с кем-нибудь, ну я и подумал, может, ты захочешь… То есть… — Он постарался предельно ясно сформулировать свои намерения. — То есть, просто по-дружески, понимаешь? Но если тебе не хочется…       Он уже отчасти надеялся, что Луна не согласится. А Луна подумала, что, наверное, ей стоит принять это приглашение. Она устала страдать по вечерам, изнывая от невозможности увидеться с Северусом. Почему бы ей не развеяться, заодно показав ему, что она старается не унывать и терпеливо переносить разлуку. Ведь ему будет спокойнее, если он увидит, что она не мучается, а пытается занять чем-то время, которое вынуждена проводить без него. К тому же, возможно, на этой вечеринке будет и Северус? Луна открыла было рот, чтобы спросить об этом Гарри, но вовремя прикусила язык и ответила: — О, нет, мне будет очень приятно пойти с тобой по-дружески, — она улыбнулась, и Гарри подумал, что такой счастливой улыбки он у неё ещё ни разу не видел. — Меня никогда ещё никуда не приглашали по-дружески. Это ты к вечеринке выкрасил себе бровь? Мне тоже так сделать? — Нет, — твёрдо ответил Гарри. — Это я нечаянно. Попрошу Гермиону исправить. Значит, встречаемся в восемь в вестибюле.       Они двинулись дальше по коридору. — АГА! — раздался откуда-то с потолка пронзительный голос, и оба вздрогнули.       Они и не заметили, как прошли прямо под Пивзом, который висел вниз головой и зловредно ухмылялся: — Обормоттер Полоумную на праздник пригласил! Обормоттер в Полоумную влюбился! Обормоттер в Полоу-у-у-у-у-умную влюбии-и-и-и-и-ился-я-я-я-я-я! — Он умчался, продолжая хихикать и выкрикивать: — Обормоттер в Полоумную влюбился! — Приятно, когда никто не лезет в твою личную жизнь, — сказал Гарри.       Луна ещё раз улыбнулась ему и сказала: — До вечера, Гарри. — До вечера, — рассеянно ответил он.       Мысль о том, что Пивз распускает по школе слухи о ней и Гарри, совершенно не волновала Луну. Мало ли что там кричит Пивз? Кто его слушает и всерьёз обращает на него внимание? Гарри пригласил её на вечеринку ПО-ДРУЖЕСКИ… Он считает её своим другом! По-настоящему считает! Луна чувствовала себя счастливой. У неё есть друзья и есть любимый человек, ради которого она готова на всё. А ещё у неё есть папа. Она любит их всех, а они любят её. Она нужна им, необходима. Разве это не счастье?       Поэтому Луна весь день пребывала в приподнятом настроении, не обращая внимания на косые взгляды, которые бросали на неё многие ученики, вернее сказать, ученицы. Одна только Джинни порадовалась за неё, узнав, отчего Луна так счастливо улыбается.        Увидев за обедом в Большом зале её довольное лицо, Снейп был несколько удивлён. Неужели девчонка научилась так притворяться? В это трудно поверить. А если она не притворяется — что произошло? Почему она выглядит такой довольной? Снейп терялся в догадках. Всего однажды встретив её лучистый взгляд, Снейп ощутил вместо обычного тепла, разливающегося по телу, смутную тревогу, несмотря на то, что взгляд этот был нежным и успокаивающим. Её глаза, говорящие: «Всё в порядке. Не волнуйтесь, мне хорошо. Пусть будет хорошо и вам» — вместо того, чтобы успокоить, пробудили ощущение, что что-то не так. От невозможности сейчас же узнать, что именно, беспокойство росло, поднималось мутной волной в душе и вызывало предчувствие беды, тем более странное и непонятное, что, по идее, ничто этой самой беды не предвещало. Снейп решил сегодня же вечером выпить зелье, чтобы точно узнать, что происходит. А до вечера ему предстояло промучиться в догадках, не находя себе места от неизвестности и злясь на всё и на всех из-за невозможности держать ситуацию и собственные ощущения под контролем.       Начиная с обеда и до момента окончания послеобеденных занятий Джессика бросала на Луну пытливые взгляды, но ничего не спрашивала, ожидая, что Луна сама заговорит с ней. Но Луна молчала и счастливо улыбалась своим мыслям, ни с кем не разговаривая и не реагируя на происходящее вокруг.       