Пепел и кровь

Я покажу всем свою тайную сторону. Я держу её в клетке, но не могу контролировать. Поэтому держись от меня подальше: чудовище уродливо. Я чувствую ярость и просто не могу её сдерживать.

Наверное, каждый человек имеет свой страх, который усиливается с наступлением темноты. Кто-то боится вампиров, кто-то приведений, насекомых. Этот список можно продолжать вечность, но самыми страшными существами всегда оставались люди. Человек может быть дружелюбен и улыбчив, но стоит снять эту лицемерную маску, как он окажется подлой, отвратительной тварью. Люди не способны забывать обиды и прощать, во имя мира. А знаете ли вы, каково это заснуть и не проснуться? Лежишь в походной палатке, думаешь о любимой девушке, строишь планы на будущее, засыпаешь, а потом открываешь глаза и осознаешь, что ты перестал существовать. От тебя теперь ничего не зависит, твоё тело теперь всего лишь огромный кусок мяса, ты больше никогда не сможешь что-то изменить. А тебе всего-то не больше двадцати; ещё совсем недавно твоя мать не спала ночами возле детской колыбели, растя любимого сына — её опору и надежду. Родители так много делали на благо своего чада, не доделали, недосыпали, отдавая нам лучшее, а в какой агонии они будут пребывать, когда одним дождливым утром им придёт весточка о смерти. Что чувствуют люди, когда душа покидает тело? Наравне с приятным ощущением лёгкости, из каждой клеточки тела уходит жизнь, восприятие мира становится совсем другим, ты начинаешь чувствовать то, что неподвластно живым. Можно услышать чьи-то сокровенные мысли, ты видишь людей насквозь. Поднимаешься к звездам, смотришь на все сверху и замечаешь окровавленную траву, а на ней лежат твои товарищи с разорванными глотками. * * * — Отличная работа, Вэриан. — злая улыбка растянулась на лице принцессы. — Рапунцель… Я не уверен, что это не будет нести никаких отрицательных последствий. С опустевшего плацдарма группа состоящая из принцессы, военных экспертов и главного механика вела наблюдение за происходящим в лесу. Разведка не подвела — вражеский полк был обнаружен с координатной точностью. Пожалуй, самым важным в этой операции являлось изобретение Вэриана. Стоило лишь распылить одну колбу вещества на гвардейцев, как они превратились в человеческую массу, готовую выполнить любой приказ. Суть заключалась в том, что вещество, попадая в организм вместе с кислородом, блокирует отдел мозга, отвечающий за проявление чувств и эмоций, блокирует мыслительную деятельность, делая человека (в данном случае) машиной для убийств. Вскоре на плацдарм стали прибывать гвардейцы, выстраиваясь в ровные шеренги. В их глазах не было ничего, кроме пугающей пустоты и безумия. Руки солдат испачканы ещё тёплой кровью. Обычного шума, что всегда сопутствовал весёлым воякам, словно никогда и не было. По команде они, как механические, развернулись и ровным строем, в ногу беззвучно побежали по направлению к их месту временного обитания. Рапунцель хотела осуществить месть совершенно секретно, выбрав для этого те дни, когда большинство жителей королевства занимались сбором урожая, оставляя эти территории пустующими. Затем импровизированный плац покинули и все остальные, оставляя убитых врагов наедине с ночью и зловещим лесом, от которого всегда веяло чем-то загробным. *** Ежившись от морозного октябрьского воздуха, так и хотевшего заключить в свои объятья, Вэриан заехал в родную деревню. Как он и предполагал в основном все были в полях, лишь дворовые собаки изредка лаяли, от чего конь брыкался, но все же медленно шёл к нужному дому. В маленькое окошко слабо пробивался едва заметный свет. Входная дверь противно заскрипела, запуская Вэриана в родные стены. Как же давно он здесь не был. В нос ударил до боли знакомый запах деревянного пола, восковых свечей, сена и… старости. Отец мирно храпел за столом, сжимая в руке стакан с травяным чаем. Вэриан печально отметил, что Квирин сильно постарел — угольные волосы поседели, в некоторых местах оставляя возрастные залысины, а вечно строгое лицо рассекли морщины. Немного полюбовавшись этой картиной алхимик резко опустил свои холодные руки отцу на спину, от чего тот вздрогнул и схватился за сердце, но тут же обернувшись расплылся в блаженной улыбке. Стакан крепкого травяного чая, холодной осенней ночью, дом, стены которого многое повидали, любимый отец — что ещё нужно для счастья? Квирин не донимал вопросами и был подозрительно неразговорчив до того момента, как речь зашла о будущем. И без того напряжённая обстановка накалялась все сильнее. Немногим было известно, что Вэриан не равнодушен к вернувшейся бывшей фрейлине принцессы, но отец каким-то образом всё прекрасно знал. — Я стар. Я уже несколько лет мечтаю увидеть