Несравненный

Личность племянника князя Цюцы нужна была, только чтобы обуздать разнузданность и высокомерие толстяка. Худой же по-прежнему время от времени подозрительно поглядывал на Цуй Буцюя и его спутников. Здесь, в Цемо, небеса были высоко, а император — далеко, потому уважением не пользовались даже чиновники Великой Суй вроде Гао И. Князь Цюцы не мог послать многочисленную армию навстречу своему племяннику. Даже сильные люди боялись местных лиходеев [1]. Да будь Цуй Буцюй хоть самим князем Цюцы, а не просто его племянником, Дуань Цигу и Син Мао располагали сотней способов заставить их остаться здесь навечно и сделали бы это безупречно. Оба трупа сейчас находились на общественном хуторе. Гао И, посчитав это плохой приметой, разумеется, не захотел идти туда и приказал привезти трупы в ручной тележке на передний двор. Было холодно, потому тела, даже пролежав всю ночь, еще не пропитались зловонием. К тому же они оба сгорели заживо, трупы давно обуглились, найти какие-либо зацепки по внешности было весьма трудно. На лице толстяка выступило выражение: «Я правда должен смотреть, как вы исследуете труп?» Цуй Буцюй обошел вокруг обоих трупов, а затем поманил Фэн Сяо рукой: — А-Фэн, разве это не твоя сильная сторона? Скорее иди сюда, взгляни! Фэн Сяо: «...» Слабый запах гари проник в его ноздри. Губы Фэн Сяо дернулись. — Мой господин, мои руки очень нежные, и я только вчера нанесла лак на ногти. Можно я буду говорить, а осмотр проведете вы? Цуй Буцюй мягко улыбнулся и неожиданно легко пошел на компромисс: — Конечно, можно. Он не придал значения грязи, протянул руку прямо на мертвое тело и начал осмотр. От груди Цуй Буцюй двинулся вверх. Одежда на трупе сгорела дотла, осталось лишь несколько прилипших кусков, не слишком приятных на ощупь. Однако у людей, что стояли вокруг, волосы встали дыбом от страха. Толстяк и худой невольно закрыли рот и нос платками. Даже Гао И чуть отошел в сторону двери. Цуй Буцюй же выглядел как обычно, словно прикасался к нефритовой коже красавицы, а не к обезображенным покойникам. Фэн Сяо обладал непревзойденными навыками боевых искусств, его интеллект также мог быть приравнен к лучшим в мире. Однако, как осматривать труп, он не знал, а Цуй Буцюй представил его как наследницу фамильного мастерства, потому он вынужден был подыгрывать. Увидев, как Цуй Буцюй ощупывает труп, он тотчас спросил: — Что там с верхней частью тела? — Спереди ран нет, а на спине… Цуй Буцюй перевернул труп. Щёлк! Часть руки отвалилась на землю. Все вокруг: «...» — Я применил не так много сил, — невинно сказал Цуй Буцюй. Затем он обратился к Фэн Сяо: — А-Фэн, подними его предплечье и подай мне. Цяо Сянь поспешно отвернулась, чтобы не позволить Гао И разглядеть радость в ее глазах. Фэн Сяо схватился рукой за лоб: — Ах, у меня вдруг что-то закружилась голова. Мой господин, ваша жена тут вспомнила, что лекарь запретил мне прикасаться к предметам, которые пропитаны отрицательной энергией, поскольку нашему малышу нет еще и нескольких месяцев. Ваша жена предпочитает послушать лекаря. Вы ведь не хотите, чтобы ваш ребенок родился без руки или ноги? Цуй Буцюй: «...» Он взглянул на живот Фэн Сяо, а затем с каменным лицом продолжил исследовать труп. — Кости на спине целы, никаких ран. Цуй Буцюй несколько раз перевернул труп. — То есть вы так долго этим занимались и ничего не нашли? — не выдержал толстяк. — Это напрасная трата нашего времени! — добавил худой. — Ваша светлость, ваш покорный слуга считает, что смерть Ли Фэя очень подозрительна, и просит Вашу светлость задержать этих четырех людей и внимательно допросить. На мой взгляд, еще лучше будет послать людей в Цюцы и узнать, действительно ли у князя Цюцы есть племянник. Если окажется, что нет, то перед нами злодеи, которых кто-то надоумил убить Ли Фэя! — Кто надоумил? — недовольно вмешался худой. — Говори прямо, а не скрытыми нападками! — Я скажу тебе кто! Эти двое вот-вот готовы были вцепиться друг в друга. Гао И уже привык сглаживать между ними острые углы. Даже если бы Цуй Буцюй выдал себя за бродящего шарлатана, не говоря уже о предъявлении золотой личной печати, он не стал бы соваться куда не следует. Прибыв сюда и узнав об отношениях Дуань Цигу и Син Мао, Гао И задушил в себе желание продвинуться по службе. После проведенных здесь лет он был согласен жить, как простой человек, лишь