«Я верю, что каждый внутри безграничен. Но в каждом, увы, я встречаю предел»
Прибыв в квартиру, двое парней сбрасывают с себя душащую верхнюю одежду и проходят на кухню. Минхёк с друзьями вместе ехать отказался, ссылался на то, что видел он поездку с Хёнвоном в одной машине в гробу, и уехал домой собирать необходимые для проживания вещи. -В какой комнате я могу остановиться? — Хёнвон наполняет водой из только закипевшего чайника кружку, а после, совершая непонятные манёвры, заваривает пахучий чай. -В любой, кроме моей спальни. Ванная, кухня, гостиная — всё в твоём распоряжение. Но лично я бы рекомендовал занять гостевую, у неё хотя бы божеский вид, — Кихён стоит у распахнутой форточки и медленно затягивается, давая дыму проникать в грудь. -Смешно, — улыбается Чё и делает глоток горячей жидкости, которую сам Кихён чаем назвать не решается. -Ты такой красивый, мог бы толпы за собой вести, но так безбожно убиваешь себя. Парень усмехается на сказанные слова и думает о том, что для контроля толпы необходима стойкость или хотя бы надежда на неё, а у него нет ни того, ни другого. -Убивают не сигареты, Хёнвон. Ничто и никто не сделает мне хуже, чем сделал он, — он смотрит уже не на перехватывающие дыхание виды, Богом забытого города, а на друга, что зеркально усмехается. -Я только хотел добавить, чтобы ты проветрил комнату позже. Кихён отворачивается к окну вновь и закончив с курением, уходит в душ, откуда возвращается довольно скоро. -Уже идёшь спать? — оборачивается, задавая вопрос, Хёнвон. -Да, устал. -Сколько же ты спал? -Часов 13-14, может быть -За эти сутки? -За прошедшую неделю. -Отважно, — блондин вновь выдаёт ядовитую улыбку, вызывает этим у Кихёна приступ тошноты. Почему же он вечно улыбается? Что хорошего можно отыскать во всей этой ситуации? Неужели парень не понимает, какая хуйня творится с его друзьями? Кихён бесится. Он тоже этого желает. Хочет быть счастлив, просыпаться, не думая о своей скоропостижной кончине, вспоминать с улыбкой на лице. Но почему-то даже самая незначительная мысль приносит такую боль, что он предпочтёт всё поглубже в себе закопать, дабы оно там и сдохло, не приносило больше таких нечеловеческих страданий. -Не беспокой меня. -А если кошмар? Он оборачивается, выражение лица выдаёт очевидную злобу. Зачем Чжухон ему всё выложил? Почему его вообще это интересует? Придушить бы этого Ли, но Минхёк этого не простит потерю своего источника кислорода. -Хёнвон, — внезапно зовёт Кихён, заставляя Чё отвлечься от разглядывания картины на стене, — Ты делаешь это потому, что был другом Чангюна или потому, что являешься другом мне? Хёнвон молчит с минуту где-то, взгляд цепляется за сломанный мир в глазах напротив. -Потому что он был моим братом, и память о нём во мне никогда не исчезнет, — начинает парень и думает, что услышал во вздохе Кихёна нечто, похожее на разачарование, -И потому, что ты являешься моим другом. Если тебе не помочь, ты уйдешь вслед за ним, а твоей потери никто не переживёт. Парень молча пялится в глаза Хёнвона, тот вновь ему улыбается своей особенной улыбкой, предназначенной лишь для него. Кихён помнит, как после их знакомства, эта улыбка помогала идти дальше и спасала другого важного человека. -Только если кошмар, — говорит он и удаляется в проходе своей комнаты. Парень считает ситуацию глупейшей. Хёнвон пытается помочь, но совсем не понимает — Кихён жаждет уйти к Чангюну. Хочет закончить ужас своей жизни. И совсем не считает, что конец кроется в спасении. Утверждение о том, что единственный выход — смерть, не кажется ему бредом. Выбора не существует, а будь он, Кихён предпочел бы не выбирать вовсе. -Это какой-то кошмар, Гюн, — произносит Ю, пока запись отсчитывает секунду за секундой, тихо выдыхая. -Раньше я думал, что мне просто требуется помощь, а сейчас не уверен. Похоже, моральная боль становится зависимостью, какой был ты. Хотя, больше похоже на болезнь, которую ничто не сможет вылечить. Сигареты и алкоголь только приглушают чувство, от которого за лезвие взяться хочется. Можно было бы ещё попробовать вылечиться людьми, но как я смогу называть себя человеком после такого? Я ведь права никакого не умею. А время.