Выйдя из класса с последнего урока, Луна быстрым шагом отправилась в башню Райвенкло. Джессика окликнула её: — Луна! Постой.       Луна послушно остановилась, подождала подругу и зашагала с ней рядом. — Слушай, это правда? — заговорила Джессика. — Что правда? — отозвалась Луна, продолжая слабо улыбаться. — Что Гарри Поттер пригласил тебя на вечеринку к Слагхорну. — Правда, — голос Луны прозвучал почти равнодушно, хоть выражение лица ему вовсе не соответствовало.       Джессика искоса взглянула на подругу. Она действительно не считает это чем-то особенным? Или притворяется? А эта её улыбка — что она означает? Но Луна всё так же безмятежно улыбалась, продолжая путь к башне. — У вас что, любовь? — без обиняков спросила Джессика.       Луна остановилась и удивлённо уставилась на подругу широко раскрытыми глазами: — Ты что? С чего ты взяла? — Ну, ты в последнее время вечно где-то пропадаешь по вечерам. А потом вдруг Поттер приглашает тебя на вечеринку. Не думаю, что это совпадение.       Луна, по обыкновению, хотела тут же возразить и сказать всё, как есть. Но что-то в сознании резко остановило слова, рвущиеся с губ. Какая-то часть её мозга, подспудно продолжавшая ощущать себя Снейпом, заставила Луну воспользоваться ситуацией, чтобы скрыть истинную причину её ежевечерних отлучек. — Ну-у… — Луна замялась и покраснела.       Ей было тяжело врать и стыдно от того, что приходится это делать. Но ради того, чтобы скрыть свои отношения с Северусом, она была готова на всё. Разве не так? Соврать ради него — это самое малое, что она могла сделать для них обоих.       Джессика расценила её реакцию по-своему. Она увидела в ней подтверждение своих догадок и с изумлением уставилась на подругу. — Ничего себе! — воскликнула она. — Ну, Лавгуд, ты даёшь! Половина школы жаждет оказаться на твоём месте, а ты втихаря охмурила Гарри и молчишь! — А зачем мне кричать об этом? — Луна придала лицу обычное полусонное выражение. — Ты тоже никому не говори, ладно? — Да все уже и так всё знают, — фыркнула Джессика. — Тоже мне, тайна… — Ну, они только предполагают, — возразила Луна. — Ты одна знаешь точно. Так что не рассказывай об этом разговоре никому, ладно? — Ладно, — согласилась Джессика.       Луна отлично понимала, что уже к вечеру об этом признании узнает вся школа. Она надеялась, что Гарри не поверит в то, что она сама рассказала об их так называемых «отношениях». На душе у неё сделалось скверно. От чистой радости не осталось и следа. Необходимость интриговать, заметать следы и опошлять дружеские чувства Гарри по отношению к ней, Луна воспринимала, как предательство этих самых чувств. Но по-другому поступить она не могла. Ей нужно было отвести подозрения от них с Северусом. Любой ценой. Оставалось только надеяться, что Гарри не поверит сплетням.       С этими мыслями Луна добралась до спальни. Джессика не отставала ни на шаг. Не обращая на неё внимания, Луна вытащила из-под кровати чемодан, открыла его, достала со дна серебристую мантию с блёстками и, встряхнув, разложила её на кровати. Джессика с удивлением наблюдала за ней. — Откуда у тебя эта мантия? — спросила она, стараясь скрыть улыбку. — Мне купил её папа, — с гордостью ответила Луна. — Летом, когда мы вернулись из экспедиции. Я думала, она мне вовсе не пригодится. Положила в чемодан так, на всякий случай. А она пригодилась… — Луна бережно разгладила складки мантии. — Ты действительно собираешься надеть её на вечеринку? — в голосе Джессики звучало сомнение. — Да, а что? — Луна подняла на подругу мечтательный взгляд.       Джессика хотела что-то сказать, но, посмотрев на Луну, которая вновь счастливо улыбалась, не стала портить ей настроение. Зачем? Всё равно Лавгуд странная, и сделает всё по-своему. Ей нравится эта дурацкая мантия с блёстками? Пусть. Джессика не станет её разочаровывать. — Ничего, — сказала она. — Ладно. Я пошла готовиться к Заклинаниям. А ты? — Я почитаю учебник здесь, — отозвалась Луна. Ей не хотелось, чтобы её нарядная мантия неожиданно исчезла перед самой вечеринкой, как это часто бывало раньше с её вещами. Да, теперь она знала, как вернуть утерянное с помощью «Акцио». Но Луне не хотелось, чтобы чужие руки касались её мантии. А возможно, ей просто нужно было побыть одной.       