Побочный эффект

Сharlie Clouserъ\Tricycle Charlie Clouser\Only You Apocalyptica\Cohkka       Поезд внезапно остановился посреди заснеженной равнины. Вокруг не было никаких признаков жилья. От резкого толчка Луна, дремавшая в уголке купе, проснулась и чуть не свалилась на пол. Она и Невилл выглядывали в окно, стараясь понять причину остановки. Как вдруг дверь в купе резко отъехала вбок и на пороге появились высокий светловолосый мужчина с хмурым лицом и крепкая коренастая женщина с коротко стрижеными каштановыми волосами. На обоих была аврорская форма, оба выставили вперёд волшебные палочки. — Мисс Лавгуд? — обратился к Луне мужчина, сверля её пронзительными зеленовато-серыми глазами. Луне показалось, что он попытался проникнуть в её сознание, но окклюментный барьер в голове возник автоматически — Северус сумел добиться от неё такой реакции долгими тренировками. — Да, это я, — спокойно ответила Луна, глядя на вошедших без всякого страха. — Пройдёмте с нами. Нам нужно выяснить кое-какие обстоятельства, — мужчина говорил спокойно и вежливо, но у Луны от его слов тревожно засосало под ложечкой.       Она растерянно оглянулась на приоткрывшего рот Невилла. — А… что случилось? — спросила Луна, стараясь не показать обеспокоенности. — Ничего особенного. Нам нужно задать вам несколько вопросов, только и всего.       Луна поднялась. — А вещи? Мне их взять с собой? — Не стоит, — ответил мужчина. — Мы не задержим вас надолго.       Луна вновь взглянула на Невилла и спокойно вышла из купе. Мужчина пропустил её, женщина пошла впереди, Луна — за ней. Мужчина завершал шествие. Как только они втроём вышли из вагона, поезд тронулся, а за спиной у Луны послышалось негромкое: — Петрификус тоталус.       И её полностью парализовало.       Дальше её неподвижное тело аппарировало вместе со светловолосым аврором в место, которое Луна сразу узнала. Она столько раз видела его, когда становилась Северусом! Аврор с помощью заклинания Мобиликорпус приподнял обездвиженную Луну над землёй и повлёк вперёд. Через несколько шагов они очутились перед высокими коваными воротами, не узнать которые Луна не могла. Это были ворота Малфой-мэнора.       Странно, но Луна не испытывала страха перед случившимся. Не имея возможности двигаться, она всё же с интересом смотрела по сторонам, пока аврор перемещал её скользящее в паре дюймов над землёй тело. Всё здесь было ей знакомо. Но, одно дело, видеть всё глазами Северуса и совсем другое — своими собственными.       Тёмная зелень тисов была присыпана снегом, придавая аллее нечто сказочное. А вот и замок — резиденция Малфоев. Аврор постучал в дверь, которая тут же открылась перед ними. Внутри всё было таким же, как в восприятии Северуса. Луна сразу почувствовала атмосферу мертвенности и тревожного напряжения, столь хорошо знакомую ей по ощущениям Северуса. Вот теперь сердце у неё беспокойно сжалось. Она явственно ощутила опасность, исходящую от этого места. Сейчас её приведут к Волдеморту? Возможно, её станут пытать? Луна постаралась сосредоточиться и вспомнить всё, чему научил её Северус. Все приёмы противостояния воздействию Тёмной магии. Сумеет ли она оказать хоть какое-то сопротивление столь могущественному волшебнику? Луна не знала. Но сдаваться просто так не собиралась.       Оказавшись в знакомой Луне гостиной, аврор уложил обездвиженное тело Луны на стол, словно она была неодушевлённым предметом. В этот момент входная дверь открылась и на пороге появилась уже знакомая Луне Беллатрикс Лестрейндж, которая ещё долго снилась ей в кошмарах после памятной битвы в Отделе тайн. Взглянув на Луну, Беллатрикс плотоядно улыбнулась и произнесла хриплым голосом: — М-м-м… Ненормальная дочь полоумного Лавгуда? Подружка Поттера и член так называемого Ордена Феникса? Отлично, Спенсер, отлично. Вы можете быть свободны.       Аврор коротко кивнул и молча покинул комнату. Беллатрикс медленно приблизилась к неподвижно лежащей на столе Луне. Её походка была мягкой и вкрадчивой, как у хищника, увидевшего добычу, а глаза горели таким безумным блеском, что Луне стало действительно страшно. Однако девочка попыталась скрыть этот страх за своим обычным невозмутимо-простодушным взглядом. Видимо, это ей удалось, потому что Беллатрикс внезапно прекратила свой жуткий спектакль, подошла к Луне и стала обыскивать её. Ощупав все карманы, она вытащила и положила на стол рядом с Луной её волшебную палочку и, брезгливо сморщившись — засохший помёт джарви, который всегда стоит иметь при себе тем, кто хочет, чтобы убедительные аргументы в споре приходили в голову вовремя, а не «опосля».       