Несравненный

Веки Гао И дергались с самого утра. Обычно после пробуждения он первым делом молил богов об удаче, но сегодняшний день стал исключением. Он подозревал, что это дурной знак, и даже приказал кому-то принести ему черепаший панцирь и медяки. Гао И обладал невероятным упрямством во всем, что касалось гадания на гексаграммах, потому даже когда кто-то приходил, он перво-наперво составлял гексаграмму, смотрел, к счастью это или к беде, а уже потом решал, принимать гостя или нет. Жена никак не могла повлиять на него и насмехалась над тем, что он скоро начнет опираться на гадание, даже чтобы решить, какой ногой ступить за порог. Гао И всерьез обдумывал это предложение, но, к сожалению, решил, что потеряет слишком много рабочего времени, и потому отказался. Как только он отправил людей за медяками, вернулся стражник вместе с подозреваемыми. Цяо Сянь изначально хотела отправиться на допрос в одиночку, но стражник, разумеется, не согласился и настоял, чтобы пришли все четверо. Они едва не подрались по этому поводу. Но как только Цяо Сянь превратила чашку в порошок своим мастерством, стражники немедленно поняли, что они не так безобидны, как кажутся. Цемо полно драконов и змей [1], чудаки и чудеса встречаются здесь повсюду. Гао И эту должность пожаловал императорский двор, однако власть его здесь была весьма мала, потому его подчиненные, естественно, не собирались нарываться на неприятности и в тот же момент вежливо попросили четырех человек проследовать за ними. Они даже близко к ним не подошли, не говоря уже о кандалах и веревках. Со стороны казалось, будто Гао И пригласил их к себе в качестве гостей. Гао И был ужасно суеверным, но не глупым, потому понял, что происходит, едва увидев поведение своих подчиненных. — Начальник [2] Гао, можно узнать, с какой целью мы пришли сюда? — взяла на себя инициативу Цяо Сянь. Она не преклонила колени и даже не поклонилась. Гао И сильно не обрадовался этому, но, присмотревшись, заметил, что эти люди выглядели равнодушно, уверенно и бесстрашно. Кажется, они были не так просты. Он скосил взгляд на своего помощника, и тот, кашлянув, сказал: — Вы увидели начальника уезда, почему бы не поклониться в знак вежливости? — У нас есть свои причины не кланяться вам, — холодно ответила Цяо Сянь. — Сначала расскажите про смерть Чэн Чэна. Помощник взглянул на Гао И, увидел, что тот вроде бы смирился с бесцеремонностью гостей, и потому сказал: — Прошлой ночью в городе вспыхнул пожар, два человека погибли. Один из них — Ли Фэй, второй хозяин ссудной кассы Жунсин. Второй — Чэн Чэн, рабочий-подёнщик. После случившегося кто-то заявил, что видел, как вы и Чэн Чэн спорили тем же днем, так что вы подозреваетесь в убийстве. Начальник уезда вызвал вас на допрос именно по этой причине. Кроме Гао И и его помощника, в стороне сидел еще один человек лет тридцати-сорока в традиционной китайской одежде. Он не сказал ни слова, однако выражение его лица было отчуждено-надменным. Вероятно, именно он доложил обо всем властям. — Вчера Чэн Чэн планировал обмануть нас, — произнесла Цяо Сянь. — Я проучила его, после чего он осознал свою ошибку и попросил прощения. На этом все закончилось. Мы рассчитались друг с другом, потому о какой-то вражде не может быть и речи. Прошлой ночью мы не покидали постоялый двор, не говоря уже о поджогах и убийствах. Прошу начальника уезда судить справедливо. Не успел Гао И открыть рот, как тот мужчина средних лет в традиционном костюме холодно фыркнул: — Парой предложений вы полностью сняли с себя ответственность. Однако виновны вы или нет, прошу начальника уезда допросить их с пристрастием! Цзинь Лянь была младшей хатун Апа-хана, однако положение ее было весьма необычным. Никогда еще ей не приходилось терпеть подобный позор, потому она тоже холодно усмехнулась: — Если мы не совершали убийство, значит, не совершали. Вы что, хотите выбить из нас показания? Она превосходно говорила на китайском, но все-таки была родом не с центральных равнин, потому, разумеется, имела акцент, который тотчас заметил Гао