8 сентября 2013 год. Александрия
Плеер мирно лежал на моей груди, едва вздымавшейся при дыхании, а над головой пролетали облака, то и дело скрывая солнце в своей спасительной тени. Осень в том году выдалась тёплая. Погода радовала легкими ветрами и светлыми днями. Дождя не было вот уже как несколько недель, лишь мелкая роса на траве ранним утро. Но, все равно, в воздухе уже чувствовалось приближении настоящей осени. Я лежала на расстрелянном покрывале, поджав ноги в коленях, с удовольствием слушала музыку, дожидаясь возвращения Спенсера с небольшой вылазки в соседний городок, и, то и дело, ловила руками стремительно облетавшие листья, едва пожелтевшие и обсохшие на краях. Прошло больше двух недель с памятной вечеринки, запомнившейся не только счастливыми мгновениями. С Дэрилом мы так и не общались. От Аарона я разузнала, что он пригласил друга отправиться на совместные поиски людей. Ранее Дэрил только обдумывал предложение, но внезапно уверенно согласился. И они выдвинулись в путь, чуть ли не на следующий вечер. Друг предпочёл мотоцикл, Аарон поехал на своём автомобиле. Не успела я оглянуться, как их след простыл, оставив пыльную дымку на дороге. Я с нескрываемым сожалением смотрела вслед, пока Абрахам не захлопнул тяжёлые ворота. И с тех самых пор мы почти не виделись. Они приезжали, но крайне редко, преимущественно в ночное время суток, когда многие отдыхали, в том числе и я. За первую неделю жителей в общине не прибавилось. К сожалению, и за вторую тоже. Однако мужчины привозили вещи, еду, семена по просьбе Мегги, и не теряли надежды отыскать хороших людей, достойных жизни в Александрии. Я перекатилась на бок, с улыбкой оглядывая уже привычные дома, детскую площадку и размашистые деревья прямо над головой. «Наш дом» — эта фраза приобрела куда больший смысл спустя несколько месяцев, и плотно закрепилась в повседневных фразах. Казалось, многие из нас, в то числе и я, уже не представляли себе жизни без уютных постелей и горячего кофе по утрам. Но, что уж точно, ни на мгновение не забывали о былых бедствиях, разве только во снах или в объятиях любимых. — Что такое... — в недоумении вымолвила я, когда музыка неожиданно оборвалась на полуслове. — О, нет, неужели опять? Пришлось перевернуться на живот. Схватив плеер, я убедилась в догадках. Гаджет снова разрядился. — Черт. Следовало ещё накануне, как и предлагал Рик, зарядить его в машине от аккумулятора, но я ощущала сильную слабость после активных тренировок в стрельбе из лука, и предпочла лечь в постель, отложив все заботы до утра. Дядя мог оставить плеер ненадолго, в то время как перебирал двигатель соседнего авто, но я очень дорожила бесценным подарком, предпочитая прятать на ночь под подушку. На случай быстрого побега, все необходимые вещи, в том числе и рюкзак, хранила собранными у окна. Так, на всякий случай, мало ли что. Непредвиденные обстоятельства могли обрушиться на нас, как снег на голову. И, даже несмотря на месяц или два без происшествий, всегда предпочитала перестраховаться. Ничего плохого, вопреки всем мыслимым ожиданиям, так и не произошло. Мирная и спокойная жизнь пошла каждому из нас на пользу. Я отыскала свое место в Александрии, частенько помогала жителям не только беседами, но и посильным трудом: участвовала в собраниях, высказывала свое мнение по тому или иному поводу, нянчилась с детьми и помогала Мегги с инновациями. Однажды подруга загорелась идеей — вырастить свой собственный урожай. И, так как близилась осень, а за ней самая настоящая зима, было решено пробовать сажать семена в одном из пустых домов на окраине общины, поблизости от дома Аарона. На протяжении недели мы заполняли пустые тазы и детские ванны землей, старались удобрить почву, однако, в течение месяца, с сожалением, поняли — это неблагодарная затея. Посевам не хватала солнца. Они проклевывались слабыми, подсыхали спустя два-три дня, а то и вовсе погибали, не оставляя