Побочный эффект

Charlie Clouser\Fix Me Hoobastank\We Are One       После уроков Луна, не заходя в башню Райвенкло, направилась в библиотеку. С некоторых пор она старалась как можно меньше времени проводить в гостиной, где с её появлением прекращались разговоры и начиналось перешёптывание и короткие смешки. Она бы не обращала на это внимания, но атмосфера в гостиной вдруг становилась вязкой и начинала душить Луну, заставляя поскорее убраться прочь. В библиотеке Луна тоже слышала перешёптывания за спиной, но чувствовала себя свободней, не ощущая давящей тяжести райвенкловской гостиной. Невозмутимость Луны позволила быстро свыкнуться с окружавшими её сплетнями и не обращать на них внимания. Но в гостиной существовала опасность, что окружающие начнут задавать вопросы, на которые Луне отвечать не хотелось. Как не хотелось и задушевных разговоров с Джессикой, которой она, разумеется, рассказала о том, кто был автором шутки с валентинками. Но Джессике хотелось знать больше. Как проходят их свидания с Гарри? Как он целуется? Что говорит ей? Поэтому Луна старательно избегала общества подруги и спасалась в библиотеке от всех.       Впрочем, сплетни скоро утихли, как и обещал Снейп. Луна была уверена, что это целиком и полностью его заслуга и испытывала к нему горячую благодарность. Разговор с Гарри и Гермионой встревожил её, но, поскольку ничего плохого за этим разговором не последовало, Луна успокоилась и перестала думать о нём, отвлечённая новыми событиями и впечатлениями, наполнявшими её жизнь помимо встреч с Северусом.       Зачем она напросилась комментировать матч по квиддичу? Луне было интересно попробовать для себя что-то новое. Тем более что желающих занять место комментатора было не слишком много. Луне казалось, что она сумеет сделать что-то приятное своим гриффиндорским друзьям — ведь её комментарии, в отличие от высказываний Захарии Смита, будут объективными. К тому же у неё появится возможность высказать перед всей школой своё отношение к друзьям — к Гарри и к Джинни, подбодрить их во время матча и помочь добиться победы. У неё не получилось? Что ж… Ничего страшного. Даже несмотря на то, что и Северус остался недоволен этой её попыткой.       Тот день действительно оказался неудачным. Для неё, как для комментатора. Для Гарри, получившего удар бладжером в голову и оказавшегося из-за этого на больничной койке. И для гриффиндорской команды в целом, продувшей команде Хаффлпаффа с позорным счётом триста двадцать — шестьдесят. Зато потом всё сложилось очень хорошо. Гарри с Роном выздоровели, Рон помирился с Гермионой, которая теперь выглядела довольной и постоянно улыбалась. Сплетни о Луне с Северусом утихли и больше никто не приставал к ней с расспросами и задушевными разговорами. И лишь привычка убегать в библиотеку подальше от райвенкловской гостиной напоминала Луне о прошлых потрясениях.       Настроение у Луны было замечательным. Встречи с Северусом продолжались. Он уже не был таким суровым и холодным в её присутствии. Не казался закованным в броню из строгости и сарказма. Оказалось, что он может разговаривать по-человечески — без яда в голосе и угрожающих ноток, без злобы и раздражения. Правда, он всегда оставался строгим и собранным, но Луна видела, что он не делает мучительных усилий над собой в попытках заглушить что-то доброе и тёплое в собственной душе. Более того, иногда в его глазах, обращённых к Луне, проскальзывало нечто, заполнявшее их холодную пустоту необычным теплом. И пускай подобные вспышки продолжались лишь долю секунды, но они были и отзывались в душе Луны радостью — он любит её, хоть и не говорит об этом.       Трижды за этот период Северус принимал Охранное зелье, отправляясь на зов Волдеморта. В последний раз это случилось сразу же после того, как Рон попал в больничное крыло с отравлением. Тогда для Северуса не обошлось без Круциатуса. Тот-Кого-Нельзя-Называть был разгневан неудачной попыткой Драко убить одним выстрелом двух зайцев — отравить и Дамблдора, и Слагхорна, на которого Волдеморт давно был зол за отказ сотрудничать с ним.       Тёмный Лорд гневался на Снейпа за то, что тот никак не может добиться доверия юного Малфоя и действовать с ним сообща, отчего попытки Драко уничтожить Дамблдора оказываются безуспешными. Снейп старательно корчился от боли, которую на самом деле не испытывал, а Луна, сгорая от беспокойства за него, одновременно с этим исходила нежностью, чувствуя, как растёт и ширится его любовь к ней и как под влиянием этой любви меняется он сам.       Теперь Луна знала, каким образом Северусу удалось справиться с Паркинсон и оценила его усилия. Луна понимала, что он не хотел причинять Пэнси боль, что это была вынужденная мера. Что его совесть противилась такому способу борьбы с ней, почти ребёнком, и что Северус сделал это ради Луны, ради её спокойствия и безопасности. Он хотел оградить их любовь от грозившей ей опасности, и он сделал это. Луна не осудила его, испытав лишь благодарность за его заботу о себе и сочувствие от того, что Северусу пришлось пойти против совести, защищая её.       