Побочный эффект

Charlie Clouser\Haw Did You Know Bryan Adams, Sting & Rob Stewartt\All For Love Apocalyptica\Peridition Him\Close To The Flame       Время шло. Август приближался к концу, а обещанного Снейпу назначения на должность директора всё не было. Внешне он не проявлял ни малейших признаков нетерпения, но в душе его поселилось беспокойство. Что, если Волдеморт изменил своё решение? И как ему, в таком случае, осуществлять намеченные с покойным Дамблдором планы?       Их встречи с Луной продолжались. Она, повинуясь какому-то шестому чувству, не задавала Северусу вопросов о его назначении — и он был благодарен ей за это.       Всё решилось тридцатого августа. Волдеморт призвал Снейпа ближе к вечеру. Проделав после аппарации привычный путь к воротам Малфой-мэнора, затем к замку и далее — в гостиную, он оказался перед лицом Повелителя, который вышел из своей комнаты, как только Снейп ступил на мягкий зелёный ковёр малфоевской гостиной.       Снейп замер на месте и почтительно склонил голову. — Проходи, Северус. Садись, — Волдеморт указал ему на стул и сам уселся в кресло во главе длинного, в данный момент пустующего стола.       Снейп выполнил указание и весь превратился в слух. — Наверное, ты, Северус, начал подумывать о том, что я не выполняю своих обещаний? — Нет, мой Лорд, — твёрдо ответил Снейп. — Я всегда был уверен в крепости вашего слова. Я понимаю, что для каждого вашего шага есть веские основания. И если ваши планы изменились, и моё назначение пошло с ними вразрез — я приму это, как данность. Интересы дела — превыше всего. — Похвально, Северус, похвально… — говоря это, Волдеморт привычно пытался прощупать его сознание. — Ты — один из самых верных моих слуг…       В этот момент раздался стук в дверь, после чего она распахнулась и в комнату ввалились брат и сестра Кэрроу. — Вы призывали нас, Повелитель? — Амикус согнулся в поклоне. — Мы к вашим услугам, Повелитель, — кланяясь, произнесла его сестра, грузная сутулая женщина с рыжеватыми волосами и тусклыми серо-голубыми глазами.       Снейпу в душу закралось нехорошее предчувствие. Эти двое появились здесь одновременно с ним явно неспроста. — Садитесь, — Волдеморт взмахом руки указал им на стулья с противоположной от Снейпа стороны стола.       Кэрроу шумно уселись напротив Снейпа и преданно повернули головы в сторону Хозяина.       Волдеморт продолжил: — Так вот. Настало время выполнить моё обещание, Северус. Ты назначаешься директором Хогвартса, — с этими словами Волдеморт протянул ему появившийся словно из ниоткуда свиток пергамента с тяжёлой министерской печатью из сургуча.       Снейп встал, с поклоном принял свиток из рук Повелителя и, развернув его, быстро пробежал глазами. — Благодарю вас, мой Лорд, — почтительно произнёс он и уселся на место, всем своим видом изъявляя готовность внимать словам Повелителя. — Отныне, Северус, ты будешь отвечать за воспитание юных волшебников. Думаю, не стоит говорить о том, насколько важно правильное воспитание и культивирование в сознании молодёжи здоровых идей и понятий. На твои плечи ложится ответственность за наше будущее, Северус. Ты видишь, насколько я доверяю тебе. — Благодарю вас, мой Лорд, за оказанную мне честь и за высокое доверие, - произнёс Снейп. — Я обязательно оправдаю его и подниму образование в Хогвартсе на должный уровень. — И, прежде всего, закроешь доступ к магическому образованию для грязнокровок, — повелительным тоном произнёс Волдеморт. — Да, мой Лорд, — Снейп слегка склонил голову. — Только… Письма-приглашения на учёбу уже разосланы, в том числе и грязнокровкам, я думаю? Я смогу решить эту проблему, отправив обратно всех грязнокровок, которые приедут в Хогвартс? — Не беспокойся, Северус. Министерство заранее отправило приказ исполняющей обязанности директора МакГонагалл с запретом приглашать грязнокровок на учёбу в Хогвартс. Всех прочих маггловских выродков ты отправишь по домам в тот же день, когда они посмеют появиться в школе. — Отлично, мой Лорд, — ухмыльнулся Снейп. — А ещё я позаботился о решении кадровых вопросов. Насколько я помню, в школе недостаёт двух преподавателей. С твоим повышением открывается вакансия преподавателя Защиты от Тёмных искусств. И… — Волдеморт сделал многозначительную паузу, — не так давно Хогвартс лишился преподавателя маггловедения. — Да, мой Лорд, — подтвердил Снейп, уже догадываясь, что произойдёт дальше и грязно выругался про себя. — Я считаю, что маггловедение должно стать обязательным предметом для каждого волшебника. Только — правильное маггловедение. Этот предмет должен показать всю никчёмность, неполноценность и бесполезность магглов. Он должен внушить юным волшебникам отвращение к этой ущербной ветви человечества. Если их вообще можно считать людьми, в чём я глубоко сомневаюсь. Думаю, эта задача вполне по силам тебе, Алекто, — обратился Волдеморт к сестрице Кэрроу. Она тут же вскочила на ноги и, поклонившись, произнесла грубым хриплым голосом: — Да, мой Лорд. Конечно, мой Лорд. Вы совершенно правы. И я сумею донести до школьников, кто такие магглы и где их место, — осклабилась она. «Дракклово дерьмо! — подумал Снейп. — Мало мне забот с бывшими коллегами. Так придётся ещё контролировать эту психопатку. И не её одну. Ясно же, кто будет преподавать Защиту от Тёмных Искусств. Хотя… какую, к дракклу, Защиту? Это будет предмет под названием «Тёмная магия» — ни больше, ни меньше».       