Возмездие

      Метель стихла под утро. Небо очистилось, и над лесом только-только поднялось холодное зимнее солнце. Оно и разбудило, уронило невесомые лучи на мое лицо, заставив сонно приоткрыть веки, а затем и заслонить глаза рукой. Беглый взгляд скользнул по занавескам, упал на тумбу у кровати, зацепившись за стрелки часов.        Девять утра.       Я приподнялась с постели, закутавшись в старый вязаный кардиган, болтавшийся на спинке стула, — один из многочисленных даров Дэрила, — и приблизилась к местами подмерзшей раме. С улицы послышались приглушённые голоса. Рик бродил у крыльца, подзывая рукой Абрахама и Гленна, следом приближался Дэрил. Друзья, все до одного, были вооружены и тепло одеты, будто бы готовились в путь... — Черт!       Осознав, что Рик наверняка собрался броситься на поиски призрачного автомобиля, я резко сдвинулась с места и ринулась к двери, но ступила лишь два шага, когда ноги подкосились. Пора было привыкнуть к трости, но я не могла. Постоянно рвалась в дорогу, точно прежде, до памятной встречи с Дуайтом. — Ой! — тихий писк вырвался из горла, вместе с острой болью, пронзившей область чуть выше колена. — Уф.        Пришлось согнуть больную ногу, прижаться ладонью к стене, оглядевшись в поисках трости. Накануне я оставила свою единственную опору у противоположной стороны кровати, куда было довольно сложно дотянуться.        Обеспокоившись, что к тому моменту, как спущусь, дядя и друзья уже покинут общину, не нашла ничего лучше, чем попытаться дойти самостоятельно. Медленно, едва ощутимо опираясь на стопу, я, стиснув зубы, захромала сначала к двери, а потом по коридору. Было очень больно, но я упорно двигалась вперёд, опираясь о стену, стараясь наступать лишь на носок, и уже различая громкие голоса в гостиной. — И все равно, не понимаю, зачем вам ехать? — вопрошала Джесси, когда я уже спустилась вниз и замерла на ступенях, обхватив пальцами перилла. — Угрозы нет. — Эти люди опасны, — спокойно отозвался Рик, — и мы всего лишь проверим. — Но если вы попадёте в западню? — Джесси склонила голову, скрыв лицо за светлыми волосами. — Что, если это ловушка? — Они нападут на общину, так или иначе, — заключил Дэрил, и я увидела, как он появился в дверях. — Если узнают, где мы обосновались, ждать останется недолго. Нельзя отпускать, не проверив. Этим ублюдкам нечего здесь делать.       Он был встревожен. Я поняла это по всклоченным волосам, наспех отброшенным назад. Обычно друг скрывался за тёмными прядями, быть может, таким образом, ощущая себя в некой отрешенности и безопасности, но сегодня, впервые за долгое время, мне удалось как следует осмотреть осунувшееся лицо: брови нахмурены, на лбу несколько морщинок, щеки и подбородок заросли редкой бородой; и взгляд сосредоточенный, вдумчивый. Дэрил обхватил себя одной рукой за клетчатую рубашку, а другой прикоснулся к губам, мягко перебирая пальцами и наблюдая за Кэрол. — Ты прав, — согласился Рик, нежно приобняв Джесси, позволив ей прильнуть к груди, — нельзя. Поэтому и поедем. — Он погладил возлюбленную по распущенным волосам, а затем, повернув голову, заметил меня. — Шейлин! Ты спустилась без трости?        Я натянуто улыбнулась, подогнув больное колено и навалившись телом на устойчивые деревянные перилла. — Молодец! — похвалила Кэрол, протянув Дэрилу поднос со свежей выпечкой. — Торопилась спросить, но уже сама все поняла. — Я глубоко вздохнула, уловив довольную ухмылку друга. — Вы собираетесь в погоню? Пожалуйста, не надо.        