Луна сосредоточилась на том, чтобы сделать максимально незаметным потайной кармашек на груди мантии, где хранились два галлеона для связи с Северусом и с Отрядом Дамблдора. И это ей удалось. Ощупав мантию и всю прочую одежду на Луне, Беллатрикс сняла с её шеи подаренное папой ожерелье и флакон с Зельем противостояния Веритасеруму — подарок Северуса. Парализованное тело Луны ощущало каждое прикосновение грубых пальцев, чувствовать которые на себе было омерзительно. Тщательно осмотрев и ощупав Луну и больше ничего подозрительного не найдя, Беллатрикс сгребла найденные вещи в карман и, наставив на Луну свою волшебную палочку, хрипло произнесла: — Фините Инкантатем.       Как только Луна ощутила возможность пошевелиться, она резко села на столе, отчего голова у неё закружилась, и комната закачалась и поплыла перед глазами. — Но-но, не так резко, — услыхала она насмешливый голос Беллатрикс. — Или ты собралась бежать? Это напрасно. Отсюда не сбежишь.       Луна закрыла и вновь открыла глаза. Комната перестала вращаться. Луна сфокусировала взгляд на стоящей перед ней женщине. С тех пор, как она видела её в последний раз, лицо Беллатрикс стало меньше походить на череп, обтянутый грубой кожей. Пребывание вне стен Азкабана явно пошло ей на пользу. Однако взгляд этой женщины по-прежнему горел безумием, вызывая безотчётный страх. — Я знаю, — спокойно ответила Луна, подвигаясь к краю стола и спуская с него ноги. — Можно, я сяду на стул?       Беллатрикс хмыкнула и отошла на шаг, давая Луне возможность слезть со стола. Луна уселась на стул и уставилась на Беллатрикс невозмутимым взглядом выпуклых серебристо-серых глаз. В этот момент входная дверь открылась и в гостиную вошёл Люциус Малфой. — А, полоумная Лавгуд, — произнёс он, брезгливо кривя губы и растягивая слова. — Надеюсь, вы сообщите нам, где скрывается ваш друг Гарри Поттер? В противном случае, мы будем вынуждены применить к вам некоторые … меры. Поверьте, нам этого не хотелось бы. Поэтому ваша откровенность будет выгодна и полезна и нам, и вам. — Но я не знаю, где находится Гарри Поттер, — взгляд Луны, обращённый на Люциуса, по- прежнему оставался спокойным и незамутнённым. — Не знаете? Странно… Настоящие друзья должны делиться тем, что с ними происходит, не так ли? — Мы с Гарри не настолько близкие друзья, — вздохнула Луна. — А мне казалось, что вы даже больше, чем друзья. Иначе зачем бы Поттеру приглашать вас на рождественскую вечеринку?       Как только Люциус заговорил с Луной, она ощутила мощное грубое вторжение в своё сознание. Беллатрикс стояла напротив неё, глядя прямо в глаза своим пугающим безумным взглядом. Луна постаралась вспомнить всё, чему научил её Северус. Ей удалось установить окклюментный барьер, но скрыть его, как это делал Северус, говоря с Волдемортом, она не смогла. Беллатрикс неистово пыталась разрушить препятствие в сознании Луны, но ей это не удавалось. Наконец, когда силы Луны были на исходе, Беллатрикс отступила, видимо, и сама устав от бесплодных попыток проникнуть в её сознание. — Девчонку кто-то обучал окклюменции, — сообщила она Люциусу. — Придётся применять к ней другие методы.       Малфой брезгливо поморщился. — Тебе бы только применять другие методы, — недовольно буркнул он. — Учти, девчонка нужна нам живой. К тому же, она чистокровная, а Повелитель ценит носителей чистой крови. Помни об этом и не перестарайся. В конце концов, Веритасерум всем развязывает языки. — Но Круциатус намного быстрее, — отозвалась Беллатрикс. — Я предупредил тебя, — холодно произнёс Малфой. — Сейчас мы с Нарциссой идём встречать Драко. Надеюсь, к моему возвращению ты не наделаешь глупостей.       С этими словами Малфой покинул гостиную. Луна напряглась, приготовившись выдержать пытку. Она понимала, что ждать пощады от этой садистки бесполезно. Доводы рассудка и даже приказы Хозяина не остановят её страстного стремления причинять боль. Нужно было во что бы то ни стало выдержать. Убивать её не собирались — это главное. Хорошо, что Луна действительно не знала, где сейчас Гарри. Но она знала слишком много других вещей. А силы после противостояния вторжению Беллатрикс в сознание у неё были на исходе.       Проводив Люциуса взглядом, Беллатрикс резко обернулась к Луне и, склонившись над ней так близко, что Луне стала видна каждая морщинка на её лице, угрожающе прошипела: — Ну, что, скажешь, где Поттер? Или перейдём к другим методам? — Но я не знаю, где он! — воскликнула Луна, глядя на Беллатрикс полными слёз глазами. — Я правда не знаю… — Сейчас мы это проверим. Круцио!       Резкая боль пронзила тело Луны, словно все её внутренности одновременно разрывали на части. Луна вскрикнула, сложилась пополам и упала на пол к ногам ликующей Беллатрикс. Та, казалось, забыла о цели этой пытки, наслаждаясь мучениями валяющейся перед ней на полу девчонки. Луна пыталась переносить боль молча, но это ей не удалось. Стоны и громкие протяжные крики рвались из её груди сами собой, доставляя Беллатрикс особое удовольствие. Крик Луны перешёл в отчаянный визг и оборвался на высокой ноте после того, как голос её куда-то пропал. А вслед за голосом отключилось и сознание.       