За ужином Снейп вновь незаметно присматривался к Луне. Девчонка уже не казалась такой счастливой, как днём. Но лицо её было довольным, а аппетит прекрасным. Всё это должно было успокоить Снейпа, но, вопреки логике и здравому смыслу, его беспокойство продолжало расти. Один раз Снейпу удалось поймать обращённый к нему умиротворяющий взгляд, однако даже издали он уловил в нём нечто такое, что дало ему понять: девчонка чем-то встревожена. Во всяком случае, душа у неё не на месте. И, вместо того, чтобы успокоиться от мысли, что она по-прежнему тоскует по нему, он ощутил, что происходит действительно что-то неправильное, что-то, угрожающее им обоим. Избавиться от этого чувства не удавалось до тех пор, пока Снейп мысленно не обругал себя идиотом и ничтожеством и не включил все свои способности к окклюменции. Но и после этого, уже избавившись от дурных предчувствий, запретив себе их ощущать, он на осознанном уровне всё время помнил о них и понимал — что-то действительно не так.       Ему предстояло переждать долгий вечер до тех пор, пока он сможет выпить зелье и узнать, что же всё-таки произошло. Снейп от всей души проклинал Слагхорна с его драккловой вечеринкой, из-за которой студенты угомонятся значительно позже обычного. Впрочем, расслабляться ему в этот вечер было нельзя. У Снейпа оставались неотложные дела, требующие его пристального внимания. Предчувствия и домыслы подождут. ***       Луна спустилась в холл ровно к восьми часам. Серебристая мантия с блёстками смотрелась на ней прекрасно. Оглядывая себя в зеркале перед выходом, Луна осталась очень довольна своим внешним видом. Ей так хотелось, чтобы Северус увидел её сейчас. Но его не было. В холле толпилось много народу, но тот, кто был ей нужен больше всех, так и не появился. Девчонки с разных курсов и факультетов прогуливались группками или собирались кучками у стен. Все они поглядывали на Луну, перешёптывались и хихикали, чуть ли не показывая на неё пальцами. Но Луна не обращала на них никакого внимания. Ей действительно было всё равно, что говорят и думают о ней все эти девочки. Луна была уверена, что выглядит прекрасно — она сама убедилась в этом, глядя в зеркало. Оставалось только дождаться Гарри.       Ждать пришлось недолго. Гарри подошёл к Луне. По вестибюлю пробежал шепоток. Кто-то смотрел на них обиженно, кто-то насмешливо. Луна по-прежнему не обращала на это ни малейшего внимания. Не замечала она и того, что Гарри чувствует себя довольно неловко. — Привет, — сказал он, подойдя к Луне. — Пошли, что ли? — О, да! — радостно ответила она. — А где это будет? — В кабинете у Слагхорна. — Гарри повел ее вверх по мраморной лестнице, оставив за спиной переглядывающихся и перешептывающихся зрительниц. — Слышала, на вечеринку должен прийти вампир? — Руфус Скримджер? — спросила Луна. — Чего? — растерялся Гарри. — Ты говоришь про министра магии? — Ну да, он вампир, — будничным тоном сказала Луна. — Папа написал об этом длинную статью, когда Скримджер занял должность после Корнелиуса Фаджа, но её не дали напечатать. Естественно, в Министерстве не хотят, чтобы об этом стало известно!       Гарри не ответил, он считал маловероятным, чтобы Руфус Скримджер был вампиром, но давно привык к тому, что Луна повторяет самую дикую чушь за своим отцом, словно святую истину. Они уже подходили к кабинету Слагхорна, доносившиеся оттуда смех, музыка и громкие голоса становились громче с каждым шагом.       