7 декабря 2013 год Хиллтоп
Я видела свет. Он мелькал перед глазами множеством маленьких точек, расплывался на сотни нитей, пульсировал, словно кровь в венах, а потом вновь собирался в единое пятно. В далеке слышались голоса: женские и мужские, но я не могла разобрать ни слова. Только интонации. Люди говорили тихо, в полголоса и явно волновались. Я пыталась понять, вслушивалась, но стук собственного сердца не позволял уловить смысл. Казалось, будто тело снова парит где-то над землёй, в воздухе или под небом, но, что точно, не приковано к постели. И чем больше я расслаблялась и старалась сконцентрироваться, тем сильнее испытывала непонятное давление в области спины. Сначала лёгкое, а потом сильнее и сильнее, и вот, мои ноги будто приросли к матрасу. Я почувствовала острую боль в ноге, чуть выше колена, внезапно вспомнив о выстреле. Тотчас же распахнула глаза и, вздрогнув, подскочила было на кровати, но въедливая боль заставила вскрикнуть, поморщиться, а потом и вовсе опуститься обратно на скомканную подушку. — Лежи, все хорошо, — раздался знакомый голос, и я увидела перед собой доктора Стивенсона. — Ты в Хиллтопе со вчерашнего утра. На счёт раны не волнуйся. Да, она серьёзная, но мне удалось извлечь пулю и наложить швы. Благо, осколков не осталось. — Что?.. — Я прижала пальцы ко лбу. — Где они? Дэрил, Розита и Тара? — Пока что здесь. И Рик тоже. — Все целы? — Да. — Ох, — ногу вновь прострелило колкой болью, — когда я смогу встать? В уже знакомом медицинском трейлере царил ужасный полумрак, а на улице, судя по всему светило солнце. Мне удалось разглядеть в окне отблески яркого света. — Боюсь, что в ближайшую неделю это будет невозможно. — Доктор отрицательно покачал головой. — Почему?.. Я взволнованно посмотрела на него, прикоснувшись кончиками пальцев к свежей повязке на правом бедре. — Повреждено сухожилие и порваны связки. Боюсь, что тебе придётся провести в этой постели не одну неделю. Учитывая отсутствие необходимых аппаратов, все, что я могу, так это помочь ране затянуться. Как только это произойдёт, ты сможешь вставать и самостоятельно разрабатывать ногу. А пока, только постельный режим. Внезапная новость ошеломила. Я не была готова провести в кровати почти месяц. Тем более там, в Хиллтопе, вдали от родных и друзей, вдали от дома!.. И почему-то стало страшно не по себе. Захотелось немедленно увидеться с Риком, попросить забрать с собой. И как можно скорее. Как же я могла отлеживаться в безопасности, когда вблизи общины слонялись люди Дуайта? Спасители в любой момент могли отыскать нашу общину и напасть... — Я позову Рика, ты не против? — Да, пожалуйста, я хочу увидеться с ним. Доктор Стивенс молчаливо кивнул и вышел за дверь, впустив в небольшое помещение морозный ветерок. Поёжившись, я натянула одеяло по самый подбородок, порадовавшись, что в трейлере была собрана самодельная печь. Брёвна трещали в языках пламени, приносили спасительное тепло. А я подрагивала, словно лист на ветру, осознавая, что причина не в холоде. Рана сильно болела и, скорее всего, меня мучила температура. — Уф, — вопреки предостережениями, я попыталась сесть, но не смогла, — черт... Упала на подушку, успев разглядеть длинную рубашку, прикрывавшую тело почти до самых колен. На белой простыне остались капли крови... «Доктор прав, о чем ты только думаешь!» Я не ожидала, что вылазка закончится настолько ужасающим образом. Понятия не имела, что Дуайт и Спасители окажутся в том здании, и никто, включая Дэрила, не винил в этом. Но, тогда, отчего же я испытывала настолько всепоглощающее чувство вины? В первую очередь за то, что снова принесла неприятности и лишние хлопоты. Возможно, Спенсер был прав, и следовало остаться? И решение доктора тоже могло оказаться единственно верным. Лучше уж сидеть за высокими стенами и не приносить совершенно никакой пользы, нежели доставлять никому не нужный вред... Я выглянула в окно. На улице и правда светило солнце. Каждое утро, по старой памяти, оно проникало сквозь стекло в эти самые стены, а сейчас лишь отбрасывало ленивые лучи на ворота. Должно быть, на улице вечерело. Снег лежал по всюду. По обеим сторонам от расчищенной тропы возвышались нехилые сугробы. И дым из печей стоял столбом, знаменуя усиление морозов... Я с огромным трудом приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть дорогу, и тут же разглядела дядю и Дэрила в компании Иисуса. Они втроём стояли вблизи ворот и о чем-то разговаривали. Вскоре показался доктор Стивенс. Набросив капюшон на голову, он повернулся к трейлеру и махнул рукой, призывая следовать за ним. Однако дядя почти бегом сорвался с места, на ходу пожав врачу руку. Дэрил проследовал за ним, и вскоре они оба скрылись за трейлером. А я, медленно опустившись на постель, взволнованно потёрла руки, в призрачной надежде уговорить Рика увезти домой. Спустя минуту раздались тяжёлые шаги, и дверь отворилась. Сначала зашёл дядя, следом Дэрил. Оба замерли на пороге, переминаясь с ноги на ногу; уставились на меня, будто бы перед ними свершилось настоящее чудо, а потом Рик первым нарушил тишину, осторожно приблизившись и присев на стул рядом с кроватью. — Ты бледная, — тихо подметил он, стащив перчатку и прикоснувшись тыльной стороной ладони к моему лбу. — Горячая. Температура, наверное. Как себя чувствуешь? Он заботливо осмотрел меня с головы до пят, задержав взгляд на перебинтованной ноге, выглянувшей из-под