Возмездие

      Дэрил снова хмыкнул, безразлично пожав плечами. Наверняка не хотел разговаривать, продолжать эту тему, но и я не собиралась сдаваться. Осторожно положила малышку на сидение, а сама с лёгкостью перебралась вперёд, прихватив с собой игрушку. — Вот это валялось под ногами.       Я аккуратно опустила плюшевого медведя на мужские колени, а затем, подогнув ноги, обхватила себя руками. — И что это даёт? — Дэрил фыркнул, отбросив игрушку на мое сидение. — Не трясись, обогрев работает.        Я закатила глаза, облокотившись о мягкую спинку. Он всегда противился, терпеть не мог, когда его не слушали. А меня это забавило, совсем немного, ведь в эти редкие моменты Дэрил выражал свои истинные эмоции, не прятался за уже привычной отчужденностью. — Думаю, ее родителей уже нет в живых. Машина, бензин, да и наше спасение — всем мы должны быть благодарны этим людям. — Скажи еще, что звезды сошлись над головами, — Дэрил хмыкнул. — Послушай, я серьёзно! Эта девочка должна была погибнуть, но мы спасли ее. Думаю, все это неспроста и взаимосвязано. А наши рюкзаки, и кровь на лестнице. Что, если это были всего лишь обычные люди, и пришли куда позже нас, схватили что успели из запасов, но потом что-то пошло не так, и они погибли. — Или спрятались, решили переждать, а мы тем временем умыкнули не только автомобиль, но и ребёнка. — Нет, — я покачала головой, — родители бы ни за что не оставили своё дитя на съедение ходячим. — Это, смотря где и как повезёт родиться, — Дэрил бросил мимолетный взгляд в мою сторону, — не так ли?        Я насупилась, ощутив себя весьма неловко. Дэрил уповал на прошлое, ни с того ни с сего решил упомянуть о своих недалеких родителях. А ведь я так мало слышала об этом, хотя и догадывалась — ничего хорошего в детстве друг и его брат точно не видели. — Почему не дождалась меня? — неожиданно спросил Дэрил, медленно остановив автомобиль на обочине, словно кто-то мог промчаться мимо и влететь в нас, если не освободим дорогу. — Почему опять бросилась сломя голову и подвергла нас опасности? — Это ребёнок, Дэрил, — попыталась оправдаться я, взмахнув руками. — Неужели ты бы поступил иначе? — Нет... — он тяжело вздохнул, обернувшись и взглянув на спящую малышку.        Не понятно отчего, но у меня перехватило дыхание. — Дело не только в том, что ты кинулась спасать ребёнка, — продолжил друг. — Ты бросаешься в омут с головой, сначала делаешь, а потом думаешь. Идёшь на поводу у эмоций.        Я кивнула, выхватив банку с джемом из рюкзака, а потом, взглянув на Дэрила, с громким хлопком открыла крышку. — А разве ты не поступаешь точно так же? — Я склонила голову набок и передала другу банку. — Оставь это, забудь. Мы спасены, выжили. Девочка в порядке. Скоро будем дома с едой и лекарствами. — Да ладно? — Он посмотрел на меня в упор. — Все хорошо, Дэрил. Мы с тобой одного поля ягоды. Как ни крути, оба падки на эмоции и сомнительные приключения.        Я улыбнулась, настойчиво протягивая другу его любимый малиновый джем. — Это и пугает.        Он ответил как-то хмуро, посмотрел на меня недолго, а потом, скользнув глазами по стеклянной банке, выхватил из рук. — Так-то лучше.       