— берёт паузу парень, -Знаешь ли, это вообще бред какой-то. Оно никогда не лечило, просто у кого-то память плохая и зрение, видимо, тоже, если они игнорируют свои шрамы. Хрупкие ладони проходятся по столу, цепляясь за недопитый бокал янтарного коньяка, горкость которого обжигает горло, когда он залпом заливает в себя содержимое, неприятно морщась. -Возможно, время и лечит, но, видимо, меня обходит стороной это правило. И даже действует с точностью наоборот. Меня рвёт на части, Чангюн. Парень задумчиво разглядывает дно уже опустевшего стакана, останавливает запись второпях и выходит на кухню. Хёнвон копается в шкафчиках, что-то пытаясь отыскать, пока очередная порция чая стынет рядом. -Снова, — вздыхает Кихён и тянется к стоящей у раковины бутылке. -Лучше этого мерзкое пойло. До сих пор не могу понять, как вы это пьёте, — говорит Чё, а Кихён так и замирает с бутылкой в руке. «Он доведёт меня до маразма, если сам я не дойду» — думает он, дрожащими ладонями заполняя бокал и, набрав до краёв, собирается делать глоток, как у него вырывают из рук стакан, разбрызгивая содержимое в разные стороны. -С этого дня ты в завязке. Прекрати. -Издеваешься? Хёнвон выгибает бровь, кивает Кихёну на стул, давая понять отсутствие всякого выбора. -Идиоты, — вздыхает блондин, — Как же вы не поймёте, я пришёл помочь. И я помогу, хотите вы того или нет, — он подходит к раковине и слишком грациозным для такого уставшего парня движением, выплёскивает алкоголь. -Сломанных людей никто не любит, Кихён. -Разве ты откажешься от нас, если мы разлетимся в пыль окончательно? -Дело не во мне, а в людях, которые будут окружать вас до конца вашей жизни. -Какого конца? Финиш уже наступил, Хёнвон. -Ещё нет, ты ведь жив. -Ты опоздал. Я давно уже мёртв, моя голова превратилась в кладбище, а внутри пару рваных кусков осталось. Посмотри на меня, на давно съехавшую крышу, которая помахала всем ручкой. Ты не сможешь мне помочь. Никто не смог. -Не смог. А знаешь, почему? Они ещё более разбиты. На всех из вас образовались трещины, но они взяли себя в руки, а ты доконал себя и их добить решил в процессе своей ломки, — Хёнвон говорит спокойно, а Кихёну никак понять не удаётся. -Представь, что ты падаешь, а они все пытаются тебя поймать. Получается даже, они хватают тебя. Но загвоздка кроется в том, что ни у кого из них абсолютно не осталось сил тебя держать, а тем более тянуть вверх. Каждому из них нужно было время на восстановление, но ты его не дал ни им, ни себе, потому, когда они ухватились за тебя, в тот миг, их больно обожгло и высосало последние силы. Ты летишь на дно, Кихён, и их утащить хочешь, но сломанный человек никогда не сможет помочь более сломанному, а вам всем здесь помощь нужна. -А ты не сломан? -Я из бетона. -Не боишься, что во время нашего спасения, мы утащим тебя на то самое дно? -Дно — моя среда обитания. Парень откладывает чашку дальше, выходит из комнаты, позволяя Кихёну лишние минуты размышления, но он в себе чётко чувствует все девять кругов. Спасать поздно.***