Словно отвечая на его мысли, Волдеморт продолжил: — Что же касается Защиты от Тёмных Искусств… Кажется, ни у кого нет сомнений, что давно пора расширить этот курс и от неполноценного обрубка под названием «Защита» перейти к детальному изучению всех аспектов Тёмной магии.       Снейп и Кэрроу улыбнулись и одобрительно закивали головами. — Амикус, надеюсь, ты справишься с этой задачей, — обратился Волдеморт к сидящему рядом с Алекто мужчине, внешне очень похожему на неё — такому же невысокому, сутулому и с такими же грубыми чертами лица. Глядя на этих двоих, сразу можно было сказать, что они родственники. Причём не только из-за внешнего сходства. Общим для обоих был налёт какой-то тупой жестокости, причём было видно, что им обоим доставляет удовольствие причинять боль. — Да, мой Повелитель!       Амикус Кэрооу вскочил со стула и поклонился Волдеморту. Голос у него был ещё более хриплый и грубый, чем у сестры. Они переглянулись, не в силах скрыть радость от полученного назначения. Снейпа раздирало глухое бешенство, но ничего поделать он не мог. Снова Хозяин приставлял к нему соглядатаев. Только теперь вместо тихого подонка Петтигрю, которого он мог хотя бы презирать и о которого мог «вытирать ноги», теперь предстояло противостоять парочке садистов. От них нужно будет как-то защищать учеников, причём делать это так, чтобы самому не потерять имидж чудовища. Тысяча мантикор им всем в задницы!       Кэрроу рассыпались в благодарностях. Волдеморт прервал этот поток, сказав: — Северус, теперь у тебя будет весомая поддержка против тех преподавателей, которых не слишком обрадует твоё назначение на пост директора. — Благодарю вас, мой Лорд.       Снейп склонил голову, привычно скрыв лицо завесой сальных волос. Мерлинова борода, как же он был зол! И, кажется, Волдеморт рассчитывал насладиться его злостью, подсовывая ему таких «помощничков». Но он не доставит им этого удовольствия. Хвала Мерлину, он умеет «держать лицо». — Северус. Я жду от тебя полного контроля над всеми обитателями Хогвартса. Ты должен быть в курсе всего происходящего в школе. Ты обязан знать мысли и настроения всех, кто в ней находится. — Да, мой Лорд, — Снейп поклонился. — Отправляйся в замок. Начинай подготовку к новому учебному году. Все программы должны соответствовать нашим идеологическим требованиям. Кэрроу помогут тебе.       Брат и сестра вскочили со своих мест, подобострастно кланяясь Повелителю. Он жестом приказал им сесть и успокоиться. — Ты свободен, Северус. А вы останьтесь, -- обратился он к Кэрроу. — Нам нужно обсудить, что и как вы будете преподавать. Появитесь в замке перед началом праздничного ужина. Пусть ваше назначение станет сюрпризом не только для студентов, но и для преподавательского состава. Помниться, прежний директор любил подобные неожиданности.       По губам Волдеморта зазмеилась ядовитая улыбка. — Не станем слишком резко менять стиль руководства, — криво ухмыльнулся Снейп. — Вот именно. Поэтому завтра же отправляйся в Хогвартс в одиночку, Северус. Я жду от тебя решительных действий. И регулярных отчётов обо всём, что там происходит. — Благодарю вас, мой Лорд. Я оправдаю ваше доверие.       Ещё раз склонив на прощание голову, Снейп развернулся на каблуках и молча прошествовал мимо братца с сестрой, проводивших его взглядами, в которых читалось мало почтения к нему, как к непосредственному руководителю. Вздувшаяся от резкого поворота мантия Снейпа слегка задела обоих, когда он проходил рядом с Кэрроу, обращая на них внимания не больше, чем на отодвинутые стулья. Снейп знал, какие чувства испытывают к нему эти двое. Недовольство и злость от необходимости подчиняться ему. Впрочем, он ни секунды не сомневался в том, какие указания получат Кэрроу в отношении него самого. Драккл их раздери!       Оставшись наедине с Повелителем, брат и сестра какое-то время обсуждали методику преподавания предметов, которые отныне станут ключевыми в системе магических знаний. И стиль преподавательской работы со студентами, в особенности с теми, чья кровь недостаточно чиста.       В конце беседы Волдеморт произнёс слова, которых Кэрроу с нетерпением ждали от него на протяжении всего вечера: — По прибытии в Хогвартс внимательно следите за всем и за всеми. Включая директора, — многозначительно прибавил он. Брат и сестра понимающе закивали головами. — Обо всём, что покажется вам подозрительным, докладывать мне немедленно. Это понятно? — Да, мой Лорд, — прохрипели оба, низко кланяясь. — Можете идти.       