бы уехать. Даже занять должность магистрата в уезде низшего класса будет лучше, чем остаться здесь. В Цемо он каждый год получал немало взяток от Дуань Цигу и Син Мао, но оказался буквально зажат между молотом и наковальней. Терпеть это было невозможно. — Хоть у этих людей и нет никаких ран на груди или спине, они действительно были убиты, а потом сожжены, — раздался спокойный голос Цуй Буцюя. Все трое замерли. Даже толстяк и худой перестали препираться. — Не смей нести чушь и намеренно нас запугивать! — Посмотрите на его рот, — ответил Цуй Буцюй. Он открыл рот одному из трупов. Гао И не сдержал любопытства и подошел посмотреть. Толстяк и худой вынуждены были подавить тошноту и поступить так же. — Если бы они сгорели заживо, то во рту и ноздрях остались бы сажа и древесные опилки. Однако здесь все чисто. Следовательно, их сожгли уже после смерти. Сначала Гао И не хотел вмешиваться в это дело. Услышав, что два человека сгорели заживо, он не подвергал это сомнению, но сейчас не удержался от вопроса: — Тогда как же они умерли? Можно ли это выяснить? Цуй Буцюй нащупал затылок трупа и остановился: — А-Фэн, пойди взгляни на это. — Будет лучше, если вы скажете, а ваша жена посмотрит отсюда. Фэн Сяо понял, что Цуй Буцюй намеренно копает ему яму, потому отказался подходить, несмотря ни на что. Цуй Буцюй обернулся, с улыбкой взглянул на него и мягко сказал: — Дело касается человеческой жизни. Если мы узнаем правду, то сможем помочь мертвым восстановить справедливость. А-Фэн, знаю, после смерти нашего ребенка ты очень сильно страдала и продолжала считать, будто он все еще в твоем животе. Вот почему мы должны постараться заработать как можно больше добродетелей для нашего вознесшегося на небеса ребенка, что скажешь? Фэн Сяо скривил губы: …ты победил [2]! Цуй Буцюй приподнял брови: А кто просил тебя так завираться? Почему бы мне в таком случае не помочь тебе выкрутиться? Если не подойдешь сюда сейчас же, я покажу тебе еще парочку своих «приемов». После короткого противостояния их взглядов Фэн Сяо наконец пересилил себя и шагнул вперед. Остановившись рядом с трупом, он подавил отвращение и нащупал его затылок. — У него трещина в одном из шейных позвонков, — сказал он через некоторое время. — Убийца очень талантлив и, вероятно, практикует боевые искусства. Он расколол кости, не вызвав их смещения. Если бы не тщательный осмотр, ничего бы не обнаружили. Гао И приказал осмотрщику заняться телами, и тот действительно повторил слова Фэн Сяо и Цуй Буцюя. — А я говорил, что его убили! — тотчас закричал толстяк. — Ли Фэй обычно заботился о ссудной кассе и редко выходил на улицу. Как он мог нажить себе такого врага? Очевидно, кто-то хотел отрубить моему господину крылья! — Назови конкретное имя, если хватит мужества, а не бросайся ядовитыми намеками [3]! — вспылил худой. — А что с того, что я назову конкретное имя? Все в Цемо знают, что Дуань Цигу собственными руками может разбить золото и нефрит! — Если мой господин захочет кого-то убить, зачем ему делать это лично? — усмехнулся худой. — У тебя что, совсем мозгов нет?! Гао И почувствовал, как от шума закружилась голова, и несдержанно крикнул: — Заткнитесь оба! Толстяк и худой не осмелились продолжать препирания и замолчали, услышав его гневные слова. — Это дело еще не раскрыто, так что спор между вами лишен смысла, — сказал Гао И. — Я отправлю людей провести тщательное расследование и извещу вас, если будет результат. После долгих уговоров они оба наконец ушли. Цуй Буцюй улыбнулся, услышав вздох облегчения Гао И. — Начальник Гао должен быть хозяином в городе, так зачем же вы оглядываетесь на других людей? Гао И обладал мягким нравом, потому не только не рассердился таким словам, но еще и горько улыбнулся: — Есть кое-что, чего господин не знает. Этот город уже давно прибрали к рукам Син Мао и Дуань Цигу. Хоть меня и назначил на эту должность императорский двор, но одной только силы бюро недостаточно. — Мой дядя, князь Цюцы, отправил меня в путешествие по центральным равнинам, — ответил Цуй Буцюй. — Повидав Великую Суй и династию Чэнь, я заметил, что север очень сильно обгоняет юг в своем развитии. Наверняка вскоре Великая Суй объединит север и юг. К тому моменту разве смогут Дуань Цигу или Син Мао составить достойную конкуренцию отборным войскам Великой Суй? Начальник Гао тоже должен