Я улыбнулась, закусив губу и, с тихим смехом, принялась наблюдать за Дэрилом. — В детстве эта штука казалась вкуснее, — поделился он, отпив немного джема прямо из горла, тотчас же вытерев рот рукавом своей куртки. — Держи! — Друг вернул банку, и я немедля последовала его примеру, с удовольствием вкусив сладкий десерт. — Пора ехать. Недолго осталось.       Автомобиль плавно двинулся с места и мы снова выехали на заснеженную дорогу. Постепенно деревья замелькали за окном, изредка сменяясь небольшими просеками и полянами. Я нежилась в тепле, исходившем от печи, с удовольствием поедала джем, то и дело передавая банку Дэрилу. И, спустя несколько минут, к удивлению обнаружила, что мы довольно быстро умяли последние капли джема. — Интересно, что у нас тут...       Я отложила пустую банку на резиновый коврик под ногами, заинтересованно приоткрыв бардачок. Ничего необычного: какие-то записи, карты и бумажник. — Есть что-то? — Дэрил попытался заглянуть. — Нет, только бумажник на имя Скотта и... — Я запнулась, обнаружив среди оборванных бумажек небольшое прямоугольное фото. — Смотри.       Дэрил мельком глянул на дорогу и, выхватив находку из моих рук, всмотрелся в счастливые лица. — Значит, ты оказалась права, — подытожил друг, вернув фотографию, — и эта девочка приехала с родителями на этом самом автомобиле.       Он снова уставился на дорогу, крепко ухватившись за руль, а я сжала пальцами помятое изображение, свидетельствовавшее о том, насколько дорогим и важным оно было для владельца. Двое мужчин, женщина и совсем крохотная малышка в синеньком платьице стояли у высокого дома. С обратной стороны была указана дата: «19 мая 2010 год», а также оставлена небольшая запись: «Эмма, Томас, Грег и Грейси. С любовью, маме». Я опять взглянула на фотографию, испытав внезапно накатившую грусть. Скорее всего, они были мертвы, все, кроме крохотной девчушки, мирно посапывавшей от усталости и пережитого страха. Какого это, остаться сиротой в настолько юном возрасте, да ещё и в такое тяжёлое время?.. Я даже не могла себе представить. — Она будет в порядке, — вдруг обронил Дэрил, видимо, проследив за моим взглядом.        Я кивнула и поспешила спрятать фото в карман. Это было правильно — сохранить кусочек прошлого, чтобы показать истоки в будущем. Почему-то я не сомневалась в том, что если судьба будет благосклонна к этому дитя, однажды, в период взросления, ей будет важно знать своих родных в лицо. — Блять, — внезапно выругался Дэрил, и я вскинула голову, уставившись на него. — В чем дело?       Он кивнул вперёд и резко ударил по газам. Не сразу сообразив в чем дело, я огляделась по сторонам, опасаясь погони или внезапного появления стада ходячих; с трудом удержалась на сидении, когда автомобиль мотнуло, а потом, вскинув голову и посмотрев сквозь лобовое стекло, чуть не задохнулась от нахлынувшего ужаса. Впереди, прямо за близлежащим лесом, в небо устремлялись чёрные клубы дыма; повсюду, словно грозовые тучи, расплывались на горизонте. У меня сперва язык прилип к небу от неожиданности и страха. Нет, я не хотела верить собственным догадкам, но реакция Дэрила говорила сама за себя. — Только не говори, что это... — Александрия, — уверенно заявил друг, разогнав автомобиль до максимальной скорости на спидометре, заставив плечами вжаться в кресло.— Это чертового облако со стороны дома.