Луна приходила в себя медленно. Открыв глаза и не ощутив больше боли, разрывающей её внутренности на части, она испытала облегчение. Впрочем, одно лишь воспоминание о недавней пытке могло свести с ума. Что, если это лишь короткая передышка, и к ней сейчас вновь применят Круциатус?       Тело Луны колотила крупная дрожь. Отчасти виной этому было ощущение холода от липкого пота, покрывавшего тело, будто её окатили водой. И не только… Луна почувствовала, что во время пытки она обмочилась, не в силах контролировать себя. Луна закрыла глаза и вновь открыла их, пытаясь вернуть себе ощущение реальности. Чья-то тень упала на неё, и Луна почувствовала, будто кто-то легонько пинает её ногой в бок. Она взглянула на стоявшего над ней человека и тут же отпрянула, пытаясь оказаться как можно дальше от этой пугающей фигуры. Беллатрикс Лестрейндж пыталась расшевелить её ногой, словно мешок с мусором, валявшийся на полу. И при этом улыбалась насмешливо и удовлетворённо.       Заметив, как Луна резко подалась назад, Беллатрикс взмахнула волшебной палочкой. Тело Луны тут же поднялось в воздух, будто кто-то невидимый резко вздёрнул её за шиворот и спустя минуту небрежно швырнул на стул, с которого она упала в начале пытки. Луна молча со страхом взирала на Беллатрикс, понимая, что находится в полной власти этой садистки и никто её не спасёт.       На столе перед собой Луна заметила стакан с водой. Она точно помнила — раньше его здесь не было. «Веритасерум!» — с ужасом подумала она. Северус учил её приёмам противостояния воздействию Сыворотки правды. Но сейчас у Луны просто не было сил на реализацию этих приёмов. Вся магия из неё будто вышла куда-то, оставив внутри пустоту и ощущение полного бессилия и беззащитности. Луна знала лишь одно — она не должна пить воду из этого стакана. Но как осуществить это?       Беллатрикс, наблюдавшая за выражением лица пленницы, плотоядно усмехнулась: — Ты выпьешь это в любом случае, — насмешливо процедила она. — Вопрос в том, сделаешь ли ты это добровольно или мне придётся заливать в тебя это силой. Второй вариант гораздо менее приятный и более болезненный. Выбор — за тобой.       И она решительным жестом придвинула стакан ближе к Луне.       Луна закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Ей во что бы то ни стало нужно было сделать всё, чтобы не поддаться воздействию Веритасерума. Всё, чему учил её Северус. Ради него. Ради его безопасности и их любви. Ради дела, которому они все служат. Ради…       Вот только магических сил на это у Луны не было, как бы ни пыталась она уговорить себя. Луна медленно протянула дрожащую руку, взяла стакан и так же неспешно понесла его к губам. Её рука при этом дрожала всё сильнее. Поэтому непонятно было, случайно или нарочно стакан выпал из её рук, а содержимое разлилось по полу, впитываясь в зелёный ковёр с мягким длинным ворсом.       Беллатрикс грязно выругалась и ударила Луну по лицу без всякого применения магии. От её удара Луна вновь свалилась на пол, чувствуя вкус крови на губах и боль в щеке. Глаз мгновенно стал заплывать, голова гудела, точно чугунный колокол. Что-то вновь вздёрнуло Луну над полом, встряхнуло и бросило на стул. Только теперь она оказалась привязанной к нему верёвками. Луна осторожно наблюдала за Беллатрикс, которая принесла новый стакан с жидкостью и, подойдя к Луне, зажала ей нос пальцами, с силой откинув её голову назад. Рот Луны открылся сам собой, ловя спасительный воздух. Вместе с воздухом в него полилась жидкость из стакана в руке Беллатрикс. Луна задыхалась, захлёбывалась, но была вынуждена глотать до тех пор, пока не выпила всё, что влила в неё мучительница.       Луна из последних сил попыталась включить защиту от Веритасерума, как учил Северус. И вдруг с удивлением поняла, что защита работает! Причём, так мощно, что желание говорить правду подавляется в зародыше. Ощущения липкой паутины, опутывающей мозг и заставляющей непрерывно говорить вслух обо всём, что ей известно, появившееся в первые секунды, исчезло полностью. И только теперь Луна осознала, что она — вовсе не Луна. Она — Северус! Северус, который выпил Охранное зелье и пришёл ей на помощь в момент, когда она больше всего нуждалась в нём.       Луна мгновенно успокоилась и стала охотно отвечать на вопросы, которые задавала ей Беллатрикс. По мере получения ответов Беллатрикс разочаровывалась всё сильнее. А Луна, будто нарочно, злила её, рассуждая о нарглах и мозгошмыгах, гнилозубах и эвилингах. Знала бы Белла, что всю эту околесицу несёт сейчас не полоумная девчонка, а Снейп! А сама Луна в этот момент живёт его чувствами — отчаянием, тревогой, страхом за любимую, нежностью к ней и бессильной яростью от невозможности наказать её мучительницу.       В конце концов, потеряв всякое терпение, Беллатрикс громко рявкнула: — Хвост!       Дверь гостиной осторожно приоткрылась и на пороге появился знакомый Луне невысокий человечек — Питер Петтигрю, один вид которого вызывал у Северуса приступы холодного бешенства. — Отведи её в подвал, — приказала Беллатрикс. — И стереги как следует! Она нужна Повелителю живой.       