Возмездие

      Ночь выдалась спокойной и лунной. Ветер разогнал облака, вселив напрасную надежду на ясный день. Вопреки всем ожиданиям, тучи снова наводнили небо, принесли с собой не менее промозглый снег, запорошивший дороги накануне. Перчатки Иисуса пришлись как раз кстати. С присущей сноровкой, я натянула их на пальцы. Сложнее всего пришлось с правой рукой, перебинтованной на ладони. Но делать нечего, пришлось справиться с трудной задачей самостоятельно. Беспокоить друзей по невесомым пустякам наверняка не стоило.       Спустя четверть часа я уже запрыгнула на мотоцикл сразу за Дэрилом, крепко ухватившись за его пояс здоровой рукой, точно как и три ночи назад, когда рана на боку кровоточила. Теперь все было хорошо. Перед отъездом доктор Стивенс повторно обработал шов, следом наложил повязку водонепроницаемым пластырем, заверив, если Дэрил будет избегать нагрузок, ткани довольно быстро срастутся, оставив на воспоминание небольшой рубец. Уверена, что друг не особо слушал, да и не заботился о своей внешности. Зато я внимательно слушала, ведь кто-то же должен был напоминать. К тому же теперь, когда мы пришли к взаимопониманию.       Я махнула рукой на прощание, как только байк сдвинулся с места и медленно выехал за ворота. Хиллтоп остался позади, а впереди маячила как минимум трёх часовая дорога, сначала до заброшенного города и аптеки, а потом и прямая до дома, до нашей Александрии. Ветер снова бил в лицо, снег болезненно царапал щеки, но чувствовала я себя отлично, испытывала душевный подъем. На протяжении всего пути раздумывала о Рике и остальных, как они там? Вернулись? Могли ли встретиться с другими «Спасителями»?.. Мысленно я надеялась только на лучшее. Достаточно тревог и потрясений.       Минуло не меньше двух часов беспрерывной езды, и впереди, наконец, показались дома. К тому времени я уже прилично замёрзла, теснее прижимаясь к Дэрилу. Постепенно мотоцикл сбавлял скорость, лес сменялся непродолжительным полем, поросшим кустарниками. А вскоре и вовсе показались первые одноэтажные домики. Снег запорошил улицы, покрыл белоснежным покрывалом крыши и карнизы, бывшие лужайки и подъездные дорожки. Ходячих было немного. Они бродили вдоль тротуаров, медленно отзывались на шум мотора и вышагивали следом, настолько уродливые и сгнившие: то, что раньше напоминало волосы, теперь было покрыто слоем инея, зловеще свисало по бокам, да и сами мертвецы больше походили на полу заледенелые статуи. Вот только продолжали двигаться, издавать самые неприятные звуки на свете! У меня всегда волосы вставали дыбом на затылке от этого гортанного сипа, и вспоминались первые дни после смерти мамы, когда мертвецы бродили вокруг дома, царапались в двери и пытались пробиться внутрь. Майкл дежурил внизу, а я пыталась уснуть, давясь в рыданиях, затыкая уши подушкой и руками. Ужасающие воспоминания... — Дальше пойдём пешком, — сообщил Дэрил, тотчас же выдернув из мыслей. — Ехать опасно, дорога начинает скользить, да и ходячие стекаются на шум. Спрячем мотоцикл и пойдём искать аптеку. — Хорошо.        Я слезла с байка, сунула руки в карманы и спрятала нос в недрах ворота толстовки. Теперь виднелись только глаза. Ноги сразу закоченели, невольно сподвигнув к движениям. Я старалась дышать носом и перемещаться по тропинке, туда-сюда, в то время как Дэрил откатил мотоцикл подальше, за старый сарай. Когда он вернулся, ледяной ветер и снег уже пробрали до костей, и вид у меня бесспорно был замученный. — Замёрзла? — вскользь спросил друг, потерев руки. — Да, давай поскорее найдём аптеку и вернёмся домой. — Идём.       Дэрил поманил пальцами, и сам вышел вперёд, предусмотрительно стащив арбалет с плеча и выставив перед собой. Я уверенно засеменила следом, взволнованно озираясь по сторонам, мечтая о тёплом очаге и горячих напитках. Снег скрипел под ногами, иной раз норовя забиться в кроссовки. Несколько раз я даже умудрилась поскользнуться, но удержалась на ногах, балансируя руками в воздухе. Немногим позже, поравнявшись с Дэрилом, почувствовала — идти стало легче. Впереди показались разбитые павильоны. Ветер гулял среди стен, заносил снежные хлопья в опустевшие рамы, пробуждая в душе неприятное ощущение одиночества. Город стоял в тишине, брошенный наспех. Многие дома много лет назад были разграблены, автомобили брошены. Встречались и истлевшие тела людей, застреленных в голову. Определённо ощущался видимый контраст между Александрией, Хиллтопом и этим тревожным местом. Меня словно против воли бросили на шесть месяцев назад, и стало не по себе. — Думаю, не долго осталось, — предположил Дэрил, осматривая погнутые и выцветшие вывески. — Смотри-ка, здесь осталось что-то из одежды, давай заглянем.        Я пожала плечами, не особо возражая. Почему бы и нет? Вдруг отыщем нечто стоящее? — Иди за мной.       Дэрил двинулся вперёд, а я за ним, взволнованно выглядывая из-за широкого плеча, сжимая в руке свой заострённый нож. В новом мире опасность принимала вполне себе обыденный характер, и могла нагрянуть в самый неожиданный момент.        Внутри здания снег больше не царапал лицо и не забивался в кроссовки. Я спокойно передвигалась среди опрокинутой мебели, вот только свет от фонаря, припрятанного Дэрилом, средь бела дня казался тусклым. Манекены, всплывавшие то тут, то там, вызывали неосознанное чувство страха. Иногда я, вынырнув из толстовки, вздрагивала в тихом вздохе, натыкаясь на руки и ноги, торчавшие из стен и примерочных. Видимо, у побывавших там мародеров присутствовало чрезмерное чувство юмора. — Ты только погляди, — протянул друг, сначала забросив арбалет за спину, а потом и всучив мне фонарь, — кажется, нам повезло.        Дэрил ухватился за вешалку. В то же мгновение передо мной показалась укорочённая тёплая куртка с весьма полинявшим мехом. Ярко зелёная, с дутыми рукавами, на вид достаточно прочная и хранящая тепло. У меня точно глаза округлились от радости. — Боже, Дэрил! — Я поспешила спрятать нож за пояс и стащить куртку с вешалки. — Эта находка как нельзя кстати! — Тогда поспеши переодеться, — посоветовал друг, вновь выхватив фонарь и зажав в зубах, разглядывая в руках серый шерстяной шарф, поеденный молью. — Неплохо.        