Рик тоже взял печенье, откусил кусок, вскинув руку над головой и выставив большой палец. — Это очень вкусно! — Позавтракайте хорошенько. Оставлю поднос на столе! А ты, — Кэрол обратилась к Дэрилу, с аппетитом поглощавшему печенье, — будь осторожен. Усмири свой пыл. Не иди на поводу у мести. Ни к чему хорошему это не приведёт. — Ерунда, — отмахнулся друг, крепко обхватив ее за плечи, — не бери в голову. — Не переживай, я за ним присмотрю, — уверенно объявил Абрахам, появившись в гостиной и завбросив ружьё на плечо. — Кого встретим, всех возьмём живыми и допросим. — Угу, — усмехнулся Дэрил, — с этим у меня проблем не будет.       Я стояла на лестнице и недоумевала. Мужчины собирались вновь подвергнуть себя риску, двинуться навстречу опасности, но, несмотря на это, продолжали улыбаться и шутить. Разумеется, они пытались приободрить нас. И от этого не становилось легче. Кому, как ни мне было знать о Дуайте и мифических Спасителях. Об их беспощадности и животной злости! Эти люди вполне могли устроить засаду и подкараулить нас. Они могли застрелить любого: и женщину, и даже ребёнка!.. Я не сомневалась, окажись Дуайт здесь в компании Джонатана и других «друзей», прямо за воротами, никто бы не справился. Без должного оружия мы бы не выстояли... — Пора, — подытожил дядя, отдалившись от Джесси и проверив свой кольт. — Вернёмся к ночи. Патруль усилен. Все предупреждены. — Это может быть ловушка, — вновь попыталась вразумить я, ступив на ступеньку вниз и поморщившись от боли. — Дуайт, он... Этот человек не знает жалости и милосердия. Он не сохранит вам жизни и убьёт при первой же возможности. — Давай-ка помогу. — Дэрил стряхнул крошки с пальцев о свою штанину и приблизился к лестнице, вытянув руку. — Вот так.        Я опёрлась о тяжёлую ладонь, громко выдохнув: — Спасибо!        Друг улыбнулся уголками губ, осторожно отодвинувшись в сторону и позволив беспрепятственно дохромать до Рика. — Сегодня под утро на смотровой сообщили, что заметили группу людей вдалеке, — сообщил дядя, и лицо его стало совсем серьезным. — Шей, мы не можем подвергать Александрию опасности. У нас не достаточно оружия, питания, людей, особенно мужчин. В общине живут дети. — Он заглянул в глаза исподлобья. — Пойми, мы должны поехать. — А если не вернётесь к вечеру? — я не хотела заводить об этом разговор, но слова как-то сами вырвались из горла. — Думаешь Кэрол, Мишонн или Розита усидят на ногах? Да и остальные? Я не смогу ни чем помочь. Сейчас я совсем беспомощна... — Мы вернёмся, — заверил Дэрил прямо за спиной, но я не обернулась, тотчас же крепко обхватив Рика за плечи. — Ненавижу расставания. — Их никто не любит, Шейлин.        Я сглотнула слезы, но виду не подала. Наверное, за многие месяцы, давно следовало привыкнуть к постоянным передрягам. Жизнь в Александрии была сказочной до определенного момента, но теперь, стоило лишь отказаться от иллюзий, и все встало на свои места. Ни одни стены не спасут от злых людей. Мертвецы заполонили землю, но они не стали единственной угрозой. — Ладно, — тихо сдалась я, повернувшись к остальным, — хорошей дороги. — Не хандри, — мягко попросил Дэрил, легонько потрепав за плечо. — Если что увижу — привезу.        Я только кивнула. С грустью посмотрела на него, а потом проводила встревоженным взглядом сразу следом за дядей и Абрахамом. Друг шёл последним и, в отличие от остальных, так ни разу и не обернулся. Местами облупившиеся серые крылья на его жилете снова послужили маяком, знамением расставания, и на душе заскреблось неприятное чувство уже давно привычной, но настолько ненавистной, тревоги!        Мужчины отдалялись, а я всё стояла и смотрела вслед. Неотрывно наблюдала прямо сквозь огромное окно в гостиной, обрамлённое ажурными занавесками, пока серый автомобиль не скрылся с глаз за воротами. — Он не поехал на мотоцикле, — вздохнула Кэрол, застыв рядом.       