Глядя на их довольные лица, Волдеморт убедился, что не ошибся в выборе. Эти двое почувствовали себя полностью удовлетворёнными, узнав о той тайной власти, которую он дал им над их формальным начальником. Пускай Снейп считается директором. Повелитель поставил их выше него — он поручил им наблюдать за Снейпом. Осознание собственной значимости проливало целительный бальзам на их больное самолюбие и давало ощущение полного удовлетворения от степени полученной власти. ***       Вернувшись домой, Снейп взглянул на часы. Время позволяло встретиться с Луной. Пожалуй, это будет их последняя встреча у ручья, где они провели столько счастливых часов.       Северус приложил палочку к ободку галлеона. На его «Приходи» ответ пришёл мгновенно: «Иду».       Внешне их встреча не отличалась от множества прошлых свиданий. Те же действия по установке палатки и ограждению участка защитными заклинаниями. Те же поцелуи и объятия. Но что-то неуловимо изменилось — они оба это знали и чувствовали. Это было их последним свиданием на свободе. Здесь им не нужно было прятаться от посторонних глаз, контролировать каждый свой шаг, взгляд и вздох. Неизвестность тревожила Луну. А чёткое осознание опасности будило в душе Северуса вполне реальное беспокойство, которое оформилось в логичное предложение: — Я думаю, тебе не стоит ехать в Хогвартс.       Они лежали на кровати, прильнув друг к другу. Голова Луны покоилась на плече Северуса, её рука — у него на поясе. Услыхав эти слова, Луна резко подняла голову и недоумённо уставилась на него своими удивительными, огромными серебристо-серыми глазами. — Как… Как это — не стоит ехать? Ты что?!       В её голосе было столько искреннего недоумения. Она выглядела, как обиженный ребёнок, которому дали подержать конфету и тут же отняли её. Но Северус ожидал подобной реакции и был готов противостоять ей. Он вкратце рассказал Луне, что ждёт её и других студентов Хогвартса в нынешнем учебном году. — Я не хочу подвергать тебя каждодневному риску. Я не смогу быть рядом каждую минуту. Дома тебе будет безопаснее. — Но дома не будет тебя, Северус. Ты ведь не сможешь покидать Хогвартс, чтобы встречаться со мной. А в замке мы сможем видеться… - Луна умоляюще смотрела на него. — Если с тобой что-то случится… Если они причинят тебе боль… Я не прощу себе этого, — Северус в задумчивости закусил губу. — Ничего они мне не сделают, — решительно ответила Луна. — Я чистокровная волшебница, а чистую кровь нужно ценить — так говорит Тот-Кого-Нельзя-Называть. Ты научил меня стольким приёмам и заклинаниям, что я смогу себя защитить. И потом… Когда ты рядом, тебе будет легче защищать меня.       Северус вздохнул. Пожалуй, она права. Но при мысли, что она может оказаться во власти этой парочки садистов… Луна, угадав, о чём он думает, произнесла: — Северус, кроме этих двоих, там будут и другие преподаватели. Они сделают всё, чтобы защитить студентов.       Северус горько усмехнулся. Много ли делали преподаватели, чтобы защитить его и прочих жертв милых «шалостей» Поттера и Ко? А не так давно — от допросов Амбридж, граничащих с пытками? Стоит ли сейчас рассчитывать на их вмешательство? — Я бы не стал рассчитывать на это, — ответил он сам себе вслух. — Но ты обязательно защитишь меня, если это понадобиться, — в голосе Луны слышалась непоколебимая уверенность. — И не только меня…       «Мне бы твою уверенность», — подумал Снейп. А вслух сказал: — Мне было бы легче от сознания, что ты находишься в безопасности. — Тебе правда было бы легче не встречаться со мной? — голос Луны задрожал, а в глазах блеснули слёзы. Вот этого Снейп вынести не мог. — Ты же знаешь, что это не так, — его голос стал резким. Зачем она говорит такие слова, заведомо зная, что это ложь? — Северус, — Луна всхлипнула и виновато уткнулась лицом к нему в грудь. — Нам будет плохо друг без друга. Гораздо хуже, чем когда мы будем вместе. Мне ничего не страшно, если ты будешь рядом. Правда… и тебе будет легче, если я смогу поддержать тебя хотя бы взглядом. А если выпадет возможность обнять тебя… поцеловать…       Говоря это, Луна медленно касалась губами обнажённой груди Северуса, гладила его живот и бёдра тёплыми мягкими ладонями. И Северус понимал, что она права — той нелогичной женской правотой, основанной на Магии любви, в силе которой ему уже не раз пришлось убедиться. И Северус сдался, тем более что ему самому больше всего на свете этого хотелось. — Вы умеете быть убедительной, мисс Лавгуд, — строго произнёс он, медленно проводя рукой вниз по её позвоночнику и приятно возбуждаясь, ощутив ладонью округлую упругость ягодицы. — Мои аргументы принимаются, господин профессор? — Рука Луны скользнула к пенису, который вновь стал наливаться желанием. — Безусловно.       Он посильнее прижал Луну к себе и поставил точку в обсуждении, подтвердив своё согласие долгим глубоким поцелуем.       