То ли кабинет был так построен, то ли Слагхорн применил какой-то хитрый магический трюк — во всяком случае, помещение изнутри было намного больше обычного преподавательского кабинета. Стены и потолок были затянуты изумрудной, алой и золотой тканью; создавалось впечатление, будто находишься в огромном шатре. В комнате толпился народ, было душно, и всё заливал красный свет вычурной золотой лампы, свисавшей с потолка, в которой кружили настоящие живые феи, каждая — словно искорка яркого света. Из дальнего угла неслось громкое пение под аккомпанемент каких-то музыкальных инструментов, вроде мандолины. Облачко дыма висело над головами нескольких престарелых волшебников, занятых оживленной беседой. Эльфы-домовики с писком пробирались через чащу ног, почти незаметные под тяжёлыми серебряными подносами с угощением, так что можно было подумать, будто по комнате передвигаются маленькие шустрые столики. — Гарри, мой мальчик! — загудел Слагхорн, как только Гарри и Луна протиснулись в дверь. — Входите, входите, я тут кое с кем хочу вас познакомить!       На нём была остроконечная бархатная шляпа с кисточкой в тон бархатной же куртке. Ухватив Гарри за руку с такой силой, словно собирался куда-то аппарировать вместе с ним, Слагхорн решительно повлёк его в самую гущу гостей; Гарри схватил за руку Луну и потащил её за собой. — Гарри, познакомься, это Элдред Уорпл, мой бывший ученик, автор книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров», и, конечно, его друг Сангвини.       Уорпл, маленький человечек в очках, стиснул руку Гарри и с энтузиазмом потряс; вампир Сангвини, высокий, истощённый, с тёмными кругами под глазами, едва кивнул. Вид у него был скучающий. Рядом толпилась стайка взволнованных девчонок, с любопытством его разглядывавших. — Гарри Поттер, я в восторге, просто в восторге! — сказал Уорпл, близоруко всматриваясь в лицо Гарри. — Я как раз на днях говорил профессору Слагхорну: где же биография Гарри Поттера, которой мы все так ждем? — Э-э… — сказал Гарри, — ждёте? — Какая скромность! Всё, как и говорил Гораций! — воскликнул Уорпл. — Нет, серьёзно… — он вдруг перешёл на деловой тон, — я сам был бы счастлив написать её. Люди жаждут побольше узнать о вас, милый мальчик, просто жаждут! Если бы вы согласились дать мне несколько небольших интервью, скажем, по четыре или пять часов в один сеанс, так мы бы закончили книгу в два-три месяца. И всё это при минимальной затрате усилий с вашей стороны, я вас уверяю… Сангвини, на место! — неожиданно рявкнул Уорпл: вампир с голодным блеском в глазах бочком подбирался к ближайшей группе девочек. — Вот, возьми пирожок! — Уорпл схватил с подноса у проходившего мимо домовика пирожок, сунул его в руку Сангвини и снова повернулся к Гарри. — Мой дорогой мальчик, вы могли бы заработать столько золота, вы себе просто не представляете… — Меня это не интересует, — решительно заявил Гарри. — Извините, я там вижу знакомую… Он потащил Луну за собой в толпу гостей, там и в самом деле только что мелькнула буйная каштановая грива и исчезла между двумя дамами, судя по всему, музыкантшами из группы «Ведуньи». — Гермиона! Гермиона! — позвал Гарри. — Гарри! Слава богу, ты пришёл! Привет, Луна! — Привет, — Луна кивнула Гермионе, с интересом разглядывая её.       Вид у Гермионы был растерзанный, как будто она пробиралась через заросли дьявольских силков. — Что с тобой? — спросил Гарри. — Ох, еле вырвалась… То есть я хотела сказать, я только что рассталась с Кормаком, — сказала она и многозначительно прибавила в ответ на вопросительный взгляд Гарри: — Под омелой. — Так тебе и надо! Нечего было его приглашать, — наставительно сказал Гарри. — Я подумала, что на него Рон больше всего обозлится, — хладнокровно ответила Гермиона. — Сперва я хотела позвать Захарию Смита, но потом решила, что в целом… — Ты хотела позвать Смита? — спросил Гарри с отвращением. — Да, хотела, и уже начинаю жалеть, что передумала. Рядом с Маклаггеном Грохх — истинный джентльмен. Отойдем в сторонку, мы его издали увидим, если что, он такой здоровый…       Все трое пробрались на другую сторону комнаты, прихватив по дороге по кубку с медовухой, и слишком поздно