А ещё позавчера у Луны был День рождения. В этот раз Джессика не забыла поздравить её, подарив коробку шоколадных конфет. Папа прислал в подарок потрясающее ожерелье из волшебных камушков и зубов пятинога, которое может защищать не только от нарглов, но и от эвилингов и даже от мозгошмыгов, в которых папа продолжал втайне верить даже несмотря на то, что на самом деле они оказались молью-невидимкой. Впрочем, Луна иногда ловила себя на мысли, что, возможно, он прав, и мозгошмыги действительно существуют. Просто у Северуса слишком рациональный склад ума, чтобы поверить в их существование. Глядя на некоторых людей, Луна думала, что объяснить их поведение и их рассуждения можно, лишь допустив, что к ним в голову забрался мозгошмыг, а к некоторым — и не один.       Теперь Луне больше не нужно было носить ожерелье из пивных пробок, шокируя этим некоторых людей. Новое ожерелье выглядело гораздо привлекательнее и было куда более действенным.       Северус, увидав его, потребовал немедленно дать ожерелье ему на проверку, долго шептал над ним, поводя волшебной палочкой в разных направлениях и даже капнул на него какое-то зелье из призванного с помощью Акцио флакона. После чего с кривой ухмылочкой вернул ей ожерелье, сказав, что оно безопасно и что теперь она точно защищена от всех злобных существ и вредителей магического мира. Луна поняла, что это сарказм, однако не обиделась. И не потеряла веру в чудесные свойства папиного подарка.       Тем более что вслед за этим Северус извлёк из кармана очень красивый гранёный флакон синего цвета с золотистой пробкой. К пробке крепился шнурок, очевидно, для того, чтобы можно было носить флакон на шее. Северус протянул ей этот флакон со словами: — Я тоже поздравляю вас, мисс Лавгуд.       Луна догадывалась, каких усилий ему стоило выдавить из себя эти слова. Если уж он «поздравлял» кого-то, то только с огромной долей сарказма и ядовитым злорадством. «Поздравляю, Лонгботтом, ваше варево вновь самое отвратительное в классе». Снейп не умел поздравлять «от души», поэтому сейчас испытывал огромное смущение — чувство, давно и прочно вычеркнутое им из жизни. Обычно в неловких ситуациях он начинал злиться на того, кто заставил его испытать эту неловкость. Но злиться на Луну он не мог, поэтому прикрывался обычной холодной сдержанностью.       Луна всё это поняла. Её лицо просияло, глаза окатили Снейпа таким теплом, что его смущение сразу куда-то исчезло, уступив место обычному трепетному чувству, названия которому он до сих пор не знал, но которое всегда испытывал, встречая её полный нежности взгляд. — Спасибо, господин профессор, — замирая от восторга, произнесла Луна. Голос её прерывался, отчего волнение Снейпа лишь увеличилось. — А что там внутри? — Вы считаете, что сам флакон не имеет никакой ценности? — наконец-то Снейп смог найти способ защиты, ступив на привычную почву презрительных поддёвок и саркастических замечаний. Но Луну было не так-то просто сбить с толку. Её невозмутимость всегда поражала Снейпа. Девчонка вовсе не обиделась и не разочаровалась. Её глаза продолжали по-прежнему сиять благодарным блеском. — Конечно, имеет, — легко согласилась Луна. — Он такой красивый! — Тем более что внутри у него довольно ценное вещество, — Снейп понял, что ему так и не удастся нарушить непоколебимую уверенность Луны в том, что любой его подарок будет для неё значимым и необходимым. — А что там? — Луна с интересом повертела флакон перед глазами, не решаясь открыть. — Зелье противостояния Веритасеруму, — небрежно произнёс Снейп, будто пытаясь уменьшить ценность своего подарка.       Глаза Луны распахнулись ещё шире: — А разве такое зелье существует? — Как видите, — Снейп поджал губы. Она что же, сомневается в подлинности его подарка? — Просто я никогда не слышала о таком, — виновато произнесла Луна, продолжая с интересом рассматривать флакон. — Неудивительно, — усмехнулся Снейп. — Я не афишировал эту свою разработку.       Поднятый на него взгляд Луны окатил Снейпа восторгом, который сполна вознаградил его за подарок. — Господин профессор… вы... вы… — Луна не могла подобрать слов. — Вы подарили мне зелье, о котором никто, кроме вас, не знает? — Представьте себе, — уголок рта Снейпа пополз вверх. — И, надеюсь, не узнает от вас. — Конечно не узнают! — воскликнула Луна. — Спасибо, господин профессор!       Угадав её порыв броситься к нему на шею, Снейп заговорил холодно и отстранённо: — Советую вам носить этот флакон при себе постоянно. Если у вас возникнет подозрение, что кто-то подмешал вам Веритасерум (а вы ведь помните признаки, по которым это можно определить, не так ли?)       Луна кивнула. Они с Северусом долго изучали, что чувствует человек, принявший Сыворотку правды и какие существуют приёмы сопротивления её воздействию. А оказалось, что всё гораздо проще. Можно выпить подаренное зелье — и никакой Веритасерум будет не страшен. — Так вот. Если вы заподозрите, что кто-то подмешал или собрался подмешать вам Сыворотку правды, попытайтесь незаметно извлечь флакон, быстро открыть его (не бойтесь резких движений, жидкость из него не прольётся) и капните на язык буквально одну каплю. Вкус её вы сразу почувствуете — ошибиться будет невозможно. Время действия — час.       