По дороге к дому Луны они вкратце обсудили стиль своего поведения в Хогвартсе и способы связи друг с другом. Тревога, ненадолго покинувшая их во время недавней близости, вновь вернулась. На душе у обоих было беспокойно.       У крыльца невидимая Луна встала на цыпочки, обняла за шею Северуса, точно так же скрытого дезиллюминационным заклятием и нежно прошептала: — До встречи в Хогвартсе, господин профессор. — Господин директор, — поправил её Северус.       В его голосе звучала горькая ирония. Чутко уловив её, Луна коснулась губами его невидимой щеки и тихо произнесла: — Самый лучший господин директор. Самый любимый. Самый-самый…       Северус крепко прижал к себе девочку. Он хотел отказаться от всего этого? Надеялся заставить её остаться дома и бросить его одного? Он надеялся выжить без её тепла и нежности в предстоящем аду? Лишить себя этих самых необходимых ему сейчас слов, а её — возможности быть рядом и чувствовать его защиту? Какой же он идиот! ***       У Луны впереди был целый день на то, чтобы собрать вещи, сходить к ручью, при свете дня проститься с местом, где она была так счастлива. Луна долго сидела на освещённом солнцем камне — до тех пор, пока тень от деревьев не скрыла солнце. Раньше он дольше оставался под его лучами. А сейчас… Сейчас солнце стояло низко и пригревало совсем по-осеннему — скупо и с ощутимой лёгкой грустью. А может, это грустило не солнце, а сама Луна? Ей так не хотелось отсюда уезжать. И ей так хотелось поскорее оказаться в Хогвартсе, рядом с Северусом.       От этих противоречивых чувств на душе было муторно и беспокойно. И Луна не знала, как справится с тревогой. Рисование сегодня не помогало. Она пошла к отцу и долго говорила с ним о множестве всяких интересных вещей. Кажется, папа нарочно избегал разговоров на темы о том, что сейчас происходит с магическим миром. Зато они охотно болтали о мозгошмыгах, морщерогих кизляках, садовых гномах, способах борьбы с пикси и о многом-многом другом. Ксенофилиус был рад, что в последний день перед отъездом дочь не ушла к себе с обычным теперь для неё задумчивым видом, поэтому лихорадочно перескакивал с темы на тему — только бы разговор не оборвался, только бы Луна не отправилась в свою комнату, оставив его один на один с непонятной тревогой, которая с утра не покидала Ксенофилиуса. Но, кажется, его капельке и самой не хотелось оставаться в одиночестве. То страшное, что витало в воздухе и о чём они молчали, заставляло обоих быть ближе, чувствовать, несмотря ни на что, своё родство, свою нужность, необходимость друг другу.       День для Луны тянулся мучительно долго, но закончился слишком быстро. Такой вот парадокс, не поддающийся объяснению. Перед сном она достала галлеон и с замирающим сердцем прочла надпись на ободке: «Всё в порядке. Жду. Люблю». Взяв палочку, Луна ответила: «Люблю. Скучаю. Спокойной ночи». А после ещё долго ворочалась в постели, привыкшая за лето засыпать под утро. Её тело жаждало ласки, душа томилась в страхе перед неясным будущим. Но, в конце концов, победила природная невозмутимость и уверенность в том, что всё будет хорошо. И Луна уснула, мысленно обнимая Северуса.       Для него этот день оказался значительно более насыщенным множеством дел и впечатлений. Поспав пару часов до наступления утра, Снейп с трудом поднялся, выпил зелье, дающее бодрость на весь день и для верности, чтобы окончательно взбодриться, встал под холодный душ. Предпринятые меры позволили ему ощутить в себе достаточно сил и здоровой злости для того, чтобы успешно отразить все удары грядущего дня.       Он не стал завтракать дома — к чему лишняя возня на кухне, если можно будет без каких-либо хлопот поесть в Хогвартсе. Собрать вещи для него всегда было делом двадцати минут. Ещё столько же уходило, чтобы наложить на дом все необходимые заклятия и скрыть его от посторонних глаз — он всегда делал так, надолго уезжая отсюда. Ну, вот и всё… Он отошёл на несколько шагов и, не оглядываясь назад, аппарировал к воротам Хогвартса.       Снейп постоял несколько минут, прежде чем войти внутрь — туда, где все будут ненавидеть его и презирать, как убийцу и узурпатора. Но разве он не привык ко всеобщей ненависти и презрению? Разве он не приучал себя к этому в течение долгих лет, пока работал преподавателем и тащил на плечах груз вины за гибель любимой женщины? И разве, несмотря на боль, муки, ночные кошмары или бессонницу, на холод одиночества и разъедающую душу тоску он не ощущал Хогвартс своим родным домом? Местом, без которого его жизнь превращалась в бессмысленное существование. Разве замок не примет его и не станет ему надёжным убежищем и помощником? Замок, в стенах которого он встретил свою любовь — настоящую, преданную и беззаветную?       