Питер кивнул. — Надеюсь, твой полоумный папаша наконец-то угомонится и перестанет строчить свои гнусные статейки в поддержку Поттера, — бросила Белла вслед ковыляющей к двери Луне. — Если, конечно, ему дорога жизнь собственного отродья.       Луна не помнила, как она добралась до подвала. Голова кружилась, ноги подгибались. И лишь присутствие Северуса в её сознании помогало Луне стойко держаться в течение всего пути вниз по лестнице, через холл и после — ещё по одной лестнице, гораздо менее помпезной, чем первая. Северус будто поддерживал её, обнимая за плечи и не давая упасть по дороге. Он не говорил никаких слов, но чувства, которые он испытывал, окутывали Луну, словно защитным покрывалом, согревали и придавали сил.       Наконец они остановились перед тяжёлой дверью, которую Петтигрю отпер, коснувшись волшебной палочкой и втолкнул Луну в сырую затхлую комнату. Дверь за её спиной с грохотом закрылась, и Луна осталась стоять в полной темноте.       Сперва эта тьма показалась ей непроницаемой. Но через несколько минут она начала различать в ней какие-то тени и очертания предметов, хотя и очень смутно. Луна нащупала дверь у себя за спиной и, выставив руку, пошла по периметру помещения, держась за стену и ощупывая всё, что встречалось ей на пути. Впрочем, предметов ей под руку почти не попадалось. Под ногами на полу было насыпано что-то вроде соломы. Стена на ощупь оказалась холодной и влажной.       В какой-то момент, медленно пробираясь к дальнему краю комнаты, Луна ощутила, что она в помещении не одна. Впереди послышалось лёгкое шевеление и чьё-то приглушённое дыхание. — Кто здесь? — тихонько спросила Луна, замирая от страха. — Я — Олливандер, — послышался хриплый старческий голос откуда-то снизу. — А вы кто? — А я — Луна Лавгуд. Ой, а мы все думали, куда вы пропали… Зачем они арестовали вас, мистер Олливандер? — У Тёмного Лорда были ко мне вопросы, — неопределённо ответил старик.       Луна присела на корточки и пошарила вокруг. Слой соломы на полу здесь был явно толще. Видимо, в этом месте находилась «постель» Олливандера. — Можно мне тут присесть? — устало спросила Луна. — Присаживайтесь, — Олливандер завозился, подвигаясь, чтобы освободить Луне место. — А вы, случайно, не дочь Ксено Лавгуда, который издаёт журнал… При… При… «Привереда»? Не помню… — «Придира», — вздохнула Луна. — Да, это я. — И за что же они арестовали вас? Видимо, Ксенофилиус не угодил новой власти? — Да, папа написал статью в защиту Гарри Поттера. И меня сняли с поезда, когда я ехала домой на каникулы. — На каникулы… — в задумчивости повторил Олливандер. — Значит, скоро Рождество… — Послезавтра, — вздохнула Луна.       Северус в её голове ощущался всё слабее. Луна знала, что он хочет выпить ещё одну порцию Охранного зелья, чтобы побыть ею и с ней, поддержать её и утешить. Но Луна дала понять, что сегодня она справится сама. Нужно экономить зелье, ведь неизвестно, как долго её будут держать здесь. Она знала, что завтра Северус обязательно снова появится в её сознании, чтобы стать с ней единым целым. Возможно, у него возникнут какие-то идеи, как вытащить её отсюда. А пока… Пока у неё болело всё тело, губы распухли и глаз заплыл. Впрочем, в темноте всё равно ничего не видно, что одним глазом, что двумя.       Луна осторожно прилегла на холодный пол поверх слоя сыроватой соломы. Она подтянула колени к животу, пытаясь согреться. Возможно, завтра у неё получится вызвать Согревающие чары без волшебной палочки. Хотя такая концентрация магической энергии в одной точке без специального инструмента раньше была ей недоступна. Но она попробует. А пока у неё просто нет на это сил.       Внезапно дверь снова открылась и на пороге появился Петтигрю. Тусклый свет, падавший из коридора, осветил их с Олливандером камеру. Луна подняла голову и попыталась запомнить всё, что успеет увидеть в помещении, пока оно вновь не скроется во мраке. Впрочем, разглядывать особо было нечего. Камера была пустой за исключением угла с наваленным в него сеном. Луна заметила, что старик Олливандер выглядел не лучшим образом. Но он сидел на грязном матрасе, закутавшись в рваное одеяло.       Луна перевела взгляд на стоявшего в дверях Петтигрю. Рядом с ним в воздухе висел скрученный матрас, из которого торчал край какого-то замызганного одеяла. Всё это полетело в угол, где сидели пленники и шлёпнулось у ног Луны. Она с облегчением вздохнула. Всё-таки, лежать на холодном полу, прикрытом тонким слоем гнилой соломы было очень неуютно. — Скажи спасибо Тёмному Лорду, что он заботится о тебе, — голос у Петтигрю был тонкий и очень неприятный. — Он говорил, что ценит чистую кровь, — слабо отозвалась Луна. — А я чистокровная волшебница. — Но твой папаша совсем зарвался, — огрызнулся Питер. — И поэтому вы арестовали меня? — Конечно. Теперь он не посмеет высказываться против Повелителя.       