заметили, что у стенки в одиночестве стоит профессор Трелони. — Здравствуйте, — вежливо сказала ей Луна. — Добрый вечер, моя дорогая, — ответила профессор Трелони, не без труда сфокусировав взгляд на Луне. Гарри снова почувствовал запах кулинарного хереса. — Давно вас не видно на уроках… — В этом году у нас ведёт занятия Флоренц, — сказала Луна. — Ах да, конечно, — сказала профессор Трелони, зло и пьяно хихикая. — Конёк-горбунок, так я его про себя называю. Не правда ли, после того как я вернулась в школу, можно было ожидать, что профессор Дамблдор уволит эту лошадь? Но нет… Курсы поделили между нами… Откровенно говоря, это оскорбление! Да знаете ли вы…       Подвыпившая профессор Трелони, видимо, не узнавала Гарри. Пока она распиналась, на все корки ругая Флоренца, Гарри наклонился к Гермионе и тихо заговорил с ней. Луна не слышала, о чём — голос профессора Трелони перекрывал остальные звуки. Лицо Гермионы казалось сердитым. Внезапно она вскрикнула: — Ой, мамочки, он идет сюда!       Гермиона метнулась прочь так стремительно, как будто аппарировала — только что была здесь и вот уже протиснулась между двумя полными, громко хохочущими колдуньями и исчезла. — Не видел Гермиону? — спросил Маклагген, протолкавшись сквозь толпу. — Нет, к сожалению, не видел, — ответил Гарри и быстро повернулся к Луне, забыв на мгновение, с кем она разговаривает. — Гарри Поттер! — воскликнула профессор Трелони низким вибрирующим голосом. Она только сейчас его заметила. — Здрасьте, — сказал Гарри без большого энтузиазма. — Мой дорогой мальчик! — громко зашептала профессор Трелони. — Сколько слухов! Сколько сплетен! Избранный! Конечно, я давно уже знала… Знамения предвещали беду, Гарри… Но почему вы не продолжили курс прорицаний? Уж для вас-то этот предмет имеет первостепенное значение! — Ах, Сивилла, каждый из нас считает свой предмет самым важным! — послышался громкий голос, и по другую сторону от профессора Трелони появился сильно раскрасневшийся Слагхорн, в бархатной шляпе набекрень, с бокалом медовухи в одной руке и громадным пирогом с мясом — в другой. — Но я ещё не встречал другого такого прирожденного таланта по части зельеварения! — сказал Слагхорн, взирая на Гарри благожелательными, хотя и несколько воспалёнными глазами. — Просто какой-то инстинкт — совсем как у его матушки! На моей памяти учеников с такими способностями раз-два и обчёлся. Я вам говорю, Сивилла, даже Северус…       И тут, к ужасу Гарри, Слагхорн протянул руку и невесть откуда подтащил к себе Снейпа. — Бросьте дуться, идите к нам, Северус! — Слагхорн жизнерадостно икнул. — Я тут рассказываю об исключительных способностях Гарри к зельеварению! Разумеется, нужно и вам отдать должное, ведь вы учили Гарри целых пять лет!       Появление Северуса оказалось для Луны полной неожиданностью. Её выпуклые глаза раскрылись ещё шире, лицо на мгновение приняло удивлённое и даже несколько растерянное выражение. Но взгляд её тут же потеплел и на губах заиграла мягкая добрая улыбка.       Снейп даже не обернулся в её сторону. Попавшись в захват Слагхорна, который обнимал его за плечи, Снейп посмотрел на Гарри сверху вниз прищуренными чёрными глазами. — Забавно, у меня как-то не было впечатления, что я хоть чему-нибудь сумел научить Поттера. — В таком случае это у него от природы! — воскликнул Слагхорн. — Видели бы вы, что он сотворил у меня на самом первом уроке! Напиток живой смерти. Ещё никто из учеников не добивался такого великолепного результата с первой же попытки. Я думаю, даже вы, Северус… — Да неужели? — тихо сказал Снейп, ввинчиваясь взглядом в глаза Гарри, которому стало сильно не по себе.       