***

       «Пожар», — это было первой мыслью, закравшейся в голову. Господи, даже спустя месяцы, мне было страшно вспоминать те долгие минуты, казавшиеся вечностью. Дэрил вёл автомобиль на предельной скорости. Опасаясь за здоровье ребёнка, мне пришлось перебраться обратно на заднее сидение, осторожно прижать к себе дитя и, цепенея от тревоги, всматриваться вдаль.        Вот, наконец, разглядела длинный забор и брошенные машины, несколько полуразрушенных домов по краям дороги, запорошенные снегом... Вдох-выдох. Сердце билось в ушных раковинах, удушливо выбивалось из груди и перекрывало дыхание. «Только бы никто не пострадал», — нашептывала я безмолвно, стискивая ребёнка в объятиях, не отводя глаз от чёрного облака, зависшего над Александрией. — Тормози, Дэрил! — воскликнула я, завидев неподалёку, почти у самых ворот, огромную гору человеческих тел.        «Мертвецы, только бы мертвецы!» — Боже, что это такое...        Я осторожно опустила спящего ребёнка на сидение, а потом, стоило только автомобилю затормозить у обочины, несмотря на холод, распахнула дверцу и выскользнула на улицу. — Возьми малышку!       С этими словами я, завидев Рика, громко вздохнула с облегчением, бегом бросившись по краю дороги. Ни холод, ни ветер, ни скользкая наледь под ногами, слегка припорошенная снегом, — ничто не помешало, не сбило с пути. Охваченная паникой, я только и могла нестись сломя голову ровно до тех пор, пока не попала в крепкие объятия. — Шейлин! — воскликнул дядя, оторвав меня от земли и прижав к себе.        Я зажмурилась, уткнувшись лицом в его куртку. — Вы вернулись! — вырвалось из горла. — Вы живы, слава богу! — Что, Шей, где вы были? — сбивчиво спросил Рик, опустив меня на ноги, взволнованно изучая взглядом лицо и одежду. — Почему ты без куртки? В шапке... — Аарон жив. Сейчас в Хиллтопе, — выпалила я, намеренно уходя от расспросов, осознавая: пока это не важно. — Что с твоим лицом? — Внимание привлекли несколько глубоких порезов под губой и на подбородке. — Рик?               Он глубоко вздохнул, сжав губы в плотную линию. Видимо, в наше отсутствие произошло что-то страшное. — На счёт Аарона, я знаю, — скомкано отозвался дядя, протерев рукой глаза. — Но откуда?..       Я прижала рукав к носу, ощутив невыносимый смрад, исходивший от горы трупов, тлевших поблизости. — Мы сказали.       Знакомый голос воодушевил, но, в то же время, породил множество вопросов. Я выглянула из-за широкой спины Рика, различив среди Александрийцев, вышедших на помощь, с лопатами в руках, Иисуса, а следом увидела Моргана. — Что здесь стряслось?.. — негромко спросил Дэрил.       Он подошёл с малышкой на руках, пряча крохотную головку от ветра в недрах своей куртки. — Надень, — попросил друг, сунув в мои руки тёплую одежду. — Здесь лекарства, — он опустил на заснеженную землю один из рюкзаков, — ещё два в машине, с едой и медикаментами. — Спасибо.        Я натянула рукава, с трудом поборов беглую дрожь, возможно от холода или волнения. Не важно. Исподлобья посмотрела с благодарностью на Дэрила, в особенности за ребёнка, которого он так осторожно удерживал на руках, и только в последнюю очередь за проявленную заботу. — Иисус и Морган приехали накануне вечером. Рассказали обо всем и предупредили о стаде, направлявшимся к Александрии, — спокойно объяснил Рик. — Мы зачистили с трудом. — Он тяжело вздохнул, подставив голову к небу, застланному непроглядными тучами. — Где были вы? — В такую-то метель? — протянул Дэрил, хмуро оглядываясь. — Немудрено, что выглядите паршиво.        Я облизала губы, встревожено осматривая дядю с головы до пят. Начала с окровавленных кровоподтёков не только на лице, но и ладонях, видневшихся из-под рукавов тёплой куртки, затем скользнула взглядом по одежде, сплошь перемазанной багровыми пятнами, и закончила своё небольшое исследование осунувшимся лицом, к ужасу обнаружив слезы, застывшие в глазах. И было жутко спрашивать. Я застыла на месте, испуганно перебегая взглядом с дяди, на показавшегося и не менее усталого Гленна, увидела Мегги, Сашу, Мишонн и Абрахама. Позади всех, у ворот, промелькнула Кэрол. Она увидела нас, но не решилась подойти. Видимо, мы должны были услышать обо всем от шерифа Граймса. — Что случилось? — шёпотом спросила я, прижав пальцы к груди, будто бы это позволило унять тревогу, свербевшую внутри. — Рик?..        