Луна хотела что-то ответить, но дверь с грохотом захлопнулась и вновь воцарился мрак. Луна наощупь расстелила матрас, закуталась в одеяло и закрыла глаза. Силы окончательно покинули её, и она провалилась в глубокий, но беспокойный сон, наполненный кошмарами, из которого не могла выбраться очень долго. Впрочем, время для неё остановилось. Они с Олливандером определяли наступление утра или вечера по тем моментам, когда им дважды в день приносили пищу. Однако никто из них толком не представлял, какое время суток знаменовала очередная скудная трапеза. И лишь последующие события позволили ей не запутаться с этим окончательно. ***       В момент, когда Хогвартс-экспресс стал медленно двигаться вдоль перрона станции Хогсмид, постепенно набирая ход, Снейп, сидевший за столом в своём кабинете, сцепив переплетённые пальцы и упираясь в них лбом, резко поднялся с кресла. Он сделал несколько стремительных шагов в одну сторону, метнулся в другую и замер посреди комнаты, скрестив руки на груди и глядя в одну точку невидящим взглядом. Что-то тревожило его настолько сильно, что он не мог заняться обычными рутинными делами.       Поезд увозил Луну всё дальше от него, и беспокойство Северуса от этого только увеличивалось. В ящике его письменного стола, надёжно скрытый от всех посторонних глаз лежал её подарок ему на Рождество. Отдавая ему запечатанный свиток, Луна произнесла с нежной улыбкой: — Только не раскрывай его до самого Рождества, ладно? Жаль, что я не смогла тебе купить ничего интересного в Хогсмиде. Ты ведь сам знаешь, как там теперь…       Снейп знал. Никакого радостного оживления. Пустые улицы, по которым местные жители старались прошмыгнуть как можно скорее, чтобы не попасться на глаза патрулям, состоящим из сторонников Волдеморта и останавливающим любого, кто покажется им подозрительным. В большинстве своём, закрытые лавки и магазинчики. «Три метлы», где завсегдатаями теперь были те же патрульные. Многие студенты по субботам, когда разрешалось посещение Хогсмида, предпочитали оставаться в замке, лишь слизеринцы чувствовали себя в деревне вольготно.       Луна увозила с собой его подарок, тоже нераспакованный — книгу Сибелиуса Мэддока «Концентрация магической энергии в экстремальных условиях» — о методах, позволяющих вызвать приток магической силы в нестандартных ситуациях: в момент внезапного нападения, при потере волшебной палочки и тому подобное. Советы, в ней содержащиеся, были дельными и полезными. Такие знания не помешают любому, даже во времена более мирные и спокойные, чем теперь.       Всё время, пока Хогвартс-экспресс добирался до Лондона, Снейп не находил себе места от смутной тревоги. С каждой минутой он всё отчётливей понимал — не нужно было отпускать Луну домой. Особенно теперь, после той дурацкой статьи её отца. Кому нужна эта идиотская смелость, если в результате может пострадать его дочь? Которая теперь возвращалась в свой дом на холме, абсолютно незащищённый от любых вторжений. Отпускать её туда было ошибкой — грубой, непростительной. Для неё сейчас Хогвартс, как это ни странно, действительно был самым безопасным местом. Тут он мог защитить её. Там… Кто защитит её ТАМ?       Время тянулось мучительно медленно. Стрелки часов словно прилипли друг к другу. Когда по расчётам Северуса, поезд подходил к платформе 9 ¾, галлеон уже давно нагрелся у него в руке в ожидании сообщения, что она дома и всё в порядке. Время шло. Сообщение на ободке не появлялось. Предчувствие беды становилось всё сильнее. Северус сам написал ей: «Ты дома? Напиши скорее». Ответа не последовало. Предчувствие переросло в уверенность. Его девочка попала в беду. Снейп рванулся к шкафчику с зельями, схватил банку с Охранным, налил полстакана, точно огневиски и, выпив залпом, рухнул в кресло. Он думал, что готов к самому худшему. Как оказалось, думал он так совершенно напрасно.       То, что он увидел, почувствовав себя Луной, повергло его в шок. Его девочку пытали. Причём, занималась этим самая ненормальная садистка из всей их «тёплой» компании — та, которая по-настоящему упивалась смертью и страданиями, получая от этого удовольствие гораздо более сильное, чем оргазм. Северус едва не сошёл с ума от этой мысли, но быстро взял себя в руки. Сейчас не время предаваться отчаянию. Его девочке нужна помощь. Она совершенно выжата и выпотрошена пытками, а ей предстоит противостоять Веритасеруму. Мерлин всемогущий, как же вовремя он выпил зелье!       Сознание Луны, опутанное сетями Веритасерума, теперь стало его сознанием. Но у Северуса, в отличие от неё, хватало сил, знаний и опыта, чтобы избавиться от этой липкой тягучей паутины. Полчаса отчаянной борьбы, показавшиеся ему вечностью — и Белла сдалась, оставив все попытки вытащить хоть что-нибудь из этой девчонки.       