одеяла. И, видимо, это ему не понравилось. Родное лицо стало хмурым, на лбу появились глубокие морщины. Он не брился несколько дней, щетина придавала лицу куда более грозный вид. — Нам придётся уехать через несколько часов, — продолжил Рик, опустив руки на колени. — Тебя взять не сможем. Придется пожить тут недели две-три. — Нет, пожалуйста, — я с мольбой посмотрела на дядю, потом на Дэрила, остановившегося рядом с ним, — как же мне оставаться, когда Спасители рядом? Отсиживаться в безопасности, пока вы рискуете собой? — Ты не сможешь передвигаться, Шей, — возразил Рик, покачав головой, — да и здесь квалифицированный врач, целый пункт медицинской помощи. Как только поправишься, мы приедем. — Рик прав, — согласился Дэрил, поймав мой взгляд. — Ты не останешься одна, — попытался подбодрить дядя, уронив руку на край постели. — Аарон захотел теперь жить здесь. Сказал, что так ему легче справиться со смертью Эрика. В Александрии все напоминало ему об утрате. Да и Иисус всегда рядом. С ними не соскучишься. К сожалению, доводы показались малоубедительными. Я вздохнула, повернув голову набок. — Что вы планируете делать? Дуайт ушёл живым? — Этот вопрос был адресован Дэрилу. — Он ещё своё получит, — заверил друг, кивнув в подтверждение своих слов. — При следующей встрече, я его убью. — Мы отправимся домой, предупредим своих о возможной засаде, а потом рванем на поиски оружия. Наши боеприпасы истощились, — добавил Рик. — Но здесь даже нет моих вещей, нет дневника... Вновь возразила я, мысленно уже смирившись с неизбежным расставанием. Ох, как же ненавистны мне были эти прощания!.. — Зато есть это, — Дэрил вытащил из кармана куртки плеер, перемотанный наушниками, — держи. Он приблизился к постели, и холодные пальцы прикоснулись к моей ладони, оставив невидимый след на коже, прохладный и волнующий. Я быстро сжала плеер в кулаке, отдернув руку, вновь испытав это странное и пугающее чувство. Оно мне не нравилось! Совсем! Можно сказать, я боялась этого ощущения. Поэтому и улыбнулась вскользь, отвела глаза в сторону, лишь мельком взглянув на друга исподлобья. — Зарядки хватит на несколько дней, а потом Аарон или Иисус позаботятся об этом. Дэрил потер рукой бородатый подбородок и, облизав губы, в несвойственной манере, как-то неуверенно, отступил на шаг, поравнявшись с Риком. А я, испытав необъяснимое покалывание в ладони, взволнованно подняла голову, сунув руку под одеяло. — Спасибо. Он кивнул, спрятав лицо за темными волосами. А Рик, тем временем, будто борясь с собой, наконец, тихо заговорил, озвучив свои тревожные мысли вслух. — Возможно, — начал он, потерев подбородок, — ты не сразу сможешь нормально передвигаться. Доктор, наверное, сказал, да? Он вопросительно посмотрел на меня, взволнованно выжидая. — Немного, — скованно отозвалась я, почувствовав себя неполноценной и слабой, точно как теми летними днями, сразу после выкидыша. — Пуля перебила сухожилие и связки. Ты потеряла достаточно крови. — Он внимательно посмотрел на меня. — Дэрил принёс тебя на руках прямо сюда, а я, не задумываясь, сдал кровь, чтобы ты скорее восстановилась. Но после стало ясно, только этим не поможешь. Придётся пройти длительный курс выздоровления. Возможно, понадобится костыль. И в ближайшие месяцы бегать ты точно не сможешь. Как гром среди ясного неба. Доктор Стивенс упомянул нечто подобное, но я и подумать не могла, что положение настолько серьёзное... Дуайт не просто выстрелил, а лишил возможности самостоятельно передвигаться на целые недели, это точно, да ещё и превратил в беспомощную нахлебницу!.. Я едва не расплакалась, дёрнула ногой и стиснула зубы от сильной боли. — Не хандри, — мягко попросил Дэрил, вновь обратив на себя пристальное внимание, — я найду костыль, или что там нужно. Все привезу. Это не диагноз, а временное неудобство. Все пройдёт. — Хорошо, — только и смогла выговорить я, понадеявшись, что его слова недалеки от истины. — Значит, заберёте меня через три недели, к Рождеству или Новому Году? — Ты до сих пор следишь за праздниками? — удивился дядя, склонившись над моим лицом, осторожно заведя выбившийся локон за ухо, а потом добавил: — Да, примерно к этому времени. — Ладно. — Я кивнула, провожая Рика взглядом. Он прошёл к двери, и мои веки задрожали. Могло ли быть хуже, чем это? Да, конечно, смерть. Я горько усмехнулась, поймав взгляд Дэрила почти у самого порога. — Я приеду, — напомнил он, махнув рукой. — Постарайся отдыхать. Сейчас это все, что нужно. — Да. Так мы и расстались. Самые близкие люди вновь покинули меня. Пусть и на время, но исчезли. И стало так грустно... Я сжала в руке плеер, попыталась успокоиться, но слезы в миг оросили щеки. Теперь, познав новый дом, вовсе не хотелось оставаться в чужой постели. Но что же я могла?.. Ничего.***
15 декабря 2013 год Хиллтоп