И тут же я заметила Джесси, присевшую на край подоконника.       Так мы и остались втроём в томительном ожидании развязки. — Они вернутся, — тихо прошептала я, больше себе под нос, нежели в ответ. — Конечно, ведь сейчас не время отчаиваться.        Кэрол прерывистой вздохнула. Несмотря на напускное хладнокровие, она сильно волновалась и заботилась о нас не меньше, чем Рик и остальные. — Пойду, проверю детей.       Она сорвалась с места и бесшумно поспешила вверх по лестнице. А я, вновь бросив взгляд на Джесси, решила спросить: — Как ты?       Подруга пожала плечами. — Держусь, ну или пытаюсь. — Она обхватила пальцами рукав тёплой кофты и поднесла к лицу, смахнув навернувшиеся слезы. — После похорон сына и изгнания Пита мир так изменился. Теперь и Рик так часто уезжает. Не знаю, как мне быть. Раньше мы жили спокойно, но сейчас... — Это лишь временные трудности, — заверила я, аккуратно присев на подоконник и вытянув больную ногу. — Да и мир больше никогда не будет прежним. — Сэм изменился, Шейлин, — прошептала Джесси, и я обняла ее за плечи, осторожно погладив по волосам. — Он совсем не выходит из комнаты, ничего не ест, и злится на Рика. Считает, что вы всему виной. Я лишилась одного сына и чувствую, что вот-вот могу потерять и его. — Это пройдёт. Думаю, все наладится. — Он весь в отца. — Джесси покачала головой, но я не знала чем помочь, лишь только выслушать и утешить. — Временами сильно злится и грозит совершить ужасные вещи. Не знаю, как быть. Да и разговоры не помогут. — Ты пробовала попросить Рика? — Нет, Шейлин, да и не стану. Мне слишком неспокойно на душе в последние недели. — Джесси тяжело вздохнула, и я невольно тоже испытала ее отчётливое беспокойство. — Чувствую, скоро случится беда.

***

15 февраля 2014 год Дневник Шейлин Граймс

      Они ничего не нашли. Ни единого следа. Разве только Дэрил заметил едва различимые промерзлые отметины от шин под лёгким слоем свежего снега.        Вернулись после заката, замёрзшие и уставшие, да, к тому же, разочарованные, каждый по своему. Абрахам сожалел, что ему так и не подвернулся шанс воспользоваться своим новеньким ружьем, добытым в оружейном магазине всего пару недель назад; Дэрил отмалчивался в стороне, простояв в полумраке коридора не меньше часа; Ну а Рик расхаживал из угла в угол просторной гостиной, во всеуслышание раздумывая над тем, как распланировать круглосуточное дежурство, задействовав не только мужчин, но и некоторых женщин из Александрии. Я предложила свою кандидатуру, но дядя тотчас же отмёл эту, по его словам, бредовую мысль. Помешала хромота. Рик по-прежнему считал меня беспомощной. Нет, он никогда не говорил, не озвучивал свои мысли вслух, но я-то догадывалась; чувствовала, дядя настоит на своём и останется непреклонен. Рик слишком сильно опекал меня. И, возможно, тому предшествовала прошлогодняя встреча с Дуайтом. Я не знала, но в одном была уверена наверняка — эта забота постепенно заглушала позывы к приключениям.       Со временем даже начало казаться, словно каждый житель общины счёл своим несокрушимым долгом поинтересоваться, как я себя чувствую, и как у нас дела.       Близилась весна, снег понемногу таял. Часовые по три раза в сутки сменяли друг друга. Наблюдали и день, и ночь, всматривались в темноту, изредка замечая странные тени, которые мы все принимали за обман зрения или ничего не стоящую игру воображения. Но всякий раз, стоило лишь смотровому подать знак, Дэрил хватал арбалет и выныривал за ворота. Он мало отдыхал, так я слышала от Кэрол, и все своё время проводил то на охоте, то в поисках не существовавших людей, исчезавших среди густой чащи с первыми лучами солнца.        