нам даже малой толики надежды. Понаблюдав с неделю, Мегги смиренно поджала губы. И больше мы не посещали тот дом, решительно приостановив все попытки до будущей весны. Появилось больше свободного времени, которое я старалась проводить с максимальной пользой, а, именно, патрулировать территорию Александрии вместе с дядей или Мишонн. Рику не составило труда уговорить Диану соорудить смотровые площадки по всему периметру, особенно у ворот, и выставить караульных. Тем более после очередной стычки с Питом. На этот раз, буквально через пару дней после памятного вечера, супруг Джесси вышел «на свободу», покинул забитую комнату, но, по-видимому, ничему так и не научился. Заточение лишь раззадорило его пылкий нрав. Произошла последняя стычка, но на этот раз с Рэджем и Спенсером. Пит высказался предельно ясно, обозвав своих же друзей не только узурпаторами, но и самыми последними словами. Наверное, в тот самый момент, Диана осознала — Рик был прав. Паршивая овца, затаившаяся в лагере с самого начала, подбивала остальных, более восприимчивых и ведомых, к неосознанному бунту. Настало время принимать твердое и непоколебимое решение. Что, собственно, она и сделала. Диана изгнала Пита за ворота. Рик и Абрахам насильно связали мужчину, закрепили повязку на его лице, собрали немного провизии, а затем, уже на следующее утро, отвезли в неизвестном направлении. Позже дядя рассказал, как они вдвоем оставили Пита с легкими узлами на руках, на окраине какого-то заброшенного городка, примерно в двадцати-тридцати милях от Александрии. У ног поставили пакет с едой на один день, а потом уехали восвояси, не оставив Питу и малейшего шанса отследить свое местоположение. Вот так и могла закончиться эта история, если бы не одно весомое «но» — Рик и Джесси. Они действительно сблизились, причем намного быстрее, нежели мы со Спенсером. Мои догадки и наблюдения подтвердились уже спустя неделю с изгнания Пита. Дядя не упускал ни единого шанса, при первой же возможности, предпочитал проводить время с девушкой. Его взгляд, тот самый — глубокий и заинтригованный, настолько теплый и мягкий, переполненный нежностью, — я запомнила еще с подросткового возраста. Так Рик смотрел на Лори в день их свадьбы, рождения Карла, да и не только. Он никогда не ограничивался памятными датами. Дядя обожал свою жену до самой смерти, даже несмотря на неприятную историю с Шейном, он всегда любил ее, и я была уверена, продолжал и по сей день, но теперь с куда более глубоким чувством и смирением. К счастью, Рик смирился и решил двигаться прямиком в будущее, открыв свое сердце посторонней женщине. Ну а Джесси, я видела, с какой радостью она принимала его ухаживания, отвечая искренней взаимностью. Возможно, между ними зарождалось нечто новое и прекрасное. Никто не спешил. Но я была несказанно рада благоприятным изменениям. Дядя отважился, разорвал все цепи, тянувшие ко дну многие месяцы, а потом, просто на всего, двинулся навстречу новой жизни. Он осознанно принял Александрию, отказался от навязчивой мысли подчинить общину, примкнув к жителям. И я без устали гордилась своим родственником, в душе радуясь кардинальным изменениям к лучшему в наших жизнях.***
25 сентября 2013 год Дневник Шейлин Граймс
Тем мрачным осенним днем, Дэрил и Аарон вернулись немногим раньше обычного. Я сначала услышала рев мотоцикла, испытав легкое покалывание во всем теле, а потом и воочию убедилась — друг пересек ворота. Сквозь окно в гостиной разглядела его силуэт, промчавшийся на байке, следом затормозил автомобиль Аарона. Я несказанно обрадовалась, ведь, несмотря ни на что, по-прежнему испытывала к Дэрилу самые теплые дружеские чувства и, не зависимо от брошенных им слов, очень скучала. Многие тогда вышли навстречу, не скрывая своей радости. К тому же, на этот раз поиски завершились успешно. Ко всеобщему изумлению и даже радости, мужчины привели с собой нового жителя. Его звали Сиддик. Молодой