Луна понимающе кивнула. — И учтите, Лавгуд, — Снейп посуровел. — Зелье действует лишь в совокупности с приёмами противостояния Веритасеруму, которые мы с вами изучали. Так что не расслабляйтесь. — Хорошо, господин профессор. Спасибо!       Конечно, Луна не знала, что Снейп слукавил. Зелье действовало надёжно и безотказно, не требуя применения никаких дополнительных мер. Но почему бы не подстраховаться и не усилить её защиту, если кому-то вздумается применить к ней Сыворотку правды? Пускай не забывает полученные в ходе тренировок навыки. Никогда не знаешь, что из них может пригодиться.       Занятая воспоминаниями, Луна медленно брела по коридору с мечтательной улыбкой на губах и взглядом, погружённым в себя. Мысли о Северусе так захватили её, что Луна не заметила идущего навстречу Дамблдора, который приветливо улыбался ей. Чуть не столкнувшись с директором, Луна пришла в себя и улыбнулась в ответ. — Добрый день, господин директор. — Добрый день, мисс Лавгуд. Как хорошо, что я встретил вас. Мне как раз нужно было поговорить с вами. Не уделите ли вы мне несколько минут? — Хорошо, господин директор, — с удивлением произнесла Луна.       Дамблдор хочет поговорить с ней? О чём? Луна встревожилась, внешне оставаясь по-прежнему невозмутимой. Сердце сжалось и ухнуло вниз. Ничего хорошего от предстоящего разговора Луна не ждала. Какие у директора могут быть вопросы к ней? Только касающиеся её отношений с Северусом. Неужели он что-то знает? Неужели Гарри не сдержал слово и рассказал ему? Луна похолодела. — В таком случае пойдёмте в мой кабинет, мисс Лавгуд. Не бойтесь, я вас надолго не задержу.       Дамблдор быстрым шагом пошёл по пустынному коридору. Луна обречённо последовала за ним. Почему в коридоре так пусто? В этот час тут должно быть полно народу. Северус… Пожалуйста, Северус! Мне нужно, чтобы ты увидел меня и понял, что случилось! Луна всей душой молила его попасться ей на глаза, не веря, что он услышит, почувствует её мольбы. Вот они уже оказались в холле. Вот Дамблдор начал медленно подниматься по ступеням мраморной лестницы, ведущей в его кабинет. Стоя у её подножия, Луна в последний раз обернулась, торопливо окидывая взглядом холл. Северуса там не было. Зато она заметила среди немногочисленных студентов Рона и Гермиону, мирно беседовавших у колонны. Рон что-то оживлённо рассказывал, Гермиона улыбалась. Луна встретилась с ней взглядом, помахала рукой и стала медленно подниматься по лестнице, ведущей в директорский кабинет. Гермиона махнула ей в ответ и проводила взглядом до тех пор, пока Луна не скрылась из вида.       Глядя на спину поднимающегося по лестнице Дамблдора, Луна дрожащими руками вытащила из-под мантии синий флакон, непослушными пальцами вынула пробку и, стряхнув в рот каплю его содержимого, торопливо закрыла флакон и спрятала его у себя на груди. Снейп был прав — не почувствовать это зелье у себя на языке было невозможно. Во рту у Луны запекло так, словно она разжевала стручок перца чили. На глаза навернулись слёзы, которые Луна поспешно вытерла рукавом мантии, входя в дверь директорского кабинета, которую гостеприимно распахнул перед ней Дамблдор. ***       Снейп возвращался к себе в подземелья. Уроки закончились. Снейп решил отложить проверку домашних заданий на вечер. Сейчас ему нужно было срочно попасть к себе в лабораторию — там его ждало наполовину сваренное зелье, применяемое при сотрясении головного мозга, которое Поппи слёзно умоляла приготовить для больничного крыла. Все его запасы ушли на лечение Поттера, хоть Снейп и сомневался в необходимости применения этого зелья ввиду отсутствия у Поттера мозгов. «Нечему там сотрясаться», — полушутя-полувсерьёз думал он, пока колдомедик жаловалась ему на отсутствие запасов столь необходимого снадобья. И хотя обязанности по приготовлению лекарств для больничного крыла, теоретически, лежали на преподавателе зельеварения, на деле Снейп продолжал по-прежнему готовить их сам. Слагхорн был слишком ленив для такой работы, к тому же считал заниматься ею ниже своего достоинства. Впрочем, Снейпа такое положение дел устраивало. Зельеварение оставалось его коньком, несмотря на то, что он всегда стремился преподавать Защиту от Тёмных Искусств.       В том, что Закон подлости существует и действует безотказно, Снейп убедился сразу же, как только покинул класс. Если бы ему не нужно было спешить, он добрался бы к себе буквально за пять минут, не встретив по дороге ни души. Но сейчас, когда время было дорого, ему не следовало рассчитывать на подобное везение.       Не сделал он и двух шагов, как навстречу ему попался Флитвик, задержавший его расспросами о том, насколько хорошо подготовлены пяти- и семикурсники его факультета к экзаменам по Защите от Тёмных Искусств. Сославшись на занятость и пообещав Филиусу поговорить об этом позже, Снейп торопливо зашагал дальше. Внезапно из-за поворота прямо на него выскочил первокурсник-хаффлпаффец, преследуемый гриффиндорцем, тоже первокурсником. Они оба чуть не сбили Снейпа с ног, за что лишились по десять баллов каждый. В довершение ко всему в конце коридора образовалась пробка из студентов — Пивз не давал никому пройти, раскачиваясь под потолком вниз головой и поливая чернилами каждого, кто пытался проскочить под ним.       