Жители волновались. Мучилась со сном и я. — Вы снова поедете? — раздалось однажды на крыльце.       Розита собиралась в путь: плотно шнуровала ботинки, склонившись к ногам. Тара стояла неподалёку. Скрестив руки на груди, она терпеливо следила за умелыми женскими движениями, словно выжидала благоприятного момента. Я не стала вмешиваться и расспрашивать. Осталась у окна, обратившись в невольного свидетеля чужой беседы. — Юджин указал на склад вблизи Вашингтона. — Розита выпрямилась, и я увидела ее спину прямо перед окном в гостиной. — Там может быть не только оружие, но и еда, продовольствие. Жизненно важные ресурсы. Рик подумывает вспахать землю по весне и попытаться выращивать овощи. Иисус, кажется, пообещал семена. — Неразумно покидать Александрию сейчас, — тихо заявила Тара, припомнив о недавнем инциденте, — особенно, когда на смотровой заметили огни. Мы нужны здесь. — Значит, ты не поедешь? — Девушка поставила руки в боки. — Ты и сама знаешь ответ.       Тара протянула руку и осторожно опустила на ее плечо. — Не нужно сомневаться, — мирно заверила Розита, и в голосе вдруг промелькнули ласковые нотки. — Возможно, сейчас совсем не время для спокойствия... — Знаешь, — Розита замолчала, а я будто бы увидела улыбку на её лице, — как раз самое время. Серьезно.        Тара подняла на девушку глаза, преисполненные истиной надеждой. И у меня на сердце потеплело, а по коже пробежались неуловимые мурашки. Вера привела нас к стенам Александрии, и по сей день наполняя души безоговорочным счастьем. Мы были живы. А прошлые обиды и страдания неизменно потихоньку забывались. — Поедем вместе и вернёмся к ночи, — Розита разомкнула руки и крепко обняла Тару за плечи. — Мы справимся. Дом выстоит. Что бы там ни было, ничего плохого не случится. Обещаю. — Знаю.        Девушки простояли неподвижно не более минуты. В молчаливом понимании и взаимной тревоге, они сияли мимолетным счастьем, просочившимся сквозь вены и добравшимся даже до меня. А потом, тесно взявшись за руки, медленно спустились с крыльца и неспешно направились к темному фургону, ожидавшему поблизости от ворот. Там же стоял мотоцикл, но Дэрила не было видно.        Я разочарованно отпустила кружевную занавеску и отошла от окна, прижавшись спиной к прохладной стене. Моментально тягучее одиночество захлестнуло душу, проскользнув прямо в самое сердце. И оно предательски сжалось. Какой же глупой я была. Совсем ничего не понимала... Или, наоборот, завидовала чужому единению? Ведь, несмотря на конец света, люди до сих пор давали себе шанс, находили друг друга, проникались истинными чувствами. Но хотела ли я?..        Этот вопрос и мучил без конца, заставляя ежеминутно забываться, погружаться в размышления, раскладывая каждую, даже незначительную мысль, по полочкам. И чем дальше я пробиралась, тем отчётливее понимала — нет, это мне совсем не кажется. Забота была реальной, впрочем, как эмоции и чувства. Это было по-настоящему! Но когда я смирилась, стало лишь страшнее. Правда поглотила с головой, неминуемо увлекая в океан неизбежности.        В отношениях мне никогда особо не везло. Стоило лишь вспомнить неудавшийся роман со Спенсером, а потом и Мэрла... Боже, да как я смела даже задуматься?! Допустить это хотя бы на секунду!..        Но внезапно стало поздно возвращаться, ведь только стоило уловить знакомые черты вдалеке, как сердце подпрыгнуло и провалилось куда-то в самую глубь истерзанного тела.        Что же я могла противопоставить зародившемуся чувству?..        Да и смела ли рассчитывать на это?