Испытав недолгое облегчение от того, что Белла оставила Луну в покое, Снейп вновь переполнился беспокойством, когда Хвост повёл её в подвал. Действие Охранного зелья потихоньку слабело, но это не мешало Северусу ощущать как физическую боль Луны, так и её страх. Он прилагал отчаянные усилия, чтобы скрыть от неё собственные чувства, но что он мог спрятать от Луны в моменты, когда был полностью открыт перед нею?       И тем не менее его страх и отчаяние придавали Луне сил. Он боится за неё, переживает… И, несмотря на то, что не может вырвать её из лап мучителей, он любит её. Чувствуя его боль, Луна понимала, что может пережить, что угодно. Они вновь были единым целым. Их чувства смешались, проникли друг в друга — и сделали обоих сильнее. Северус подумывал о том, не принять ли ему ещё порцию зелья. Но Луна правильно рассудила, что лучше сделать это завтра. Сейчас она уже сможет справиться самостоятельно. А зелье нужно экономить.       Частичка Луны ещё оставалась в его сознании, когда он понял, что в одной камере с ней сидит старик Олливандер. Но вскоре действие зелья прекратилось полностью, и Снейп наконец смог дать волю чувствам. Он вскочил на ноги и стал метаться по кабинету, точно хищник, запертый в клетке.       Идиот! Кретин! Болван! Чем он думал, отпуская Луну из Хогвартса?! На что надеялся? Что Волдеморт простит её папаше отношение к Поттеру? Или оставит без внимания его злосчастную статейку? Так ведь многие поплатились жизнями и за меньшие провинности перед новой властью. Может быть, они уже убили этого болвана Ксенофилиуса? Нет, вряд ли. Скорее всего, они будут держать его, как приманку — на случай, если Поттер появится в поле его зрения. Наверняка они заставили Лавгуда сообщить им об этом, угрожая в противном случае жизнью его дочери.       Снейп в гневе стукнул кулаком по столу. Драккл с ним, с Лавгудом. Каким он сам оказался болваном! Что мешало ему в приказном порядке оставить Луну в Хогвартсе? Только то, что он не хотел приказывать ей и заставлять что-то делать насильно. Потому что любит её и не хочет потерять её доверия. Зато теперь у него есть все шансы потерять саму Луну, драккл бы его побрал!       Снейп в изнеможении повалился в кресло и прикрыл глаза. Внезапно прозвучавший знакомый голос заставил его вздрогнуть всем телом и поднять отяжелевшие веки: — Северус, мальчик мой! Что случилось?       Дамблдор, тысяча мантикор ему в печёнку! Он совсем забыл про Дамблдора, который имел удовольствие всё это время наблюдать за его метаниями по кабинету. — Ничего, — процедил сквозь зубы Снейп. — Ничего, грозящего вашему драгоценному Поттеру. Очередная выходка Кэрроу. — Они что-то сделали с мисс Лавгуд? — портрет проявлял беспокойство, и это ещё больше злило Снейпа. — Отнюдь. Мисс Лавгуд уехала домой на каникулы. — И теперь ты скучаешь и беспокоишься о ней.       Дамблдор не спрашивал, он констатировал. — Альбус, вас это совершенно не касается, — огрызнулся Снейп. — Меня касается всё, что касается тебя и твоего душевного состояния. — Не переживайте, — Снейп откинулся на спинку кресла. Его верхняя губа хищно приподнялась, придавая лицу брезгливо-презрительное выражение. — Моё душевное состояние не помешает мне исполнить взятые на себя обязательства. Дело не пострадает от моих душевных переживаний.       В голосе Снейпа было столько горечи и сарказма, что Дамблдор на портрете оставил свой насмешливый тон и спросил совсем просто: — Скажи, что случилось, Северус. Может быть, я смогу помочь? — Вряд ли, — мотнул головой Снейп. — Разве что вы знаете способ…       Он запнулся на полуслове, собираясь сказать: «Разве что вы знаете способ аппарировать из замка Малфоев». Дракклово дерьмо! Да ведь он и сам прекрасно знает этот способ. Где были до сих пор его мозги? Но, прежде чем им воспользоваться, нужно всё хорошенько обдумать.       Снейп резко поднялся и бросился в спальню. Ему нужно было срочно остаться одному, чтобы взвесить все аргументы «за» и «против» и обдумать порядок собственных действий, разработать меры предосторожности, чтобы помочь Луне и при этом не навредить делу, которому он служит. ***       Наспех сбросив мантию, сюртук и ботинки, Снейп упал на кровать, пытаясь унять охватившее его тревожное возбуждение. Как? Как такая простая мысль не пришла к нему в голову сразу? Наверное, хорошо, что не пришла, иначе бы он наделал глупостей. Теперь у него есть возможность обдумать всё спокойно, без спешки и отбросив лишние эмоции.       Когда Снейп заговорил о способе аппарировать из Малфой-мэнора, его внезапно осенило. Токи! Домовики могут аппарировать откуда и куда угодно. И с кем угодно. Токи без труда может доставить Луну в его спальню прямо сейчас. И, стоит признать, больше всего на свете ему хочется именно этого. Но вот можно ли поддаваться сиюминутному желанию? Нужно всё тщательно обдумать, чтобы после не пожалеть о последствиях.       