Несравненный

После покупки чистой чаши Фэн Сяо наконец успокоился. Чтобы избежать новых претензий, Цяо Сянь не только купила ему ложку и палочки, но и принесла моток пеньковой веревки. Она бросила его к ногам Фэн Сяо. — Что это? Предлагаешь мне повеситься? — лениво спросил Фэн Сяо. — Увы, небеса не позволят умереть столь изящному, талантливому и неповторимому человеку, как я. — Разве ты не любишь чистоту? — холодно ответила Цяо Сянь. — На подворьях годами не меняют постели. Все, кто приходил сюда, спали на них. Тебе не обязательно делить постель с братцем Е, можешь просто привязать концы бечевки к противоположным стенам комнаты и лечь на нее, она совершенно чистая. Поскольку они путешествовали, как две супружеские пары, Фэн Сяо и Цуй Буцюй, естественно, ночевали в одной комнате. Если заставить Фэн Сяо спать на бечевке, Цуй Буцюй сможет получить немного тишины и покоя. Цуй Буцюй опустил голову и откусил мясную лепешку, про себя подумав, что Цяо Сянь еще слишком неопытна, если понадеялась, что этого маленького трюка хватит, чтобы управиться с человеком по фамилии Фэн. Фэн Сяо был бы не Фэн Сяо, если бы хоть мгновение провел без развлечений. Неизвестно, какие пряности добавляли к баранине, но мясо было нежным на вкус, источало приятный аромат и словно таяло во рту между сочными слоями теста и специй. Цуй Буцюй тотчас забыл о сухом пайке, который им приходилось есть во время долгого путешествия. Как и ожидалось, Фэн Сяо, услышав слова Цяо Сянь, улыбнулся: — Ты права, я уже спросил у служащих, и они сказали, что могут заменить постельное белье за доплату. Цяо Сянь криво усмехнулась. — Ты слишком расточительная женщина, не просто не экономишь деньги семьи, но еще и тратишь их понапрасну! Фэн Сяо решил не препираться с ней, а повернулся напрямую к Цуй Буцюю, потянул его за край одежд и сказал, растягивая слова: — Мой господин, как, по-вашему… — Добавьте в счет, меняем, — коротко и четко ответил Цуй Буцюй, остановив Фэн Сяо от дальнейших действий. Цяо Сянь: «…» В этой схватке Цяо Сянь проиграла. Доев пряный рис, все четверо разошлись по своим комнатам, расположив трех извозчиков в номерах для слуг. Конечно, и бюро Цзоюэ, и бюро Цзецзянь не испытывали недостатка в деньгах. Однако в путешествии в чужие края главной целью было держаться незаметно. Если бы они разместили извозчиков в верхних комнатах для хозяев, то, возможно, завтра же встретили бы в своих дверях грабителей. Верхние комнаты здесь не шли ни в какое сравнение со столичными, но были довольно просторными. Забрав деньги, служащие очень быстро сменили постели и подушки. Новое одеяло почти наверняка весь день сушилось на улице и впитало в себя запах солнечных лучей. Цуй Буцюй заснул, едва коснувшись постели. Цуй Буцюй был гораздо слабее трех своих спутников, владеющих боевыми искусствами, и уступал даже обычным извозчикам. Он не только часто болел, но и вынужден был терпеть боль во время приступов. Если бы он не принимал лекарства на протяжение всего пути, то не смог бы сейчас стоять на ногах. К тому же во время путешествия Цуй Буцюй постоянно болел. Он чувствовал головокружение, едва садился в повозку. Однако мысли его оставались почти пугающе чисты. Он приходил в себя, стоило Цяо Сянь задать вопрос, и в кратчайшие сроки давал ответ. Фэн Сяо все время соперничал с Цуй Буцюем. Они выводили друг друга из себя и радовались, глядя, как противник оступается. Однако Фэн Сяо никогда не насмехался над его недугом, потому что прекрасно понимал, что это просто внешнее проявление здоровья, которое досталось ему от рождения, а не