***

4 марта 2014 год Александрия

       Время близилось к весне. И постепенно волна страха отступила. Благодаря усиленной охране и круглосуточному патрулю, жители общины понемногу успокоились, и паника уступила место душевному волнению. Рик лично наблюдал за дорогой, уступая дежурство поздней ночью и заступая с самого утра. Но все было спокойно. Никто не попадался на пути, не таился в полумраке, и больше не пугал нас светом в темноте. Снег постепенно таял, в воздухе витал лёгкий аромат приближавшейся весны, и мы неизменно рассчитывали выбраться из западни с наименьшими потерями.        Спустя месяц я довольно хорошо разработала ногу и уже могла самостоятельно забираться на смотровую. Конечно, о полном восстановлении пока не могло идти и речи, но Сиддик регулярно фиксировал мои успехи и прогнозировал, что к лету я, возможно, вновь смогу понемногу бегать. И это воодушевляло. С непривычным упорством, я тренировалась, много гуляла по общине; даже возобновила позабытые тренировки по стрельбе из лука. Теперь в одиночку. Без надзирателя.        Спенсер больше не приходил. Да и я не изменила бы решения. Нам было нечего делить. Это и к лучшему, ведь у меня появилось столько свободного времени! Вопреки недовольству Рика, я вписала своё имя в расписание, и вскоре тоже заступила на дежурство. Ночи становились теплее. Да и кружка горячего свежего чая в термосе согревала, поднимала боевой дух. И я с огромным удовольствием проводила время, всматриваясь вдаль, наблюдая за дорогой и ощущая себя действительно нужной.        Особенно любила вечера, когда Грейси и Джудит гуляли по оттаявшей лужайке, Рик краем глаза присматривал за ними вместе с Джесси, а Дэрил возился с мотоциклом или чистил стрелы, проверял свой арбалет, попутно обсуждая что-то с Кэрол, перекидываясь приветствиями с жителями общины. Казалось, он больше всех сопротивлялся, опасался привыкать к новой жизни, но в то же время именно ему удалось приспособиться, соединить воедино любовь к пешим прогулкам в поисках добычи за стенами Александрии, и защиту нового дома. — Опять на дежурство? — громко спросила Тара, встретившись по пути к смотровой. — Да, — радостно отозвалась я, прихрамывая на ногу. — И без трости. — Девушка улыбнулась. — Хорошая новость. — Не представляешь, как я рада. Это большое достижение. — Я оставила термос с чаем наверху, бинокль тоже. — Тара кивнула в сторону лестницы. — Хорошей тебе смены. — Спасибо. А тебе отдыха.       Мы обменялись улыбками, и я, запахнув куртку покрепче, взобралась на смотровую. Нога болела. Не сильно, но саднила в области удара. И я старалась растирать затянувшийся шрам чуть выше колена, вытянув ногу вдоль деревянного настила.        Вечер выдался сказочно тёплым и звёздным. Я с удовольствием опёрлась боком о забор, подперла подбородок рукой и уставилась безмятежным взглядом вдаль. Лёгкий ветерок трепал наспех забранные волосы, пение птиц убаюкивало и расслабляло. На душе было настолько спокойно, что я даже отказалась от прослушивания музыки. Спрятала плеер вглубь кармана, наслаждаясь отдаленным детским смехом и мирно опускавшимися сумерками. — Второе дежурство за неделю? — послышалось прямо за спиной, и я, медленно обернувшись, посмотрела на Дэрила, ловко забравшегося по лестнице. — Пока я не могу выбираться на вылазки, это единственный способ не сойти с ума.        Друг усмехнулся и осторожно опустился рядом, взглянув исподлобья. — Ничего, если я останусь ненадолго? — привычно тихим голосом спросил он.        И я улыбнулась, радушно кивнув. — Завтра уезжаете? — Да, к вечеру.        Я втянула воздух через рот, бегло облизав губы. В последние дни мы виделись чаще, но совсем не разговаривали. Довольствовались обществом друг друга. И впервые в жизни обыкновенное молчание доставляло неподдельное удовольствие.       