Итак, если он забирает Луну из малфоевского подвала и прячет её здесь — благо, у него всегда есть возможность обустроить в своих покоях дополнительное потайное помещение, доступ к которому будет закрыт для всех. В первую очередь, для Кэрроу. Это повлечёт ажиотаж в Малфой-мэноре. Луну будут тщательно разыскивать. Возможно, станут пытать её отца, стараясь узнать, как ему удалось вытащить дочь из плена. Ведь это самое естественное — предположить, что именно Ксенофилиус совершил невозможное, чтобы спасти любимое дитя.       Кроме того, придётся вытаскивать оттуда и Олливандера, чтобы он не рассказал на допросе, каким именно способом Луна покинула темницу. А значит, для него тоже нужно будет подыскать надёжное убежище. План был хорош тем, что обеспечивал полную безопасность Луне, но вызывал много подозрений и, в конце концов, мог навести Упивающихся на причастность к этому домового эльфа. А дальше оказывалось довольно просто выйти на Снейпа, особенно если Драко вспомнит о том, что им с Луной позволены были индивидуальные занятия при покойном директоре. Следующий шаг — обыск его покоев по приказу Волдеморта и провал всего дела. Конечно, он мог оправдаться, сказав, что пользовался ею и в постели, и, как объектом лабораторных опытов. Но его доверие в глазах Повелителя будет безвозвратно подорвано.       А если вытаскивать Луну из камеры лишь на время? Приводить её сюда, лечить, кормить и утешать… Конечно, есть риск, что её отсутствие в камере обнаружат. Но ведь можно заставить эльфа дежурить там и мгновенно реагировать на опасность, возвращая Луну на место, пока кто-то спускается в подвал по лестнице и открывает дверь. Но как в этом случае быть с Олливандером? Не выдаст ли их старик по неосторожности? — Токи! — негромко позвал Снейп.       Домовик тут же очутился перед ним, низко кланяясь и бубня: — Что угодно господину директору Снейпу? — Токи, ты можешь появляться бесшумно и оставаться при этом невидимым? — Токи может, господин директор Снейп. — Покажи мне, как это происходит.       Эльф мгновенно исчез. Через несколько секунд полной тишины раздался его тоненький голосок: — Токи здесь, господин директор Снейп. — Отлично. Можешь становиться видимым.       Когда эльф выполнил приказ, Снейп задал следующий вопрос: — Ты сможешь усыпить человека на столько, на сколько понадобится? — Токи может.       «Хм, — мысленно произнёс Снейп. — Какого драккла эльфы служат волшебникам, если их возможности во многом превосходят возможности магов?» А вслух сказал. — Вскоре мне могут понадобится эти твои способности. А пока принеси мне чаю. И можешь быть свободен.       Эльф почтительно поклонился, исчез и тут же вновь появился со стаканом горячего чая на подносе. Оставив поднос на прикроватной тумбочке, Токи вновь исчез, «с лёгким хлопком», отметил про себя Снейп. Хотя мог сделать это бесшумно. ***       Когда Токи в первый раз забрал Луну из её темницы, она даже не успела испугаться. Только что она сидела в полной темноте, слушая, как выравнивается дыхание засыпающего Олливандера, который минуту назад рассказывал ей о тонкостях изготовления волшебных палочек. И вот она уже щурится от неяркого света, который после кромешной тьмы камеры показался ей ослепительным.       Пока Луна пыталась проморгаться и понять, где она, чьи-то до боли знакомые сильные руки обхватили её и крепко прижали к груди, такой родной и близкой. Луна почувствовала этот ни с чем не сравнимый запах — возбуждающий и успокаивающий одновременно. Эти пальцы, запутавшиеся в струящихся меж ними луниных волосах. Эти губы, покрывающие быстрыми беспорядочными поцелуями её лицо… — Се-е-еверу-у-ус… — только и смогла выдавить она, прижимаясь к нему всем телом, пряча лицо у него на груди и до боли обхватив руками его шею. Она забилась в беззвучных рыданиях, выплёскивая из себя весь ужас и напряжение, пережитые ею накануне. Луна не плакала в заточении, стараясь держаться мужественно и стойко. А сейчас она испытала такое облегчение, что слёзы из глаз катились ручьём, а тело содрогалось в крепких объятиях Северуса.       Он слегка отстранил Луну и, взяв в ладони её заплаканное лицо, внимательно заглянул в него. От вида её заплывшего глаза и ссадины на щеке, губы Северуса побелели, глаза стали непроницаемыми. Он осторожно усадил Луну на кровать, а сам направился к шкафчику с зельями. Выбрав нужные снадобья, Северус вернулся. Прежде всего он налил в стакан с водой Успокаивающее зелье и протянул его Луне, которая послушно выпила его. Потом он открыл склянку с мазью и стал осторожно смазывать ею щёку Луны. Она задержала его ладонь у своего лица и крепко прижалась к ней щекой. — Меня забрал оттуда Токи? — спросила она. — Да. Но тебе придётся вернуться туда, чтобы твоё отсутствие не навлекло подозрений на меня и не принесло неприятностей твоему отцу.       Луна понимающе кивнула. — А если меня там хватятся? — спросила она. — Сейчас там дежурит Токи. Как только кто-то станет подходить к двери, он вернёт тебя обратно. Кстати, Олливандера он усыпил. Не говори ему ничего о своих отлучках. — Хорошо, — Луна улыбнулась и обняла Северуса за пояс, прижавшись лицом к его груди. — Поешь.       