слабость. Напротив, Цуй Буцюй часто использовал свое болезненное состояние, чтобы заставить врагов ослабить бдительность. Фэн Сяо, отравив его курениями Найхэ в поместье Цюшань, тоже подумал, что этот человек уже в его руках, и бессознательно расслабился. Конечно, Фэн Сяо все понимал, но вслух признавать не собирался. Цуй Буцюй уснул так быстро, словно потерял сознание. Цяо Сянь несколько раз постучала, но, не дождавшись ответа, толкнула дверь и вошла внутрь, разбудив его. Только тогда Цуй Буцюй открыл глаза. На лице его остались следы усталости. — Вы съели только лепешку, я побоялась, что вы можете подавиться, и принесла горячий бульон. Цуй Буцюй, учуяв запах, тотчас понял, что суп долго томился на козьих костях. Масляную пену уже сняли, потому бульон был чистым и прозрачным, немного приправленный мелко нарезанным луком. — Где Фэн Сяо? — оглянулась Цяо Сянь. Цуй Буцюй медленно отпил суп. — Раз уж бюро Цзоюэ имеет здесь опорный пункт, то и бюро Цзецзянь, разумеется, тоже. У Фэн Сяо, в отличие от Цуй Буцюя, которого сопровождала Цяо Сянь, не было с собой помощников, поэтому на тайные встречи ему приходилось ходить лично. — Что ты выяснила? — спросил Цуй Буцюй. — Это подворье действительно пользуется дурной славой, — ответила Цяо Сянь. — Но, по-моему, связь умерших с этим местом целиком и полностью притянута невежественными людьми за уши. Торговцы избегали проклятья и приукрашивали факты для красного словца. Чем больше было таких разговоров, тем дальше слухи выходили за рамки возможного. Провожатый не хотел вести нас сюда, потому что это территория Син Мао. Син Мао и Дуань Цигу никогда не ладили, потому он нарочно попытался напугать нас вымышленной опасностью. — Отношения между Син Мао и Дуань Цигу уже накалились настолько, что они терпеть друг друга не могут? — Изначально они возглавляли две великие силы и оспаривали друг у друга территории города. Отношения их действительно ужасны. Однако после прибытия главы уезда Гао И обстановка заметно разрядилась. — Противостояние трех сторон, которые уравновешивают друг друга. — Верно. Говорят, в этом году Гао И устроил прием на праздник фонарей и отправил приглашения Дуань Цигу и Син Мао. Они оба пришли и согласились на примирение под уговорами Гао И. В этом месяце мать Син Мао отмечает свой шестидесятый день рождения. Прошел слух, что он собирается устроить грандиозное празднование в ее честь. Во всем городе гадают, пригласит ли он Дуань Цигу. — Когда состоится празднование? — Через пять дней. За время их разговора Фэн Сяо наконец вернулся. Уже наступили сумерки, и шум снаружи постепенно стих. В городе не запрещались ночные передвижения, просто с наступлением вечера запирались ворота. Постояльцы один за другим тушили свечи и готовились ко сну, но в забегаловках кто-то все еще наслаждался едой и шутками. Фэн Сяо не спеша зашел в комнату и бросил на Цуй Буцюя кокетливый взгляд: — Мой господин, ваша жена вернулась, вы уже захворали от горечи разлуки, да? Цуй Буцюй опустил чашу с супом и небрежно ответил: — Верно. Душа болит, сердце сжимается, все мысли в голове пришли в смятение от тоски по возлюбленной. — Неужели все так серьезно? — Фэн Сяо изобразил изумление. — Одним словом, скоро я не смогу больше терпеть, и все выплеснется наружу. Фэн Сяо рассмеялся: — Цюй-Цюй, с тобой и правда интересно общаться! Цяо Сянь фыркнула, но промолчала. Однако ей и не нужно было говорить: Фэн Сяо понимал, что в глубине души его проклинают, но решил делать вид, что Цяо Сянь не существует, потому той оставалось тихо дымиться от злости, не имея возможности