Дни тянулись мучительно медленно. А я проводила их лёжа в кровати, не имела ни малейшей возможности пройтись, только до туалета, и то с помощью Аарона или Иисуса. Повезло, что для этого было сооружено отдельное помещение в углу трейлера, и я не испытывала вынужденного смущения, если только от того, что доставляла хлопоты друзьям. Благо, никто не жаловался. Казалось, они с удовольствием составляли мне компанию. Иисус частенько наведывался под вечер, когда Аарон уже дочитывал вслух новую главу своей любой книги «Великий Гетсби» Френка Фицджеральда. Я слышала впервые, с интересом проникаясь к истории, рассуждая о мотивах и поступках героев, ведь, как ни крути, это помогало отвлечься от пронизывающей боли в бедре. Прошла неделя, а доктор Стивенс по-прежнему не давал каких-либо прогнозов. Навещал трижды в день: выдавал лекарства, осматривал аккуратный шов на ране, обрабатывал, а я терпела, стиснув зубы. Обезболивающие уколы мало помогали, впрочем, как и беспрерывное лежание в постели. Спустя первые пять дней я начала испытывать уже не столько физический, сколько моральный дискомфорт. Очень много думала о Грейси и Карле, переживала за Александрию. Мысли о Спасителях не покидали встревоженное сознание, а перед глазами стояло изуродованное лицо Дуайта. И я злилась. Он сотворил это! Выстрелил и лишил возможности передвигаться! И я была вынуждена терпеливо выжидать, день за днём проводить в этой гребаной постели!.. Настроение отсутствовало на протяжении многих дней, пока однажды вечером, спустя неделю или немногим больше, на пороге трейлера не появился Дэрил. Я лежала и читала книгу, погружалась в новые главы, неминуемо приближаясь к финалу, когда расслышала громкие шаги на крыльце. Виду не подала. Подумала, должно быть, это Аарон или Иисус несут ужин. Однако, меня ожидал приятный сюрприз. — Ну, привет, пострадавшая. Я оторвала взгляд от книги, едва не уронив ее на пол. Тело непроизвольно дернулось от неожиданности, доставив лёгкий дискомфорт в области правого колена. — Дэрил! — медленно присев на кровати, воскликнула я, широко улыбнувшись. — Привет! — Как ты? Широким шагом он приблизился к постели, стащил арбалет с плеча и, аккуратно опустив на пол, уселся на табурет, выставив перед собой высокую трость. — О боже, — я приглушенно рассмеялась, — ты это серьёзно? — А что? — Он убрал волосы с лица, взглянув на меня своим пристальным взглядом. — Думаю, на следующие пару месяцев эта трость станет твоим лучшим другом. — Ну нет, это ты — мой лучший друг, — отчеканила я, разглядев проблески веселья в его глазах. — А это... — Внезапно в лёгких закончился кислород. Пришлось перевести дыхание. — Эта трость поможет передвигаться. Спасибо. — Вижу, тебе и подходящую одежду принесли. — Он кивнул, видимо, заметив тёплое платье, в котором я и передвигалась по трейлеру. — Ничего не говори, пожалуйста. Это ужасно. Джинсы на ногу натянуть невозможно, приходится довольствоваться тем, что есть. — Да, брось, тебе идёт, — Дэрил усмехнулся, прислонив трость к постели. — Издеваешься? — Скорее, поддерживаю боевой дух, а то, ты, по словам Иисуса, совсем расклеилась. — Немного. — Я смущенно улыбнулась, по неясной причине напрочь растерявшись. — Как дела дома? Как Грейси? — Весела и неугомонна, сводит с ума Карла. Он следит за детьми, пока мы ездим по округе в поисках оружия. Лёгкая улыбка невольно коснулась моего лица. Мысли о малышке пробуждали на душе тепло и спокойствие. — Сама не понимаю почему, но я скучаю по ней, да и по Александрии... — с грустью протянула я, призадумавшись. — Так, — протянул друг, медленно поднявшись на ноги и осмотревшись, чем и обратил на себя внимание, — долой хандру. Где тут твоя куртка, м-м? — Он обернулся вокруг себя в поисках одежды. Разительные перемены. Мы общались столь непринужденно и легко... Я нарадоваться не могла. — Что ты задумал? — Давай-ка прогуляемся. — Дэрил, — я тихо рассмеялась, — мне нельзя вставать ещё как минимум два-три дня. Доктор Стивенс... — Надевай, — друг протянул тёплую кофту, стянув с окна, а затем сунул в руки куртку, — ну же. — Нет, Дэрил, ты что, как бы не хотелось... — Ну да, конечно, тебе нельзя. Он усмехнулся, самостоятельно накинув кофту на плечи. Я только и успела приоткрыть рот, когда увидела: друг схватил трость и сунул прямо в руки, уверенно кивнув в сторону двери. — Значит, ты серьёзно. — Я засмеялась, сразу пожалев об этом. Бедро пронзила колкая боль. — Тебе полезно подышать. Не переживай, я помогу. Дэрил терпеливо дождался, пока я, воодушевленная бесценной возможностью вырваться наружу, сначала натянула куртку на плечи и хорошенько застегнула молнию. А потом, вдруг, вспомнила, что сапоги под кроватью. — Это глупая затея, я даже не смогу достать обувь, — пожаловалась я, обреченно вздохнув. На что Дэрил только хмыкнул. Ему не составило труда подобрать обувь и, осторожно придержав за носок, аккуратно надеть прямиком мне на ноги. Я готова была поклясться, что заняло это не более минуты, и совершенно не доставило боли, даже малейшего дискомфорта! — Вот так, а теперь держись, — друг протянул руку, за которую и ухватилась. — Отлично, вставай, не бойся, я держу тебя. Дэрил крепко обхватил за талию и, сделав небольшой шаг в сторону, медленно опустил меня на пол, поставив трость под правую руку. Сперва, я даже порадовалась своим успехам, пока не коснулась больной ногой деревянного пола, по привычке опершись на обе ступни. — Ай! — громкий писк вырвался из горла. — Черт, нет, не выйдет. — Я посмотрела на Дэрила снизу вверх. — Пустая затея. Не могу пользоваться этой штукой. — Не глупи, Шейлин, — строго попросил он, придержав за пояс, и было в его взгляде что-то неуловимое и таинственное, то, чего я не замечала раньше, — всему своё время. Ты никогда не научишься не только ходить с тростью, но и вовсе подниматься с постели, если не проявишь усердие. Мне ли учить этому? И вновь мы посмотрели друг на друга, и я поняла — Дэрил прав. Неужели после всего, что было пережито и осталось позади, не осталось и