Грохот, доносящийся из глубины квартиры, заставляет прервать бесценные часы сна. Открыв глаза, парень тут же жмурится и ныряет под грязные подушки, проклиная всё, на чём свет стоит и, в частности, Хёнвона. Кихён, закрывая глаза ладонями, нехотя поднимается с постели и выходит из комнаты. -Хёнвон? — зовёт Ю, слегка удивляясь обстановке. Люди в униформе бегают из комнаты в комнату с коробками, забитыми мусором, в руках. -Доброе утро, — здоровается Хёнвон и даёт указания кому-то перед тем, как идти к другу. -Кто они? -Сотрудники клининговой компании. Твою квартиру пора превратить в жилое помещение. -Неужели наш принц не справился бы сам с выносом мусора? Мог бы позвать Минхёка, он же ко мне переезжать собрался? — парень несвязно бубнит, трёт переносицу, на время прогоняя мигрень, и осматривает помещение. -Минхёк сказал, что приедет к обеду. Да и выносом мусора здесь всё не ограничится. -Что ты собрался здесь менять? -Думал на счёт небольшого косметического ремонта, — тихо поясняет Чё. -Нет, — отрезает тут же Кихён. -Кихён, в этой квартире жить невозможно. Здесь все побитое, разрушенное и грязное, а всё, что ещё уцелело в крови измазано. -Выбрасывай мусор, меняй сломанное и вызывай химчистку, если тебе угодно. Но менять ничего не смей. -Так нельзя, Кихён. Ты не понимаешь, — вздыхает Хёнвон. -Это ты не понимаешь, — цедит сквозь зубы Ю в ответ, -Ели в этой квартире изменится что-то ещё, следующим, что они вынесут, будут твои чемоданы. -Эти воспоминания убивают тебя, — Хёнвон качает головой, скрывается в соседней комнате, всем видом показывая завершение диалога. Кихён обходит все коробки и проходит в туалет, единственную комнату, где ремонт завершился. На месте, где когда-то стояла душевая кабина в крови и осколках, обнаруживается ванная, белоснежная и блестящая. Зеркала ослепляют чистотой и блеском. Хёнвон собрал все лезвия сам и даже коврик новый купил с полотенцами. -Щётка Гюна, — шепчет парень, крепче сжимая в руках единственное уцелевшее средство гигиены, а после вздрагивает, как от электрического удара, и забрасывает щётку в нижний шкафчик.***
Минхёк, что успел перевезти все свои бесконечные запасы вещей, долго подмечал недостатки работы Хенвона, но позже все же уехал на работу. Чё, долго ворчавший на неконструктивные замечания Ли, задержался на кухне, колдуя над чем-то у плиты, когда Кихён заходит на кухню. -Тебе приготовить пасту или ты предпочитаешь обычную лапшу? — интересуется блондин, одновременно успевает заглядывать в рецепты и мешать что-то. -Я не голоден. -Ты весь день ничего не ел, а я даже проконтролировать не успел. -Не хочу ничего. Лучше пойду покурю. -Нет. Пока ты не поешь, никуда не отпущу. Парень разворачивается к Кихёну, и рядом с ним приземляется тёплого чая. -Я хочу покурить. -Покуришь. После того, как поешь. Я не хочу, чтобы ты рухнул здесь от изнеможения. Повисает тяжёлая пауза. Кихён под взглядом друга сдаётся, приземляется за стол и вздыхает, вызывая смешок. -Так паста или лапша? -Зачем ты делаешь это? -Я голоден. -Ты все понял, Хёнвон, — парень смотрит на друга, заставляя показаться хоть малейшую реакцию, но Хёнвон замирает на секунду, буквально и вновь принимается что-то помешивать. -Одного друга я потерял. Не хочу и второго лишится. Это хотел услышать? -Да, — Кихён залпом заливает в себя обжигающую жидкость. -Но ему ты помочь не смог. Думаешь, справишься со мной? -Ты всегда говоришь одно и тоже, — усмехается Хёнвон, но игнорирует вопрос. -Паста, — бросает Кихён, пугая друга, но парень улыбается. -Почему ты считаешь, что я не смогу вам помочь? -Потому что тебе ничего о боли известно не было до тех пор пока. Пока Чангюн не ушёл от нас. Не верится, что с таким характером и