Снейп раздражённо протолкался вперёд, зло прогнал полтергейста и устремился в холл. Он издалека заметил Поттера, подошедшего к стоявшим у колонны Уизли и Грейнджер. Они все втроём направились к лестнице, по которой только что спустился Снейп. Проходя мимо этой троицы, Снейп уловил несколько слов: — …видели, что Луну вызвал директор, — это сказала Грейнджер. — Ты думаешь, мы правильно… — а это уже Поттер.       Они прошли мимо, а Снейп замер, поражённый услышанным. Луну вызвал директор? Поттер сомневается, правильно ли они сделали… что? Рассказали Дамблдору её тайну? Их с Лавгуд тайну…       Снейп рванулся к лестнице, ведущей в подземелья, бегом спустился вниз, стремительно преодолел расстояние до своих покоев, ворвался в лабораторию и бросился к шкафу с зельями. Положение было серьёзным. Дамблдор решил допросить Лавгуд. Этого следовало ожидать.       Снейп схватил банку с остатками Охранного зелья и залпом выпил её содержимое. Как-то быстро оно в этом году расходуется. Нужно будет сварить ещё порцию. У него ещё осталось несколько флаконов. Но иногда его нужно принимать не по каплям, а как сейчас — стаканами. Он не оставит девчонку одну в лапах этого коварного старика. Пускай Альбус лезет к ней в сознание. Там есть кому встретить его. Снейп уселся в кресло и постарался как можно скорее погрузиться в сознание девчонки. ***       Луна вошла в кабинет директора и огляделась по сторонам с интересом, который никак не вязался с испытываемым ею волнением. Кабинет и впрямь поражал воображение. Тихое звучание множества работающих непонятных магических приборов не раздражало, наоборот, создавало приятный фон. Тревожная тишина, наверное, вызвала бы у Луны больше страха и беспокойства. Феникс на жёрдочке раскалывал клювом орех, не обращая на Луну никакого внимания. — Присаживайтесь, мисс Лавгуд, — услыхала она ласковый голос директора, который жестом указывал ей на диван, стоящий у стены. Луна послушно уселась на краешек. Рядом с диваном тут же появился небольшой столик, на котором стоял чайник, две чашки тонкой работы, вазочка с конфетами и тарелочка с шоколадными эклерами. — Угощайтесь, мисс Лавгуд, — радушно предложил Дамблдор, разлив в чашки чай и усаживаясь на другом конце дивана. — Спасибо, господин директор.       Луна взяла чашку и с опаской отхлебнула из неё. Она успела принять Зелье противостояния Веритасеруму. Но Северус говорил, что оно не избавляет от необходимости применять ментальные приёмы, помогающие нейтрализовать действие Сыворотки правды. А Луна опасалась, что ей не хватит на это сил и умения. Поэтому на всякий случай решила не пить много чая. И не есть никаких сладостей с этого стола, хоть ей очень хотелось попробовать шоколадный эклер.       Дамблдор искоса наблюдал за Луной. Он отметил про себя нежелание девочки пить чай и пробовать угощение. Она явно опасалась, что во всём, что есть на столе, содержится Сыворотка правды. Значит, ей есть что скрывать. Смешная девочка. Если он захочет узнать её тайны, ему не понадобится для этого Веритасерум.       Дамблдор демонстративно выпил чай, показывая Луне отсутствие в напитке каких-либо вредоносных добавок, поставил чашку на столик и, приветливо улыбаясь в бороду, спросил: — Мисс Лавгуд, — Дамблдор не стал ходить вокруг да около. — Не могли бы вы мне рассказать, какие отношения связывают вас с профессором Снейпом? — Он обучает меня всяким магическим приёмам и заклинаниям, — отрепетировав ответы на Гарри и Гермионе, Луна чувствовала себя достаточно уверенно. — Почему именно вас? — Я не знаю, — Луна взглянула на директора таким безмятежным взглядом, что он почти готов был поверить в её искренность. — Неужели он не объяснил вам, почему выбрал для этих занятий именно вас из сотни студентов Хогвартса? И неужели вас саму это не удивило? — Он сказал, что моя магия необычная и при этом очень сильная. Что у меня большие способности и их надо развивать. И предложил мне посещать дополнительные занятия с ним. — Прекрасно, прекрасно… — Дамблдор поглаживал бороду и казался действительно удовлетворённым. — А почему вы в последнее время постоянно меняете место своих уроков? Было бы логичнее заниматься в классе Защиты от Тёмных Искусств? — Понимаете, господин директор… За нами начали следить. Одна девочка… Она… Кажется, она влюбилась в профессора Снейпа и решила, что я… что он… В общем, что я её соперница. И это стало мешать нашим занятиям. — Понимаю, -Дамблдор продолжал благодушно улыбаться, глядя в безмятежные глаза Луны.       Внезапно она почувствовала чьё-то мощное присутствие в своём сознании. Гораздо более мощное, чем присутствие Снейпа во время уроков окклюменции. Луна автоматически выставила барьер, такой же, какой видела в сознании Снейпа. И с удивлением ощутила, что это щит задержал постороннее вторжение. Но совсем ненадолго.       Проникновение в её мозг вовсе не походило на удары тарана в ворота осаждённой крепости. Оно было похоже на давление многотонной массы воды на створ плотины. Мощь этого напора была колоссальной. И плотина из окклюментных щитов, выстроенных Луной, дала течь. Нет, она не разрушилась под напором дамблдоровской мощи. Барьеры продолжали сдерживать натиск, но вода стала струйками просачиваться сквозь них. Дамблдор не разрушал препятствия, он постепенно обтекал их, как мощный поток воды, сочащийся изо всех щелей, рано или поздно проникающий сквозь барьер и, в итоге, сметающий его.       