выплеснуть гнев. Она отказалась покидать комнату, села и уставилась на Фэн Сяо. Если Фэн Сяо и не был самым наглым человеком в мире, то определенно входил в первую тройку. Как могло хоть что-то смутить его? Он спокойно развернул бумажный сверток, который принес с собой. Аромат поджаренной над огнем курицы мгновенно наполнил комнату. Цуй Буцюй на самом деле уже наелся, но вкусный запах снова пробудил в нем аппетит, потому он без всяких церемоний протянул руку и оторвал куриную ножку. Фэн Сяо улыбнулся. — На обратном пути я встретил старого знакомого. Угадаешь, кого? Цуй Буцюй медленно прожевал кусок курицы. — Юй Сю. — Как ты узнал? — удивленно приподнял брови Фэн Сяо. — Что, теперь я похож на провидца? Раз ты спросил в такой манере, то мы определенно оба знаем этого человека и к тому же встречали его совсем недавно. Юй Сю — загадочная личность и подчиненный принца Цзиня. Он не остался скромным советником при принце Цзине, а наоборот — отправился далеко в Люгун, причем, очевидно, не только ради нефрита Небесного озера, но и еще по какому-то странному делу. Почти наверняка он прибыл в Цемо, потому что отправляется на запад. — А почему ты исключил Гао Нина или Фо Эра? — Ты победил обоих. Если бы они не объединились в прошлый раз, воспользовавшись эффектом неожиданности, то наверняка уже давно умерли бы под твоей ладонью. Ты не стал бы говорить о них с такой интонацией. Фэн Сяо, очевидно, испытывал глубокий интерес к Юй Сю. — Как ты думаешь, куда он направляется на этот раз? Цуй Буцюй на мгновение задумался, а затем покачал головой. — Пока что я не могу разгадать правду. — Ты редко когда признаешь поражение. Цуй Буцюй усмехнулся. — Я ведь не провидец и не небожитель. Даже если я умен, это все еще знания смертного человека. Но я уверен, что он направляется не к Бага-Ышбара хану, иначе уже давно встретился бы с Фо Эром в Люгуне. — На этот раз он сменил наряд и даже надел парик, чтобы больше не светить лысиной. А еще он живет в том же подворье, что и мы, на том же этаже, но через три комнаты. Цяо Сянь уже собиралась уйти, но, услышав слова Фэн Сяо о Юй Сю, остановилась и невольно вмешалась в разговор: — Возможно, он тайно следует за нами? Они тоже полностью изменили свою внешность. Даже столкнись они лицом к лицу, Юй Сю было бы непросто их узнать. Но, как говорится, береженого бог бережет [1]. — Нет, — возразил Цуй Буцюй. — Если бы он уже знал, что мы остановились в этом подворье, то выбрал бы другое. Юй Сю, безусловно, планировал прийти в определенное место, встретиться с определенными людьми или сделать определенные дела. — Тогда, возможно, он наш попутчик и едет на встречу с Апа-ханом? — наморщила брови Цяо Сянь. Но это тоже было неверно. Тюркских ханов было несколько, и Апа-хан обладал далеко не самым большим влиянием. Юй Сю — советник принца Цзиня и не получил бы никакой пользы от встречи с Апа-ханом. Цуй Буцюй положил на стол доеденную ножку и оторвал от курицы крылышко. — Если невозможно понять, не надо и размышлять об этом. Мы обо всем узнаем, когда придет время [2]. Если наши пути продолжат пересекаться, рано или поздно его намерения станут ясны. Фэн Сяо рассмеялся. — Когда ешь курицу, не забывай, кто купил ее. Мой господин, вы съели еду вашей жены, разве не стоит проявить благодарность? — Сколько моих денег ты успел потратить за время путешествия? — удивленно посмотрел на него Цуй Буцюй. — Новая чашка, ложка, палочки, я даже купил тебе свежее постельное белье, а ты требуешь благодарности за съеденную куриную ножку? Сначала верни мне мои деньги. Фэн Сяо чуть не поперхнулся, но