наплевательским отношением, ты её вообще ещё когда-то испытаешь. -Я бы мог описать тебе боль в таких красках, что всё твоё существование потеряло бы всякий смысл после моего рассказа, — всё так же улыбаясь отвечает Хёнвон, а Кихён уже раздражительность чувствует от голоса друга, что даже не отвлёкся от плиты на время, казалось бы, напряжённого разговора. -Поверь мне, твои проблемы покажутся тебе райским наслаждением, если я открою свой рот. Кихён в ответ ухмыляется, но больше не произносит ни слова. Ужинают проходит в обоюдном молчании, пока Ю не выворачивает в туалете. Хёнвон лишь ворчит под нос о слишком большой порции и подаёт парню смоченное в холодной воде полотенце, позже пихает в друга снотворное, заставляя ложиться в кровать. Минхёк подъезжает через несколько минут, стоит Кихёну уснуть. Парень долго наблюдает за спящим другом, пока надоедливый Хёнвон не заставляет покинуть чужую спальню. -Он спит так рано? -Его вырвало от нескольких ложек пасты, вот я и отправил его в постель. -Ты заставил его бросить пить, привёл его дом к нормальному состоянию, да ещё и пастой накормил, — усмехается Ли, — да ты не такой мудак, как я думал. -Спасибо. Буду считать, что ты сделал мне комплимент. Чё проходит на кухню, успев театрально закатить глаза перед Минхёком. -Ты не думал вернуть волосам человеческий цвет? — он бурчит в сторону Мина, вновь привлекая к себе. -Говорит мне человек с серебряными локонами, — шипит парень в ответ. -У меня хотя бы серый, но ты совсем с ума сошёл? — продолжает дразнить его Чё, но Минхёк, будто бы что-то вспомнив, замирает, проспуская всё сказанное мимо ушей. Рука останавливается в воздухе, а он сам зависает на несколько секунд. -Чангюн говорил что-то похожее тем же тоном, когда мы в салоне сидели, — Ли быстро моргает, приходя в себя, — Прости, я тебя плохо встретил, — вспоминает тут же он. -Ничего нового. По правде говоря, я ставки делал: ты доберешься до моей красивой шее быстрее или Шону. Хёк улыбается и делает глоток, приготовленного Хёнвоном, ароматного чая. -Я был так зол, когда ты уехал. Потом стал ещё злее, когда Чжухон проболтался о вашей интрижке. А когда ты вот так заявился, я вообще источал агрессию. Мне хотелось убить кого-нибудь, — тараторит парень, вызывая у Чё тихий смех. -Сейчас успокоился? -Из-за отъезда и игнора да, но за своего парня я ещё набью тебе морду. Друзья тихо смеются, после долго сидят в приятной для уставшей за день головы, тишине. Хёнвон медленно потягивает чай, а Ли оживляет в себе черты друга, изучая его каждый сантиметр. -Ты… — начинает Ли -Совсем не изменился? — блондин мягко улыбается, завершая фразу друга, поднимает на него глаза, — Ты уже третий. -Третий человек, которому ты договорить не дал? — язвит в ответ Мин, продолжая реплику, — Ты изменился. Не сильно и, может, для других незаметно, но значительно для меня. Твои глаза больше не кажутся центром вселенной. Внутри рухнул ещё один мир? Хёнвон не отвечает. Парни какое-то время изучают друг друга. Хёнвон пытается найти те огни, что когда-то замечал в глазах самого светлого, как ему казалось, существа на планете, а Минхёк всё никак не может отыскать причину аномалий в своём лучшем друге. -Вот почему ты стал моим первым парнем в этой ненормальной компании, — усмехается он, отводя взгляд.//FlashBack\\
