Пепел и кровь

С тех пор, как армия покинула город, начался новый этап жизни. Кто-то пройдёт его с честью и достоинством, кто-то станет предателем, а кто-то уйдёт в небытие. Спустя два с половиной дня непрерывного марш-броска гвардия вышла за пределы Короны и, чётко следуя стратегическим планам, разместилась по периметру Бескрайнего леса, служащего границей между Солнечными землями и Эквисом. Место мрачное и опасное. Ещё до основания самой Короны, о лесе в народе ходили жуткие легенды. Этот лес был пристанищем ведьм и прочей нечисти, здесь часто пропадали люди. На сотни километров раскинулось беспросветное хвойное море, но стоит зайти чуть глубже и солнечные опушки сменяются ложно-приветливыми полянками с ягодами. Но только захочешь подойти к ним поближе, как тебя затянет с головой серая илистая жижа. Никто не знает, как глубоки эти болота, а те, кто решился проверить, уже никогда не расскажут; по чьим-то предположениям глубина варьировалась от пяти до двадцати метров, а кто-то считал, что эти болота ведут прямиком в преисподню. Король решил, что перейти эти болота и наступать с такой надёжной защитой тыла будет лучшим вариантом. Юджин пытался донести до правителя, что в случае поджога леса или превосходящих сил противника армии будет некуда отступать, но кто будет учитывать мнение бывшего вора? Планы разрабатываются во дворце, самим королём, а задача Фитцерберта беспрекословно и чётко выполнять их. Фредерик не горел особым желанием быть по горло в болотной грязи, поэтому временно решил остаться в Короне, поддерживая связь через гонца. Армия с горем пополам перешла болота, случайно утопив несколько повозок с продовольствием. Комары никогда ещё не были столь кровожадны, а солдатам только оставалось ждать приезда королевского алхимика и по совместительству инженера, который уж точно что нибудь бы придумал. Одним из важных правил поведения в засаде было соблюдение тишины. Жечь костры строго воспрещалось, разговаривать только шёпотом и, пожалуй самое сложное, — без особой надобности не передвигаться. Юджин ждал Гектора. Именно на него Эдмунд возлагал надежды в военном деле, и посчитал, что практика бы не помешала. Гектор заявился через трое суток. О появлении можно было слышать за десятки километров. Передвигалась его малочисленная армия в основном на носорогах, реже — на лошадях. «Тёмные», как прозвали потом армию Цитадели, вели себя слишком неподобающе для засады. С появлением Адиры, по вечерам над лесом можно было слышать созвучия старинных песен и баллад, а пламени небольших костров разжигали в сердцах солдат надежду на лучший исход. Юджину и самому было как-то по-домашнему уютно. Посиделки у костра заканчивались не раньше полуночи, после чего часть отделений отправлялась в дозор, уходя далеко в глубь леса. По утрам иней сковывал всё, что было подвластно его воздействию. Фитцерберт любил оставлять обувь вне палатки, о чем жалел каждое утро, натягивая заледеневшую кожу. В его просторной палатке всё ещё посапывала Кассандра. Лишь немногим удавалось видеть её без маски и чёрного плаща, ибо перспектива оказаться в эпицентре людского гнева девушку абсолютно не радовала. За эти полгода в её сознании произошли значительные перемены — девушка словно «оттаяла», но кто согласится поверить человеку, чьим рассудком владел демон? Кассандра порой просыпалась в холодном поту и слезах. Ей снилась собственная казнь: огромный костёр, посреди городской площади, осуждающие взгляды жителей, заплаканное лицо Рапунцель, и… Готель. Мать в полупрозрачном образе звала её к себе. И вот инквизитор подносит факел, всё вспыхивает, голос Зан-Тири зовёт её все громче и отчетливей. На этом моменте она просыпается. Юджин пытается её успокаивать и даёт выплакаться в плечо. Он обещает, что такого никогда не будет… Обещает… В полдень к лагерю заявился его