Воодушевлённо улыбнувшись, я расстегнула молнию и сразу же стиснула зубы, почувствовав сильный холод.        Слабый ветерок, просочившийся сквозь выбитые стекла, скользнул по коже, протиснулся под толстовку, породив волны зябкой дрожи. Пару раз мышцы сократились, и меня передернуло. Пришлось скорее натянуть новую куртку и быстро застегнуться, постепенно, перескакивая с ноги на ногу, накапливая бесценное тепло в недрах дутых рукавов. — Держи. — Показалось, друг подкинул в воздух мячик, однако на руки мне приземлилась скомканная шапка. — Пригодится. — Спасибо.        Я улыбнулась, взглянув на Дэрила, и сразу поспешила надеть шапку на голову. Он разглядывал дальние вешалки, повязав тот самый, местами поеденный молью, шарф, вокруг шеи. Арбалет свисал с плеча, прикрывая левое крыло на потрепанном жилете. На долю секунды показалась, будто мы вернулись в прошлое. Друг обожал бродячий образ жизни, должно быть, ощущал себя свободным. Вот только обладал чрезмерной привязчивостью и, в отличие от многих «коренных» жителей Александрии, испытывал чувство ответственности за детей и женщин. — Это брать не станем.        Дэрил пнул ботинком измазанную в крови и грязи куртку, и сердце мое внезапно сжалось. Плеер! Я совсем забыла вытащить столь ценный подарок из кармана! — Осторожнее!        Друг вопросительно приподнял брови, опустив ногу на пол, в то время как я ринулась вниз и, расстегнув молнию, достала небольшое устройство, перемотанное наушниками. Руки задрожали. Я несколько раз промахнулась, ударила пальцем, обтянутым перчаткой, мимо кнопки. И только с третьей попытки маленький экран загорелся. Издалека донеслась приглушенная музыка. — Слава богу! — только и выдохнула я, спрятав плеер в недрах новой куртки. — Работает? — Дэрил прошёл назад, мимолетно опустив ладонь на мое плечо. — Понравилась музыка? — Да, — я замешкалась, обернувшись следом, — просто испугалась. Спасибо ещё раз, ты подарил возможность избегать реальности, хотя бы перед сном. — Идем, — позвал друг через плечо.       Он остановился у выбитого окна, осторожно выглянул наружу, осматриваясь по сторонам. Я не услышала ни звука, чуть ли не на носочках подкравшись следом и прошептав: — Вроде тихо... — Да, — Дэрил кивнул, — только ветер завывает. — Он качнул головой и, вскинув руку, указал на крыши зданий. — Ставни громко шумят. Это привлечёт ходячих. Нужно спешить, если хотим успеть добраться до общины засветло. — Верно, пойдём, — я перешагнула через раму, кое-где обрамлённую острыми осколками, — а то метель расходится.       Мы выдвинулись незамедлительно. Довольно быстрым шагом направились вдоль узкой улицы. Маневрировать среди захламлённых тротуаров, к тому же в снегопад, с каждым шагом становилось труднее, однако я уверенно двигалась слева от Дэрила, иногда и вовсе пробираясь вперёд и протаптывая дорогу, запорошенную снегом по самые лодыжки, отчаянно выискивая глазами заветную вывеску «Аптека». По дороге встретилась всего лишь одна парочка ходячих. Передвигались они крайне медленно, точно прогибались под шквалистыми порывами ветра и колким снегопадом, так что справиться с настолько неявной угрозой смогла бы и одинокая девочка, выросшая в Новом Мире и обученная управляться с ножом, а, может, и с пистолетом. Я часто задумывалась над этим, размышляла о будущем Карла и Джудит, и считала вполне себе приемлимым решение Рика обучить сына не только самообороне , — с чем он и так прекрасно справлялся, — но и, вопреки общему мнению Александрийцев, стрельбе из огнестрельного оружия. К тому же, пройдёт не так уж много времени, когда и Джудит подрастёт, впервые встретиться с мертвецами лицом к лицу, и сделает свой первый выстрел... И чем раньше они научатся, чем раньше приноровятся, — нет, не только наши дети, но и остальные, — чем скорее все поймут истину, тем качественнее и безопаснее станет уровень будущей жизни... — Эй, сюда! — громко позвал Дэрил, да так неожиданно, что я вздрогнула, будто воротившись из глубин своего сознания.              И снова ветер полоснул по лицу, опять сорвал меховой капюшон, вот только на этот раз вязаная шапка мгновенно спасла положение. Я прикрыла лицо рукой от колкого снега, зажмурилась, и только потом, запрокинув голову, разглядела ту самую вывеску, о которой и обмолвился доктор Стивенс. — Дошли! — выдохнула я, протиснувшись в двери, следом за Дэрилом. — Скорее, за дело! — Друг сунул мне в руки скомканный рюкзак, а сам ринулся прямиком к заваленной бумагами стойке неподалёку. — Проверь вон там!        Я повернулась к стеллажам, намеренно игнорируя грозный рев ветра, доносившийся из-за двери. Руки взволнованно дрожали, а глаза лихорадочно исследовали многочисленные полки. Небольшое прямоугольное помещение, скрытое за прилавком, Дэрил решил осмотреть самостоятельно. Ловко перебравшись через кассу, он юркнул в темноту, и только тусклый свет от фонаря мелькал среди высоких стеллажей, напоминал о том, что я не одинока и по-прежнему под опекой своего неразговорчивого спутника.       Минуты шли, рюкзак необратимо тяжелел и повисал тучным грузом на запястье. Приходилось разглядывать бутылки и пакеты в полумраке, брать только самое необходимое. Мне досталась секция с бинтами, витаминами и какими-то инъекциями. Ничего особенного, ведь в медицине я не особо разбиралась. Спустя время пришлось стянуть перчатки с пальцев. Надо же, руки довольно быстро задеревенели. Интересно, насколько опустилась температура за последние часы?..       И метель расходилась... До ушей отчетливо доносился раздражающий и одновременно пугающий звон железных вывесок о покосившиеся здания. Дэрил был прав. Настолько громкий звук вполне мог привлечь внимание мертвецов. — Хей, Шейлин! — раздалось из самых недр разграбленной кладовой. — Здесь кое-что ещё! — Погоди!       