индус, на вид не старше тридцати, врач по профессии. Неоценимый дар, в котором столь сильно нуждалась Александрия. Диана и Рик, плечом к плечу, словно тайные партнеры и лидеры общины, вышли вперед и пригласили новоиспеченного жителя пройти с ними к дому Монро, дабы поближе познакомить с местными правилами, ну и, конечно, лично убедиться в праведных намерениях чужака. О чем, лично я, не сомневалась. У Дэрила всегда было отличное чутье на мудаков. Аарон тоже отличался особой прыткостью и интуицией. Вместе они сформировали непревзойденную команду! И я была счастлива встрече. Вот только не решилась приблизиться к другу. Обняла Аарона, а Дэрилу только махнула рукой. Он кивнул в ответ, быстро отвернувшись к мотоциклу и присев на корточки, протирая колеса и педаль газа старой тряпкой. Обидно ли мне стало? Немного. За прошедшие месяцы я свыклась с неприятной мыслью. Мы неминуемо отдалились. Не по моей воле, но, все-таки, это неминуемо случилось. Стоило уважить этот факт и принять как данность. В моем сердце навсегда осталось тихое местечко — уголок для боли и горючих слез. Там поселился Дэрил.***
29 октября 2013 год Александрия
Неумолимо неслись месяцы перед глазами. Примерно с середины сентября я совсем перестала считать дни, ненадолго забросила дневник, углубившись в свою личную жизнь. За стены мы теперь почти не выходили, и с тренировками до весны, по настоянию Спенсера, было покончено. В Александрию пришли первые холода. Ночные заморозки сменялись дневными дождями, иногда не прекращавшимися сутками. Температура на термометре скакала от плюсов пяти до минус двух. И так в течение полутора недель. На улице развезло грязь, трава пожелтела и совсем высохла, усыпанная перегнившими палыми листьями. Я ощущала, как природа засыпала и готовилась к настоящей зиме. Однажды ледяной ветер приманил за собой тяжёлые облака, и на общину опустился первый снег: мокрый и не приятный. Он падал огромными хлопьями, приковывал взгляд, но не приносил ничего, кроме скрытой грусти. Я всегда была южным жителем, обожала тепло и недолюбливала холода. Особенно после апокалипсиса. Конечно, зимой было куда проще отследить стадо мертвецов, да и расправляться с ними. Ходячие часто застревали в сугробах, замерзали на морозе, да так крепко, что мы ни раз разносили им головы в дребезги. Но была в этом и своя опасность. Если в летнее время года было достаточно всадить лезвие в голову, с холодами кровь в жилах мертвецов густела и застывала, превращая туловища в бронежилет. И тут находились свои хитрости. Я вспомнила, как Майкл всегда напоминал: «Бей прямо в глаз, это единственное место, которое не замерзает». Так и делала. А теперь и советовала остальным. Многие слушали, и только Спенсер усмехался, напоминая, что все мы в безопасности, а за воротами делать нечего. Я старалась пропускать его громкие заявления мимо ушей, не придавала значения, наслаждаясь спокойной и непринужденной жизнью в общине, уже ставшей привычной и обыденной. И было очень комфортно, особенно теперь, когда группа, уже не опасаясь подвоха, рассредоточилась по домам вокруг. Я осталась в своей комнате на втором этаже, с окнами на детскую площадку и ворота, в одном доме с Риком, Карлос, Джудит и Мишонн. У каждого появился свой личный угол, какие-то вещи: одежда, книги и многое другое. Вроде бы, ничего особенного, но для нас это стало истинным залогом счастья. Дядя часто ночевал у Джесси, поэтому я чаще всего была предоставлена себе. Никто не наблюдал за моими перемещениями, и общение со Спенсером проходило спокойно, без лишних глаз. Да мы и не скрывали свои отношения. Да, теперь я, наконец, могла назвать нашу связь легким романом, без обещаний и клятв. Ничего такого не было. Мы всего лишь сблизились плотнее, скорее за счёт частого общения, о влюблённости речи не шло. Едва ли не каждый день я одевалась потеплее и посещала Спенсера в его доме, а то и на смотровой вышке у ворот. Там