Луна сопротивлялась вторжению, как могла. Но силы покидали её. Голова раскалывалась, вспышки боли перед глазами становились всё более частыми и ослепительными. Так плохо Луне ещё не бывало ни разу в жизни. Она была на грани, за которой наступает полное равнодушие и становится безразлично, что будет дальше — лишь бы прекратилась боль. Как вдруг почувствовала, что окклюментные щиты, готовые вот-вот развалиться, вдруг приобрели необычайную мощь и прочность. Поток сознания Дамблдора прекратил просачиваться сквозь них, будто наткнувшись на невидимое препятствие. Он замер на несколько мгновений, в течение которых Луна с радостью осознала — Северус с ней! Он выпил Охранное зелье и пришёл к ней на помощь! Каким чудом ему удалось понять, что она нуждается в его помощи, Луна не знала. Но он с ней, и теперь ей ничего не страшно. Мощный удар потряс её сознание и разорвал мозг новой вспышкой боли. Теперь попытки Дамблдора проникнуть за барьер перестали напоминать давление многотонной водяной массы. Сейчас он будто попытался взорвать защиту, направив на эту цель всю мощь своего магического дара. Луна громко вскрикнула и потеряла сознание.       Снейп у себя в комнате сжал ладонями виски, пытаясь унять дикую боль, разорвавшую мозг. На какое-то время он оказался в полной темноте и безмолвии. Снейп не понимал, где он и что с ним, пока до него не дошло, что сейчас он — Луна Лавгуд, которая в данный момент потеряла сознание. Поэтому вокруг так темно и тихо.       Снейп обратился к той части своего мозга, которая продолжала оставаться им самим. Он увидел себя, сидящим в кресле в собственной гостиной. Его душил гнев. Гнев на старого мерзавца, который применил всю свою мощь против маленькой беззащитной девчонки, только чтобы вырвать её тайну. «Ну, не такой уж беззащитной, — вдруг с удовлетворением подумал он. — Вон как она сопротивлялась. Значит, у неё действительно есть способности к окклюменции. Что и требовалось доказать. Она смогла несколько минут противостоять Дамблдору — самому мощному магу современности!» Однако это сопротивление обошлось ей очень дорого. Девчонка продолжала оставаться без сознания. Неужели старик не пытается привести её в чувство? Вдруг у него ничего не получается? А это значит… Это значит, что девчонка серьёзно пострадала, если уж сам Дамблдор не в состоянии вернуть её в сознание.       Снейп вскочил. Беспокойство и страх за девчонку захлестнули его, сдавили удавкой горло, заставили сердце заколотиться в бешеном темпе. Что делать? Бежать к Дамблдору? Но чем он объяснит старику своё появление? Даже если он придумает повод… Допустим, принесёт склянку с мазью для его руки, которую приготовил на днях — это будет выглядеть подозрительно и сделает напрасными все усилия его маленькой мужественной девочки сохранить их тайну.       Кусая губы, Снейп заметался по комнате. Как вдруг лёгкий хлопок заставил его замереть и резко развернуться на звук. Посреди гостиной стоял Токи — доверенный домовик Дамблдора. Он поклонился Снейпу и пропищал: — Мистер директор Дамблдор велел передать профессору мистеру Снейпу, чтобы он срочно явился к нему. И захватил с собой зелья для выведения из глубокого обморока и Животворящий эликсир.       «Очная ставка?» — с ненавистью подумал Снейп. А вслух сказал, открывая шкаф с зельями и выбирая необходимые: — Передай директору, что я уже иду. — Нет-нет, — эльф энергично затряс головой, отчего его огромные уши смешно заколыхались, чуть не хлопая домовика по щекам. — Токи сам доставит мистера профессора Снейпа в кабинет мистера директора.       Рассовав по карманам флаконы с зельями, Снейп подошёл к домовику и взял его за руку. С лёгким хлопком они оба покинули гостиную Снейпа. ***       Оказавшись в директорском кабинете, Снейп первым делом нацепил на лицо маску холодного безразличия и обратился к Дамблдору, словно не замечая лежавшей на диване и не подающей признаков жизни Луны: — Что за срочность, Альбус? Кого тут нужно приводить в чувство?       И огляделся по сторонам. Наткнувшись взглядом на Луну, он поднял бровь и молча обернулся к директору, всем своим видом демонстрируя равнодушное удивление. — Северус, ты захватил всё, что я просил? — в голосе Дамблдора не слышалось обеспокоенности, за что Снейп испытал к нему ещё большую ненависть.       Он молча вынул из кармана флаконы со снадобьями и выставил их на столик, с которого уже исчезли признаки недавнего чаепития. Открыв пузырёк с зельем, приводящим в чувство упавших в обморок, он подошёл к Луне, нажал пальцами на её нижнюю челюсть, отчего рот у девчонки приоткрылся, и влил ей несколько капель лекарства. Одновременно с этим Дамблдор приставил свою волшебную палочку ко лбу Луны и шёпотом произнёс заклинание.       Луна вздрогнула. Глазные яблоки под её закрытыми веками зашевелились. Дыхание стало явственным, а посиневшие губы слегка порозовели. Она несколько раз моргнула с закрытыми глазами, пытаясь разлепить веки и тихонько застонала. Этот стон пробудил в душе Снейпа целую бурю противоречивых чувств. Нежность и жалость к девочке, восхищение её стойкостью и мужеством и новый приступ ненависти к Дамблдору. Пожалуй, он готов был убить его прямо сейчас. Во всяком случае, он точно знает, о чём подумает, произнося в нужный час «Авада Кедавра».       