Я перебросила рюкзак, набитый под завязку, через прилавок, а сама, с трудом перебравшись следом, ухватилась рукой за пыльные полки, осторожно пробираясь к мерцавшему свету. — Что такое?.. — Я протиснулась за полузакрытую дверь, тотчас же замерев на месте. — О, господи, — вырвалось из горла, — да тут же целые залежи еды...       И правда, друг зажег масляную лампу на подоконнике, рядом с темным окном, замазанным чёрной краской, тем самым заполнив маленькую квадратную комнатку мягким светом. И я не верила глазам. Стены, сверху до низу, были заполнены консервными банками, пластмассовыми бутылками и огромными пакетами, в недрах которых, наверняка скрывалось пропитание. — Кто-то намеренно принёс все это. — И не так давно был здесь.        Дэрил скользнул кончиком пальца по одной из полок — немного пыли, не более. — Мы не сможем унести и малой доли. — Да, но всегда есть шанс вернуться.        Друг посмотрел на меня, и я невольно согласилась, задержав беглый взгляд на том самом шерстяном шарфе, обмотанном вокруг его горла. — Всегда любил малиновый джем, — неожиданно признался друг, разглядывая банки на одной из полок, попутно засовывая в раскрытый рюкзак. Уже третий по счету. — Никогда не было денег. Ну, там, хлеб и вкусный сытный сэндвич. Как вы это любите. — Почему «вы»? — удивилась я, с невысказанной теплотой наблюдая за другом.        Но он не ответил. Только протянул маленькую баночку, и отвернулся. — Что?.. — Я схватила ее в руки, на одном дыхании выпалив: — Боже, арахисовое масло! Ты запомнил? Да?        И вновь он промолчал. Да я и не настаивала. Ухватилась за крышку и открыла банку, вдохнула полной грудью неземной аромат. Господи, да, вот так просто выглядело в моем представлении счастье! Банально? Не то слово! Но именно такие мгновения делали меня живой, напоминали о детстве, наполняли душу невысказанным трепетом. — Только попробуй! — Я подцепила немного масла кончиком пальца, с неподдельным удовольствием облизав. — Ну же! — Фу, нет, — друг скривился, послышался легкий щелчок. — Нет ничего вкуснее малинового джема, запомни это. — Он повертел банку на свету и умял, не дай бог соврать, наверное, самую четверть, если не половину. — Так ты сластена, — я хихикнула в полумраке. — Дэрил Диксон и малиновый джем. Никогда бы не подумала. — Ты слишком мало обо мне знаешь. — И этому твоя вина.        Я тотчас же осеклась, прикусила кончик языка, виновато взглянув на друга исподлобья. И попыталась свести свои слова к незамысловатой шутке, даже усмехнулась невпопад, вот только, по неведомой причине, поняла — он знает.        Лёгкое принятие и осознание. Мы никогда не были близки, за исключением всего пары— тройки разговоров. И большую часть времени провели порознь. Каждый в своих обидах. Каждый в своём непонимании. Каждый в себе. Наверное, от этого и становилось неловко. Каждый раз, что мы оставались наедине и пытались нащупать общие грани.       Или мне это только казалось?.. — На улице близится буран, — теперь совсем тихо подметил Дэрил, словно прислушиваясь к вою ветра, отвернувшись от меня к закрашенному окну. Затем опустив банку на полку неподалёку. — Я уже видал такое в первую зиму после апокалипсиса. Пора уходить. — Но сможем ли мы уехать, увезти все это? — Я, точно так же избавившись от арахисового масла, и оставив маленькую банку на краю грязного стола, вдруг указала на рюкзаки. — ты думаешь, выгорит?.. — Да. — Он закивал, а потом снова повернулся, несвойственно расправил плечи и уверенно добавив: — Все получится.        И я поверила, сама не заметила как, но улыбнулась, невольно согласившись и поддавшись позитивному настрою. Тогда почудилось, будто многое возможно, раз уж мы уцелели и выбрались из западни, спасли Аарона, да и сами остались живы. Почему бы и нет? Отчего же не поверить, поступить неосмотрительно, едва иначе, чем наставлял Дэрил, а теперь словно бросив вызов самому себе, да и здравому смыслу впридачу?.. Но всем известный факт мгновенно омрачил сознание: удача — изменчивая штука. Стоит надежде заерзать в грудине, нащупать свет, как спустя мгновение жестокость, вперемешку с реальностью, больно хватает за ноги и неизбежно придавливает к почве; напоминает о том, кто ты на самом деле...        Ирония или всего лишь привычная закономерность, однако именно так и произошло в следующее мгновение.       Нам стоило лишь набраться сил и посмотреть друг на друга, как вдруг, откуда-то издалека, наперекор ветру и клацанию железных вывесок, донеслись приглушённые, едва различимые голоса. Они напоминали шёпот, тот самый, что раздавался вокруг полыхавшего амбара той памятной жуткой ночью. Отчего-то я сразу подумала об этом, и ноги налились уже знакомой и настолько предательской тяжестью!.. У меня дыхание перехватило. Ни произнося ни звука, не двигаясь с места, я приоткрыла рот, в ужасе прислушиваясь, не отводя глаз от мрачного зала и прилавка, у которого валялся рюкзак с лекарствами. — Есть другой выход? — будто на автомате выпалила я, вдруг сорвавшись с места и бросившись за медикаментами. — Дэрил?        Я схватила рюкзак, с трудом забросила за спину и повернулась к другу, отчетливо ощущая мороз, протиснувшийся сквозь куртку и собравшийся в области затылка. Но вместо ответа, друг вооружился арбалетом, отчетливо кивнув себе за спину. — Отойди назад, — тихо потребовал он. — Ну же!        Я не осмелилась ослушаться. Ноги сами понесли чуть дальше к крохотной каморке, заполненной едой. Там я обернулась, обнажила лезвие ножа, тяжело дыша в предчувствии нависшей опасности, ощутимой беды. Невероятно, насколько быстро эмоции сменяли друг друга! Вот, только что, мы вдвоём решились двинуться в дорогу, рискнуть и вытащить рюкзаки, пробраться сквозь метель!.. Но не тут-то было. На меня словно ушат ледяной воды вылили. Хотя и следовало ожидать, следовало опасаться западни, или, по крайней мере, нашествия ходячих, привлечённых громкими звуками ставней о старое здание. Но я не восприняла всерьёз, пыталась продлить момент спокойного затишья, намеренно игнорировала предчувствия!.. — Давай сюда рюкзак, — велел Дэрил, протянув руку и буквально сорвав лямку с плеча. — Остальное придётся оставить. — Что?        