внуков, но сам подумай, будет ли она хорошей матерью? — Выбор Вэриана очень огорчил его — Дочку ведьмы в жёны… Я уже не говорю о том, что она натворила несколько лет тому назад… — Квирин прокашлялся и продолжил на повышенных тонах — Не бывать этому! Такая невестка не зайдёт в этот дом, пока я жив! — Но отец! Я вырос и сам вправе решать! Не лезь в мои дела, без тебя прекрасно справляюсь! — Крик Вэриана перебила звонкая пощечина. Щека покраснела, а Вэриан хлопнув дверью так, что та чуть не слетела с петель, уже запрыгивал на коня. Квирин пытался его остановить, оправдываясь тем, что совершил глупость в порыве гнева. — Ты никогда не слушал меня! Ноги моей больше здесь не будет… — обрывки фразы долетели до старика, когда Вэриан уже скрылся в ночной темноте. *** Спустя три дня Рапунцель решила устроить во дворце бал в честь скорого появления наследника. Юджин пребывал в замешательстве, смотря на жену. Безусловно он очень обрадовался тому, что скоро станет отцом, но чувство вины за проделанное лежало камнем на душе. А принцесса… Она изменилась. После смерти отца она стала замкнутой, что смог заметить только близко знающий её человек, она стала серьёзной и жесткой — от прежней весёлой Рапунцель осталось только самоуверенная улыбка. Но Фитцерберт знал, что где-то в глубине души её сжигает тоска и горе, что она очень искусно прятала. Да, она делала все по прежнему, как любила, но уже без огня в глазах, просто осознавая, что это её обязанность. Вернувшийся с полей народ ждал заслуженного отдыха и веселья. Весть о смерти короля не сильно омрачила этот вечер, так как люди радовались скорому рождению ребёнка принцессы. Бал был масштабным и шумным, что было непривычно, потому что Фредерик отдавал предпочтение официальным церемониям, нежели народным гуляниям. Но лишь не больше десяти присутствующих знали истинную причину проведения празднества. Юджину было стыдно, Кассандра считала это долгом, а Рапунцель радовалась удавшейся мести. Ближе к полуночи Вэриан изрядно опьянел, запивая неприятный осадок, оставшийся после ссоры с отцом, королевским шнапсом. Он пытался несколько раз звать Кассандру на танец, в конечном итоге она согласилась, но с условием, что после он пойдёт и проспится. Во время вальса алхимик наступал ей на ноги, спотыкался и не попадал в такт музыки, что вызывало у Кассандры смущенную улыбку. Под конец он попытался её поцеловать, но воительница ловко увернулась и подхватила уже падающего Вэриана. Девушка позаботилась о том, чтобы он дошёл до своей комнаты — лаборатории без последствий, всё это сопровождалось гоготом пьяных гвардейцев. После она ещё около часа пыталась уложить его спать, попутно получая в свою сторону сотни комплиментов. Как только голубые глаза сомкнулись, она на цыпочках вышла из помещения и только удостоверившись, что Вэриан окончательно заснул, спокойно выдохнула. * * * Утром алхимик проснулся от того, что Юджин ворвался в его комнату, что-то крича и срывая с него одеяло. Но как только до ушей дошло, что в Старой Короне что-то случилось, сонливость резко пропала. Как оказалось, запасной отряд сапорианцев напал ночью на Старую Корону. Пятичасовой путь до деревни они преодолели за неполные два часа. Последствия ночного веселья сняло как рукой. Вэриан чувствовал, что случилось что-то запредельно страшное. Уже на въезде в поселение их встретил висевший обезглавленный труп. Ни один человек не остался в живых. Дальше попадались не менее ужасные случаи, но посреди площади… Вэриан закричал. На наскоро сколоченном эшафоте в петле висел его отец. Его тело было зверски изувечено, а на груди висела записка на сапорианском, содержание которой гласило «Так будет с каждым». Алхимик кинулся к Квирину, из его глаз хлынули слезы. Он был готов стерпеть хоть миллион подобных пощёчин, он винил себя в том, что даже не попрощался с отцом. Как же ему хотелось прижаться к нему, вновь почувствовать на своем плече тяжёлую руку. То чувство, что он испытал пять лет назад, когда Квирин попал в янтарь, не было даже одной сотой долей той боли, которую он испытывал сейчас. Казалось, моральная боль была ощутима физически. Тогда у него был шанс, сейчас же — безысходность. Квирин был единственным родным человеком, но теперь и его не стало. Вэриан лёг на землю рядом под трупом отца. Ему был все равно на хлынувший ливень, на попытки Юджина поддержать его, на то, что Кассандра пыталась по матерински его обнять и просидела возле него весь день. Неизвестно сколько он пролежал так, неизвестно сколько слез пролилось из голубых глаз. Наступила ночь, ливень безжалостно хлестал по земле, а Вэриану было все равно. Желание жить исчезло бесследно вместе с ребячьим блеском глаз. Ему теперь все безразлично.