крохотного шанса на исцеление? Я же не была слабой. Никто из нас не был! — Боже, как тяжело... — Просто ступай на левую ногу, а правой рукой опирайся на трость, — посоветовал Дэрил, по-прежнему поддерживая рукой за талию. — Вот так. Я сделала первый нерешительный шаг, с благодарностью взглянув на друга. Как повезло, что он оказался рядом в этот сложенный момент; пообещал и привёз трость. Сдержал слово. Не зря же говорят: «Друзья познаются в беде». А ведь Дэрил всегда откликался и приходил на выручку. Я мысленно усмехнулась, осознав, насколько же ответственно следовало подойти к делу, чтобы примчаться в Хиллтоп и, вместо вылазки, терпеливо наблюдать и помогать бестолковой калеке. — Нет, так дело не пойдёт, — Дэрил покачал головой. — Таким темпом мы, дай бог, к весне выползем на улицу. Давай, помогу, а потренируешься на улице, идёт? — Хорошо, как скажешь! Я расплылась в благодарной улыбке, с удовольствием приняв дружескую помощь, удивившись, насколько легко он оторвал меня от пола, и с каким воодушевлением подхватил костыль. Боли не было, впрочем, как и страха. Я лишь предвкушала долгожданную прогулку, ловко набросив меховой капюшон на голову. — Держись крепче. С этими словами, он отнёс меня к порогу и толкнул дверь ботинком. Морозный декабрьский ветер защипал щеки, тотчас же пробежался по волосам и лицу, заставив поверхностно схватить ртом воздух. На улице вечерело, солнце уже спряталось за лесом, породило разноцветные облака на небосводе, а с противоположной стороны показалась луна. У меня дух перехватило от чарующей картины, представшей перед глазами, а ещё сильнее от поддержки, оказанной Дэрилом. Он терпеливо донёс меня по расчищенной тропе, прямиком к одной из подкосившихся лавок, и поставил на ноги, позволив присесть на расстеленный кусок шкуры, скорее всего оставленный кем-то из местных жителей. — Так ты добрался на байке, — поинтересовалась я, когда друг опустился рядом. — Да. — Все-таки проник в город незамеченным? — Это было не сложно, — Дэрил пожал плечами, вытащив сигарету. — Не против? — Вовсе нет, — я качнула головой, хотя, на самом деле и недолюбливала это занятие, молчаливо наблюдая за тем, как друг поднёс зажигалку ко рту и, втянув никотин в лёгкие, выпустил белоснежное облако, слегка отвернувшись в сторону. Мороз крепчал. Сумерки опускались на Хиллтоп. Вдали, у самых ворот, зажглись первые фонари, а мы все сидели на лавке, умиротворённые тишиной и единением. Ей богу, я почувствовала себя в полнейшем порядке, стоило только выскользнуть наружу. Да и дружеская компания поднимала настроение. Как хорошо, что он приехал. Я была счастлива встрече и мне менее рада совместному времяпровождению. — Как твоя нога? — наконец, затушив сигарету, участливо поинтересовался Дэрил, опустив руки на колени. — Сейчас не болит. Честно, на улице стало куда легче. Ты очень помог, спасибо! — Я повернула голову в его сторону, скованно добавив: — Все хотела спросить, но не решалась. — Выкладывай. — Значит, дома все спокойно? Ты больше не сталкивался с Дуайтом?.. Никто из вас? Лицо Дэрила мгновенно изменилось, стоило только упомянуть имя недруга. Он насупился и свёл брови на переносице, холодно заметив: — Нет, на его счастье. — Ясно... Я поняла, что ляпнула лишнее и осеклась, одернула себя, плотнее стиснув пальцы в недрах глубоких карманов. Дэрил точно недолюбливал Дуайта, и эта искренняя ненависть в мгновение ока оживляла его лицо, отражала все эмоции, будто на ладони. — Знаешь, — заговорил друг, понизив голос и взглянув на меня странным, не свойственным, взглядом, — ещё неделю назад хотел поговорить, но как-то не задалось. — О чем, Дэрил? — заволновалась я, ощутив разительную перемену в его настроении, но вот никак не могла определить: в лучшую или худшую сторону. — Это... — друг запнулся, и показалось, словно он подбирает верные слова, пытается поведать нечто важное, но совсем не знает как это преподнести и озвучить вслух. — Что? — Я вытащила руки из карманов и скрестила пальцы, разволновавшись не на шутку. — Дэрил? Он ответил, но не сразу. Сначала посмотрел куда-то вдаль, а потом скользнул взглядом по моему лицу, скрывшись за темными волосам. И я невольно затрепетала, почувствовав приближение чего- то неведомого и волнующего. Давно мы не сидели так близко и уединенно, особенно под вечерним небом, не разговаривали по душам с памятной ночи под гогот мертвецов. И я сильно соскучилась, да и не понимала до конца всех чувств, что испытывала к Дэрилу. Чаще всего это было похоже на глубокую братскую любовь, но иногда, точно как тем днём, когда мы отправились проверять ловушки, во мне просыпалось совсем несвойственное желание — всегда быть рядом, прикасаться к всклоченным волосам и поглаживать по заросшей щеке, даровать и ласку, и заботу. Я отчаянно гнала от себя все подобные мысли. Не допускала их, по крайней мере, старалась!.. Но было ли это похоже на семейные узы и родственные чувства?.. Я так боялась этого тревожного и в то же время приятного ощущения! Не знала, не была уверена, и, уж точно, никогда не рассматривала Дэрила с этой стороны. Да сама мысль казалась абсурдной. Мой друг всегда был одиночкой, тем более после скоропостижной гибели Бэт. Он по-прежнему оставался братом Мэрла, единственной нитью, что связывала нас даже после его смерти. Вот только мир катился в пропасть, и люди, даже не подозревавшие о будущем, искали утешение в объятиях друг друга, в