Думая о Хогвартсе, как о живом существе, Снейп понял, насколько он соскучился по замку и до какой степени ему не хватало этих башен, лестниц, подвалов и переходов, учебных классов и всяких тайных закоулков, Большого зала и Запретного леса… Ему внезапно вспомнились ощущения, возникающие, когда ладони касаются бархатистой кожи фестрала, положившего голову к нему на плечо и пытающегося пожевать его ухо мягкими горячими губами… От этих мыслей Снейп плавно перешёл к воспоминаниям о струящихся сквозь пальцы светлых волосах, в беспорядке рассыпавшихся по плечам Луны, обхватившей руками его шею и крепко прижимающейся к нему. Мерлин, как же ему хочется вернуть всё это! И как недостижимо его желание. Да, сегодня он вернётся в Хогвартс. Но там будет всё совсем по-другому. Однако, даже зная это, Снейп ждал встречи с замком, и его сердце замирало в предчувствии этой встречи.       Он понимал, что начинается новый этап его жизни — не самый лёгкий и приятный. Зато теперь можно ни от кого не прятаться, а встречать всеобщую ненависть так, как он привык — с открытым забралом. И не играть в любезность с теми, кто откровенно ненавидит его.       Вокруг всё было тихо и пустынно. Он прикоснулся волшебной палочкой к замку на воротах и произнёс особое заклинание, которое они с Дамблдором приготовили как раз для такого случая. Сейчас для всех в Хогвартсе Снейп был отщепенцем, преступником и чужаком, которого нельзя впускать на территорию школы. Но это заклинание открывало ему все двери. Оно служило пропуском, полученным от бывшего директора, верительной грамотой, свидетельствующей о безграничном доверии, которое оказал Дамблдор своему преемнику. Это был сигнал для Хогвартса — Снейп свой, он нуждается в поддержке и защите этих стен и, в свою очередь, сделает всё от него зависящее, чтобы защитить и замок, и всех его обитателей.       Ворота медленно открылись и с лязгом захлопнулись за спиной Снейпа, когда он шагнул внутрь. Снейп шёл к замку привычным путём, по которому ходил бессчётное количество раз и жадно вглядывался в окружающее пространство, придирчиво отыскивая малейшие изменения, произошедшие с того дня, когда он спокойно следовал этой дорогой, а не мчался по ней, настигаемый криками и вспышками проклятий. И от того, что ничего не изменилось в привычном пейзаже, душу Снейпа охватило какое-то странное спокойствие, можно даже сказать — умиротворение. Эти ощущения несказанно удивили его. Казалось, он возвращался туда, где все считали его врагом. Он должен был испытывать от этого, как минимум, напряжение. А его не покидало чувство, что он возвращается домой, туда, где его ждут, любят и прощают все ошибки и прегрешения.       Проходя мимо хижины Хагрида, Снейп с удовлетворением заметил, что она отстроена заново после пожара, случившегося месяц назад во время бегства Упивающихся из Хогвартса. Самого Хагрида нигде не было видно, как и его огромного пса. И это было очень кстати. Снейпу не хотелось бы сейчас встретиться взглядом с простодушным лесничим, так преданно любившим покойного директора. Он прошёл дальше, миновал пустынный двор и подошёл ко входу в замок. Прислушавшись к своим ощущениям, Снейп похвалил себя за то, что не испытывает никакого волнения перед предстоящей встречей с коллегами. Сердце билось ровно, дыхание было спокойным и размеренным, лицо — бесстрастным. Он толкнул дверь и вошёл внутрь.       От навалившейся на него тишины уши словно заложило ватой. Тишина была неестественной, напряжённо-звенящей и неприятной. Снейп знал, каким тихим бывает Хогвартс на каникулах, но таким леденящим безмолвием замок не встречал его ни разу. Нервы напряглись. Снейп презрительно сощурился, слегка скривил рот в ухмылке и уверенно направился к мраморной лестнице, ведущей в директорский кабинет. Его размеренные шаги гулко отдавались в гробовой тишине замка, и эхо уносило звук куда-то высоко, под своды здания.       Снейп подошёл к хорошо знакомой двери директорского кабинета. Горгулья в нише недалеко от входа напряглась, зарычала и встала на дыбы. Снейп тихо произнёс пароль, придуманный Дамблдором как раз на этот случай: «Фидуциум». Горгулья успокоилась и уселась обратно в нишу. Снейп потянул за ручку двери и вошёл внутрь.       Сидевшая за директорским столом и что-то увлечённо писавшая Минерва МакГонагалл подняла голову на звук открывшейся двери и, увидев возникшего на пороге Снейпа, дёрнулась так, будто её стегнули кнутом. Вперив в него горящий ненавистью взгляд, она замерла, не в силах произнести ни слова. Кривая ухмылка перекосила рот Снейпа. Он медленно и с достоинством направился к столу. — Добрый день, Минерва, — бросил он подчёркнуто небрежно, словно давая понять, что ему наплевать и на её взгляды, и на всё, что она может ему сказать.       Прошло несколько секунд, прежде чем Минерва смогла прийти в себя и, восстановив дыхание, ответить, вложив в слова всё презрение, на которое была способна: — Не считаю этот день добрым. — Напрасно. Для вас он добрый, потому что избавляет от тяжёлых обязанностей директора школы, возложенных на ваши не слишком молодые плечи. С сегодняшнего дня эту ношу понесу я. А вы можете возвратиться к своим обязанностям декана Гриффиндора.       