мы впервые и поцеловались. Помнится, это был конец сентября. Тем пасмурным вечером я осталась на дежурстве, и Спенсер присоединился. Принёс термос с горячим чаем и несколько бутербродов с сыром. Мужское внимание льстило, поэтому я принимала ухаживания. Да и в мужской компании время пролетало быстрее. Мы долго болтали, наверное, часа два-три, но я никогда не подпускала парня ближе, чем во время танца на памятном вечере. Однако именно той хмурой ночью что-то изменилось. Возможно, сыграла роль сама обстановка, или я настолько исстрадалась в одиночестве. Не знаю, но это случилось. Мы поцеловались, сначала робко и легонько, едва прикасаясь губами — трепетно и нежно, а следом, когда Спенсер обхватил рукой за шею и прижался вплотную, более откровенно и страстно. Те долгие секунды, я провела в наслаждении, с энтузиазмом отвечая на поцелуи, ощущая горячее дыхание и мужской язык на своих губах. Не было ничего общего со страстью, прожигавшей насквозь, стоило лишь Мэрлу просто обхватить за талию или положить руки на талию. Это чувство больше напоминало огонёк в груди, только разгоревшийся, но ещё не обжигающий. Будто бы все это время я неосознанно притормаживала и пыталась оттянуть этот момент, а потом, вдруг, спустила все на тормоза и отдалась на волю случая. Нам всем хотелось жить. Рик сблизился с Джесси, не стесняясь своих чувств, так отчего же я должна была сторониться вполне симпатичного парня, да ещё и влюблённого? Да, это чувствовалось: некая забота, особое отношение и стремление чаще находиться рядом. Спенсер пытался сблизиться, но хотела ли этого я... В размышлениях проходили не только дни, но и недели. Дэрил и Аарон приводили людей. Немного, но стабильно, по одному человеку. Редко это были старики или дети. В основном одиночки: мужчины и женщины, с голодными глазами и испуганным видом, они озирались по сторонам, осматривая общину, точно, как и мы в своё время. Сердце сжималось в груди от одного лишь взгляда на измученных и истерзанных чужаков. Наверное, во мне просыпались прежние позывы к альтруизму. Поэтому и относилась к новоприбывшим с наибольшим пониманием и заботой. Я с удовольствием помогала каждому освоиться, вот только Спенсер не разделял стремлений. По его словам, чужакам нельзя так сходу доверять, точно как и Дэрилу. Кого же он мог привести?.. Я недолюбливала его неприязнь к своему другу, но и поделать ничего не могла. Отношения Спенсера и Дэрила оставались запретной темой, и когда парень заводил об этом речь, я лишь отмахивалась и качала головой, не испытывая ни малейшего желания принимать какие-либо решения. Разумеется, парень знал о моих переживаниях. Я скучала по Дэрилу и не скрывала этого. Кто знает, возможно, именно поэтому Спенсер и вился вокруг, будто голодный кот, стоило только мужчинам появиться у ворот в компании новоиспечённых жителей Александрии, или же с едой на перевес. Но я игнорировала подобные проявления. Никак не отвечала и даже не заговаривала об этом. Лишь мельком поглядывала на Дэрила, в извечной надежде на возможное применение. Но время по-прежнему ускользало, погода ухудшалась, но все оставалось на своих местах. И постепенно начало казаться, будто изменилась и я. Каждый вечер Спенсер встречал на крыльце, крепко обнимал и с поцелуем приглашал войти в дом. И я шла, стремительно переступала порог, захлопывала дверь и наслаждалась тихими разговорами, ровно до того момента, пока однажды мы оба не нарушили грань. Сама не знаю, как это все произошло, зато отчетливо помню, как оказалась на столе с широко разведёнными ногами, обхватывая лодыжкой крепкие мужские бёдра, отвечая на откровенные поцелуи и ощущая довольно дикое желание сорвать с себя одежду и заняться сексом прямо посреди кухни. Истинное сумасшествие, свойственное моей скрытой натуре. Стоило только вспомнить Мэрла, чтобы убедиться — зачастую я была ведома желанием и не могла вовремя затормозить и остановиться. Так и