Неведение угнетало. А дядя лишь качнул головой, не в силах ответить. Мне так показалось. — Карл пострадал, — объявила Мегги, воткнув лопату в снег. —Что?! — воскликнула я, ошарашено оглядев друзей, столпившихся вокруг. — Как это, пострадал? Что произошло? Где он? — Слезы навернулись на глазах. — Он... Он жив?..        В глубине души я не желала слышать правду, но отчетливо осознавала: этого не избежать. — Жив, — тихо выговорил Рик, — но глаза лишился. Сейчас в медицинском центре. Пришлось оставить его на время, — голос дяди дрогнул, — пока не разберусь со всем этим.        Мир обратился в непроглядное подобие тумана. Темное пятно! Завеса будто окутала мой разум, не позволяя глубоко дышать. А ведь это было лишь началом истории... Что-то же произошло, помимо нападения ходячих. Я нутром чувствовала — все не спроста. — Это, что, ребёнок? — громко спросила Кэрол, наконец, приблизившись к нам и, приобняв Дэрила за плечо, заглянула в недра его куртки. — Где вы его отыскали? — Это долгая история, — отмахнулся друг, точно, как и я, взволнованный тревожными новостями. — Мальчик? — поинтересовалась Тара, сбросив капюшон с головы.        Я хотела ответить, но Дэрил опередил, спокойно отозвавшись: — Нет, девочка. Зовут Грейс. — Вы дали ей имя? — удивилась Мегги.        Как оказалось, появление дитя пробудило на лицах друзей неподдельный интерес. Они были измучены ночным боем, наверняка продрогли до костей и волновались о пострадавших, но, в то же время, с упоением разглядывали крохотное личико, прижатое к мужской груди. Толика света и радости тем страшным мрачным днём. — Ребёнка нужно отнести в тепло, давай ее сюда, Дэрил, — попросила Кэрол, распахнув своё пальто. — Сиддик осмотрит малышку. Я отнесу ее. — Мне пойти с тобой? — тихо предложил друг. — Карл в лазарете? У нас тут медикаменты. — Он поднял рюкзак с лекарствами. — Не нужно, — Кэрол отрицательно мотнула головой. — Я занесу. Вы нужны здесь. Все эти тела... — Она содрогнулась, прижав девочку к груди. — Требуются свободные руки.        Дэрил беззвучно кивнул, а я, по-прежнему прибывая в ошеломлённом состоянии, приблизилась к Рику, осторожно забрала лопату из его рук и, передав Дэрилу, крепко обняла за плечи. В то же мгновение дядя стиснул ладони на талии, и я ощутила влагу за щеке. Он прижался головой к моему плечу и тихо прошептал: — Не уберёг сына, Шейлин.        Сердце сжалось в груди. Я стиснула зубы, ласково погладив Рика по спутанным волосам, из последних сил стараясь поддержать, проявить участие в беде, свалившейся на нашу семью. Но не решилась спросить. Вместо меня это, будто прочитав мысли, сделал Дэрил: — Кто это был? Кто сотворил такое с Карлом? — Рон, — устало отозвался Гленн, и я, не выпуская дядю из объятий, повернула голову, уставившись на парня. — Он сделал это из мести. Очевидно же, что из-за отца. — Мишонн проткнула его катаной, — добавила Саша, уронив голову на плечо Абрахама. — С этим покончено.        Одна новость была ошеломительней другой. Я буквально тонула в потоках бессвязной, как казалось, информации. Разум отказывался принимать произошедшие за истину. На фоне драмы, развернувшейся в Александрии, наше небольшое путешествие и бегство от мертвецов показались сущей нелепицей. Даже встреча со Спасителями была лишь предисловием, лёгкой разминкой в предверии истинного ужаса, заготовленного судьбой. — А что с Джесси? — на автомате выпалила я, обеспокоено оглядывая Александрийцев. — Жива, — на этот раз отозвался Рик. Выпрямившись, он вскользь прижался губами к моему лбу, а затем отдалился, поставив руки в боки. — Тяжело переживает утрату. Сейчас помогает Карлу. — Из чувства вины, — вставила своё слово Розита, за что и была одернута Мишонн. — А разве нет?        Девушка схватилась за лопату, вернувшись к горе из ходячих трупов. И только тогда я расслышала тихие хрипы. Изуродованные и обгорелые мертвецы до сих пор были живы... И только размозженные головы гарантировали безоговорочную смерть. Не описать словами, насколько мне стало жутко. Слова путались в голове, не позволяя связно излагать мысли вслух.        