Я боялась этой возрастающей близости. Опасалась, что искажаю факты, воспринимаю его знаки внимания не правильно, истолковываю дружеские проявления, как нечто иное, чего не замечала прежде, или просто не задумывалась. Так и зарождалась неловкость. Я одновременно радовалась каждой встрече, но в то же время страшилась истины. Мы хорошо ладили. Дружили. И я совсем не хотела рушить это единение, настолько шаткое перемирие, ведь мы уже довольно длительное время не ссорились, и заботились друг о друге. — Надеюсь, все пройдёт хорошо, — спокойно выговорила я, потупив взгляд. А потом, вдруг, набравшись смелости, повернулась и тихо добавила: — Не люблю, когда вы покидаете Александрию. Не могу оставаться в неведении до возвращения. Честно, мне всегда немного страшно. Особенно теперь, когда мы наблюдали эти вспышки фар у дороги. Они могут знать? — Я стиснул пальцами подол платья, мигом позабыв о былом умиротворении. — Дуайт?.. — Я буду только рад встретить ублюдка, чтобы лично спустить с него шкуру, — твердо заверил Дэрил. — Но если что-то случится?.. Вдруг они знают об общине?.. — Значит, мы их встретим, и будем готовы, — он сказал так уверенно, что я поверила незамедлительно, и вдруг ощутила горячую ладонь на своем запястье.        Дэрил мягко посмотрел на меня и сжал пальцы, осторожно и совсем ненавязчиво, будто позволяя в любой момент отмахнуться, вытащить руку и отдалиться. Но я этого не сделала. Наоборот, тоже крепко обхватила его грубые пальцы, испытав неосознанный прилив нежности.       И, внезапно, мне понравилось.       Неловкость быстро улетучилась, уступив место уверенности и глубокому невиданному трепету. Мы сидели вдвоем на смотровой площадке и молча смотрели друг на друга. — Мне жаль, что это случилось с тобой, — наконец промолвил Дэрил, кивнув на больную ногу, и взгляд его стал более глубоким, сочувственным и… виноватым? — Это моя вина. Следовало прибить его на месте. Шейлин, — друг опустил голову, и волосы упали на лицо, — так не должно было случиться. — Нет, послушай, — я улыбнулась, вытянула руку и впервые прикоснулась к темным завиткам, слегка отбросив назад, — ты не мог предугадать, как и убить связанного человека.        Дэрил вздохнул, и невысказанная мука в его молчаливом взгляде заставила сначала замереть, а затем теснее сжать огрубелую ладонь.       Тем временем, на улице совсем стемнело. Всего один высокий фонарь освещал наши лица. — Со мной всегда одни проблемы.        Я ощутила влагу на щеках и поняла, что это слезы. Да, я себя совсем не контролировала. В очередной раз, оказавшись с ним наедине, побоялась принимать внезапно всколыхнувшиеся чувства, глушила в себе вполне явную симпатию, отчетливо игнорируя взаимные эмоции. Тогда мы были не готовы. Я — точно. — Ты сильная, Шейлин, — хрипло произнес Дэрил, и я, прикрыв глаза, неосознанно уронила голову на его плечо, почувствовав себя в совершенной безопасности, — куда сильнее, чем представляешь. — Будь осторожен завтра, обещаешь?       Я шмыгнула носом и слабо рассмеялась над своей несдержанностью и неконтролируемой мнительностью, расслышав вполне исчерпывающий ответ: — Я бы хотел сказать: что никогда тебя не оставлю, никого из вас. Но я не могу. И не потому, что не хочу. Нет, я всего-навсего не желаю лгать. Ни тебе, ни Рику. — Дэрил опустил голос до шепота. — Я буду с вами пока это возможно. Пока мы вместе. Пока мы живы. — Мы будем живы ещё очень долгие годы, — ласково ответила я, погладив мужскую ладонь. — А я всегда буду радоваться закатам. — Да? Почему?       Я искренне улыбнулась, наслаждаясь нашим единением. — Потому что ты всегда улыбаешься, когда солнце садится. И это вселяет веру на лучшее будущее.        У меня дыхание перехватило от того, с какой непоколебимой уверенностью Дэрил заверил в собственных словах. Он ясно выразил свои чувства единственным известным способом — заботой. А я сидела и недоумевала. Прижималась щекой к его плечу, отчетливо ощущая биение собственного сердца. Оно заколотилось куда быстрее, сопровождая скрипучее чувство в области желудка. Тогда я впервые задумалась над тем, что же на самом деле испытывал Дэрил. И почувствовал ли он, хотя бы на мгновение, эту явную симпатию, проскользнувшую между нами?.. Или, в отличие от меня, уже давно все понял?.. — Ты больше не хочешь уехать? — шепотом спросила я, почувствовав, как он легонько приобнял за плечо. — Нет, — уверенно ответил друг, качнув головой, — теперь нет. — Что же изменилось?       