И. — Откуда ты? — Какая разница, откуда она, убийство оплачивается жизнью, таковы законы неба и принципы земли! — закричал человек в роскошных одеждах. — Я здесь судья или ты? — недовольно заметил Гао И. — Если продолжишь вести себя столь же грубо, то можешь вернуться к вашему хозяину и сказать, чтобы он сам занимался расследованием! Человек в роскошных одеждах слегка остудил свой пыл, но все так же упрямо сказал: — Хозяин доверяет Вашей светлости, потому отправил меня доложить вам об этом деле! — В таком случае задержите этих людей, а когда прибудут люди Дуань Цигу, допросим их вместе, — безэмоционально ответил Гао И. Так судьба Цуй Буцюя и его спутников была решена. Цяо Сянь собралась действовать, но Фэн Сяо ее опередил: — Какая дерзость! Вы хоть знаете, кто мой муж?! Он сказал это невероятно надменным тоном, ничуть не уступая тому человеку в роскошных одеждах. Цуй Буцюй собирался сказать то же самое, потому невольно скосил на него взгляд. — Мой муж, племянник князя Цюцы, прибыл на центральные равнины по важному делу, которое поручил ему Его Величество. Теперь задача выполнена, и мы возвращаемся в Цюцы, — продолжил Фэн Сяо с гордо поднятой головой. — Однако вы без всякой причины обвинили нас в преступлении! Если вы ничего не объясните, мы не согласимся на примирение! Гао И, услышав это, вдруг почувствовал резкую головную боль. Про себя он подумал, что все это определенно происходит потому, что он забыл погадать утром. Иначе он отказался бы от встречи даже с человеком Син Мао, не говоря уже о Цяо Сянь и этих троих. Он скорчил мину человека, не желающего больше лезть в чужие дела, однако мужчина в традиционных одеждах отказался так просто сдаваться и недоверчиво спросил: — У вас есть доказательства? Среди этих четырех были и мужчины, и женщины. Отряд их был весьма небольшой. Цюцы — маленькая страна, но вовсе не бедная. Человек средних лет был не из тех темных людишек, которые света белого не видели, потому, естественно, не поверил им так легко. Однако Цуй Буцюй действительно вытащил из рукава золотую печать, поверх которой на двух языках — Цюцы и Хань — было предельно понятно выведено положение ее владельца. Военный маршал, левая рука князя Цюцы. Люди вроде Цуй Буцюя, занимаясь чем-то, обязательно делают множество приготовлений. Искусство изменения внешности было только первым шагом. Кроме этого, он подготовил еще и пару фальшивых личностей. Если бы путь прошел спокойно, то они остались бы обычными людьми, которые направляются в Цюцы навестить родственников. А если бы произошла какая-то неожиданность вроде сегодняшней, то они стали бы представителями знати Цюцы, скрывающимися под чужими именами. Цуй Буцюй был почти уверен, что Фэн Сяо сделал такие же приготовления, но теперь, когда тот опередил его на шаг, вынужден был следовать его плану. Гао И покрутил в руках увесистую золотую печать, но не нашел в ней ничего подозрительного. Отпетые мошенники могли использовать такие приемы, но не так уж много мошенников способны создать золотую печать, только чтобы обмануть других. К тому же нет никакой пользы в том, чтобы выдавать себя за племянника князя Цюцы. Эти люди держались в Цемо очень незаметно. Если бы их не вызвали сюда, то их личности так и не были бы раскрыты. Мужчина средних лет все еще не оставил свои подозрения и хотел было тщательно рассмотреть печать, но Цяо Сянь схватила его запястье. — Кем ты себя возомнил? Думаешь, можешь взять личную печать родственника правителя Цюцы и рассматривать, как заблагорассудится? Ты и так оклеветал нас сегодня, даже не думай легко отделаться! — Я помощник князя царства Шаньшань, как я могу оклеветать кого-то? — яростно возразил мужчина. — Царство Шаньшань давно уничтожено, о каком князе ты говоришь? — усмехнулась Цяо Сянь. Обычный человек не мог говорить подобным тоном. Гао И несколько удостоверился в их личностях. Он запретил человеку средних лет продолжать спор и обратился к Цуй Буцюю: — Господин Ли, у нас не было намерения создавать конфликт. Дело в том, что, кроме Чэн Чэна, скончался так же и