укрепить свои позиции. Про себя Гао И сказал: «Императорский двор сейчас не может справиться даже с тюрками, куда уж им обращать внимание на крохотный город вроде Цемо?» Однако он был чиновником Великой Суй и, разумеется, не мог преуменьшать собственное достоинство перед лицом чужеземца, потому просто ответил ему парой бессмысленных слов. Конечно, он и подумать не мог, что вскоре именно этот изнуренный недугом молодой человек, представившийся племянником князя Цюцы, и его странная жена, сжимающая горло при разговоре будто бы из-за какой-то тайной болезни, станут теми, кто покорит Цемо, сравняет с землей три противоборствующие силы и официально провозгласит это место территорией Великой Суй, закончив дело, с которым не справился Гао И. Тогда Гао И не знал и о шокирующем происхождении этих четырех людей. — Дуань Цигу раньше был конным разбойником, как он смог завоевать город и получить стольких последователей? — услышал он вопрос Цяо Сянь. — Я и сам не уверен, — ответил Гао И. — Слышал, он мастерски умеет «покупать» популярность. Даже если он заработает один медяк, то разломит его на кусочки и поделит между своими подчиненными. Конечно, люди такое любят. Он отважный и целеустремленный человек, неистовый честолюбец. Треть торговли в городе принадлежит ему. А в вопросах боевых искусств, говорят, он может поравняться с первоклассными мастерами. Если сравнивать, то Син Мао зависел от наследия, оставленного князем Шаньшаня, и обладал большими людскими и денежными ресурсами, чем Дуань Цигу. Равенство их сил держалось на честном слове. Очевидно, Дуань Цигу немного уступал Син Мао. В этом деле не было мотива. Кроме ран на затылке трупов, других зацепок найти не удалось. Ни к какому заключению они не пришли. Гао И не хотел расследовать дело и не мог создавать трудности Цуй Буцюю, потому позволил им вернуться на постоялый двор и лишь сказал временно не покидать город, чтобы в любой момент можно было вызвать их на допрос. Фэн Сяо попросил Гао И принести таз с водой и вымыл руки с мылом по меньшей мере дюжину раз, но все еще чувствовал трупный запах, потому пошел в косметическую лавку, чтобы купить несколько мешочков с ароматическими травами и протереть ими руки. Цяо Сянь не удержалась от насмешки: — Теперь ты действительно ведешь себя как женщина! — Это ты к себе с таким пренебрежением относишься или к Цзинь Лянь? — спросил Фэн Сяо. Цяо Сянь раздраженно закатила глаза, а Цзинь Лянь шутливо сказала: — Я хоть и женщина, но не так щепетильна, как ты. — Быть счастливым самому или смотреть на счастье других — в этом вопросе я выбираю первое, — ответил Фэн Сяо. Цуй Буцюй подумал, что в подворье скучно, и решил прогуляться. Он позволил Цяо Сянь и Цзинь Лянь вернуться первыми, а сам вместе с Фэн Сяо купил мешочек ароматических трав. Чтобы сократить путь, они свернули в узкий переулок, в котором могли уместиться лишь двое, и то — плечом к плечу. Так им не пришлось бы делать большой крюк, чтобы вернуться. Кто же знал, что решение это было крайне неудачное, поскольку Фэн Сяо встретил старого знакомого. Впереди из-за угла вдруг вывернула белая тень. Советник принца Цзиня, монах Юй Сю. Однако на этот раз он был не один, а с кем-то еще. Еще немного — и они столкнутся, отступать уже поздно, а учитывая хитрость и проницательность Юй Сю, вряд ли он не заметит их маскировку. Фэн Сяо решил, что если уж играть, то играть по-крупному [4], разорвал подол собственной одежды, подтащил Цуй Буцюя к себе и прижался к стене. — Мой господин, ах, не нужно так спешить, — нежно выдохнул он соблазнительным голосом. — Заниматься таким средь бела дня… Как ваша жена должна смотреть людям в глаза после этого! Цуй Буцюй: «...»

***

Примечания: [1] 强龙难压地头蛇 (qiánglóngyādìtóushé) — даже могучий дракон не может справиться со здешними змеями; быть осторожнее с незнакомыми; даже сильный человек боится местного лиходея. [2] Он использует фразу 算你狠 (suànnǐhěn) — ты победил; ты — это нечто! [3] 含沙射影 (hánshā shèyǐng) — букв. стрелять в тень человека песком изо рта (по легенде о чудовище 蜮, которое причиняло болезнь человеку плюя в него песком) вредить исподтишка, бросать ядовитые намеки, завуалированные нападки, злопыхательство, злостная клевета. [4] 一不做二不休 (yībùzuò èrbùxiū) — раз начал — доводи до конца; взявшись за гуж, не говори, что не дюж; назвался груздем — полезай в кузов.