Хёнвон сидит на лестницах, освещаемых неоновым светом из клуба у чёрного входа, и пропускает сквозь лёгкие одну затяжку за другой. Парню наконец удалось сбежать из этого шумного места с толпой человекоподобных подростков, двигающихся не в такт музыке, и от компании новых знакомых, с которыми их сегодня свёл Чангюн. Он ненавидел клубы, атмосфера которых заставляла идти и вешаться посреди танцпола, и люди новые ему не особо нравились, но это было лучше, по словам Има, чем нахождение дома. -Хэй! — голос сверху вынуждает поднять голову, -Ты чего один? Минхёк, через чур громкий и общительный, как успел заметить парень, подсаживается, не спросив разрешения, и так же нагло стреляет сигарету. -Тебе то что? -Ну, не знаю. Ты мне понравился — слишком красив. Парни копируют выражения лиц друг друга и устремляются к ночному небу. -Ты отличаешься от них, — шепчет Ли, — А в Сеуле совсем не видно звёзд. Когда я жил в Кванджу, я постоянно с папой на звёзды смотрел. -Правда? — Хёнвон улыбается, сам не понимает, зачем задаёт вопросы, на что Минхёк согласно кивает. -А чем же я отличаюсь? — любопытные глаза разглядывают лицо напротив, даже не подозревая о своей вине в преступлении. -Твои глаза. Есть в них что-то. Какое-то бедствие, Хёк говорит, продолжая исследовать беззвёздную бездну, а Чё, кажется, невольно залипает на парня рядом. -Если я покажу тебе звёзды, ты пойдёшь со мной на свидание?***
Двое парней лежат посреди огромного поля. Один из них тычет пальцем в небо и что-то увлеченно рассказывает. Второй немного внимания уделяет сияющим звёздам, с каждой секундой осознавая, что влюбляется в того, кому отдаёт сейчас весь свет. Они целуются, немного неловко, но довольно продолжительно. А после незамолкающий ни на минуту Ли обещает Хёнвону свидание.//The end FlashBack\\
-Ты всё ещё помнишь? Это было лет двести назад. -Как-будто ты позволишь мне забыть, — Хёнвон дразнится, а Минхёк вновь заполняет помещение смехом. Друзья наполняют свои остывшие чашки, пока солнце пропускает в комнату первые лучи, заполняя её мягким блеском, и Ли силой тащит Хёнвона в гостиную. -Кихён думает, что я не смогу помочь. -Он просто хочет так думать. -Неужели после всего, он не верит мне? -Он верит тебе, верит мне, верит во всё, что мы скажем. Верит во всё. Но не в своё спасение. Ли пялится в окно, но жгучие лучи касаются лица, заставляют морщится. -Ты снова на меня пялишься, — ворчит Минхёк, поймавший на себе взгляд друга. -Ты такой же болтливый и красивый. Как и в первую нашу встречу, — шепчет он, а после спрашивает чуть громче, — Ты думаешь так же, как и Кихён? -Нет. Я считаю тебя отличным психологом, Хёнвон. Но мне непонятны твои методы. -Они действенны. -Они жестоки, — Ли распахивает веки, смотря на друга, выражая недовольство и претензию, -Такими способами ты его сломаешь сильнее. Он слишком слаб. -Он сильнее, чем ты думаешь. -Но… -Скольких бы я не лечил, всегда убеждался в том, что люди — редкостные мрази, доводящие свой вид до вымирания путём психического воздействия, но те из них, относящиеся к другой категории, что ломаются на осколки, вдребезги, выплёвывая ночами стёкла с кровью и желчь — действительно достойны уважения. Их сердца раз за разом разбивают моральные уроды, а они воедино склеивают каждую ночь. Это самое сильное явление, а способность после всего перенесенного жить дальше великий дар. И Кихён им обладает. Он именно тот человек, что способен взрастить на своих шрамах прекрасные цветы, Минхёк. Ли слушает, дыхание притаив, но вскоре вновь щурится от солнца и трёт глаза. Хёнвон задёргивает шторы, словно сумел прочесть мысли в чужой голове и укладывает друга в постель. В открытое окно летит пепел, скуренной сигареты. Город потихоньку оживает. Свет проникает в последние окна небоскрёбов. Парень, курящий в форточку тринадцатого этажа, вдыхает воздух одиноких улиц, позволяет утреннему ветру коснуться ресниц, что слегка дрожат от недосыпа и проклинает себя за следующую затяжку.