безысходности и желании обрести хотя бы малую долю прежнего спокойствия и защиты!.. — Дуайт мог убить тебя, — вдруг вымолвил Дэрил, и в то же мгновение сжал мою ладонь, да так крепко, что сердце забилось быстрее. — Больше никогда не подвергай себя опасности, — его голос опустился до шепота, — даже во имя Рика, и уж тем более ради меня. — Но это невозможно, — я сцепила наши пальцы и, несмотря на холод, накрыла сверху свободной рукой, — ведь ты, Рик, Карл и остальные. Вы часть меня. Ты пойдешь, и я пойду. Так всегда было, есть и будет. Иначе, какая же из нас семья? Внезапно я испытала странное дежавю. Почувствовала, будто несуществующие барьеры рухнули, позволив нам, ни с того ни с сего, заговорить о самом личном. И это было во истину потрясающее чувство. — Все это, — он вскинул левую руку и указал на трейлеры, — не возымеет смысла, если мы тебя потеряем, если… — Дэрил на мгновение замолчал, и я, поддавшись порыву, прижалась лбом к его плечу. — Когда Бэт умерла на моих руках, показалось, будто мир заново рухнул. Не знаю, как объяснить, но ты-то должна понять. Мэрл погиб, мы были там вместе, и я видел твою боль. Наши потери, они так схожи. — Он глубоко вздохнул. — Мы потеряли братьев и людей, к которым неоправданно привязались. Но мне нравилось бродить вчетвером по лесу, смотреть на улыбку Бэт, точно как и теперь — на твою. Знаю, что Мэрл значил для тебя, и благодарен за то, что была там, когда он умер. Но если подобное случится снова… — Я крепко обхватила друга рукой за плечо и сглотнула слезы, навернувшиеся на глазах. — Потерять тебя, будто снова пережить смерть Бэт и Мэрла, только раз в десять больнее, понимаешь? Признание Дэрила ударило точно в цель — попало в самое сердце. И чувства вырвались наружу в неудержимом потоке из слез — то ли счастья, то ли дурных воспоминаний. Я сама не догадывалась, но в одном была уверена наверняка: никто и никогда не говорил мне подобные слова; никто и никогда не дорожил мной столь неистово и отчаянно. Стоило только вспомнить глубочайший испуг, застывший на лице Дэрила, когда Дуайт направил дуло пистолета в мою сторону... — Я тебя люблю, — шепотом, сама не понимая, как, вымолвила я, сквозь слезы, а потом отняла голову от мужского плеча и прижалась губами к бородатой щеке. Друг на мгновение замер, а потом поцеловал в ответ, прямо в висок, и стиснул в объятиях, едва слышно прошептав: — И я тебя, Шейлин. О боже, давно мне не было так тепло, уютно, спокойно, тем более на холоде, восседая на куске шкуры посреди сугробов. О боли в ноге тотчас же позабыла, подогнула колени и прижалась к Дэрилу всем телом, очень близко, чтобы прочувствовать и понять, наконец, что происходит между нами? Взаимная симпатия? Конечно, мы уже давно приняли друг друга под совместную защиту, и любили безвозмездным дружеским чувством, но взаимно. Страшно стало даже задумываться о чем-то большем, тем более столь внезапно, ведь все это время я состояла в отношениях со Спенсером, спала с ним, не задумываясь о чувствах Дэрила. А что, если на протяжении этих месяцев, все наши ссоры и примирения основывались лишь на близости с человеком, о котором я ничего толком и не знала?.. Что, если Дэрил топтал в себе более глубокие чувства, а я, не замечая, помогала, отдалялась все дальше, слепо игнорируя истину, скрывавшуюся на самой поверхности?! Нет. Я шмыгнула носом и снова уткнулась лбом в мужское плечо. Это было невозможно, за гранью понимания, но настолько желанно и приветливо. Чувства встречали, зазывали в свои цепкие сети, и сердце колотилось как бешеное. — Тебе пора отдыхать. — Дэрил медленно отдалился, и лицо его вновь скрылось за темными волосами. — Спасибо, что выслушала. — Нам с тобой теперь есть о чем подумать, да? — я задала этот вопрос, чтобы убедиться в своих догадках. И получила своевременный ответ, утвердивший всё окончательно. — Тебе — да, но я уже давно всё для себя решил. — И что же это?.. — Тело отчетливо задрожало, и я занервничала. Дэрил поднялся на ноги, протянул руку и помог встать, сохраняя молчание. Слова, точно как и откровения, давались другу с большим трудом, однако он все-таки собрался с духом и, приобняв за талию, тихо ответил: — Я поддержу тебя, какой бы путь ты не избрала. Раньше было тяжело, но теперь, вдруг, стало легче. Когда Дуайт выстрелил и ранил, когда ты упала на землю и закричала, из меня будто душу вышибло. Тогда я понял, что все эти месяцы не принимал твой выбор. Спенсер, хоть и редкостный мудак, но, неоспоримо, является частью твоей жизни. Поэтому мне стыдно за то, что не признавал этого раньше. — Спенсер всего лишь оказался единственным мужчиной, проявившим интерес и возжелавшим меня после Мэрла, — с горечью заявила я. — Это было не правильно, но я нуждалась в нем какое-то время, может, и сейчас нуждаюсь. Но ты…Мы… Дэрил, — мне захотелось снова разрыдаться, но теперь от досады, — я жива, и мы никогда не потеряем друг друга. — А то, что было между тобой и братом, — неожиданно добавил Дэрил, проигнорировав мои последние слова, — это похоже на связь со Спенсером? Ты любишь его? Хочешь сблизиться, как Рик и Джесси? Создать семью? Что ты думаешь об этом, Шейлин? Показалось, что он, наконец, смог выговориться, втайне ото всех, только наедине со мной. Дэрил словно выбрался из прежнего заточения в глубинах своих душевных ран и решил проявить себя совершенно с иной, неведомой стороны, о которой я и сама узнала всего