Я замялась на месте, в то время как друг с легкостью забросил тяжелую ношу себе за спину, беззвучно поманив за собой.        Направившись следом, я начала расспрашивать: — Думаешь, это они? Спасители? Или мертвецы пришли на громкие звуки?        Я отчетливо продолжала игнорировать шёпот и намеренно заглушала собственную интуицию, попросту боялась допустить даже мысль о том, что та ужасная ночь повторится, и тотчас же воплотится прямо перед нами средь бела дня. — Тихо!       Дэрил медленно прижал палец к губам и, направив арбалет к двери, беззвучно приблизился к деревянному порогу. Я осталась у кассы, взволнованно разглядывая светлую полосу — кусочек дня, пробравшийся сквозь небольшую щель. Мне показалось, будто кровь отлила от пальцев рук, выше, от запястий и локтей, прямиком к грудной клетке, точно, как от икр и коленей к животу, а затем все выше и выше, к горлу, образовав собой неприятное жжение внутри. Мне снова стало страшно, ведь гогот усиливался. Мертвецы бродили поблизости, едва не у самой хлюплой двери, то и дело шатавшейся от дуновения ветра. Я видела чёрные тени своими глазами, в ужасе задерживала дыхание всякий раз, когда белесая полоса света мелькала в темноте. Сначала реже, а потом все чаще и чаще, едва ли не постоянно. У меня голова закружилась от всего лишь приблизительного количества мертвецов, и, судя по не прекращавшемуся мерцанию, мимо нашего тайного укрытия, прямиком вдоль магазина, протянулась нескончаемая вереница ходячих. — Но, откуда? — дрожащим голосом протянула я, прижав руки к груди, отчаянно сжимая нож похолодевшими пальцами. — Грохот проржавевших вывесок привлёк их, — Дэрил махнул рукой вверх. — Не двигайся, я проверю. — Но... — Я сказал: не двигайся!        Повелительный шёпот заставил невольно подчиниться. Я знала, в сложившейся ситуации, друг ни за что не станет намеренно рисковать ни своим, ни моим благополучием. Потому и подчинилась, безоговорочно застыла на месте, взволнованно наблюдая за тем, как Дэрил медленно приблизился к двери и, подцепив пальцем за железную ручку, приоткрыл, на пару сантиметров, не больше. Но и этого оказалось достаточно, ибо я не только ощутила дуновение ветра, проскользнувшего к прилавку вместе со снегом, но и уловила пугающие очертания вдалеке, прямо над головой Дэрила. — Их слишком много, — заключил друг, вернувшись на место.       По пути он постоянно оглядывался через плечо, нервно потирая большим пальцем рукоять арбалета. И сразу стало ясно: волнение поработило нас обоих. Да и как возможно было не бояться, когда всего лишь одна хрупкая стена, да не менее хлюпкая дверь, отделяли от стада непонятно откуда взявшихся ходячих?.. — Не думаю, что дело в ставнях, — наконец, тихо выговорила я, оглядываясь по сторонам в поисках запасного хода. — Переждем, здесь тихо, и мертвецы пройдут мимо. — Боже, это точно, как тогда, — я не выдержала, прислонившись спиной к стеллажам, — той ночью... НДЖ... — Шейлин!        Дэрил громко окликнул, но я не сразу сообразила в чем дело. Оказалось, что полки не были закреплены. Десятки стеклянных банок полетели на пол, с грохотом разлетаясь на множество осколков. Я только и успела отскочить в сторону, когда самый высокий стеллаж рухнул прямо под ноги, мигом всколыхнув очередной прилив паники. И вот, все стихло. Вновь послышался вой ветра и множественный гогот на улице. А я никак не могла сдвинуться с места. В ужасе разглядывала разбитые флаконы, разбросанные бинты и вату, пластмассовые пузырьки с обеззараживающей жидкостью, осознавая: если это не конец, так начало очередных неприятностей. И виной всему моя безалаберность!.. — Давай, уходим! — Дэрил схватил за локоть и потащил за собой вглубь аптеки.        Я потянулась за рюкзаком с продуктами. Хотела заскочить в каморку, схватить добычу и взвалить на плечи, однако друг захлопнул дверь едва ли не перед самым носом, вкрадчиво объяснив: — Даже не думай! С поклажей далеко не уйдём! — Но куда бежать?! — Наверх! — Он резко потянул за руку и одним рывком завёл за спину. — Беги!       Вот тут-то я и разглядела невзрачную лестницу прямо под боком. Она располагалась по левую сторону от кладовой с запасами продуктов и, скорее всего, вела на второй этаж или даже на чердак. — Бегом, Шейлин! — поторопил Дэрил, в то самое мгновение, как я, обернувшись, к своему ужасу обнаружила входную дверь распахнутой настежь.       Мертвецы протиснулись сквозь покосившийся проем, откликнулись на шум. И я мысленно проклинала себя за собственную глупость! — Что же я наделала! — Не время болтать, уходим!       Дэрил выпустил стрелу, тотчас же пронзив голову одному из мертвецов. Закряхтев, он свалился на прилавок, тем самым перекрыв проход и дав нам небольшую фору. — Да, — выпалила я, ринувшись вверх по лестнице.        Разбушевавшаяся вьюга почти лишила света и без того темное помещение. Я ухватилась пальцами за перила и, перепрыгивая разом сразу несколько ступенек, поспешила наверх. Дэрил не отставал. В ушах стоял навязчивый грохот: громкий стук сапог о деревянные перекладины, перемешанный с гортанными кряхтениями ходячих, да с прерывистым дыханием. К тому же я отчетливо различала биение собственного сердца. — Забирайся выше! — скомандовал Дэрил, когда ноги будто сами поднесли к застекленному окну у противоположной стены, чуть дальше от лестницы.        Я выглянула наружу, прикрыв ладонью рот. Воистину, картина, представшая взору, подтвердила самые страшные опасения! Ходячие были повсюду: от дороги, где мы оставили байк, вдоль по улице и тротуарам, прямиком под окном старой аптеки, и дальше, покуда я могла разглядеть их шатавшиеся тени. Метель кружила снежнее хлопья, подхватывала с земли и брошенных машин, крыш зданий, и разносила по округе. А тучи все сгущались, наводили ужас и потусторонний трепет на мою душу. — Уходим. — Дэрил схватил за руку и насильно потащил обратно к лестнице. — Заберёмся на крышу. Здесь оставаться нельзя. — Что? На крышу? — Отыщем временно укрытие. Дома стоят вплотную друг к другу. Переберёмся и переждем в одном из зданий. Посмотрим, где безопасно. — Но... — Верь мне.       