Я повернулась в сторону ворот, отыскала глазами Дэрила, тоже схватившегося за лопату, как вдруг, краем глаза, уловила знакомые черты. Навстречу вышел Спенсер. Весь перепачканный в крови: одежда, щеки, оголенные до локтя руки; лицо взволнованное, волосы всклочены, а в глазах мерцает искренняя мука. Неужели и он принимал участие? Переборол свои страхи и предубеждения? Защищал своих людей?..        Миновав Александрийцев и группу, он подошёл и, без лишних слов, заключил в свои горячие объятия. Я беззвучно ахнула, обхватив в ответ широкие плечи и на мгновение прикрыла глаза, сама не понимая, что испытала при нашей встрече. Безусловно, вздохнула с неким облегчением — Спенсер в порядке и, по крайней мере, не придётся оплакивать его... — Ты жива, Шейлин, — парень нарушил молчание и, оторвав от груди, обхватил окровавленными пальцами мое испуганное лицо. — Я только и мог думать об этом, пока... — Он замолчал, и в глазах вдруг заблестели слезы. — Кто-то ещё погиб?.. — вылетело из горла против воли. — Из наших — никто, — вскользь отозвалась Розита, размозжив остриём лопаты голову очередному кряхтящему мертвецу. — Но, тогда... — в тревожном предчувствии, схватившим за душу, я подняла глаза на Спенсера, догадавшись гораздо раньше, чем он произнёс: — Моя мать.       В последний раз я видела столько боли лишь в глазах отца, когда умерла... мама. Такое нельзя забыть, и боль невозможно унять словами. И даже время не всегда способно залечить глубокие раны... Невольно я вспомнила Майкла и Мерла, папу и маму, Бэт и других людей, которых мы потеряли... — Мне очень жаль!        Я крепко обняла Спенсера, стиснула плечи замерзшими пальцами, в отчаянной попытке унять чужую боль, хотя и понимала — это невозможно. Нельзя заполнить раны, нельзя лишить горя и излечить от боли. Сколько бы времени не прошло, каждый раз, каждую чёртову минуту, я буду помнить о родителях и брате, точно как о Мэрле и иных дорогих сердцу людях!..        И на моих глазах навернулись слезы. Сморгнув влагу с ресниц, я со свистом вобрала воздух в лёгкие, сильно зажмурилась, а потом, резко распахнув глаза, увидела Дэрила. Он только что отвернулся, — я застала этот момент, врезавшийся в память на долгие месяцы, — и схватился за лопату, с неподдельной злостью добивая мертвецов, врезаясь остриём в их обгоревшие головы. Вокруг все разбрелись, принялись за работу, даже Рик, получив лопату из рук Мишонн, продолжил разгребать завал. Мне показалось, будто бы каждый из друзей и местных жителей, к которым я пока себя не относила в полной мере, вымещали свою злость и боль, вооружившись кто лопатой, кто кочергой, кто заострёнными палками... Люди объединились прошлой ночью, защищая родные стены, и теперь добивали ходячих, избавляя своих детей и любимых от гнетущего хрипа и невыносимого смрада. Одни пробивали головы мертвецам, другие забрасывали тела снегом, оттаскивая в ямы, должно быть с трудом выдолбленные в промёрзший земле. А мы все стояли в обнимку посреди дороги, будто оказавшись в страшном кошмаре.        Я сжимала пальцами толстовку Спенсера, ощущала его слезы на своём лице, но не испытывала ничего, кроме искреннего и глубокого сочувствия. Наверное, тогда я впервые поняла, что не люблю его. Наши отношения с самого начала носили довольно странный характер, но это не было тем самым чувством, о котором я и не мечтала. Никакой любви или душевной привязанности. Ничего даже издали напоминавшего чувства к Мэрлу.        Я безнадежно вздохнула, к своему удивлению вновь обнаружив свой задумчивый взгляд на Дэриле. Он продолжал махать лопатой, бить ходячих по разлагавшимся головам, разметая в стороны омерзительные останки. Старался из последних сил!..        И нам больше нечего делить... Я должна была радоваться хотя бы мимолетному просвету в наших дружеских отношениях даже несмотря на сопутствовавшие удручающие события, но не могла. По неведомым причинам, в глубине души, я отчетливо ощущала, что двигаюсь в неверном направлении.