с озорной улыбкой промолчал. Когда курица была доедена, Цяо Сянь встала и ушла, а Цуй Буцюй помыл руки и снова приготовился лечь в постель. Фэн Сяо посмотрел на него с неподдельным изумлением. — Днем ты спал в повозке, затем, когда я ушел, ты уже лежал, а теперь снова хочешь спать? Он описал Цуй Буцюя, словно некое животное. — Мое тело очень слабое, а сон укрепляет здоровье, — самым естественным образом ответил Цуй Буцюй. Договорив, он натянул на себя одеяло и лег, не обращая внимание на Фэн Сяо. Хоть и казалось, что он спал в экипаже все последние дни, на самом деле дорога была слишком неровной. Извозчики пытались уменьшить тряску, но с постелью это все равно не могло сравниться. Вот почему Цуй Буцюй не получил достаточного отдыха. Усталость захлестнула его, едва голова коснулась подушки, и он ушел на встречу с Чжоу-гуном [3], даже не взглянув на Фэн Сяо. В комнате была всего одна кровать, а Фэн Сяо не хотел спать на бечевке, потому мог только лечь рядом с Цуй Буцюем. Тому было все равно, где будет спать Фэн Сяо. Он оставался мужчиной, как бы ни был красив в женских одеждах, потому не нужно было беспокоиться, что кто-то кем-то воспользуется. Однако едва заснувшего Цуй Буцюя вдруг разбудили. Он рассеянно приоткрыл глаза и услышал голос Фэн Сяо: — Подвинься немного, мне тесно. Цуй Буцюй подумал, что кровать и правда небольшая, потому подвинулся, только чтобы увидеть, как Фэн Сяо положил между ними две фарфоровые подушки. — Ты спишь в очень скверной позе, не пересекай границу. Цуй Буцюй не удержался от насмешки: — Ты и правда женщина? Фэн Сяо приподнял брови. — Ты не помылся и не сменил одежды, когда пришел. Если сейчас вскипятишь воду и примешь ванну, этот Достопочтенный уберет обе подушки. Помыться в такое время было не самым простым делом. Нужно было развести огонь в кухонном очаге подворья, а затем натаскать воду. Почти все уже спали. Кто стал бы заниматься этим посреди ночи? Цуй Буцюй сказал про себя: «Я перетерплю это» — и продолжил лежать спиной к нему: — Как тебе будет угодно. Он подумал, что теперь сможет спокойно спать, но очень скоро Фэн Сяо опять разбудил его. — Не храпи. Так шумишь, что будишь меня. Цуй Буцюй стиснул зубы. — Я никогда не храпел, но мои ци и кровь текут с перебоями, потому мне закладывает нос и дыхание становится немного шумным, вот и все! Если ты не можешь уснуть, то иди на крышу любоваться луной! Командующий Фэн, тот, кто мешает мне спать по ночам, на утро будет молить о смерти. Ты и правда собрался сражаться со мной всю дорогу? Он не владел боевыми искусствами, но сейчас в его глазах горела ярость, ничем не уступающая самым умелым воинам. Фэн Сяо не собирался признавать, что ему просто хотелось повеселиться, и невинно ответил: — У меня чуткий сон, потому, чуть что пошевелится, я тут же просыпаюсь. Ты действительно разбудил меня, но, раз уж я такой добрый человек, не буду препираться с тобой. Цуй Буцюй глубоко вздохнул, упал обратно и уснул. Но этой ночью все было против него. Вскоре его снова разбудили. Фэн Сяо, не дожидаясь его гнева, быстро сказал: — Снаружи пожар. Цуй Буцюй почуял запах горящего дерева и заметил пламя, взметнувшееся до небес. Фэн Сяо подошел к окну и с третьего этажа смог увидеть пожар, охвативший почти целое здание. Один за другим горожане начали просыпаться. Множество людей таскали ведра с водой, чтобы потушить огонь. Эта работа заняла целую ночь. Цуй Буцюй не принимал участие в тушении пожара, но так и не смог хорошо поспать из-за постоянных пробуждений. На следующее утро под его глазами собрались иссиня-черные