Вот уж чего ему совсем не было нужно, так это чтобы Снейп начал выискивать, откуда у него взялись блестящие способности к зельеварению. — Напомните-ка мне, по каким ещё предметам вы продолжаете занятия, Гарри? — спросил Слагхорн. — Защита от Тёмных искусств, заклинания, трансфигурация, травология… — Короче говоря, все предметы, необходимые для того, чтобы сделаться аврором, — сказал Снейп, чуть заметно скривив губы. — Ну да, я этого хочу, — ответил Гарри с вызовом. — Из вас получится выдающийся аврор! — прогудел Слагхорн. — По-моему, тебе не следует становиться аврором, Гарри, — неожиданно вмешалась Луна. Все посмотрели на неё. — Авроры участвуют в заговоре Гнилозубов; я думала, все об этом знают. Они стремятся подорвать Министерство магии изнутри при помощи Тёмной магии и болезни дёсен.       У Гарри от смеха медовуха попала в нос. Честное слово, стоило привести сюда Луну хотя бы ради этой минуты! Снейп бросил на Луну короткий злобный взгляд и сцепил зубы так, что на его желтоватых скулах отчётливо выступили желваки. Луне показалось — в этом взгляде было столько ненависти, что она внутренне сжалась и вздрогнула от внезапно охватившего её холода.       Гарри, тем временем, продолжал бороться с накатившим на него приступом смеха. Кашляя и отплевываясь, весь обрызганный медовухой, он вдруг увидел такое, отчего настроение у него стало ещё лучше: Аргус Филч за ухо тащил к ним Драко Малфоя. — Профессор Слагхорн, — засипел Филч, тряся брылями, с маниакальным дисциплинарным огнём в выпученных глазах, — я поймал этого ученика, когда он шнырял по коридору на одном из верхних этажей. Он утверждает, что приглашён на вашу вечеринку и только немного опоздал. Вы его приглашали?       Разъярённый Малфой вырвался из рук Филча. — Ну ладно, меня не приглашали! — сердито выпалил он. — Я хотел пройти без приглашения, вы довольны? — Нет, не доволен! — сказал Филч, хотя этому явно противоречило выражение его лица. — Уж теперь вы у меня получите! Разве директор не говорил, что в вечернее время шататься по коридорам запрещается, не говорил разве, а? — Всё нормально, Аргус, всё нормально, — сказал Слагхорн, махнув рукой. — Сейчас, как-никак, Рождество, и это совсем не преступление, если кому-то хочется попасть на праздник. На один разочек забудем о наказаниях. Можете остаться, Драко.       Горькое разочарование Филча было абсолютно предсказуемым, но почему у Малфоя, подумал Гарри, почти такой же несчастный вид? И почему Снейп смотрит на Малфоя с таким гневом?       Но не успел Гарри разобраться в своих впечатлениях, как Филч уже поплёлся прочь, шаркая ногами и бормоча что-то себе под нос. Малфой изобразил улыбку и стал благодарить Слагхорна за великодушие, а лицо Снейпа снова сделалось абсолютно непроницаемым. — Не за что, не за что, — отмахнулся от Малфоя Слагхорн. — В конце концов, я знавал вашего дедушку… — Он всегда отзывался о вас с большим уважением, сэр, — поспешно ввернул Малфой. — Говорил, что не знает лучшего мастера зельеварения…       Гарри не мог отвести глаз от Малфоя. Его поразило не то, что Малфой подлизывается к преподавателю. Удивило его то, что Малфой в самом деле выглядел больным. Гарри давно уже не случалось видеть Малфоя вблизи, и теперь он заметил, что под глазами у него залегли тёмные тени, а кожа приобрела явственно сероватый оттенок. — Я хотел бы с вами поговорить, Драко, — внезапно сказал Снейп. — Ну что вы, Северус. — Слагхорн снова икнул. — Сейчас Рождество, не будьте к нему слишком строги… — Я — декан его факультета, мне решать, строгим с ним быть или не строгим, — отрезал Снейп. — Следуйте за мной, Драко.       Они вышли из кабинета. Снейп шагал впереди, Малфой за ним с недовольным видом. Гарри постоял с минуту в нерешительности, потом сказал Луне: — Я на минуточку… э-э… в туалет… — Хорошо, — покладисто ответила она. Пробираясь к выходу, Гарри смутно слышал, как Луна рассказывает о заговоре Гнилозубов профессору Трелони, которую эта тема, по-видимому, живо заинтересовала.       