Северус взмахнул палочкой, и рядом с кроватью очутился небольшой столик. На тарелке, накрытой прозрачной крышкой, лежала порция картошки пюре и кусок жареной курицы. Рядом, на меньшей тарелочке — кусок пудинга. В фарфоровом чайнике заваривался горячий чай. В вазочке были горкой наложены конфеты и печенье.       Луна с аппетитом принялась за еду. Северус с удовольствием наблюдал за ней. Раз ест с аппетитом, значит, здорова. У него отлегло от сердца. — А ты? — спросила она, дожёвывая очередной кусок. — Я ужинал, — ответил он. — А чаю со мной попьёшь? — Чаю попью, — согласился Северус, взмахом волшебной палочки призывая на стол ещё одну тонкую фарфоровую чашку.       Они пили чай и кормили друг друга конфетами. Время от времени они счастливо хохотали, словно забыв, при каких обстоятельствах встретились. Луна рассказывала о том, что с ней произошло после отъезда из Хогвартса, и в её рассказе не было ничего страшного и трагичного. Могло показаться, что разговор идёт не о пытке Круциатусом, а о каком-то весёлом приключении. — Ложись спать, — сказал Северус, когда со сладостями было покончено. — Тебе надо выспаться в нормальной постели. — А можно мне сначала помыться? — спросила Луна. — Конечно, можно. Только вот одежду тебе менять нельзя, чтобы не вызывать подозрений. — Жаль, — вздохнула Луна. — А ты можешь хотя бы очистить её с помощью заклинания? А то мою палочку у меня отобрали. — Очищу. Только мойся побыстрее. Если Токи придётся забирать тебя из-под душа, ты окажешься голой и мокрой на своём тюфяке рядом со стариком Олливандером. — Ой, — испугалась Луна. — Я быстро.       Впрочем, эту ночь, как и все последующие, она провела в спальне Северуса до самого утра. В Малфой-мэноре о ней, кажется, все забыли. И лишь Петтигрю регулярно дважды в день приносил пленникам воду и скудную еду.       Поначалу Луна лишь отсыпалась в объятиях Северуса. Оба не хотели давать волю страсти, опасаясь — вдруг Луне придётся внезапно возвращаться в камеру в самый неподходящий момент. Но вскоре, убедившись, что по ночам пленников никто не тревожит, они осмелели и провели несколько незабываемых ночей, осыпая друг друга бурными ласками и даря непередаваемое наслаждение, тем более острое, что оно было приправлено угрозой реальной опасности.       Рождественский вечер, как и новогоднюю ночь, они провели, сидя на полу у камина в обнимку друг с другом. Ковёр под ними был почти таким же пушистым, как в гостиной Малфой-мэнора. Огонь в камине дарил им мягкое тепло, от которого становилось так уютно и спокойно. Они сидели, обнявшись, глядя в каминное пламя. Ужин Токи накрыл им тут же, на полу, расстелив небольшую скромную скатерть. Северус угостил Луну бокалом эльфийского вина. Оно было некрепким, но с непривычки ударило Луне в голову. Девочку накрыла волна эйфории. Она смеялась и болтала без умолку. Как же ей было хорошо тогда! Северус молча наблюдал за ней, и по его бледным тонким губам бродила слабая, непривычная, несвойственная ему улыбка. Луна была счастлива — и ему было сказочно хорошо от того, что он смог подарить ей это счастье. И, так выходило, что это её состояние автоматически передавалось ему. Он сейчас на себе испытывал главный, пожалуй, закон Любовной магии — делая счастливым любимого человека, становишься счастлив сам. Только так, а не иначе. - Теперь ты можешь взглянуть на мой подарок, - сказала Луна Северусу в Рождественский вечер.       Ему не хотелось вставать с пола и выпускать Луну из своих объятий. Но призвать свиток из наглухо запечатанного ящика стола при помощи Акцио было невозможно. Пришлось подняться, чтобы снять с ящика защитные чары.       Развернув свиток, Северус увидел сделанный Луной рисунок на пергаменте. На рисунке был изображён он сам в момент, когда, возвышаясь над Луной, он достигал пика наслаждения. Его лицо при этом было столь одухотворённым и прекрасным, что Северус не поверил глазам - неужели это он? Он медленно перевёл удивлённый взгляд с рисунка на Луну. - Ты правда такой в эти моменты, - подтвердила она, наслаждаясь его недоумением. - Самый-самый красивый. - Спасибо, - с трудом выговорил Северус, теребя и без того расстёгнутый ворот рубашки, словно пытался ослабить его.       Он уселся рядом с Луной, притянул её голову к себе и крепко поцеловал в губы. - Неужели ты действительно видишь меня таким? - недоверчиво спросил он, когда их долгий поцелуй прервался. - Ещё более красивым, - ответила Луна. - Просто я не очень хороший художник и не могу передать всей красоты того, что вижу.       В течение трёх месяцев, пока Луна находилась в плену, они провели порознь лишь несколько ночей. Два раза Волдеморт вызывал к себе Северуса и беседовал с ним почти до утра. Ещё одну ночь Снейп посвятил делу особой важности, о котором рассказал Луне лишь в следующую их встречу.