подчиненный Син Мао. Ссудная касса Жунсин — собственность Син Мао. Вторым ее хозяином был Ли Фэй, а старшим — младший сын Син Мао. Однако последний никогда не интересовался делами, потому фактически заправлял всем Ли Фэй. Эта лавка ежегодно приносила Син Мао немалый доход, а Ли Фэй много лет был его верным подчиненным и занимал особое положение, потому его смерть показалась Син Мао очень подозрительной. Он считал, что кто-то намеренно убил Ли Фэя, потому отправил своего слугу к Гао И. Син Мао и Дуань Цигу враждовали много лет, об этом знал весь город. Если с людьми Син Мао случалась беда, то большинство инстинктивно думало, что это дело рук Дуань Цигу. Появление Цуй Буцюя и его спутников стало неожиданностью. Гао И изначально не хотел вмешиваться в споры этих двоих. Власть главы уезда была очень скромной, а эти двое управляли городом долгие годы и обладали огромной силой. Он ежегодно получал приятные подарки от обеих сторон, потому, естественно, должен был как-то разрешить это дело. — Мы спешили вернуться в Цюцы и не остановились бы здесь на ночь, если бы господин не заболел по дороге, — сказала Цяо Сянь. Гао И взглянул на лицо Цуй Буцюя и убедился, что тот выглядел так, словно страдает тяжелым недугом. В этот момент все его сомнения касательно их положения развеялись. — Жизнь человека касается неба [3], а это просто формальности, — он встал и поклонился. — Цюцы и Великая Суй издавна связаны дружескими отношениями, они не должны быть разрушены этим делом. Прошу господина простить меня. Мужчина в традиционных одеждах нахмурился. — Начальник уезда, если это дело не придет ни к какому результату, я тоже вернусь к господину ни с чем, это неприемлемо. Могу ли я просить вас задержать этих людей ненадолго, чтобы я мог запросить указаний господина? — Почему вы зациклились на нас, вместо того чтобы подумать о Дуань Цигу? — спросила Цяо Сянь. — Все знают, что Дуань Цигу подозреваемый, как он сам может не знать? — ответил человек средних лет. — Лучше уж нанять для подобной работы неизвестных людей вроде вас, которые могут просто развернуться и уйти после завершения дела, разве нет? — Если мы убийцы, то зачем затеяли спор с Чэн Чэном и выставили себя подозреваемыми? — фыркнула Цяо Сянь. Между делом прибыл подчиненный Дуань Цигу. Это был худощавый человек средних лет со шрамом на лице — яркая противоположность толстяку в роскошных одеждах, что подчинялся Син Мао. Стоило врагам встретиться, как их глаза налились кровью. Они были знакомы и начали язвительно насмехаться, едва увидев друг друга. Бюро Гао И тотчас превратилось в поле брани. На лице Гао И выступило раздражение, но он сдержал свой гнев. Цуй Буцюй, наблюдая за этим со стороны, заметил, что Гао И, хоть и считался одной из трех сил Цемо, на деле был самой слабой стороной. — Раз уж вам нечего делать, позвольте нам осмотреть оба трупа. Если найдем какие-нибудь зацепки, то снимем с себя все подозрения, — сказал Цуй Буцюй. Гао И не желал больше слушать их пререкания, потому сразу же согласился. — Неужели племянник князя Цюцы умеет осматривать трупы? — придрался толстяк. Цуй Буцюй сохранил полное хладнокровие. — Верно, отец моей жены — осмотрщик трупов. Она унаследовала от своей семьи ученость и знает дело своего отца. Нет ничего плохого в том, чтобы дать ей попробовать. А будет с этого толк или нет, мы не узнаем, пока не попробуем. Фэн Сяо: «...» Он только вырыл яму для Цуй Буцюя, а тот немедленно вернул ему должок. Осмотреть труп — значит прикоснуться к трупу, а это значит… Лицо Фэн Сяо медленно позеленело. Знал бы он раньше — предпочел бы издеваться над ним, став племянницей князя Цюцы.

***

Примечания: [1] 龙蛇混杂 (lóngshéhùnzá) — смешение драконов и змей (обр. в знач.: разношерстное, смешанное общество). [2] Она использует в качестве обращения 明府 (míngfǔ) — уст., вежл. Вы, Ваша светлость (обращение в письменных заявлениях на имя уездного начальника, окружного правителя). [3] 人命关天 (rén mìng guān tiān) — жизнь человека касается неба, обр. дело о жизни человека, важнейшее дело, вопрос жизни и смерти.