Королевское Величество. Юджин готов был согласиться даже на приезд вечно шумной и болтливой Рапунцель, но присутствие короля напрягало гораздо больше. Раздражало то, что Фредерик пытался показать свою власть, но делал это крайне неопытно и неуклюже, а ещё это сопровождалось полным отсутствием логики. Вечером к штабу из-за кустов в прямом смысле «вывалился» Вэриан, чей вид оставлял желать лучшего. Парню пришлось потрудиться над мобильностью автоматонов: теперь большая их часть приходила в действие по команде пульта управления, для остальных требовались механики. С королевским инженером пришла весточка из дома. Рапунцель знала, что передай она письмо отцу, тот непременно бы проверил содержание, поэтому доверила послание алхимику. Принцесса прислала корзинку с имбирным печеньем, но Вэриан не сдержался и съел больше половины за работой. Капитан не стал читать письмо, отложив сей приятный момент до лучших времен. С некоторых пор он стал слишком много думать о матери. Женщина приходила к нему во снах и говорила что-то приятное, но каждый рассвет уносил её слова приятным холодноватым ветерком в даль. Как бы не пытался Юджин запомнить что-то, но каждый раз в его голове всплывал лишь размытый образ тёмной королевы, смотревшей на него с некой укоризной, будто на капризного ребёнка. Эта ночь принесла с собой чрезмерно много тумана, что обычно приходится на утро. Вэриан говорил что это дым, но к его мнению прислушивались лишь единицы. После недели дождей влажный лес просто не мог загореться, а запах списывали на собственные догорающие костры. Ночь была на удивление тёмной и безлунной. Король уже видел десятый сон, к тому времени, как Юджин только закончил расставлять дозорных. Армия противника подозрительно долго не появлялась в радиусе ближайших восьми километров, что сильно влияло на сосредоточенность солдат. Многие стали распускать слухи о том, что происходящее всего лишь очередные затянувшиеся учения. Да и Юджин уже не верил в достоверность выведанной Хьюго информации и первый раз за эту неделю спокойно заснул. Царство Морфея без труда затянуло его сознание в свои владения, обвив приятным расслаблением. Рапунцель смотрела ему в глаза и о чем-то быстро говорила, то ли о красках, то ли о волосах, то ли о всех прелестях этого бытия сразу, но он не слушал, он лишь наслаждался моментом. Принцесса улыбнулась и наклонилась, чтобы обнять, но почему то резко поменялась в лице и судорожно стала выискивать глазами что-то в комнате, словно не замечая присутствия любимого. -Юджин… Юджин, где ты?.. Юджин!!! — в голосе Рапунцель можно было различить нотки тревоги — Юджииин! Юдж… Кэп! Капитан! Просыпайтесь! — голос принцессы стал резко грубеть и вскоре сделался мужским. Стоило капитану открыть глаза, как его уже вытаскивали за ногу из палатки несколько гвардейцев. Снаружи была суматоха и паника, вызванная молочно-белым воздухом и видневшимися совсем близко волнами пожара, грозившимися накрыть весь лес с минуты на минуту. Юджин чертыхавшись, с трудом натягивал сапоги, попутно спрашивая о том, успел ли король покинуть лес, но точного ответа так и не получил. Он боялся ни сколько за самого короля, сколько за Рапунцель, не пережившую бы потерю. Пробежавшись по всему периметру, где могли быть люди, и одновременно отдавая приказы оставшимся солдатам, капитан не нашёл правителя, значит, он уже покинул территорию. Хоть теперь Юджин смог спокойно выдохнуть, но что-то все же лежало тяжёлым камнем на душе. Конечно! Как же он мог забыть?! Письмо Рапунцель, в нем точно было что-то важное, но оно осталось в палатке. Фитцерберт изо всех сил пытался не упасть от нехватки кислорода, но все-таки, добравшись до палатки и сжав письмо в руке, упал на горячую землю. По телу прошло приятное тепло и абсолютная лёгкость, рассудок затуманился и вскоре покинул бездыханное тело.