несколько минут назад. — Между мной и Мэрлом была страсть, а потом принятие и осознание зародившейся симпатии, а Спенсер… Он просто захотел и сделал. Подарил мне отдушину на непродолжительное время. — Так что это, Шейлин? — вблизи зажги ночные факелы, и я, наконец, смогла заглянуть ему в лицо. — Секс или любовь? Сию же секунду между нами повисло доселе невиданное напряжение, и воздух словно загустел. Мне стало тяжело не только стоять, но и дышать. Мы не были готовы к разговору, только не на столь щекотливую тему. Но Дэрилу, видимо, было важно знать. Зачем? — Не понятно. Но он смотрел на меня испытывающим взглядом, на вид усталый и отчаянно жаждущий выяснить истину. — Желание, не более, — сбивчиво ответила я, до сих пор обхватывая друга руками за локти, опасаясь свалиться и не удержать равновесие. — Хорошо. На этом разговор и закончился. Вот так просто, без каких-либо объяснений со стороны Дэрила. Он, будто бы расслышал в одном слове все то, к чему стремился, а потом, не проронив ни слова, проводил до трейлера. Мы шли рядом. Я опиралась правой рукой о трость, довольно быстро приноровившись и прихрамывая, ощущая надежную поддержку в лице друга. Нет, тем вечером я была ошеломлена неведомыми чувствами, всколыхнувшими сердце, пронзившими душу, словно острый наконечник стрелы. Никогда бы не подумала, что узнаю Дэрила совсем с другой, более решительной стороны. Он всегда отличался своенравием и явно выраженным чувством справедливости, преданностью и напускным холоднокровием, но вот таким искренним, едва не «обнаженным», я его увидела впервые. Боже, что же это приключилось с нами? Когда это могло произойти?.. Я не знала, понятия не имела, и даже думать не могла!.. Намеренно гнала прочь все нелепые мысли, и сопротивлялась откровению, отчаянно пытаясь осознать: о чем мы невольно договорились, и что вообще значил весь этот разговор?..***
На протяжении полутора недель я невольно возвращалась к тому памятному дню и не менее запомнившейся беседе. Постепенно анализировала каждое слово, сказанное невпопад, каждую эмоцию, вызванную признанием Дэрила, отчетливо осознавая: все, что случилось — произошло по-настоящему. Мы обменялись дружескими чувствами, а я, как обычно, разглядела нечто глубокое там, где этого не было. Да, я успокаивала себя подобным образом, закрывала глаза и видела его глаза, переполненные волнением и решимостью. Что случилось между нами? Как это могло произойти... Когда?.. Я засыпала и просыпала с одной-единственной мыслью — о нас, о дружбе и взаимовыручке, О Мэрле, Бэт и Спенсере. Думала обо всем не свете, отчаянно пытаясь разложить по полочкам взаимосвязь, однако все усердные попытки завершились безоговорочным провалом. «Я тоже, Шейлин», — что значили его слова? Что он хотел сказать? Но, главное, была ли я готова принять истину и шагнуть навстречу чувствам, которых намеренно избегала последние дни, и душила в грудине? Я не знала, запуталась в рассуждениях, добровольно спуская все на самотёк, вдруг осознав: чему быть, того не миновать. В конце-концов, между нами ничего не произошло. Жалеть не о чем, да и рушить дружбу ради мимолетной мысли я не собиралась. Наконец, спустя неделю-полторы, я немного успокоилась, с неимоверным трудом избавилась от глупых размышлений, осознав, что более ни за что не стану накручивать себя и тем более надумывать несуществующие вещи. Днём я погружалась в книгу, потихоньку выходила на улицу с помощью трости, дышала свежем воздухом, общалась с Аароном и Иисусом, невольно, время от времени, ощущая себя лишней в их компании. И не спроста, ведь чем больше я наблюдала, тем сильнее убеждалась в симпатии между ними. Однажды вечером мы с Аароном разговорились и засиделись вдвоём. Парень дочитал главу, высказал свои мысли на этот счёт, а потом, как бы невзначай, стал поглядывать на часы, висевшие на стене. Я удивилась, спросила: не торопится ли он по своим делам, на что Аарон, смущённо улыбнувшись, ответил: — Нет, просто... — Он запустил пальцы в волосы, растерянно пробормотав: — Во сколько Иисус приносит ужин? — В последние дни он часто в разъездах и, бывает, заходит уже поздно ночью. А что случилось? Я широко улыбнулась, прикоснувшись ладошкой к мужскому плечу. — Ничего особенного, надо кое-что обсудить. — Вот как... Аарон, наверняка, распознав в моем голосе нотки мягкого веселья, запрокинул голову и приглушенно рассмеялся. На щетинистых щеках сразу выступил лёгкий румянец. — Боже... — протянула я, сильне сжав его плечо. — Он тебе нравится, Аарон? — Это не так легко признать, как кажется, — сбивчиво протянул парень, заглянув в мои глаза, — понимаешь? — Ну, конечно. — Я кивнула, осторожно вытянув больную ногу. — А что Иисус? Вы говорили об этом? — Один раз. Сомневаюсь, что этот разговор ему понравился. — Почему же? — Это произошло четыре дня назад, и с тех самых пор он редко появляется в Хиллтопе. Кажется, я зря затеял это. Уловив явное волнение в голосе Аарона, я, в свойственной манере, поспешила опровергнуть тревожные мысли. — Возможно, Иисусу требуется немного больше времени, или он действительно занят. Не думай о плохом, не стоит. — Наверное. — Парень кивнул, скованно сложив руки на груди, а затем, будто в нерешительности взглянул на меня, тихо добавив: — Как думаешь, это нормально — испытывать чувства к другому человеку, после смерти Эрика? — Он глубоко вздохнул, и я разглядела муку, проскользнувшую в глазах. — Иногда