произошло тем пасмурным и холодным днём. Наши тела оказались слишком близко, дыхание коснулось друг друга и опалило страстью. Я настолько истосковалась по мужским прикосновениям, что сама подалась вперёд и пылко поцеловала Спенсера, обхватила губами его язык и вобралась в рот, с придыханием запустив пальцы в мужские волосы на голове, потянулась выше, привстав на носочки. И в этот самый момент он подхватил на руки, ответил на ласки, усадив на край стола и прижавшись разом к моему животу. Наверное, в тот момент я мало что соображала, сама не заметила, как осталась без одежды, позволила парню вторгнуться в тело, едва не застонав от удовольствия, ощутив резкие толчки внутри себя. Наслаждение накатывало с первых секунд. Я не могла остановиться, стискивая Спенсера в объятиях, опускаясь все ниже, пока парень не подхватил под бёдра и не задержал мгновение на вкус. Тихий вздох вырвался из горла, когда наши глаза встретились. Это была страсть, желание, похоть, что угодно, но только не эмоциональная связь. Я закрыла глаза, абстрагировавшись ото всех мыслей, в ожидании развязки. И тогда Спенсер уронил меня лицом на диван в гостиной, приподнял бёдра и навалился сверху. Он был таким тяжелым и прытким, что я кусала губы, хватаясь пальцами за мягкие бортики, одной рукой и вовсе сползла на пол и опёрлась о ворсистый ковёр, громко выкрикивая едва ли не после каждого толчка. Тяжелая ладонь опустилась на спину, собрала волосы и оттянула назад, заставив продуться в пояснице. Мне стало горячо. Спенсер умело обращался с телом, надавливал на определенные точки и заставлял вскрикивать, желать большего. Я задыхалась, прогибалась и снова падала лицом на подушки; ощущала, как пальцы стискивают грудь, мнут соски, доводя до сумасшествия. А потом, в одно мгновение, распахнулась глаза и сильно напрягла тазовые кости, принимая оргазм в своё тело, пробирая до кончиков пальцев на ногах, да так сладко, что задрожал каждый мускул, будто волнообразно пропустив легкие удары тока. Я рухнула на диван, затерявшись в собственных волосах, влажных и спутанных, разметавшихся по лицу и спине. Почувствовала тяжесть мужского тела. Спенсер улёгся рядом, по-хозяйски прижавшись грудью к спине. Приятное чувство. Я улыбнулась, расслабленная и удовлетворённая. Почувствовала себя счастливой и напрочь лишенной каких-либо сил. Но ни о чем не пожалела. Ни тогда, не спустя месяц. Я и не думала сомневаться. Проводила ночи напролёт в постели с человеком, не испытывая нежных чувств, только лишь желание и потребность в мужском внимании. Я не зависела от Спенсера, а, может, просторней позволяла себе влюбиться. Боялась снова потерять близкого человека, разбить сердце в дребезги. Или больше не нуждалась в чувствах?.. А вдруг я разучилась привязываться к людям? Разучилась любить, нет, не родных и близких, а именно мужчин? Что, если я больше не нуждалась во взаимных чувствах? Или не хотела видеть себя в плотных отношениях со Спенсером? Он дарил мне удовольствие, согревал по ночам, когда я оставалась. Но совсем не разделял стремлений. Наверняка, в глубине души, он боялся покидать Александрию в зимнее время. Мне так казалось, и чутьё редко подводило. Стоили лишь мне завести разговор о возможной вылазке за лекарствами, — тем более, по словам Сиддика, отлично вписавшегося в общину, запасы постепенно истощались, — как парень становился непроницаемым. Он отрицательно качал головой и отказывался выезжать за периметр. Я не спорила, только недоумевала, но не показывала своего недовольства. Между нами таилась легкая химия. Спенсер удовлетворял в постели, смешил и забавлял. Он был своеобразной отдушиной, в то время как зима приближалась. — Ты счастлива с ним? — однажды спросила Мегги, во время прогулки перед сном. Мы неторопливо брели вдоль высокого забора, неподалёку от замерзшего пруда, где не только дети, но и взрослые теперь катались на коньках. — Не знаю, — я пожала плечами, — когда