Подойдя к директорскому столу, Снейп налил из стоящего на нём графина воды в хрустальный стакан, влил туда положенное количество Животворящего эликсира и вернулся к дивану. Луна уже открыла глаза и беспомощно озиралась по сторонам, пытаясь понять, где она и вспомнить, что произошло. Увидав стоящего рядом с ней Дамблдора, Луна вздрогнула. Память окончательно вернулась к ней, и Луна сжалась от страха, ожидая, какому ещё испытанию подвергнет её директор, чтобы выведать их с Северусом тайну. Но, заметив подошедшего к ней Снейпа, Луна почувствовала несказанное облегчение, всеми силами пытаясь не дать этому чувству отразиться на своём лице. Северус здесь, он рядом, значит можно ничего не бояться. Он защитит её и поможет им обоим. Ведь он может всё.       Луна послушно выпила жидкость из стакана, принесённого Снейпом и обессиленно откинулась на спинку дивана. — Как вы чувствуете себя, мисс Лавгуд, — услышала она озабоченный голос директора.       Луна поморщилась. Ей хотелось сказать: «Спасибо, всё хорошо», чтобы он отпустил её как можно скорее. Но произнести эти простые слова ей не удалось — голову разрывала боль, не такая сильная, как в момент проникновения Дамблдора в её сознание, но по-прежнему невыносимая. — Голова болит? — услыхала она резкий голос Снейпа и с усилием выдавила: — Да. — Северус, будь добр, помоги мисс Лавгуд добраться в больничное крыло и возвращайся ко мне. Нам есть о чём поговорить. — То есть, вы в своём кабинете калечите студентов, а последствия должен расхлёбывать я? - В холодном надменном голосе Снейпа угадывалась скрытая ярость. - Как я должен объяснить Поппи, что произошло с девчонкой? И главное, кто с ней сделал это? Вы хотите, чтобы она подумала, будто я экспериментирую на студентах, как на лабораторных крысах? И чтобы я тащил Лавгуд на виду у всей школы после всех слухов и сплетен, которые про нас насочиняли?       Голос Снейпа был холоден, но душу его захлестнуло такое возмущение, что он едва сдержался от перехода на крик. — Ну, «на виду у всей школы» — это ты явно преувеличил, — усмехнулся Дамблдор. — Думаю, вам с мисс Лавгуд не впервой применять Чары невидимости. Так что добраться до больничного крыла незамеченными вам будет достаточно легко. А касательно того, что сказать Поппи… можешь передать, что мисс Лавгуд стало плохо в моём кабинете и что я сам попросил тебя доставить её в лазарет. Я подтвержу это, как только она спросит меня. Что касается слухов и сплетен… — Дамблдор помолчал. — Согласись, Северус, ты сам виноват в их возникновении. Незачем было обставлять ваши… м-м-м… встречи с Лавгуд такой таинственностью, если вы на них не занимались ничем предосудительным. — Как видите, меры предосторожности были не напрасными. Мы не занимались ничем «предосудительным», — Снейп особо выделил последнее слово, — тем не менее, вся школа во главе с директором включилась в процесс слежки. — Что поделаешь, мой мальчик, что поделаешь, — добродушно усмехнулся Дамблдор. — Это школа, закрытая система, тут все на виду. Что касается директора — это моя прямая обязанность — знать всё, что происходит во вверенном мне учебном заведении. И во избежание подозрений ты мог сам рассказать мне о своих занятиях с мисс Лавгуд.       С этими словами Дамблдор взглянул на Луну, молча полулежащую на диване. Глаза её были прикрыты, в лице - ни кровинки, но дышала девочка ровно и оставалась в сознании. Казалось, она вовсе не прислушивается к разговору двух волшебников, стоящих рядом.       Снейп тоже бросил короткий взгляд в сторону Лавгуд. Состояние девчонки тревожило его. Снейпу хотелось поскорее закончить этот разговор, чтобы вплотную заняться здоровьем Луны. Однако он по привычке запрятал свою тревогу поглубже и ответил Дамблдору по обыкновению холодно и равнодушно: — А вы бы дали мне разрешение на эти занятия? Сомневаюсь… — Пожалуй, тут ты прав. Мне потребовались бы очень убедительные доказательства необходимости таких занятий именно с Лавгуд. — Надеюсь, сейчас вы их получили, — процедил Снейп. — У девчонки невероятная способность к окклюменции. Прочие заклинания осваивает тоже очень легко. Думается, Ордену нужны сильные молодые волшебники? — Разумеется, Северус. Разумеется, нужны. — А доказывать вам, что сильные волшебники не обязательно носят фамилию Поттер — бесполезное занятие, — лицо Снейпа, произнесшего ненавистное имя, приняло презрительно-брезгливое выражение. — Поэтому я решил попробовать развить таланты мисс Лавгуд самостоятельно, без вашей санкции. И, мне кажется, не прогадал. Если захотите, можете устроить ей экзамен по её магическим умениям и навыкам. Только не сейчас, разумеется.       Снейп бросил в сторону Луны ещё один быстрый взгляд. Слышит ли его девчонка? Понимает ли, какой линии поведения следует держаться? По виду Луны понять это было невозможно — она по-прежнему сидела, откинувшись на спинку дивана, полузакрыв глаза, отрешённая от всего происходящего. Тревога ещё сильнее сжала сердце Снейпа. Пора заканчивать эти разговоры и вплотную заняться состоянием девчонки. — В этом нет необходимости, — ответил Дамблдор. — В силе её магии я уже убедился.       