С этими словами Снейп небрежно швырнул на стол перед Минервой приказ о своем назначении. Она прочла его с брезгливым выражением на лице, не прикасаясь к пергаменту, словно боялась испачкать руки чем-то мерзким, после чего поднялась из-за стола и, не говоря ни слова, направилась к выходу. — Одну минуту, — остановил её Снейп. — Передайте всем преподавателям, что через полчаса я жду их в учительской на традиционный педсовет по случаю начала нового учебного года. И не забудьте явиться на него сами.       МакГонагалл поджала губы: — Вы можете сделать это, пользуясь услугами домовых эльфов, — прошипела она с плохо скрываемой ненавистью. — Мне всё равно, каким образом вы выполните моё распоряжение, — парировал Снейп. — Оповестите всех сами или прикажете эльфам сделать это. Через двадцать восемь минут весь преподавательский состав обязан быть в учительской. Вы свободны.       Минерва покинула кабинет, скрипя зубами, но с высоко поднятой головой, неестественно прямой спиной и расправленными плечами. Снейп не сомневался, что через полчаса все преподаватели соберутся в нужном месте. Уровень ненависти и презрения к нему будет таким, что воздух в помещении можно будет резать ножом. Но никто не посмеет в открытую произнести ни одного слова против него. Снейп знал это. Ему нужно было морально подготовиться. Перепалка с МакГонагалл была репетицией перед более серьёзным испытанием.       Снейп решительным движением отодвинул кресло от стола, резко уселся в него, откинувшись на спинку и огляделся по сторонам.       Хорошо знакомый ему кабинет был пуст и тих, хоть тишина эта и не казалась мертвенной. Помещение производило впечатление обитаемого. Однако все шумящие, тикающие и стучащие приборы, которые наполняли кабинет мелодичным шумом при прежнем хозяине, куда-то подевались. Отсутствие на привычном месте Фоукса неприятно резало глаз. На стене позади большого письменного стола по-прежнему висели портреты покойных директоров Хогвартса. Среди них на почётном центральном месте красовался портрет Дамблдора. Встретив взгляд Снейпа он заулыбался, сверкнул голубыми глазами из-за очков-половинок и радостно воскликнул: — Северус, мальчик мой! Ну наконец-то! Рад видеть тебя. Поздравляю с вступлением в должность. Всё идёт по плану. Располагайся.       И он сделал рукой широкий жест, словно гостеприимно призывал Снейпа воспользоваться всеми благами его новой должности и занимаемого им отныне кабинета. Старый интриган издевался, как будто по-прежнему был здесь хозяином. Снейп скрипнул зубами и, ничего не ответив, вызвал Токи. Домовик появился с лёгким хлопком и почтительно поклонился Снейпу. Тот приказал ему доставить вещи в директорскую спальню, включая и одежду из его бывших покоев в подземельях, о которой Токи должен был позаботиться после поспешного бегства профессора из Хогвартса. Когда эльф исчез, Снейп пересмотрел бумаги на директорском (теперь уже на его) столе.       Услыхав за спиной подбадривающий голос Дамблдора: «Не нервничай, Северус. Ты справишься!» — он холодно ответил: — Не сомневаюсь.       После чего встал и, взглянув на часы, направился в учительскую.       Его приход был встречен гробовой тишиной и ледяным молчанием. Стоило ему появиться на пороге, тихие разговоры и перешёптывания враз смолкли, и он почувствовал себя словно в вакууме. Он бы задохнулся от этого безвоздушного пространства, если бы не был готов к подобной встрече. Оглядев присутствующих, он с удовлетворением отметил, что явились все, включая обоих преподавателей Прорицаний.       Пройдя, словно сквозь строй под взглядами, каждый из которых мог бы убить, Снейп уселся на директорское место во главе стола и заговорил глухим голосом, открыто глядя в глаза то одному, то другому преподавателю, которые опускали их, не выдерживая тяжести его холодного мрачного взгляда: — Приказом Министерства с сегодняшнего дня я назначен директором Хогвартса. Нынешний учебный год будет отличаться от предыдущих, прежде всего тем, что к обучению магии не будут допускаться грязнокровки.       Снейп произнёс это слово так, чтобы никто из присутствующих не догадался, насколько тяжело оно ему далось. Он заметил, как дёрнулись некоторые преподаватели в порыве дать достойную отповедь на это постыдное слово. Но замерли, так и не произнеся ничего вслух. Кто-то опустил глаза, видимо, чтобы скрыть полыхнувшую в них ненависть, кто-то, как, например, Минерва, наоборот, наградил его холодным презрением. Снейп продолжал говорить не обращая внимания на взгляды, не думая о том, какие чувства испытывают к нему бывшие коллеги, объединившиеся в своей ненависти к нему и ко всему, что он принёс в школу со своим приходом.       Закончив, он обвёл присутствующих тяжёлым взглядом. — Есть вопросы?       