кажется, будто предаю память о нем, понимаешь? Я смиренно улыбнулась, облокотившись о железную спинку кровати, невольно задумавшись. И правда, насколько тяжело было смириться с утратой и проникнуться к другому человеку? Считалось ли это предательством? — Нет, не думаю, — я попыталась поддержать Аарона, подтолкнуть к действиям, вновь задумавшись о Дэриле и Спенсере, — это не так. Ты продолжаешь жить. Уверена, Эрик бы точно не хотел, чтобы ты провёл остатки лет в одиночестве. Тем более, если представился удивительный шанс повстречать такого хорошего человека. Он внимательно выслушал и, поразмыслив немного, с теплотой посмотрел на меня, негромко заговорив: — Знаешь, а ты права. И, раз уж мы заговорили об этом, мне тоже есть что сказать на счёт Спенсера. — Ох, это не серьёзно, не о чем говорить, — отмахнулась я, почувствовав себя крайне неловко. — Просто послушай то, что я скажу, — уверенно продолжил Аарон, выпрямившись на табурете, не позволив даже возразить. — Спенсер совсем не так плох, как может показаться иной раз. Да, он труслив и озабочен своим комфортом, но он тоже человек. — Я и не думала... — Подожди, позволь закончить. — Пришлось терпеливо выслушать до конца. — Для чего я вообще заговорил об этом? — Он приветливо улыбнулся. — Всего лишь потому, что считаю — ты тоже достойна большего. Спенсер не приехал. Почему? У него нет времени позаботиться о тебе? Вопрос застал врасплох. Я приоткрыла рот в нерешительности, отчетливо понимая — возразить на это попусту нечего. Иной раз, подобные мысли закрадывались и в мой разум, но к чему же лишний раз расстраиваться по пустякам? Я не любила Спенсера. — Дэрил приехал, — добавил Аарон, — и, думаю, тебе стоит держаться за него. Человек он хороший, не так ли? — Дэрил прекрасный друг и человек, у нас хорошие отношения, но... — Что? — Парень внимательно посмотрел на меня и, не дождавшись ответа, спокойно сказал: — Он заботится о тебе больше, чем о других. Разве нет? Так почему бы тебе не следовать собственным советам, Шейлин? — Возможно, потому что я не понимаю, к чему ты клонишь. — Правда? Мы посмотрели друг на друга, и у меня язык прилип к небу. Аарон слышал наш разговор, он что-то видел? Да мы и не прятались, восседая на лавке. К чему бы ещё ему спрашивать?.. Вот таким незамысловатым образом, посоветовав Аарону бойко идти к цели, я сама не заметила, как попалась на ту же удочку. Но вот было ли желание? Спорный вопрос, ведь я боялась откровений, особенно непонятных чувств к Дэрилу. Минутное помутнение? Или же Аарон замечал куда больше нас? — Привет! На пороге появился Иисус. Несомненно, это был наиболее благоприятный момент, чтобы завершить неловкий разговор. Я даже выдохнула с облегчением, приняла тарелку с ужином и чашку горячего чая, невольно улыбнувшись, когда увидела: Аарон немедля повернулся к Иисусу. Они обменялись короткими взглядами, обмолвились лишь парой фраз, а потом вместе покинули медицинский трейлер, оставив наедине с противоречивыми мыслями. И это было правильно. Я беззвучно уплела ужин, а потом медленно опустилась на кровать, щёлкнув пальцем по выключателю. Темнота. Так-то лучше.***
24 декабря 2013 год Хиллтоп
Накануне Иисус предупредил, что скоро я поеду домой. Отправившись за припасами, он заехал в Александрию, откуда и узнал — Рик собирается прибыть рано утром, чтобы забрать меня в общину. Я не могла нарадоваться приятной новости. К тому же доктор Стивенс дал добро, в последний раз осмотрел ногу поздним вечером и заключил — все в порядке. Рана затягивалась хорошо, оставалось только пережить будущие два-три месяца, просидеть за высоким забором, пока нога не восстановится. А я уже мечтала вновь отправиться на вылазку. Сидела на кровати, с прискорбием разглядывая чёрную трость, в душе борясь с чувством собственной неполноценности. Как хорошо, что Иисус и Аарон не воспринимали мои доводы всерьёз, не переставая убеждали в обратном, зачастую переводя разговор в иное русло. Несмотря ни на что, за поддержку я была безмерно благодарна. А, в особенности, за старания Аарона. Он проводил со мной огромное количество времени. За три недели мы довольно сильно сблизились, заводили все более интересные разговоры, а когда присоединялся Иисус, я и вовсе оживлялась, с несвойственным воодушевлением наблюдая за их тёплым общением. Ох уж эти мягкие взгляды, переполненные нежностью и пониманием!.. Иногда я ощущала себя неловко, отводила взгляд в сторону, мысленно радуясь, что Аарон все сделал правильно. Как хорошо, что он не сдался! Казалось бы, даже в самые отчаянные времена, люди находили нечто общее друг в друге... И я думала об этом постоянно. Вплоть до утра двадцать четвёртого декабря, когда, тепло одевшись, вышла на улицу, заметив жителей у ворот. Прихрамывая и с трудом опираясь на трость, медленно обошла трейлер и, завидев автомобиль, с облегчением заулыбалась, засеменив навстречу. Рик вышел из машины, громко хлопнув дверцей, и, судя по всему, приехал не один. Я догадывалась, так оно и будет, но до последнего тревожилась. И, как выяснилось уже через мгновение, совершенно зря. Следом за дядей из салона показался Дэрил. Он, точно как и Рик, закрыл лёгкую дверцу и, выпрямившись, замер у темно-синего капота, сунув руки в карманы куртки. Я тоже остановилась, на мгновение, потеряв Рика из виду, и задержала дыхание. Не может быть, но это повторилось. Сердце гулко забилось в груди, ноги задрожали, и