Каким именно образом он убедился в этом, Дамблдор не уточнил. Ему не хотелось признаваться в том, что он так и не смог преодолеть окклюментный щит, выставленный девчонкой. Откуда же ему было знать, на чей именно барьер он наткнулся в сознании мисс Лавгуд. — Поэтому вы можете продолжать свои занятия, — Дамблдор добродушно усмехнулся. — Теперь уже без ваших шпионских игр и пряток по всей школе. — В таком случае, Альбус, расскажите Поттеру и прочим, что вы сами дали мне разрешение на эти занятия, — ноздри Снейпа раздулись, верхняя губа чуть приподнялась, как у хищника в предупреждающем оскале. — Хорошо, я скажу об этом Гарри. Что касается «прочих»… Думаю, с некоторыми из них ты и сам справишься, — Дамблдор хитро прищурился. — А остальные и сами потеряют к вам интерес, как только увидят, что вы ни от кого не скрываетесь.       Снейп понимал, что разрешение Дамблдора на его занятия с Лавгуд означает только одно — желание держать их у себя на глазах под неусыпным контролем. Но это сейчас было неважно. Важным было состояние Луны, которая, по всей видимости, находилась в прострации после директорского «воздействия» на сознание. Находясь под влиянием зелья, Снейп ощущал боль, напряжение и страх, заполнившие душу Луны, как только к ней вернулось сознание. Действие зелья постепенно ослабевало, но ощущения эти не проходили. С девчонкой явно было неладно. Ей требовалась помощь, а они с директором продолжали разглагольствовать о вещах, не имеющих сейчас никакого значения.       Оставив без внимания последнюю реплику Альбуса, Снейп повернулся к Луне: — Мисс Лавгуд. Вы в состоянии идти сами?       Луна вздрогнула, услыхав своё имя. Её полуприкрытые глаза мгновенно распахнулись. Луна обвела помещение взглядом, говорившим о том, что она не совсем хорошо представляет, где находится. Сердце Снейпа болезненно сжалось. — Вы сможете сами идти? — повторил он свой вопрос, старясь изо всех сил придать голосу необходимую холодность. — Я… п-попробую, — неуверенно произнесла Луна, пытаясь сползти с дивана.       Она нетвёрдо встала на ноги, пошатываясь и держась за голову, как будто та вдруг стала настолько тяжёлой, что с трудом удерживалась на плечах. Сделала шаг, качнулась и едва не свалилась на диван. Снейп подхватил её и полез в карман за волшебной палочкой, чтобы наколдовать носилки. Луна умоляюще взглянула на него и слабо произнесла: — Нет-нет. Я сама.       Она сделала несколько шагов, держась за руку Снейпа. Дамблдор внимательно наблюдал за ними. Казалось, прикосновение к руке Снейпа придало Луне уверенности. Она словно подпитывалась его силой, судорожно вцепившись в подставленное им предплечье. Следующие несколько шагов оказались ещё более твёрдыми. — Я… смогу идти сама, — заверила Луна, хотя голос её по-прежнему оставался слабым и прерывистым. — Хорошо, — Дамблдор задумчиво смотрел на этих двоих, застывших у двери. — Северус, отведи мисс Лавгуд к Поппи и отправляйся на ужин. Можешь сегодня ко мне не приходить. Всё, что нужно, мы уже обсудили. — Благодарю, господин директор, — Снейп распахнул дверь и вывел Лавгуд за порог кабинета. Дамблдор подумал о том, что вежливость Снейпа всегда выглядит как желание оскорбить. Слишком много в этом человеке яда и злости. Впрочем, кому, как не ему, знать, насколько эта злость необходима Снейпу для прикрытия его истинных душевных порывов. После той памятной сцены с патронусом Дамблдор понял, что слишком мало знает об этом человеке. Сделав сейчас вид, что он поверил сказке о выдающихся магических способностях мисс Лавгуд, директор решил «легализовать» их отношения, чтобы разобраться в происходящем. Если бы он запретил этой парочке их занятия, они ушли бы в подполье и затруднили ему наблюдение за ними. Теперь Дамблдор получил возможность контролировать их, дабы понять, что же в действительности связывает Северуса с это странной студенткой, которую вся школа зовёт не иначе, как «полоумная Лавгуд». «Время покажет», — подумал Дамблдор, с сожалением осознавая, что времени-то у него как раз остаётся всё меньше. ***       Как только дверь директорского кабинета захлопнулась у них за спиной, Луна резко повернулась к Северусу, обхватила руками его шею и судорожно прижалась к нему, дрожа всем телом. От её заторможенности не осталось и следа. Луну трясло, по щекам катились крупные слёзы. Рыдания всё сильнее сотрясали её хрупкое тело. При этом ни звука не вырывалось из груди, что вызывало у Снейпа ещё больше жалости, острой щемящей нежности и невыносимой тревоги. И всё это было замешано на ненависти к человеку, оставшемуся там, за тяжёлой дубовой дверью. К человеку, которому он был слишком многим обязан, но которому он не готов был простить боль и страх этой девочки.       Снейп сжал в объятиях содрогающееся от рыданий тело, покрывая быстрыми отрывистыми поцелуями лицо Луны и бессвязно шепча слова, которых раньше вовсе не было в его лексиконе: — Успокойся. Успокойся, девочка моя. Не надо. Всё позади. Ты умница. Ты выдержала. Теперь всё в порядке.       