Вопросов не было. Всем хотелось поскорее разойтись. Никто не желал оставаться с ним в одной комнате дольше, чем этого требовала необходимость. Тут их желания совпадали. Выдержав паузу, Снейп процедил: — Все свободны.       Преподаватели молча встали и поспешили покинуть помещение. Дождавшись, пока все уйдут, Снейп прошёлся по учительской, давая им время очистить коридор, после чего вышел сам и направился в свой кабинет, никого не встретив на пути.       У входа в кабинет он заметил фигуру в ярко-зелёной мантии. Не узнать её было невозможно. Рита Скитер собственной персоной. Разумеется, она пришла брать интервью у новоиспечённого директора Хогвартса. Что ж, ему придётся вынести и это. К сожалению, он не имел права послать представительницу официального магического издания туда, где ей было самое место.       Проведя журналистку в кабинет, он предупредил, что у него мало времени, поэтому интервью будет кратким. И сколько ни старалась Скитер узнать помимо новых методов преподавания в школе что-нибудь о его личной жизни, это ей не удалось. Снейп посмеялся бы над её попытками влезть в душу человеку, с которым это не удавалось даже Волдеморту, если бы она не была ему столь противна. От невозможности попросту выставить за дверь нахальную писаку сводило зубы. Но Снейп вытерпел и это. Когда дверь за Скитер наконец закрылась, он в изнеможении рухнул в кресло. «Если сейчас Альбус произнесёт хоть слово, — подумал он, — я вышвырну его портрет с Астрономической башни». Но портрет Дамблдора молчал, видимо, осознавая, что Снейпа сейчас лучше оставить в покое.       Хвала Мерлину, в отсутствие студентов ему можно было не утруждать себя появлением за общим столом, поэтому обедал и ужинал Снейп в своих покоях. Ещё раз обдумав, все ли распоряжения он выдал подчинённым, Снейп в общих чертах прокрутил в голове содержание завтрашней торжественной речи (драккл бы её подрал!) и отправился обустраивать лабораторию в комнате рядом с его теперешней спальней. Надо же ему будет как-то успокаивать нервы после тяжёлых трудовых будней, ожидавших его впереди.       В конце дня Снейп отправил Луне послание: «Всё в порядке. Жду. Люблю». Ответ от неё пришёл мгновенно: «Люблю. Скучаю. Спокойной ночи». Значит, она ждала его сообщения, думала о нём… Как же ему защитить свою девочку? И её, и остальных детей в Хогвартсе? И всех тех, кто в этом году не сможет сюда приехать, включая Поттера и его друзей? Хватит ли у него на это сил? Должно хватить. У него нет права ни на ошибку, ни на слабость. И он готов исполнить свой долг. ***       Торжественный ужин по случаю начала нового учебного года показался Снейпу пыткой. В Большом зале вместо привычного радостного возбуждения царила атмосфера мрачной настороженности. Распределение только что закончилось. Снейп сидел на директорском месте в центре стола. Рядом расположились преподаватели. По правую руку от него сидел Слагхорн, по левую — МакГонагалл. Они были так близко… Но стена, отделявшая его от прочих, ощущалась почти физически. Он был один среди множества людей, его окружавших — и это чувствовали все. Присутствие за преподавательским столом семейки Кэрроу лишь усугубляло эти ощущения. Его одиночество и изолированность болью отражались в сердце Луны. И если бы не её взгляд, полный сочувствия и понимания, Снейп ощутил бы себя в полном вакууме, где нет воздуха, чтобы заполнить лёгкие и где тишина поистине абсолютна. Но Луна так трогательно и доверчиво смотрела на него широко раскрытыми серебристо-серыми глазами, что Северусу удалось побороть это жуткое ощущение могильной пустоты вокруг. Он набрал в грудь воздуха, поднялся с места и быстрой уверенной походкой вышел к трибуне, за которой столько лет подряд все привыкли видеть Дамблдора.       Снейп обвёл взглядом притихший Большой зал. Ряды студентов заметно поредели — среди них не осталось магглорождённых. Но, кажется, и кое-кто из полукровок предпочёл в этом году остаться дома. Снейп заметил, что рядом с Луной не было её подруги Джессики Хэмптон. Даже за слизеринским столом оставались свободные места.       Среди гриффиндорцев Снейп заметил Лонгботтома и рыжую голову Джинни Уизли — единственной представительницы этой семейки, оставшейся в Хогвартсе. Он удивился отчаянной смелости или непроходимой тупости её родителей, которые не побоялись отпустить ребёнка в школу, оказавшуюся полностью во власти их идеологических врагов. Или они, как и родственники Лонгботтома, думают, что чистота крови оградит их отпрысков от издевательств?       