Дэрил вздохнул, и я вдруг поняла, буквально ощутила, как он снова стал серьезным. Помолчал с минуту, не больше, прежде чем тихо закончить: — Думаю, что это я сам.       Мне захотелось немедленно воскликнуть, рассказать о том, какой тернистый путь он прошёл! И кем в итоге стал: замечательным человеком, который готов на все, чтобы защитить близких. И я безоговорочно доверилась ему, мысленно пообещав больше никогда не сомневаться. — Мне нравится это место, Шейлин, — хрипло промолвил Дэрил. — И мне нравится наша группа. Уверен, что если бы не это все, — он махнул рукой через забор, — мы бы никогда не встретились, и мне бы ни за что не выпал шанс узнать себя с этой самой «новой» стороны. Я бы жил где-то на задворках, может быть, давно уж спился.        Он пожал плечами. — Нет, не думаю. Ты всегда был таким. — Я умиротворенно улыбнулась, нежась в темноте и его обществе. — Хотя, не спорю, иногда ты жутко злил меня. — Серьезно? — Дэрил тихо рассмеялся, а потом, видимо, припомнив былые ссоры, смиренно добавил: — Да, было время, когда я сомневался. Не самые лучшие месяцы. — А что же теперь?        Я обхватила его ладонь чуть сильнее, плотнее прижавшись щекой к широкому плечу. — Теперь я знаю, где мое место. — Исчерпывающий ответ.        И мы замолчали. Я смотрела далеко вперёд, вглядывалась в темноту, и тёплый ветер перебирал растрепанные волосы, разбрасывал по спине и груди, наполнял лёгкие кислородом. Дэрил сидел неподвижно и дышал глубоко, но совсем беззвучно. И лишь грудная клетка высоко вздымалась, и я могла отчетливо следить за его сердцебиением, ощущая, как пульсирует жилка на мужском запястье.        И вдруг мне захотелось уточнить, узнать как можно больше о том, что он думает; заверить, что мы все прошли через это. Каждый принял себя новым. Любой из нас изменился!..        Но я не успела. Только приоткрыла рот, как вдруг над опушкой разнесся душераздирающий вопль. В испуге, я вскочила и едва удержалась на ногах. Дэрил помог устоять, поднявшись следом. Кричала женщина. Это точно был звонкий, оглушительный призыв о помощи. Знакомый голос… — Ты что-нибудь видишь? — послышалось со стороны ворот. — Нет! — ответил Дэрил.       И только тогда я увидела Рика. Он бросился открывать длинную решетчатую дверь. И этот пробирающий скрежет я запомнила на всю жизнь. Надо же, всего мгновение назад все мысли погружались в затуманенную негу. Все было хорошо. И вот, внезапно, мир снова пошатнулся под ногами. Невзирая на боль, я быстро спустилась с лестницы, прямо за Дэрилом. Оперлась о его ладонь, и, ощутив землю под ногами, прихрамывая, ринулась к воротам.        Многие повыскакивали из своих домов. Безлюдные улицы заполнились перепуганными голосами, в то время как в голове билась одна-единственная мысль: «Только бы не наши». Я знала, насколько эгоистично это было, но до дрожи в коленях боялась потерять кого-то из друзей, в глубине души коря себя за безалаберность. Стоило наблюдать. Быть более внимательной, наконец, ведь это была ночь моего дежурства!        Мы увлеклись. Бесспорно, оба потеряли бдительность. И стало не до чувств. Вполне ощутимая угроза замаячила неподалеку, вогнала душу в легкое оцепенение. Я попыталась рассмотреть хоть что-то за приоткрытыми воротами, но Дэрил не позволил выйти за периметр. Стоило лишь попытаться, как он покачал головой и вытянул руку, буквально заставив отойти назад, прямиком к Мегги и Кэрол, выбежавших из дома всего мгновение назад. — Боже, что стряслось?! — воскликнула Тара, подоспев следом, прямо за Розитой. — Никто не знает, — испуганно отозвалась Мегги. — Это они? — раздалось где-то позади, но я не обернулась. — Это те самые люди?..        Нет. У меня затряслись колени, а под рукой не оказалось трости. Пришлось стиснуть зубы, молча наблюдая за фигурой, выскользнувшей из полумрака. — Карл?! — воскликнул Рик, бросившись навстречу сыну. — Что ты, черт возьми, делаешь за воротами после заката?!        Дядя выбежал навстречу, выставив свой кольт и опасливо озираясь в ожидании засады. Но все было тихо. Никто не появился следом. Только брат. — Это Энид, — надломленным голосом выговорил Карл, и только тогда, стоило ему выйти на свет, я различила застывшие слезы в его глазах. — Она мертва.