В коридоре никого не было. Пара пустяков — вытащить из кармана мантию-невидимку и накинуть её на себя. Труднее оказалось отыскать Малфоя и Снейпа. Гарри побежал — его шаги заглушала музыка и громкая болтовня, доносившиеся из кабинета Слагхорна. Может быть, Снейп повел Малфоя в свой кабинет в подземелье?.. А может, в слизеринскую гостиную?.. На всякий случай Гарри прикладывал ухо к каждой двери, мимо которой пробегал, и вдруг, вздрогнув от радости, припал к замочной скважине последней классной комнаты в коридоре. Оттуда слышались голоса. — Не имеете права допускать ошибки, Драко, потому что, если вас исключат из школы… — Я тут ни при чем, ясно? — Надеюсь, что вы говорите правду, поскольку все это было не только неумело, но и попросту глупо. Вас уже подозревают в соучастии. — Кто меня подозревает? — сердито спросил Малфой. — В последний раз повторяю: я этого не делал, понятно? Наверное, у этой Белл есть враги, о которых никто не знает… Не надо на меня так смотреть! Я знаю, что вы делаете, я не такой тупой, только ничего у вас не выйдет! Я могу вам помешать!       Наступила пауза, потом Снейп тихо сказал: — Ага… вижу, тётя Беллатрикс учила вас окклюменции. Какие же мысли вы стараетесь скрыть от своего хозяина, Драко? — От него я ничего не скрываю, я только не хочу, чтобы вы лезли не в свое дело!       Гарри плотнее прижался ухом к замочной скважине. С чего это Малфой так разговаривает со Снейпом, которого вроде всегда уважал, даже, можно сказать, Снейп ему нравился? — Так вот почему вы избегаете меня с начала учебного года? Боитесь моего вмешательства? А понимаете ли вы, что если бы кто-нибудь другой посмел не явиться ко мне в кабинет после того, как я несколько раз вызывал его… — Ну, оставьте меня после уроков! Донесите на меня Дамблдору! — с издёвкой предложил Малфой.       Снова наступила тишина. Наконец Снейп сказал: — Вы прекрасно знаете, что я не намерен делать ни того, ни другого. — Ну, так и прекратите вызывать меня к себе в кабинет! — Послушайте меня, — сказал Снейп так тихо, что Гарри пришлось изо всех сил притиснуть ухо к замочной скважине, чтобы расслышать его слова. — Я стараюсь помочь вам. Я обещал вашей матушке защитить вас. Я принёс Непреложный Обет, Драко… — Значит, придется вам его нарушить, потому что я не нуждаюсь в вашей помощи! Это моё задание, он поручил это мне, и я это сделаю. У меня есть план, и он сработает, просто получается немножко дольше, чем я рассчитывал! — Что за план? — Не ваше дело! — Если вы расскажете мне, что вы собираетесь делать, я смогу помочь вам… — Спасибо, мне уже помогают! Не думайте, я не один! — Во всяком случае, вы были одни сегодня вечером, и это в высшей степени глупо — бродить по коридорам без провожатых и без дозорных, которые могли бы поднять тревогу. Элементарные ошибки… — Я взял бы с собой Крэбба и Гойла, если бы вы не оставили их после уроков! — Говорите тише! — сказал, словно выплюнул Снейп, поскольку Малфой, войдя в раж, повысил голос. — Если ваши приятели, Крэбб и Гойл, хотят в этом году всё-таки сдать экзамен по защите от Тёмных искусств, они должны заниматься чуточку старательнее, чем в настоящее… — Да кому это нужно? — процедил Малфой. — Защита от Тёмных искусств — это же всё не на самом деле, сплошное притворство, правда? Как будто кому-то из нас нужно защищаться от Тёмных искусств! — Это притворство, Драко, необходимо для нашего успеха! — возразил Снейп. — Где бы, по-вашему, я был все эти годы, если бы не умел притворяться? А теперь послушайте меня! Вы ведёте себя неосмотрительно, бродите по коридорам ночью, позволяете себя поймать, а если вы полагаетесь на таких помощничков, как Крэбб и Гойл… — Не только на них! На моей стороне есть еще другие люди, получше! — Так расскажите же мне о них, и я смогу… — Знаю, чего вы добиваетесь! Хотите украсть у меня славу!       Снова пауза и холодный голос Снейпа: — Вы ведёте себя как ребёнок. Я понимаю, что вы расстроены арестом отца, но…       У Гарри было не больше секунды, чтобы убраться с дороги: он услышал за дверью шаги Малфоя и отскочил в сторону как раз в тот момент, когда дверь распахнулась. Малфой быстро зашагал по коридору, прошёл мимо открытой двери в кабинет Слагхорна и скрылся за углом.