Дэрил подтолкнул к лестнице, не позволил даже обернуться и озвучить вслух собственные мысли. Никогда, даже в самом крепком сне, или в объятиях Спенсера, даже после памятной ссоры во время вечеринки, я не сомневалась в нем. Ни капли. — Осторожно!       Друг вовремя заметил довольно проворного мертвеца и выпустил стрелу. И секунды не прошло, как тот упал на деревянные ступени, а затем скатился вниз, с громким стуком наверняка приземлившись у двери тайной кладовой.       «Где они?» — раздалось совсем близко, как будто за спиной.       Странный шёпот прокатился вокруг нас, выскользнул на улицу и, подхваченный ветром, растворился в снегопаде, оставив за собой множество тревожных вопросов. Я на мгновение подумала, что схожу с ума, лишаюсь рассудка. Многолетняя борьба за выживание вполне могла лишить здравого смысла. Но не тут-то было. Возможно, не послышалось, и Дэрил тоже слышал это?.. — Они слишком быстрые для мертвецов, — протянул друг, выпустив ещё несколько стрел в приближавшихся ходячих. — Давай, живее, наверх!       И снова мы карабкались по довольно узкой лестнице. Я то и дело цеплялась меховым капюшоном за облупившиеся стены, запиналась о собственные ноги, в отчаянном стремлении выжить. Но стоило лишь нам оказаться на чердаке, как я внутренне запаниковала. Молча замерла у выбитой рамы, постоянно оглядываясь, то на друга, то на покосившуюся дверь, заставленную чем попало: от старой тумбы до остатков мебели. Ходячие качали неустойчивую конструкцию, я даже видела их изуродованные прогнившие пальцы, просунутые под дверью. Они ломились внутрь, и в любое мгновение вполне могли заполонить весь чердак. — Закинь за спину! — велел Дэрил, протянув арбалет, а сам, тем временем, надел рюкзак на плечи. — И давай руку.        Я послушно следовала всем наставлениям: забросила ногу за раму, сразу за другом, крепко схватилась за его широкую ладонь, оказавшись на крутом отшибе. Крыша имела треугольную форму, да и к тому же оказалась покрыта кромкой льда. Я поняла это, когда шагнула в сторону и тут же поскользнулась. Дэрил вовремя схватил за пояс и поставил на ноги, силой притянув к себе. Обернувшись, я прищурилась, разглядела мертвецов у самых балок, и поспешила обратить внимание Дэрила. — Они близко!       Пришлось надеть капюшон. Шквалистый ветер едва не сносил с места. — Держись за мою руку, не отпускай, поняла? — громко попросил Дэрил, будто стараясь перекричать вьюгу и ветер. — Да!       Я поправила тяжелый арбалет за спиной, грузом повисший на плечах; вновь обернулась на постепенно удалявшееся окно. Вдалеке виднелись длинные костлявые руки. Ходячие пытались выбраться на крышу. Одному невероятным образом удалось, но он сразу скатился вниз по оледенелой кромке, едва запорошенной снегом, и тотчас же упал на тротуар. Хорошо, что у Дэрила был план. Не обдуманный, спонтанный, но в то же время единственно верный. Мы шли по крыше, осторожно перебирали ногами; становились то боком, то вовсе спиной. Друг аккуратно перешагивал через небольшие проплешины, — расстояния между домами, — не выпускал моей руки, затем помогал идти следом. Он часто оборачивался, проверял, нет ли погони, словно опасался увидеть людей. Да и я не отставала. Тоже проглядывала за плечо. Вот только снежная буря не позволяла отчетливо разглядеть или расслышать хоть что-то дальше собственного носа. Погода испортилась окончательно. И мысленно я уже смерилась с тем, что нам придётся выжидать как минимум до будущего дня бок о бок с ходячими мертвецами.        На улице довольно быстро темнело. И к тому моменту, как Дэрил спрыгнул на более-менее устойчивую крышу, я уже потихоньку замерзала. — Смелее, — он протянул обе руки, подхватил за талию и медленно опустил на ноги рядом с собой, — вот так. — Думаешь, там есть люди? — впопыхах, подрагивая от холода, негромко спросила я, прижавшись плечом к его груди. — Это не важно, по крайней мере, пока нас никто не видит. — Он запрокинул голову, и я увидела, как белый снег путается в темных волосах. — Пошли туда.        Дэрил ткнул пальцем в небольшое окошко, видимо, выбранное не случайно. Оно тоже оказалось без рамы, а, значит, проникнуть внутрь здания мы могли бесшумно. — Стой здесь, — велел друг, стащив с плеч рюкзак, — я проверю. Дай-ка арбалет.       Никогда прежде мы не работали так слаженно вдвоём, в одной команде. Удивительно, но даже несмотря на то, что виной стремительному бегству оказалась моя безалаберность, Дэрил словно позабыл об этом. И если раньше, стоило лишь провиниться, он открыто высказывал своё отношение к неосмотрительному поступку, — взять даже тот случай у ручья прошлой весной, — то на этот раз, по неведомым, причинам, промолчал. — Спускайся, только осторожно, — позвал Дэрил, вновь протянув свою ладонь, — здесь остались острые края. — Спасибо.       Я тихо спрыгнула на старый пол и, благодаря дружеской поддержке, устояла на ногах, в то время как колени дрогнули от весьма ощутимого холода. Вокруг царила темнота. Завывал ветер. Пришлось обхватить себя руками, пока Дэрил, вновь взвалив рюкзак на плечи и, вооружившись арбалетом, медленно расхаживал по коридору неподалёку. Я почти не слышала его шагов, только гогот ходячих, да сильную вьюгу. Тело постепенно деревенело. Теперь и тёплая куртка не спасала. Снег завалился в обувь, подкладка намокла, вызывая сильнейший дискомфорт. — Дэрил?       Я не выдержала и тихо направилась следом за ним. Благо, никакого шума, в здании витала обезоруживающая тишина. И снова пришлось идти вперед наощупь, опираясь замерзшими пальцами о ледяную стену. Полумрак обезоруживал. Теперь и нож за пазухой казался ничем иным, как всего лишь игрушкой. Что могут сделать двое людей на пути у столь явной угрозы?.. — Сюда!        Друг отворил дверь неподалеку, впустил в коридор немного блеклого света, а я, недолго думая, проскользнула внутрь. Сделала всего лишь два-три шага, а потом обессиленно опустилась на пол; прижалась спиной к стене неподалеку от окна, обхватив себя руками. — Вот, держи, — Дэрил стряхнул пыль с дырявого пледа, сорванного мгновение назад с покосившегося дивана, и протянул мне, — укройся. Метель усиливается. Этой ночью будет холодно. — Спасибо, — с благодарностью ответила я, приняв ткань и тотчас же хорошенько завернувшись в неё, будто в кокон.        