круги. Цяо Сянь, увидев его, взволнованно спросила: — Брат Е, ты не выспался? Фэн Сяо весь залился краской. — Я сказала мужу, что, пока мы не дома, нужно вести себя прилично, однако господин отказался внимать моим доводам и не давал мне спать до глубокой ночи. Как эта жена могла возразить! Цяо Сянь: «…» У нее опять зачесались кулаки. Обычные замужние женщины, разумеется, не стали бы вести такие распутные речи при посторонних, но Фэн Сяо не то что не был обычной женщиной, он вовсе не был женщиной. Естественно, его совершенно не заботила собственная репутация. Цяо Сянь знала, что он каждый день развлекался тем, что выводил Цуй Буцюя из себя и наслаждался его реакциями. Вчера Цуй Буцюй потерял терпение, но сегодня уже был спокоен: — Вчера ты заглядывалась на Чжан Саня, который моет лошадей, а только что строила глазки повару Ли Сы, — холодно усмехнулся он. — Сколько раз мне приходилось надевать зеленую шапку [4], пока мы были в Люгуне? Я все это стерпел, но ты никак не можешь прекратить! Почему бы тебе не пойти и не поискать в городе бордель, в котором не хватает людей, чтобы развлекаться каждый день?! Всего несколько слов — и постояльцы, занявшие соседние столы, обернулись посмотреть на разворачивающееся представление. Все взгляды — любопытные или развратные — сошлись на Фэн Сяо. Люди полагали, что эта девушка просто не могла выносить одиночество, и гадали, смогут ли провести с ней ночь. Уголки губ Цяо Сянь дрогнули. Она подумала, что эти двое перестарались. Разве они не договорились держаться незаметно? Почему они, наоборот, привлекают к себе внимание? Какая жена будет раз за разом наставлять своему мужу рога в путешествии? И какой муж будет открыто говорить, что носит зеленую шапку? — Давай пересядем за другой стол, — сказала Цзинь Лянь, обращаясь к Цяо Сянь. — Давай, — тут же согласилась Цяо Сянь. Они поднялись, готовые бежать с поля битвы. Но в этот момент на подворье зашли двое стражей. Оглядевшись, они обратились к служащему: — Здесь ли проживает купец Е Юн? Е Юн — имя, под которым скрывался Цуй Буцюй. Служащий любезно поклонился и спешно ответил, что поищет этого человека, но Цуй Буцюй отреагировал раньше. — Е Юн — это я. Можно узнать, какое дело привело вас сюда? Главный стражник посмотрел на него и махнул рукой. — Забирайте его. — Минуточку. Фэн Сяо поднялся на ноги и не то умышленно, не то случайно загородил Цуй Буцюя своей спиной. — Разве чтобы арестовать кого-то не нужна причина? — Вчера ночью внезапно начался пожар, — холодно ответил стражник. — Чэн Чэн сгорел заживо. Нам доложили, что за день до этого он ссорился с вами, поэтому вы все подозреваетесь в поджоге и убийстве! Чэн Чэн — тот, кто провожал их от Люгуна.

***

Примечания: [1] 不怕一万，就怕万一 (bù pà yī wàn jiù pà wàn yī) — китайская поговорка, дословно «не бойся тысячи подобных случаев, бойся одного неожиданного», образно «лучше перестраховаться, чем потом сожалеть», «соломинка может преломить спину верблюда». [2] Мы обо всем узнаем, когда придет время — идиома, дословно «когда лодка подойдет к мосту, то поплывет прямо вместе с потоком»; обр. «выход всегда найдется, кривая вывезет, все уладится само собой». [3] Уйти на встречу с Чжоу-гуном — Чжоу-гун — правитель династии Чжоу. Идиома «встретиться с Чжоу-гуном» означает «идти спать». Чжоу-гуна иногда называют богом снов. [4] Носить зеленую шапку (обр. о рогах, якобы наставленных обманутому мужу) — во время династии Юань был отдан приказ главам семей, жены которых были «певичками или проститутками», носить зеленые платки на головах, откуда и пошло это выражение.