Когда Снейп заговорил, его голос звучал негромко, но отчётливо. Студенты замерли, боясь пошевелиться, поэтому каждое его слово ясно слышалось в любом уголке Зала. Снейп говорил медленно и размеренно, цепко удерживая всех в поле зрения. Каждому студенту казалось, что тяжёлый пустой взгляд директора нацелен только и исключительно на него. — Поздравляю всех с началом нового учебного года. Этот год будет в корне отличаться от предыдущих. Он положит начало новой эпохе, в которой магические знания станут доступными лишь для тех, в чьих жилах течёт чистая кровь. Правительство также даёт шанс на образование тем, чья кровь испорчена маггловскими примесями. Они не виноваты в ошибках собственных родителей. Задачей полукровок является правильный выбор в будущем, чтобы кровь их потомков очистилась от скверны. Для нас ценна каждая капля чистой крови, пусть даже смешанной с кровью магглов. Мы очистим её и вознесём волшебников на высоту, которой они заслуживают в силу своего происхождения. В этом состоит задача магического образования.       Гробовую тишину разорвали аплодисменты и одобрительные выкрики слизеринцев. Несколько слабых хлопков донеслось со стороны Райвенкло и Хаффлпаффа. Гриффиндорский стол продолжал хранить гробовое молчание. За спиной Снейп услышал громкие аплодисменты двух человек. Он не сомневался, что его речь встретят с энтузиазмом только Кэрроу. Просто остальные ещё не знают, что лучше бы им вести себя более лояльно к нынешней власти в присутствии этой парочки.       Когда шум стих, Снейп вновь заговорил: — Представляю вам новых преподавателей, призванных ускорить решение поставленных задач. Профессор Амикус Кэрроу будет вести у вас Тёмные Искусства…       Амикус грузно поднялся со своего места под тревожный шепоток, пробежавший по рядам студентов. Снейп презрительно наблюдал, как они переглядываются и перешёптываются между собой: слизеринцы — одобрительно, остальные — недоумённо или с явным возмущением. — Профессор Алекто Кэрроу будет преподавать у вас маггловедение.       Алекто так же грузно встала и обвела Зал хищным взглядом тусклых заплывших глаз. — Напоминаю, что оба эти предмета обязательны к посещению всеми без исключения. А теперь приступайте к трапезе.       Покинув трибуну и направляясь к своему месту, Снейп физически ощущал бросаемые на него со всех сторон взгляды. И сзади, и спереди словно раскалённые ножи врезались в его тело. Он добился своего — ненависть к нему была почти всеобщей. Возможно, она позволит всем, ненавидящим его, теснее сплотиться на борьбу с порядками, всего ужаса которых пока не знал никто, включая самого Снейпа.       Ему предстояло ещё выдержать ужин — спокойно есть, невозмутимо пережёвывая каждый кусок, который не лез в горло, не позволяя окружающим заметить это.       Поздно ночью домовой эльф Токи с тихим хлопком материализовался за закрытым пологом луниной кровати. Луна ждала этого. Она знала, как будут проходить их встречи в Хогвартсе — они всё подробно обсудили на своём предыдущем свидании. Тогда Луна сама попросила Северуса о встрече в первую же ночь после приезда в школу. Она догадывалась, сколько душевных сил он затратит в этот вечер и хотела поддержать его, согреть душевным теплом и отвлечь от тяжёлых мыслей телесными ласками.       Не говоря ни слова, Токи взял Луну за руку, и в следующий миг они оба стояли посреди директорской спальни. — Ты свободен, Токи.       Его голос звучал неторопливо и властно. И лишь Луна смогла услышать в нём горячее нетерпение.       Эльф поклонился и исчез. Луна с Северусом в один шаг преодолели разделяющее их расстояние и бросились друг другу в объятия. — Северус, любимый… — Луна нежно гладила его по лицу, заглядывая в глаза. — Ты такой молодец. Ты замечательно держался. Если бы я не знала… Я бы поверила, что ты такой… — Такой негодяй? — усмехнулся Северус. — Ну да, — она улыбнулась, продолжая поглаживать его по щеке, постепенно переходя на шею. — Ты ведь к этому стремился? И у тебя отлично получилось. И это так… — она вздохнула. — Так больно…       Северус обнял Луну и прижал её голову к своей груди. — Без тебя мне было бы значительно труднее, — хрипло признался он. — Но ты бы всё равно справился, — руки Луны гладили его по спине, спускаясь к ягодицам. Она всё плотнее прижималась к Северусу, животом ощущая приятную твёрдость его растущего желания.       Вместо ответа он захватил её губы своими губами и целовал их до тех пор, пока дрожь нетерпения не овладела ими обоими. Назавтра, вспоминая эту ночь, Луна попыталась вспомнить обстановку директорской спальни, но так и не смогла этого сделать — всё её внимание было поглощено Северусом. Их взаимные ласки, такие пылкие и изобретательные, которые они без стыда дарили друг другу, ощущения, вызывающие стоны и громкий крик, которые не нужно было скрывать, запахи, звуки, восторг обладания друг другом — всё это было единственной реальностью, затмевающей окружающую обстановку, отодвигающей действительность куда-то в самые дальние уголки сознания.       Луна знала — Северус забывает с ней обо всём так же, как и она с ним. И радовалась, что может дать ему такую возможность. Время, проведённое вместе, пролетело незаметно. Северус в ту ночь был неутомим. Им хотелось продолжать ещё и ещё, но часы возвестили о том, что пора расставаться. Начинался новый день. И новый этап в их жизни.