И правда, стало немного теплее. Я не до конца ещё отошла от бегства по крышам и выныриваниям из окон; опасалась погони. Стоило лишь прислушаться. Теперь отовсюду доносились какие-то шорохи, клацание, а с улицы и вовсе гогот ходячих. Он переливался с воем ветра, пробирая мерзостью до самых костей. Давненько мне не было так жутко. На душе свербело отчётливое чувство тревоги, точно, как прежде, много месяцев назад, когда группой скитались по дорогам и точно так же прятались где судьба подскажет. Не приятные воспоминания. Я поёжилась, испытав уже позабытое чувство голода. К сожалению, рюкзак с едой мы оставили. Схватили только лекарства. — Не трясись, как только заставлю рамы, сможем развести небольшой костер вон в том тазу, — Дэрил указал куда-то позади меня, но оборачиваться не стала, побоялась подпустить холод к телу, итак согретому с трудом. — Бумага долго не прогорит, — тихо посетовала я, шмыгнув носом, едва не чихнув. — У нас здесь куча деревянной мебели, — оповестил мужчина, убрав волосы с лица и опустив арбалет на пол, неподалёку от рюкзака. — Ты не замёрзнешь. — Ладно, — я скованно приподняла уголки губ, растерянно осматриваясь.        Нет, определённо, погода играла против нас. Выходить из укрытия в такой снегопад было бы полным безумием. Следовало прислушаться к Дэрилу. Он всегда выживал, при любых обстоятельствах, точно, как и ни раз спасал мою жизнь. И я доверяла ему, наверное, как никому другому, даже Рику. Между нами до сих пор простирались тоненькие нити, которые я столь длительное время безуспешно пыталась соединить, связать воедино; сплести в одну крепкую тетиву, пусть и напряженную до предела, но сильную и упругую. Наша дружба многое перенесла: преодолела разногласия, вынесла все обиды. И вот, тем днём, судьба буквально заставила остаться наедине в темной комнате, словно намекая — пора поговорить по душам, в приглушенной обстановке, вопреки всем страхам и сомнениям; попытаться наладить общение, отыскать компромисс, ведь мы оба, — в Дэриле и не сомневалась, — дорожили друг другом. — Надо бы раздобыть что-то из еды, — робко заговорила я, безустанно наблюдая за ловкими мужскими движениями.       Дэрил без видимого труда, несмотря на рану, отодвигал мебель, переносил деревянные бортики софы и дивана, заставляя ими узкие окна, совсем лишая помещение света. — Может, позже, — отозвался он, поднатужившись для последнего рывка, — сначала обезопасим это место и разведем огонь, а то совсем окаченеешь.        Я смогла лишь улыбнуться, и, поправив шапку на голове, прислонилась к холодной стене, обхватив себя руками за продрогшие колени. Мысленно очутилась дома у камина на своей излюбленной софе с чашкой горячего чая в руках...       Казалось бы, такая мелочь, но в тот момент согревала не меньше, чем старый плед, накинутый поверх куртки. — Так-то лучше, — подытожил друг, и я едва смогла разглядеть его очертания в темноте. — Есть зажигалка. — Раздалась тихая возня. Видимо, он полез в карман. — Отлично.        Дэрил прошёл мимо, не издав ни единого звука сапогами, практически бесшумно. Я бы не заметила, но легкая тень проскользнула слева. И вскоре вернулся, опустил нечто тяжелое на пол, судя по всему таз, и чиркнул зажигалкой. Вспышка — и я увидела его сосредоточенное лицо, склонившееся над импровизированным кострищем; ещё одна — и ошметки обоев, подобранных с мебели и пола загорелись легким огоньком. В нос тотчас же ударил неприятный запах гари, но я лишь поморщилась, подавив приступ кашля. Дэрил определённо знал, что делать, поэтому, спустя несколько минут, подкинув обломанные балки, выпрямился, уставившись на тихое пламя, осторожно охватившее дерево, чуть слышно потрескивая. — Готово, — объявил мужчина, мимолетно бросив на меня отдаленный взгляд, — теперь согреешься. — Спасибо, ты тоже. — И я тоже.       Дэрил прислонился к стенке у окна, чуть правее от меня, и о чем-то ненадолго задумался. На его лице не дрогнул ни единый мускул. Друг застыл, напоминая каменную статую, перебирая в руке тоненькую деревяшку. Возможно, он обдумывал план побега, или мысленно решал, как пережить будущую ночь. Я не была заядлым путешественником, точно, как и любителем походов, однако не составило особого труда догадаться: такое пламя придётся постоянно поддерживать, не спать большую часть ночи, чтобы сохранить малую толику тепла, едва коснувшегося кончика моего озябшего носа. Надо же, в какую сложную западню мы попали всего лишь в десяти или пятнадцати милях от дома!.. Но, все же, Дэрил оказался прав: лучше всего переждать, к утру мертвецов оттеснит снегом, многие и вовсе замерзнут. Пробраться не составит особого труда, если только ходячие действительно не мутировали, и все те странные голоса и шёпот не принадлежали им. Ну а люди, разумеется, они покинут это место, в целях собственной безопасности, ведь не разумно оставаться в буран посреди улицы, да и в промёрзших домах. Как ни крути, у нас просто не было выбора. Но плохие люди должны уйти. Я очень надеялась на это. — Посидишь тут одна недолго? — вдруг спросил Дэрил, легонько толкнув пальцем в плечо. — Куда ты собрался? — встревожилась я, подогнув колени и вознамерившихся встать, но друг усадил обратно. — Спущусь к рюкзакам, притащу сюда консервы и воду, — он добродушно улыбнулся кончиками губ. — Только сиди на месте, не высовывайся, ладно? — Ты, что, решил лезть через крышу, назад, в то здание? — в ужасе выпалила я, схватив Дэрила за длинный шарф, свисавший с шеи. — Не надо, пожалуйста, не оставляй меня тут одну! — Так, ты, что это, и правда совсем расслабилась в Александрии, превратилась в трусиху? — Я не поняла, смеялся он или говорил серьёзно. — Держи. — Друг сунул в руки свой арбалет. — Если кто-то придёт, посторонний, не задумывайся и стреляй. Это же ты умеешь, верно? — Оставишь своё оружие? — недоверчиво уточнила я, крепко сжав деревянную рукоять. — Перебираться лучше налегке. — Дэрил запахнул куртку и, забросив шарф за спину, приоткрыл дверь. — Будь здесь, ладно? — Хорошо, — неуверенно согласилась я, разволновавшись сильнее, но теперь не только за будущую ночь, но и за самого Дэрила.        