стало слишком тяжело стоять. Благо дядя во время приблизился и обхватил за плечи, тесно прижал к своей груди. Мои веки сомкнулись. Тепло тотчас же распространилось по всему телу, и я буквально повисла на шее Рика, наслаждаясь долгожданной встречей. — Привет, — прошептал он на ухо, крепко поцеловав в лоб. — Как ты? Иисус рассказал, что ходишь с этой штукой! — Да, теперь намного лучше, — со счастливой улыбкой отозвалась я, оторвав голову от мужской груди и заглянув дяде в глаза. — Это Дэрил привёз. — Слышал и об этом, — Рик улыбнулся в ответ, погладив по наспех забранным волосам. Капюшон свалился с головы. — Тебя очень не хватало. Я рад, что ты вернёшься домой. Спенсер тоже. Спрашивал о тебе постоянно. — И ни разу не приехал, — коротко ответила я, высунувшись из-за широкой спины, намеренно выглядывая Дэрила. Разговаривать о Спенсере, тем более в такой приятный момент, не было ни малейшего желания. Я до сих вспоминала его слова, брошенные тем утром, а ещё не забывала о бездействии. Он мог приехать, навестить, заявить о себе. Но ничего не сделал. Даже не попытался! Колкое ощущение заерзало в области желудка. Разочарование?.. Возможно. Я намеренно отказалась думать об этом, наблюдая за нерешительным приближением своего лучшего друга, втайне выжидая. Показалось, будто земля уходит из-под ног. Я чересчур эмоционально восприняла наш последний разговор, с тихим трепетом и неловкостью заглядывая в лицо Дэрила. — У него не было возможности, — Рик осторожно выпустил из своих объятий, протянув руку Аарону, подоспевшему навстречу. А я ничего не ответила, неуверенно шагнув вперед и тотчас же попав в крепкие мужские объятия. О боже, немыслимые волны дрожи окутали меня молниеносно, как только ощутила руки на талии, почувствовала, как Дэрил на мгновение оторвал от заснеженной тропы и немного подержал навесу. Ладони произвольно обвились вокруг его шеи, и пальцы погладили по длинным волосам. Я бесшумно рассмеялась, почувствовав себя до глупости неловко, уткнулась лицом в его плечо, гулко вобрав в лёгкие воздух, не в силах посмотреть в глаза собственному страху, лишь подтвердив догадки. Минувший разговор пробудил во мне потаённый уголок, о существовании которого, до поры до времени, я ничего не знала. И чувства обострились. В ту самую секунду я испытывала самые глубокие дружеские эмоции, вперемешку с неоспоримым желанием как можно скорее вернуться в Александрию. — Ты как? — участливо спросил Дэрил, опустив меня на снег. — Эй? Он склонил голову, и мне все-таки пришлось взглянуть на него. — Безумно счастлива встретить вас обоих и, наконец, вернуться домой. — Вижу, приноровилась к трости, — улыбка тронула мужские губы, и я, не в силах совладать с собой, улыбнулась в ответ, — и все-таки умудрилась натянуть джинсы. Это хорошо. Отличный знак: значит, скоро снова будешь бегать. — Доктор Стивенс сказал, что пройдёт ещё не меньше двух-трёх месяцев, прежде чем нога восстановится полностью. — Будем чаще практиковаться. Все получится. Дэрил осторожно отстранился, а я, к своему удивлению, испытала искреннее сожаление, озадачено взглянув на него из-под опущенных ресниц. Что же друг имел в виду? Неужели собирался и дальше оказывать всевозможную поддержку?.. У меня голова пошла кругом. Если бы я только могла узнать, о чем он все это время думал... Мы по-прежнему стояли совсем близко, только не касались друг друга. И повели себя при встрече точно, как и прежде. Разве только Дэрил чуть смягчился, стал более уступчивым и улыбчивым. Видимо, я точно не заметила, когда произошёл тот самый переломный момент, и мы безвольно сблизились теснее. — Спасибо за помощь и гостеприимство, — от всей души отблагодарил Рик, похлопав сначала Аарона, а потом и Иисуса по плечам. — Передайте доктору Стивенсу мои самые глубочайшие благодарности. И Грегори тоже, будь он не ладен! — Обязательно. Иисус улыбнулся и, шагнув вперёд, ненавязчиво обнял меня за талию, пожелав скорейшего выздоровления. Затем настала очередь Аарона. Я погладила новоиспечённого друга по кудрявым волосам, прошептав на ухо: «Ты молодец. Так держать!». Он тряхнул головой, запечатлев лёгкий поцелуй на моей щеке, счастливо улыбнувшись. Вот так мы и попрощались. На радужной ноте, счастливые и воодушевленные. Я махнула рукой, прежде чем принять помощь Рика. Опёрлась о трость и, ухватившись за мужскую ладонь, медленно направилась к машине. Дэрил немного задержался, перекинулся парой фраз с Аароном и Иисусом, но довольно быстро нагнал нас почти у самой машины, распахнув заднюю дверцу. — Забирайся осторожно, ладно? Дядя выпустил ладонь и я, без особого труда, самостоятельно расположилась на заднем сидении автомобиля; вытянула ногу, прижавшись затылком к прохладной дверце, взволнованно озираясь по сторонам в предчувствии значительных перемен. В канун Рождества, представляя встречу с Карлом, Грейси и Джудит, воображая лёгкий ореол волшебства, я только и могла думать о лучшем будущем для нашей большой семьи — для Александрии, украдкой проглядывая на Рика и Дэрила. Возможно они вовсе позабыли о самом светлом празднике в году и не имели ни малейшего желания усаживаться за общим столом, особенно в преддверии возможного противостояния со Спасителями. Однако я всеми фибрами души надеялась удержать это приятное чувство в грудной клетке; не хотела расставаться с близкими людьми в тот радужный день, задумав обратить в быль все свои приземлённые желания.