мы целуемся, дыра в груди будто затягивается, но потом, после всего, кажется, будто мы совсем разные. Не думаю, что Спенсер подойдёт для долгосрочных отношений. У нас никогда не будет, как у вас с Гленном. — Может, дело в том, что вы мало знакомы? — Четыре месяца — не малый срок, Мегги, — я сунула руки в карманы тёплой куртки, разглядев пар изо рта. — Посмотри на Рика и Джесси. Они выглядят счастливыми. Всегда вместе. Точно, как и вы с Гленном. Ну а нам со Спенсером нравится спать друг с другом. Так бывает. — Знаешь, — подруга обхватила локоть, — по правде говоря, мне он никогда не нравился, не обижайся. — О чем ты, дорогая. — Я улыбнулась. — Во мне совсем нет нежных чувств. Только не к Спенсеру. — А к кому же? — Ни к кому, кроме Мэрла, — честно ответила я, спрятав глаза за распущенными волосами. — До сих пор помню его взгляд перед смертью. Он не хотел обременять ни меня, ни Дэрила. — И теперь мы здесь, в безопасном месте и готовы идти вперёд. — Подруга заставила остановить и заглянула прямо в глаза. — Послушай, ты не обязана любить Спенсера, не обязана встречаться с ним. Делай то, что считаешь нужным. Слушай своё сердце и, пока вам хорошо в постели, почему бы и нет?.. Я сморгнула морось с век и мягко улыбнулась. Мегги всегда подбирала верные слова. Она знала, понимала, как никто другой, и в очередной раз оказалась права. Я не должна притворяться. Только не в новой жизни. Только не теперь, когда все беды миновали и остались позади. На том и порешила. Тем же вечером вернулась домой и осталась в своей комнате. Решила обдумать, взвесить все за и против; сунула руки под подушку и вдруг нащупала плеер. Сердце екнуло в груди. Я вытащила на время позабытый гаджет и нажала на кнопку «плей», попутно засунув наушники в уши. Заиграла одна из полюбившихся песен, слова которой отзывались тоской в душе. Мужчина пел о силе духа, о нерушимой воле, о смелости и решительности в поступках. Но, главное, своим голосом, он прикасался к самым потаённым уголкам грудной клетки. Я чувствовала, как легкие будто наполняются воздухом, хотя и не вдыхала глубоко. Просто лежала и пялилась в потолок, пока сознание не отключилось. Я уснула быстро, на эмоциях вновь расплакавшись в темноте. Нечто тайное тревожило душу, нечто неосознанное; то, чего я пока не понимала, но отчаянно пыталась разобрать. До самого утра не просыпалась, промучившись в кошмарах; просыпалась, ворочалась, пребывала в каком-то полову состоянии, в невесомости. Переживания неминуемо дали о себе знать. Приоткрыла глаза, когда уже расцвело. Хмурые облака все так же нависали над Александрией, вроде бы шёл мелкий дождь. Я присела на кровати, поправила одежду и сунула плеер в карман широких джинсов. Захотелось, чтобы он оставался там, до тех пор, пока Рик не поможет с зарядкой. Часы на стене показали половину восьмого. Пора было заступать на дежурство. Тем утром пришла моя очередь. Негромко зевнув, я обула тёплые кроссовки, надела куртку и, замотав лицо тёплым шарфом, вышла на улицу. Шапку брать не стала. Ветер полоснул по щекам, но я не дрогнула. Спрятала руки в карманах и направилась к первому посту у ворот, где Саша готовилась сдать свое дежурство. По пути распознала неприятную морось и тихо выругалась. Определенно, я ненавидела осень, а зиму и подавно. Тем более в самый расцвет владычества мертвецов. Мысли по-прежнему путались, головной болью напоминала о себе и тяжелая ночь. Однако чем ближе я подходила к воротам, тем стремительнее забывала о насущных проблемах. Стоило только разглядеть фигуру Рика на смотровой площадке, расслышать взволнованные голоса, как шаг ускорился, и ноги сами понесли к воротам. Я не успела добежать до лестницы, как вдруг железные прутья задребезжали. Абрахам мигом ринулся к ружью, но Рик жестом остановил его, громко скомандовав, и не оставив ни секунды на размышления, только на испуг: — Открывай ворота! Это Дэрил! Он один и, возможно, ранен!