В комнату потянулась прохлада, пришлось плотнее укутаться в плед и поджать ноги ещё ближе к груди. Дверь со скрипом закралась, и я не услышала ни звука. Насколько же бесшумно он передвигался! А ветер завывал сильнее, иной раз вовсе перекрывая гогот мертвецов. На улице довольно быстро темнело, и снег шёл без перерыва. Немногим позже, чуть пододвинувшись к окну и выглянув в узенькую щель, я разглядела ходячих на улице. Они столпились у дороги, повязнув в снегу едва ли не по самые голени. Мерзкая и, в то же время, довольно жуткая картина. Реалистичная страшилка. Я опять шмыгнула носом, переведя взгляд на арбалет — неожиданный залог возвращения. Дэрил бы ни за что не бросил своё оружие, да и меня впридачу. Скорее, он бы умер сам, нежели позволил этому случиться. Об этом я и волновалась. Накануне, перед отъездом из Хиллтопа, рана все ещё кровоточила. Да и доктор ясно дал понять — нагрузки Дэрилу в ближайшие дни точно противопоказаны. Но разве он бы стал слушать, оказавшись перед выбором? Конечно же нет.       «Ничего, — промелькнуло в голове, — в рюкзаке имеются лекарства. Перевяжем рану, в крайнем случае».       Это было самым верным решением. И я понадеялась, что Дэрил не откажется и не воспротивиться моим искренним стремлением помочь, ведь кто, как ни он сам, должен был знать, насколько сильно я дорожу нашей дружбой.       В беспокойной тишине время будто вышагивало на одном месте. Казалось, прошло минут двадцать, затем ещё десять или больше. Я полагалась лишь на свои ощущения, однако за окном сгущались сумерки, метель усиливалась, а костёр медленно догорал. По возможности, я подкидывала деревяшки и жгла обои, отыскала неподалёку какие-то старые газеты и открытки. Сперва пролистала и, не обнаружив ничего примечательного, отправила прямиком в пламя, полыхавшее на дне железного таза. А Дэрил все не возвращался. Судя по мертвецам, так и толпившимся в одной куче, никаких посторонних звуков замечено не было. Значит, все прошло успешно, и друг уже держит путь назад. Я глубоко вздохнула, обхватив руками колени, придерживая пальцами рукоять потертого арбалета, без устали прожигая взглядом несчастную дверь. В свете огня, она выглядела зловеще, нагоняя жути на одинокий разум. Иногда мне слышались странные звуки, вплоть до шагов. Тогда я хватала арбалет и замирала в безмолвном ужасе. Но ничего не происходило. Ветер по-прежнему завывал, трепал опустевшее здание, мертвецы хрипели неподалёку, ну а я молчаливо продолжала просиживать минуты на холодном полу.       Минуло не меньше часа, когда Дэрил, наконец, вернулся. Я расслышала тихий глухой звук совсем отчетливо, неподалёку в коридоре. И сперва сердце ушло в пятки, но потом, спустя мгновение дверь отварилась, привнеся за собой облегчение. Это действительно был Дэрил, весь в снегу с головы до пят, промокший и, наверняка, замёрзший, но живой, с едой в пакете. Вот это радость! — Господи, где ты был столько времени? — Я привстала на ноги, сбросив плед на плечи. — Пришлось потрудиться, прежде чем раздобыть что-то, — отозвался Дэрил, стянув с рук мокрые перчатки, а затем и шарф с курткой. — Не смог подобраться к рюкзакам? — догадалась я, взволнованно наблюдая за другом, уже и позабыв о голоде, не обращая внимания на пакет, брошенный у ног. — Нет, эти твари повсюду. Весь первый этаж кишит ими. Метель перекрыла путь. Боюсь, до завтра они точно не разойдутся. — И что же мы будем делать?        Он разложил вещи у окна, поближе к огню, и взглянул на меня. — Для начала, поедим, а потом я подежурю, а ты поспишь. Утром оценим обстановку и решим, как быть. — Ладно, — снова согласилась я, протянув Дэрилу плед, — но теперь твоя очередь греться.        Он задумчиво посмотрел на ткань, местами рваную и выеденную молью, но возражать не стал. Схватил плед и набросил на плечи, лишь вскользь поинтересовавшись: — Ты согрелась? — Да. Все нормально.        Я схватила две старые подушки с прогнившего дивана и организовала на полу некое подобие мягкого сидения и спинки, а затем, удобно устроившись, вытащила из пакета бутылку воды и пачку хлопьев. — Спасибо, — захотелось отблагодарить, что и поспешила сделать.        В ответ Дэрил молчаливо кивнул, зашуршав упаковкой с чипсами.       Мы поели в тишине, поделились вредной едой и запили минеральной водой из одной бутылки. К тому времени на улице совсем стемнело, над комнатой сгустился зловещий вечер, предзнаменовавший не менее устрашающую ночь.        Вьюга крепчала, за окном время от времени раздавались громкие стуки деревянных ставней о замёрзшие стены, благо на соседних зданиях. В своём маленьком укрытии мы оставались в безопасности. Огонь разгорался, охватывался свежие балки и деревяшки, устремляясь к потолку; постепенно тепло расплывалось по комнате, но не задерживалось надолго. Некоторые стекла были выбиты, и ветер проникал в здание, заносил снег. Подпорки, установленные Дэрилом, неплохо помогали, однако я так и не решилась снять шапку. Только перчатки. С удовольствием облизала каждый палец, следом за другом, отправив в рот остатки чипсов. Желудок неприятно затянуло, поэтому я вновь отпила из бутылки, а потом, облокотившись на подушку, тихо спросила: — Как твоя рана? — В порядке, — между делом отозвался Дэрил, пожав плечами. — Уверен? — встревоженно уточнила я, безуспешно попытавшись заглянуть ему в глаза. — Я бы могла перевязать, у нас есть лекарства. — Не нужно, Шейлин, — твёрдо отрезал друг, скомкав плед и подбросив над пламенем прямо мне в руки. — Лучше ложись, завтра утром, как только метель стихнет, выдвигаемся в путь.        Я не стала спорить, с неким сожалением посмотрела на Дэрила. Наверняка рана болела, но он умело прятал свои ощущения и эмоции. Ничего не изменилось. — Не хочу спать, лучше, давай, поговорим, мм?       