Нежность ли в его голосе или слова, которые никогда раньше не слетали с его бледных тонких губ, заставили Луну замереть, прижавшись к нему всем телом? Но её рыдания вдруг прекратились, уступив место странному чувству, названия которому она не знала. Луна застыла, прижавшись всем телом к Северусу, который одной рукой прижимал её к себе, а другой поглаживал волосы, беспорядочно рассыпавшиеся по плечам. Луна спрятала лицо у него на груди, испытывая восхитительное чувство покоя и защищённости от шершавого прикосновения плотной ткани к щеке и от запаха — такого родного, будоражащего и успокаивающего одновременно.       Луна чувствовала, что могла бы простоять вот так целую вечность. Но Снейп мягко отстранил её и тихо произнёс: — Пойдёмте, мисс Лавгуд. Не стоит здесь задерживаться. Я отведу вас в больничное крыло. — Нет!       Луне показалось, что она закричала слишком громко. На самом деле её возглас был таким тихим, жалким и беспомощным, что у Снейпа в который раз больно сжалось сердце. Она снова забилась в его объятиях, судорожно сжимая руки у него на шее: — Я не хочу в больницу! Пожалуйста, Северус! Не надо в больницу! Профессор Снейп, я… мне… Я хочу быть с вами!       Из глаз Луны опять покатились слёзы. Снейп вновь изо всех сил прижал девчонку к себе, понимая, что он бессилен перед её слезами. Сопротивление бесполезно — он ничего не сможет поделать с собой, когда она вот так доверчиво прижимается к нему всем телом и когда так умоляет его остаться с ней. — Тише. Тише, мисс Лавгуд, — Снейп снова успокаивающе гладил её волосы, прижимаясь щекой к макушке и замирая от нежности. Мерлин, сколько же в нём этой самой нежности! Он и не подозревал… Откуда только она взялась? — Вы не пойдёте в больницу. Я обещаю.       Луна сильнее прижалась к нему, стараясь успокоиться. Нужно было уходить. Директор мог выйти из кабинета в любую минуту. Ещё не хватало, чтобы он наткнулся здесь на эту трогательную сцену!       Снейп поспешил наложить на них с Луной дезиллюминационное заклятие, подхватил её на руки и бережно понёс к себе. Девчонке явно требовалась помощь. А ещё — его присутствие рядом — это он понимал отчётливо. Не мог же он сидеть рядом с ней в лазарете, держа её за руку и нашёптывая нежности на глазах у всех посетителей больничного крыла!       Добравшись со своей драгоценной ношей до входа в собственное жилище, Снейп поставил Луну на пол, открыл дверь, завёл девчонку внутрь и, наложив Запирающее и Заглушающее заклинание, снял с себя и с Луны Чары невидимости.       Вид Луны вызвал у него серьёзные опасения. Девчонка выглядела слишком бледной и какой-то измождённой. Неудивительно — пережить всю мощь магического воздействия Дамблдора — это серьёзно. Она едва держалась на ногах, однако, старалась делать вид, что с ней всё в порядке. Снейп молча подхватил её на руки и отнёс в спальню.       Уложив Луну на кровать, он снял с неё ботинки и расстегнул верхние пуговицы на мантии. — Голова сильно болит? — поинтересовался он. — Только не врите! — Да, — слабо откликнулась Луна. — Что ещё чувствуете? — Она кружится. И слабость, — Луне было трудно говорить. Казалось, все её силы ушли на то, чтобы упросить Снейпа не вести её в больницу. — Ещё что-то болит? — Снейпу необходимо было знать все симптомы. Он помнил, что такое головная боль и слабость, вызванные грубым вторжением в сознание такого сильного легилимента, каким был Тёмный лорд. Но если Дамблдор применил к девчонке всю свою мощь — ей сейчас не позавидуешь. — Больше ничего, — слабо откликнулась Луна.       Снейп сходил к шкафу с зельями и выбрал те из них, которые считал действенными в данной ситуации. Луна покорно выпила всё, что он ей принёс и спокойно позволила ему произнести все необходимые для избавления от головной боли заклинания. Она и вправду почувствовала себя легче, о чём и поспешила сообщить Снейпу. — Прекрасно, — ответил он. — Сейчас я дам вам Зелье сна без сновидений. Вы уснёте. А я схожу на ужин и вернусь сюда.       Увидев, что в глазах Луны промелькнул страх, он сказал: — Ничего не бойтесь. Здесь вы в безопасности. Я должен появиться на этом… — он хотел сказать «драккловом ужине», но сдержался, — на этом ужине. Если заметят наше совместное отсутствие, сплетни обязательно возобновятся.       Луна понимала, что он прав. Но безотчётный страх, поселившийся у неё в душе, не давал ей покоя. Луне казалось, что стоит лишь Снейпу отойти от неё хоть на шаг, с ней снова случится что-нибудь страшное. Дамблдор вновь полезет в её сознание. Или кто-то снова заставит её оправдываться в том, что она встречается со Снейпом. А на это у Луны просто не было сил. Она боялась, что не сможет сопротивляться.       Снейп протянул ей стакан со снотворным. Луна покорно выпила содержимое и положила голову на подушку. Дыхание её выровнялось, веки смежились. Снейп прислушался к её сонному дыханию и поспешил в Большой зал. Предстояло вынести пытку ужина, когда есть совершенно не хочется, но нужно изображать здоровый аппетит, что-то отвечать на дурацкие замечания коллег и делать вид, что он никуда не спешит, в то время, как всё его существо рвалось вниз, в подземелья, к спящей на его кровати девочке, без которой, как оказалось, он не мыслит своей жизни.