Дэрил надел куртку и бросил на меня цепкий взгляд, словно вопрошая: «О чем это ты, глупая?» Но я не отвела глаз, совсем наоборот, молча уставилась на него, выиграв первый раунд. Друг первым отвернулся, подготавливая себе спальное место у противоположной стены, немногим дальше разгоравшегося пламени. — Например? — сипло поинтересовался он, расстелив на полу шарф, а потом и вовсе развалившись, подсунув руку под голову.        В полумраке, за отросшими волосами, я не могла разглядеть его глаз, однако отчетливо ощущала легкую неловкость, повисшую в воздухе. По правде говоря, мы впервые проводили столько времени вдвоём, и прежде мало разговаривали. Не считая посиделок на смотровой башне в тюрьме, да лесных приключений в компании Мэрла и Бэт, мы почти не заводили беседы. Общались без слов, в тишине, но с интуитивным пониманием. Для дружбы нам хватало лишь присутствия друг друга. — Расскажешь о своей жизни до апокалипсиса? — Однажды ты спрашивала, — припомнил Дэрил, и я порадовалась тому, что он запомнил. — Но ты не сказал ничего внятного. — Потому что не о чем рассказывать, Шейлин.       Наши взгляды неминуемо встретились. — Ты проводил время с братом, да? — догадалась я, и Дэрил утвердительно кивнул.        Следовало догадаться, чем промышлял Мэрл в мирное время. — Что бы это ни было, все осталось в прошлом, — мягко подметила я, медленно опустив тяжелую голову на подушку, — и не имеет к тебе никакого отношения. — Однажды Бэт сказала, будто бы мне удалось избавиться от клейма, получить уважение, любовь и признание от людей, не имевших никакого отношения к родной семье. — Дэрил вздохнул, почти бесшумно, но я разглядела, как высоко поднялась его грудная клетка. — В те дни казалось, что она права. Но от судьбы не убежать. — Ничего не изменилось, Дэрил, — уверенно заявила я, подложив ладошку под щеку. — Это правда. Ты выбрался и занял достойное место в группе. Ты ни раз спасал едва ли не каждому из нас жизнь. Мне, так точно. — Чего это стоит там, за стенами? — понизив голос до шепота, спросил друг, уставившись в потолок.        Я последовала его примеру и залюбовалась тенями, отбросанными пламенем. — Ты чувствуешь себя одиноким? — Нет, — я внутренним чувством ощутила, как лицо его поморщилось, — я не боюсь одиночества. — Тогда, в чем твоя слабость? Неужели ты живешь в Александрии только ради Карла и Джудит? Я думала, что тебе в радость проводить время в поисках людей. Аарон говорил, что эта идея увлекла вас обоих с головой. — Я просто устал терять близких. Вот и все.        Ответ оказался исчерпывающим. Всего одно предложение, вмесившее в себя столько смысла, и немедля отыскавшее отклик в душе. — Я испытывала нечто подобное первое время, когда мы только прибыли в новый дом. Но вдруг пришло отчетливое осознание — это место стало зарождением нового начала. Теперь, когда Диана согласилась усилить охрану общины, внутри стало безопаснее. И тебе следует вернуться. Больше времени проводить с друзьями. — Это не для меня, Шейлин. — Но с чего ты взял?        Я подперла рукой подбородок и уставилась на друга в ожидании вразумительного ответа, буквально подбивая на откровенный разговор. — В детстве у меня ничего этого не было: ни семьи, ни верных друзей, — негромко поделился Дэрил, видимо, и правда, решившись обьяснить свою точку зрения. — Я привык следовать за Мэрлом. Одно время пил, отчаянно выкуривал по пачке сигарет в день, и был никем — пустым местом. Не думаю, что понимаешь, о чем я. Но, лучше тебе уяснить раз и навсегда: жизнь приучила следовать своему слову и помогать ближним, но это произошло гораздо позже, уже после апокалипсиса. Раньше я был совсем другим. И, — он снова посмотрел на меня, — иной раз кажется, что так и не избавился от этого. — Не правда. — Я покачала головой. — Ты прошёл длинный путь. Знаешь, Кэрол и Рик рассказывали, как вы познакомились, и каким ты был в самом начале. Поверь, все удалось. Ты вырвался. А теперь должен попытаться начать жить заново, или хотя бы попытаться. Александрия приняла всех нас, и ты не исключение. В смерти Эйдана не виноват никто, кроме него. И Гленн, и Мегги, все это подтверждают. — Аарон говорил нечто подобное, — протянул Дэрил. — И он прав.       В глубине души я испытала удовлетворение от непродолжительной, но довольно продуктивной беседы, поэтому и не стала спорить, когда друг, спустя несколько минут в тишине, решительно произнёс: — Пора отдыхать. Засыпай. — Ладно.       Огонь трещал, ласкал обрубленные доски, а я постепенно засыпала, погружалась в сон, мельком приоткрывая веки, скользя усталым взглядом по заставленному окну, вслушиваясь в нескончаемый вой ветра и отдалённый гогот ходячих. В мыслях я была спокойна, вот только на душе по-прежнему вилась уже, казалось, неиссякаемая тревога.        «Где они?» — вновь промелькнуло в голове. Я будто снова услышала тот самый шёпот, пробравший до самых костей. Кто это был? Кто перешептывался совсем рядом? Люди? Спасители? А, может, совсем новая угроза?        Я перевернусь на спину и, забросив руку за голову, точно как Дэрил, прикрыла глаза, тихо спросив: — Ты тоже слышал это? Те странные голоса на лестнице, когда подстрелил ходячего? — Ветер всякое разносит, — донесся приглушённый голос друга. — Спи, Шейлин. Завтра предстоит тяжелая дорога. — Все это сильно напоминает ночь в амбаре. Прости, что подвергла нас опасности. — На этот раз, я опять перевернулась на бок, спиной к Дэрилу, и, положив руку под щеку, попыталась забыться сном.        И вновь он не ответил, даже не шевельнулся. А я мысленно представила серьёзное лицо в полумраке, глаза, устремлённые в потолок, плотно сжатые губы. Дэрил промолчал, но в глубине души я уже знала — он тоже слышал. Проклятый шёпот не видение, не игра воображения. Да и мертвецы не перемешаются так быстро...       Я плотнее сжала веки, старательно избавляясь от всяких мыслей. Отдых. Нам требовалась передышка, и не только телу, но и разуму.        А что будет утром?.. Я не догадывалась. Впрочем, даже не желала знать.